Шкатулка, полная историй о героях

Виктор Королев, 2018

«Шкатулка, полная историй о героях» состоит из повестей и рассказов, на первый взгляд не связанных между собой. На самом деле это – единый кристалл, каждая грань которого усиливает игру света и прочность камня. Хронологически события, описанные в книге, охватывают более двух веков. Это завораживающее повествование об исторических личностях и о людях не очень известных. Погружение в мир героев увлекает, как поток свежего воздуха, и читатель становится невольным соучастником происходящих событий. Автор раскрывает тайны прошлого, восстанавливая историческую справедливость и по-новому оценивая дела минувших дней, описывает героические подвиги, совершенные в военных баталиях и в мирной жизни. Потрясающую динамику, почти детективные повороты, приключения и интриги, неожиданные соединения «петель» пространства и времени, чёткую гражданскую позицию – всё это найдёт читатель в «Шкатулке».

Супругою твоей я так пленился…

«Он взял Париж, он основал Лицей…»

День выдался теплый и счастливый. В чём именно было счастье, он никому бы не признался. Разве что бумаге…

Строчки ложились легко, это были даже не стихи, просто он хотел запомнить своё сегодняшнее настроение, не растерять возникшее чувство, сохранить его, как приятный запах или ощущение солнечного тепла.

Так и мне узнать случилось,

Что за птица Купидон;

Сердце страстное пленилось;

Признаюсь — и я влюблен!»

Чуть позже юный Пушкин назовет причину, почему запомнился ему этот день: «Супругою твоей я так пленился…» В тот майский день Александр Пушкин впервые увидел императрицу Елизавету Алексеевну, супругу Александра I. Она пришла на занятия в Лицей. И долго стояла за спиной у темнолицего курчавого юноши. Он писал в тетради, а она стояла за его спиной. Словно ангел. Никогда поэт не назовет её имя вслух, но отныне она навсегда останется Музой великого поэта.

…Погасли свечи в узкой комнатке на пол-окна. Завтра у лицеиста Пушкина обычный день — закон божий, французский, математика, фехтование, изящная словесность. А сейчас — спать. Чтобы не думать больше о том, что произошло сегодня, он начал складывать в уме стихи о великой победе над Наполеоном и о том, кто принес России эту победу:

«Он человек! им властвует мгновенье.

Он раб молвы, сомнений и страстей;

Простим ему неправое гоненье:

Он взял Париж, он основал Лицей…»

А в это самое время русский император Александр I подъезжал к дворцу Мальмезон, что в десяти верстах от Парижа…

…Парк в Мальмезоне огромный, ухоженный. Много веков здесь был загородный дом одной богатой парижской семьи. Затем поместье купил генерал Бонапарт. В 1809 году Наполеон развелся, оставил дворец Жозефине, а сам женился на австрийской принцессе Марии-Луизе, которая вскоре родила ему наследника.

В 1811 году Наполеон нанес Жозефине неожиданный визит. Он приехал в Мальмезон без предупреждения и без эскорта. Жозефина выбежала навстречу, но потом остановилась в смущении, провела бывшего мужа в гостиную. Не прошло и полчаса, как Наполеон стремительно вышел оттуда. Его расхристанный и довольный вид свидетельствовал, что свидание прошло так, как он и хотел…

В конце июня 1815 года, после поражения под Ватерлоо, Наполеон целых четыре дня прожил в Мальмезоне. Он специально приехал сюда, ожидая, что Франция снова позовет его. Напрасно — от него все отреклись, а бывшую жену Жозефину уже год как похоронили.

— Как она умерла? Отчего? — спросил Наполеон у своей падчерицы Гортензии.

— От переживаний за Ваше величество, — дипломатично ответила та.

Не могла же дочь императрицы Жозефины сказать своему отчиму всей правды…

Наполеон отрёкся от престола в апреле 1814-го. А уже в мае в Мальмезон приехал победитель — русский император Александр I. Он нанес визит разведённой императрице. Ему было интересно взглянуть на женщину, о любовных похождениях которой годами писала вся Европа. И, возможно, он думал, что неплохо бы к военной победе над Францией добавить и личную победу над бывшей женой своего бывшего врага.

Жозефина без колебаний согласилась принять русского царя в Мальмезоне. Выйдя к этому высокому, светловолосому, голубоглазому красавцу, она, как пишут историки, «ощутила слабость в самых чувствительных местах».

Забыв, что перед ней победитель Наполеона, она пустила в ход все известные способы обольщения. Не прошло и часа, как покоренный её чарами Александр был готов изгнать Бурбонов из Франции и вернуть трон Жозефине. Как близкие друзья, рука об руку прогуливались они в парке и на одной из аллей повстречали гулявшую с детьми Гортензию.

— Позвольте представить вам мою дочь, — повернулась Жозефина к царю. Александр бросил быстрый взгляд на молодую женщину, ещё вчера бывшую королевой Голландии, и тут же переключился с матери на дочь.

— Отныне, — горячо сказал российский государь, — я беру вас под своё покровительство.

И, нагнувшись к Гортензии, прибавил:

— Что я могу для вас лично сделать?

Жозефина ненадолго удалилась, оставив свою дочь наедине с императором. И всё правильно рассчитала: когда она вернулась, Александр уже пообещал смущённой Гортензии титул герцогини…

Русского императора одинаково влекло и к матери, и к дочери — по вечерам он стал частенько наведываться в Мальмезон. Хозяйка дворца умело расставляла свои сети, и однажды он остался у бывшей жены Наполеона до утра. Жозефина торжествовала. Она решила, что выиграла эту любовную битву, может быть, последнюю в своей далеко не праведной жизни. Однако не прошло и двух дней, как экс-императрица заметила: русский царь отдает предпочтение Гортензии, и та совсем не прочь поддаться его обаянию.

Александру — 37, Гортензия моложе его на шесть лет. Завязавшийся между ними флирт мигом перерос в страстный роман. Как утверждают историки, иной раз он заходил так далеко, что их часами не могли найти в потаенных комнатах дворца. А когда любовники разлучались, Гортензия посылала русскому царю игривые и предельно откровенные письма.

Жозефине скоро исполнится пятьдесят один. Красота её уже немало поблекла, лицо покрылось морщинами. И сейчас она просто ненавидела свою дочь. Но сдаваться — нет, сдаваться она не собиралась!

Российский император не обманул. Пользуясь своим влиянием на союзников, Александр I добился для матери и дочери особых привилегий. За Жозефиной сохранялись дворцы в Мальмезоне и Наварре, а владения Гортензии в Сен-Ле получили статус герцогства, и ей была установлена ежегодная пенсия в 400 тысяч франков.

Чтобы отпраздновать это, новоявленная герцогиня пригласила на 14 мая в Сен-Ле свою мать и императора Александра. В Париже именно на этот день была назначена торжественная панихида по казненным во время революции Людовику XVI и Марии-Антуанетте. Все коронованные особы должны были присутствовать на церемонии. Но Александр I сел в карету и помчался в Мальмезон, к Гортензии.

…После завтрака император-победитель предложил дамам покататься. Было холодно и сыро, и Жозефине, которой немного нездоровилось, лучше было бы остаться дома в тепле. Но она решила еще раз пококетничать с Александром — экс-императрица все ещё была уверена, что сможет вернуть его расположение, и втайне надеялась получить от этой связи нечто большее, чем герцогство.

В карете было холодно. Александр, одетый в красный кавалергардский мундир, сидел посередине. Гортензия закинула свои ножки на колени русскому царю и вся прильнула к нему. Жозефину колотило от холода, её не могли согреть даже жаркие волны дикой ревности и злобы. А Гортензия, казалось, не замечала, как дрожит её мать в легком кисейном платье, и продолжала что-то шептать на ухо Александру.

— Дорогая моя, ведите себя прилично! — наконец, не выдержав, громко сказала Жозефина.

Шёпот смолк. Александр чуть отодвинулся от своей молодой любовницы и удивленно посмотрел на Жозефину. И тут из угла кареты донесся звонкий голос дочери:

— Мадам, вам действительно лучше было остаться дома! Вы уже не в том возрасте, чтобы вести себя столь безрассудно!

Это было хуже, чем пощёчина.

Когда они вернулись, Жозефина почувствовала себя совсем скверно, её знобило, и она, отказавшись от обеда, легла в постель. В последующие дни она испытывала странную слабость и почти никого не принимала. 24-го мая был срочно вызван доктор, который поставил диагноз — двустороннее воспаление легких. 28-го она несколько раз впадала в беспамятство, а на следующий день экс-императрицу Франции соборовали, и она тихо скончалась…

Наполеону стало известно о смерти Жозефины из газеты, привезённой на остров Эльбу камердинером.

— Эта женщина любила меня, — прошептал он и, закрывшись в своей комнате, проплакал двое суток. По крайней мере, так утверждают историки. Утром третьего дня Бонапарт приказал подать карету: «Чтобы жить, нужно уметь забывать!»

И до позднего вечера смеялся, глупо и неприлично шутил с местными девицами, которых в огромном количестве привозили к нему сами родители — небогатые помещики Эльбы — в надежде на скорое возрождение императорского престола.

…А в это самое время в узкой комнате на пол-окна за оплывшей свечой сидел смуглый юноша и, непрестанно грызя перо, быстро писал:

«Вечерняя заря в пучине догорала,

Над мрачной Эльбою носилась тишина,

Сквозь тучи бледные тихонько

Пробегала туманная луна;

Уже на западе седой, одетый мглою,

С равниной синих вод сливался небосклон.

Один во тьме ночной над дикою скалою

Сидел Наполеон…»

Перед глазами курчавого юноши стоял прекрасный образ Музы — императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги императора Александра I…

«Бессмертной возлюбленной»

Когда друзья разбирали бумаги покойного Бетховена, среди обрывков рукописей, незаконченных партитур и старых счетов они нашли перевязанное лентой письмо. Десять страничек, исписанных малопонятным бетховенским почерком. Вместо адресата — всего два слова: «Бессмертной возлюбленной». Вот строки из этого письма: «Мой ангел, мое всё, мое Я! О, если бы наши сердца навсегда соединились!.. Ты, наверное, страдаешь. Ах, ты всюду со мной, разговаривая сам с собой, я говорю с тобой. Сделай так, чтобы я мог быть с тобой! О боже, что за жизнь! Без тебя! Так далеко! Так близко!!! Какая тоска!.. Мысли мои уже устремлены к тебе, моя бессмертная возлюбленная…»

Кто же та «бессмертная возлюбленная», к которой обращено такое пронзительное письмо, в котором неизвестно чего больше — нежности или отчаяния? Ответов на этот вопрос почти столько же, сколько было у Бетховена знакомых женщин. Он всегда был скрытен и не выставлял интимную жизнь напоказ. Именно поэтому имя «бессмертной возлюбленной» осталось в тайне даже для друзей. Никто из исследователей биографов и не знает, кто всю жизнь вдохновлял его, какая из женщин была Музой, «бессмертной возлюбленной» Бетховена. А сам он не захотел никого допустить к главной тайне своего большого сердца…

Почерк композитора может удивить любого графолога. Она у Бетховена какая-то двухэтажная. Огромная косая палка — то ли начало буквы «L», то ли «T» — спускается вниз, объединяя собой сразу несколько букв второй строки. Не мудрено, что биографы так и не смогли решить, кому именно посвящена его маленькая пьеса багатель ля-минор. «К Луизе»? «К Терезе»? Большинство исследователей считали, что Терезе, которая была первой любовью Бетховена. Тем более что, досконально изучив жизнь гения, все его связи и влюбленности, они выяснили, что у Бетховена никогда не было знакомой женщины по имени Элиза. Никогда в жизни…

Послушайте еще раз это короткое произведение! Маленькая пьеса для фортепьяно соло «К Элизе» (багатель ля-минор) — это же не просто музыка, это признание в неземной любви! В наши дни это произведение известно всем, а при жизни композитора эта простая и милая пьеса издана не была.

…Провести всемирный конгресс в честь победы над Наполеоном в австрийской столице предложил Александр Первый. Русского царя просто боготворили за победу над французами. Всё население Вены вышло встречать императора с его очаровательной супругой Елизаветой Алексеевной, которую здесь еще помнили как принцессу Баденскую Луизу Марию Августу, или по-домашнему просто Элизу.

Императрица, этот ангел, спустившийся с небес, была далека от политики. Посещала балы, обеды, приёмы, ежедневные концерты. Самый известный в Вене композитор Людвиг ван Бетховен представлял в её честь свою оперу «Фиделио». Императрице опера понравилась. Она попросила передать композитору благодарность и желание послушать ещё что-нибудь из его произведений. Бетховен был потрясен до глубины души…

Ночью он не может уснуть. В дрожащем свете оплывших свечей мечется по кабинету, то подсаживаясь к фортепиано и что-то наигрывая, то что-то записывая, перечеркивая вновь и вновь. У него есть только начало. Так и не придумав ничего, к утру он просто присоединит вторую часть — из написанного ранее. Оттого пьеса получится, словно склеенная второпях. Но переделывать уже некогда.

Его встреча с русской императрицей произошла 20 января 1815 года в замке австрийского императора, в личных покоях, выделенных супруге Александра I.

Бетховен вошел в зал и долго молчал, пока, наконец, не решился:

— Ваше Величество, простите мне мою неуклюжесть и неумение говорить, но прошу, от всей души, примите от меня в подарок маленькую пьесу…

И смущенно склонив поседевшую голову, протянул императрице ноты bagatelle ля-минор.

— Господин Бетховен, — сказала, улыбаясь ласково, императрица, — я Вам очень благодарна за подарок. Ваша музыка полна доброты, и потому она завоевывает сердца. Я преклоняюсь перед Вашим талантом. И была бы Вам признательна, если бы Вы сами сыграли сейчас эту пьесу…

Композитор поднял голову, как только она начала говорить. Он молча смотрел на её губы, силясь разобрать слова. Её немецкий немало отличался от того, как говорят в Вене, и ему было трудно уловить смысл сказанного. По её улыбке он видел, что к нему благосклонны, но видел также, как лицо богини, стоящей прямо перед ним, в каком-то полуметре, начинает покрываться алыми пятнами. И понимал, что крайне неприлично смотреть безотрывно в лицо императрицы, на её рот, на её тонкие, красиво изогнутые губы — и ничего не мог с собой поделать.

Молчание затянулось. Фрейлины императрицы, стоящие неподалеку, во все глаза смотрели на этого господина, которого словно паралич разбил.

— Так что, господин Бетховен, не откажете в сей любезности? — снова спросила императрица, указывая на рояль в углу.

Бетховен посмотрел туда, куда она указывала рукой, и сразу понял, чего от него хотят. Он сел за инструмент, поднял крышку. Но ещё не успел сообразить, что будет играть, как вставшая рядом императрица положила перед ним ноты — bagatelle ля-минор.

Конец ознакомительного фрагмента.