Радиоточка

Виктор Золотухин

Действия романа «Радиоточка» происходят в конце 90-х годов сразу по обе стороны кухонного проводного радиоприемника. С одной стороны это передел власти в руководстве областной телерадиокомпании с приходом нового губернатора, передел денежного пирога и влиятельного СМИ. С другой – интриги в среде радиохулиганов на самом низовом уровне. В самый кульминационный момент в события вмешиваются сверхъестественные силы…

Глава Д

Донцов закончил утренний эфир и подключил канал «Орбита-12» к «Пятой линии». Голос известного всей стране диктора монотонно начитывал информацию:

«Сегодня днем президент Российской федерации планирует встречу с премьер-министром. В конфиденциальной беседе высшие руководители страны собираются обсудить новые шаги кабинета, способствующие дальнейшему обнищанию населения. В частности, задолженность по детским пособиям планируется увеличить еще на четыре месяца. Считается, что данная мера позволит еще более сократить рождаемость в стране.

Минувшей ночью президент подписал указ об отставке министра финансов. Причиной тому послужило высказывание главного финансиста страны о том, что граждане не такие уж и плохие. Глава государства считает, что сейчас не время для сантиментов, и геноцид населения надо проводить даже в больших масштабах, чем это проводится сейчас.

На следующей неделе планируется перевезти правительственный общак из Германии…»

Евгений Донцов отключил внешний звук.

«Орбита-12» был строго засекреченным каналом. Каждый день в восемь часов утра по нему передавалась информация из Кремля в регионы высшим руководителям областей и городов. Нужным оборудованием, после развала различных карательных ведомств, обладали только региональные телерадиокомпании. Потому сначала по «Орбите-12» информация шла непосредственно в центральную аппаратную связи местной телерадиокомпании, а оттуда, в уже раскодированном виде, по «пятерке» переправлялась в областную и городскую администрации.

Повторюсь, что информация, передававшаяся из Москвы, была строго засекречена. Если бы ее услышали обычные граждане, то вряд ли она прибавила бы им оптимизма в повседневной жизни. Звукооператоры, «перегоняющие» утренние выпуски, сплошь имели подписки о неразглашении. Впрочем, содержание выпусков мало кого из них волновало. Поначалу Донцов прислушивался к проходящей информации, но потом ему это дело быстро надоело. Хватало других забот. Как, например, сегодня…

На работу Евгений принес комок липучки. Усевшись на диване в фойе, он начал тщательно лепить из него кошачьи экскременты. Сам этот процесс, на первый взгляд, был абсолютно бессмысленным. Но это с какой стороны взглянуть!

На радио жила всеобщая любимица — кошка Миска. Если для кого-то есть рай на Земле, так это для нее.

Питание Миска получала отменное. Какую-нибудь кашу или вонючий «Вискас» она есть ни за что бы не стала. Обычной ее едой была мелко порезанная говядина фри. Иногда, для разнообразия допускалась дорогая вареная рыба, приготовленная до определенной кондиции и подаваемая к кошачьему столу строго при определенной температуре. Но и все эти ухищрения не гарантировали, что кошка согласится есть. Непременным условием еще было такое: Миска ложилась посреди письменного стола, а пища подносилась к ее рту маленькими кусочками. Кошка ела только с рук. Были и исключения. Например, сухое молоко в руках не подавалось. Миска сама вяло макала лапу в белый порошок, а потом с презрением во взгляде по отношению ко всем окружающим вяло слизывала прилипшее молоко.

Ясно, что не все сотрудники радио положительно относились к таким кошачьим загибонам. Большинство работников сами питались гораздо хуже радийной кошки. Ни в чем не отказывала кошке только Валентина — одна из дежурных инженеров аппаратной связи. Валентина работала по железнодорожному графику, поэтому периодически Миска оставалась почти на двое суток без ее присмотра. В это время кошка голодала. Не потому, что не было еды, мелко порезанное мясо всегда лежало в миске, а потому что разучилась есть как все нормальные кошки. А может не хотела показывать, что умеет есть самостоятельно.

В отсутствие Валентины кошка предавалась двум другим порокам.

Во-первых, она часто рожала. Не успев толком поднять на лапы один выводок, Миска почти сразу оказывалась беременна заново, отчего ее прозвали «родильной машиной». Котятами были обеспечены все сотрудники радио и их знакомые. Очередной помет реализовывался посредством объявлений по областному радио среди слушателей. Но скоро, похоже, предстояло подключать другие регионы России. Область была затоварена под завязку.

У Миски было еще одно патологическое увлечение. Она любила гадить под дверями кабинетов и в вещательных студиях. На нем и решил сыграть звукооператор Евгений Донцов. Один раз у него это уже получилось.

Однажды, Светка Савицкая пришла на эфир с явным похмельным синдромом. Накануне была какая-то презентация, тяжело сказавшаяся на ее здоровье.

Во многих книгах, описывая быт отечественных журналистов, авторы рассказывают о каком-нибудь фуршете, где сотрудники прессы пригубляют шампанское из фужеров. Чушь все это! Такие книги пишут люди, не имеющие представления об истинном положении дел. На самом деле, пьянство — профессиональная журналистская болезнь. Как правило, к пятидесяти годам половина репортеров спивается окончательно благодаря всевозможным презентациям. Кто ж не сопьется на холяву? Более того, в конце фуршета журналисты, как правило, сметают со столов всю выпивку, запихивая бутылки в сумки. Дальнейшее распитие продолжается в редакции, на улице или у кого-нибудь на квартире, часто на протяжении всей ночи.

Савицкую перед эфиром ждал удар. Донцов тщательно вылепил из липучки большую жирную какашку и любовно положил ее на стол в студии. Светку и так мутило с похмелья, а тут еще такой сюрприз. Подавляя рвотные позывы, Светка смахнула на бумажку искусственное творение человеческих рук и выбросила в мусор, не забыв обматерить как следует кошку.

На этот раз, воспользовавшись отсутствием Валентины, Донцов положил свое творение на столе в центральной аппаратной связи. Положил, отступил на шаг и, склонив голову набок, посмотрел на дело рук своих. Потом чуть поправил и остался доволен. В этот момент в аппаратную зашла Валентина.

— Ну что, отработал?

— А как же!

— Я тоже сейчас дождусь смены и пойду домой.

Тут взгляд Валентины упал на стол, где лежал искусственный экскремент.

— Мисонька! Ну, разве ж так можно? — в голосе женщины не было злости, уж очень она любила свою питомицу.

— Давайте я уберу, — вызвался Евгений и, на глазах у изумленной Валентины, рукой сгреб «какашку», сжав как следует ее между пальцев. — Животными нельзя брезговать, они братья наши меньшие.

В дверях стоял другой звукооператор Михаил Седых. Он пришел на смену и с интересом наблюдал с порога за происходящим. Операторы поздоровались и прошли в фойе радио. Здесь по традиции стоял диван, несколько кресел и столик с чайником, фильтром для воды, сахарницей и чашками.

— К кошачьему дерьму прикипел? — с улыбкой поинтересовался Михаил. Он прекрасно помнил тот недавний случай, когда Донцов положил свое «произведение искусства» на столе в студии, чем вызвал противоречивые физиологические чувства у журналистки Светки Савицкой.

— Да это же хохма! — по инерции начал оправдываться Донцов. — Говно не настоящее.

Для большей убедительности он стал раскатывать липучку между ладоней. А Михаил тем временем сполоснул заварочный чайник и налил из фильтра свежей воды в электрический. Когда вода в чайнике зашумела, Седых предложил:

— Ты уж до конца хохму доводи!

— То есть?

— Раз пять положи на стол липучку, а когда Валентина привыкнет, будет ее руками брать, на шестой раз подбрось настоящее кошачье дерьмо, отыскать его проблем не составит. Представляешь, какой эффект колоссальный будет? Валентина подумает, что это липучка и возьмет руками. А там…

— Да-а-а, — мечтательно протянул Евгений. По лицу его было видно, что он представляет реакцию Валентины на столь коварный с его стороны шаг. Судя по всему, ее предполагаемая реакция Донцова не вдохновила.

— Что вы сегодня в эфире отмочили?

Донцов задумался.

— Ты имеешь в виду нашего доблестного пресс-секретаря губернатора Петра Васильевича?

Пресс-секретарь Мальков имел патологическую привычку периодически выступать по утрам в прямом эфире областного радио и при этом пороть всякую чушь. После таких выступлений первые лица области долго оправдывались в средствах массовой информации, но, как говорится, дело уже было сделано. Петр Васильевич делал это не со зла. Просто у него все выходило так. А уволить его — рука не поднималась у губернатора. Как никак, он оказывал главе области большую помощь на прошедших выборах. Нехорошо увольнять человека, который помогал занять тебе руководящий пост. Даже если этот человек, как специалист, — ничто.

— И его тоже, — ухмыльнулся Седых.

— Петр Васильевич сообщил сегодня населению, что стоимость проезда в городском транспорте можно было бы уменьшить раза в три без ущерба для местного бюджета.

— Откуда он взял такие цифры?

— Подсчитал.

— Он у нас оказывается еще и математик!

— Да, оставь ты его! Он ведь не со зла. Натура такая у человека.

Щелкнул чайник, и Михаил налил себе заварки и кипятка. Евгений последовал его примеру. Помолчал, потом произнес:

— А я ведь не это имел в виду. Я подразумевал «круглый стол», который вы с такой помпой выдали сегодня в эфир.

— Ну и что? Чего там такого, криминального? — Михаил прикинулся непонятливым.

Так называемый, круглый стол и впрямь у профессионалов радиожурналистики вызвал легкий шок. Шел он в утреннем эфире сорок минут. Это при том, что обычно информационные материалы стараются делать не более четырех минут. Население сонное встает на работу, завтракает, заседает в туалете. Ему бы прогноз погоды услышать и пару веселых жизнерадостных песенок. Если в утренний эфир и пропихивается информационный материал, то делается он до чрезвычайности коротким. А тут — сорок минут!

Более того, сорокаминутка была посвящена какому-то непонятному юбилею. Ведущий утренней программы Владимир Васильевич Серов был слаб на джинсу. Любым путем пропихивал в свои утренние эфиры «левую» рекламу, рекламные интервью, восхваляющие какую-нибудь коммерческую фирму. Иногда реклама маскировалась под невинное интервью, а чаще просто била в лоб. Другой бы за такие выкрутасы давно лишился работы, но не Владимир Васильевич. Он работал на радио почти двадцать лет и мог позволить себе плевать на все запреты. Принцип был прост: не трогайте меня, дайте подзаработать, а я не трону вас, бездарей.

В утреннем круглом столе он собрал своих самых солидных рекламодателей, чтобы те имели еще один повод похвалить свои фирмы. Но и коммерсанты не остались в долгу. Каждый счел своим долгом многословно и бестолково похвалить Владимира Васильевича, его великие достижения в области свободной радиожурналистики. Сорок минут весь этот бред разносился из радиоточек области.

Конец ознакомительного фрагмента.