Шмордонские игры

Виктор Емский, 2017

Уважаемые читатели! Эта книга – продолжение романа «Шмордонские войны». Я не буду вспоминать, что происходило в предыдущем романе, ибо повторение – самое скучное дело на свете. Пусть им занимаются дятлы и двоечники. Но ведь мы с вами не относимся ни к тем, ни к другим? В таком случае – приятного чтения

Шмордон

Джем, проснувшись поздно, посмотрел в потолок и вздрогнул. Потом, придя в себя, вспомнил, что он находится на территории посольства Джаппурии, расположенного в самом центре Шмордонской империи. Планета называлась Шморой, впрочем, как и столица государства.

Спустив ноги с большой двуспальной кровати, Джем, устремив свой взгляд вверх, поразился высокому потолку спальни. Он умылся в ванной комнате, оказавшейся за стеклянной дверью, и надел спортивную майку с джинсами, так как никаких официальных приемов на сегодняшний день запланировано не было.

Подойдя к окну, выходившему на Центральную площадь Шморы, Джем увидел дворника, неторопливо метущего чистую брусчатку мостовой. Толстый пожилой работяга постепенно приближался к монументу Шмора Первого Великого, огражденному решетками, за которыми маячила пара сонных гвардейцев, нетерпеливо ожидавших смену.

Другой конец площади был спрятан под огромным надувным ангаром. В полете Джем изучил историю Шмордона и уже знал, что в этом месте столицы ведется строительство и возводится памятник Шмору Двенадцатому, покончившему с жизнью после поражения в предыдущей войне с Джаппурией.

Поскольку организатором этого поражения был Джем, ему подумалось, что он внес существенный вклад в архитектурный облик шмордонской столицы. А если с собой покончит император нынешний (тоже проигравший последнюю войну), вся Центральная площадь полностью покроется монументами и от туристов здесь отбоя не будет.

Улыбнувшись, Джем продолжил наблюдение за площадью, вспоминая бурный вчерашний день.

Еще перед аудиенцией, которую ему предоставил Шмор Тринадцатый, возле дверей посольства Джем увидел толпу шмордонцев, желавших получить туристические визы для вылета в Джаппурию. Лица путешественников были однотипными до странности и напоминали самые обычные шпионские морды. Более того — правые руки их находились в карманах, из чего Джем сделал вывод: затем, чтобы ненароком инстинктивно не отдать честь. Подозрительные туристы стояли ровными рядами и молчали.

После беседы с императором Джем понял, что визы им все равно придется выдать. Он вернулся в посольство и удивился. Перед входом уже никого не было!

Джем зашел в здание и поразился чистоте, царившей в каждом помещении. Дом джаппурцам был предоставлен хоть и с меблированными комнатами, но достаточно неухоженными и Джем, отправляясь на аудиенцию, рассчитывал по возвращению присоединиться к своим друзьям, начавшим генеральную уборку. Странное дело — убирать уже ничего было не нужно, хотя Джем отсутствовал всего час.

Но все разъяснилось быстро. В столовой находились Батон Самогон и Хапс Опт, которые пили кофе.

— Кебаба еще не привезли? — спросил Джем, присоединяясь к ним.

— Так его же из джабля не выпустили, — флегматично заметил Батон. — У него же документов нет.

— Уже выпустили, — начал рассказывать Джем. — Даже шморовоз за ним послали. Но он сам сел за руль и на каком-то перекрестке не пропустил танк, ехавший на красный свет. Оказалось, что в Шмордоне танки — аналог нашей «Скорой помощи» и могут ездить, где и как хотят. Раскоканный Кебабом шморовоз император простил. А вот сломанный о рулевое колесо нос — забота его самого. Ничего, походит с перевязанным клювом.

Батон с Хапсом рассмеялись.

— А где наш начальник службы безопасности? — поинтересовался Джем.

— Пошел осматривать соседние здания на предмет непроникновения в посольство посторонних лиц, — ответил Хапс.

Начальник службы безопасности, навязанный Джему Премьер-министром Джаппурии Морсом, любовью остального штата посольства не пользовался. Звали его — Отжим Чтоплохолежим и был он препротивнейшей личностью, за что и получил в оба глаза во время полета. Экзекуцию произвели Джем с Кебабом, и теперь Отжим ходил с двумя громадными синяками, сиявшими по обе стороны от носа.

— Слушай, Джем, не нравится мне здесь, — сказал Батон. — При простукивании все стенки издают странные звуки. Такое ощущение, будто в этом доме полно скрытых комнат и тайных ходов.

— А что ты хотел? — пожал плечами Джем. — Нам специально предоставили такое здание, чтобы было легче шпионить. Кстати, насчет шпионов. Куда они все подевались? Придется выдать им визы.

— Что я говорил? — Хапс победно ткнул пальцем в Батона. — Все нормально. Раньше нам приходилось вылавливать их по всем джаппурским дыркам, а теперь о них известно заранее. И фотографии есть, и маршруты движения. Красота!

— Так где они? — снова спросил Джем.

— Уже все с визами, — успокаивающе махнул рукой Хапс. — Мы их оформили оптом. Пока я писал бумажки, Батон распределил их на работы и они вымыли и вычистили все помещения посольства.

— Исполнительные ребята, — довольным голосом произнес Батон. — Что ни скажешь — все сделают. Надо только командовать громче и строже.

— Там, кстати, в твоем кабинете лежит пачка готовых виз и тебе нужно только подпись свою поставить, — сообщил Хапс. — А завтра, когда они придут их получать, передвинем мебель как надо.

Джем рассмеялся.

Открылась дверь и в столовую вошел Отжим. Был он в гигантских черных очках и потому вид имел внушительный.

— Все плохо, — проскрипел он, присаживаясь к столу. — Я простучал брусчатку мостовой вокруг здания. Везде имеются подземные ходы.

— Вот и бди, — ответил на это Джем. — Работа у тебя такая.

— Работа работой, а расслабляться не надо никому, — заметил Отжим. — Могут проникнуть ночью и прирезать.

— Хотели бы — взорвали б еще на подлете к Шмордону, — махнул рукой Джем. — Мы им пока живыми нужны.

И здесь привезли проштампованного пластырем Кебаба Носатого, которого коллектив тут же переименовал в Безносого, в связи с чем и была организована пьянка. В роли курьера выступил Отжим, который принялся метаться между ресторанами, расположенными в ближайших кварталах, заказывая блюда и напитки. Короче — конец дня прошел весело…

Джем посмотрел на памятник Шмору Великому. Монумент состоял из гигантской стальной бомбы с сидящей на ней статуей императора. На боку этой бомбы красовался барельеф, изображающий какое-то чудовище. Он был покрыт сусальным золотом и поблескивал в лучах утреннего света.

Один из гвардейцев вдруг подошел к барельефу и с чувством лизнул его своим языком. Лицо его тут же сморщилось, он подпрыгнул и убежал за бомбу. Дворник, подметавший брусчатку, что-то гневно выкрикнул и показал второму гвардейцу кулак.

Джем вспомнил, что император распорядился ежедневно смазывать барельеф касторкой, и ему стали понятными прыть гвардейца и злоба дворника.

Посол Джаппурии рассмеялся, но вдруг поперхнулся и внимательно вгляделся в бомбу. Он заметил на боку стального сооружение маленькую форточку, забранную решеткой, и ему показалось, будто в ней мелькнуло чье-то лицо.

Джем выбежал из спальни и спустился в столовую, где гремели ложками его товарищи.

— Бинокль есть у кого? — спросил он.

— У меня есть, — ответил Отжим.

— Дай быстрее! — нетерпеливо сказал Джем.

Отжим принес. Джем, схватив бинокль, убежал обратно в спальню.

Поставив возле окна стул, Джем залез на него коленями, положил локти на подоконник и в такой удобной креветочной позе принялся более внимательно рассматривать бомбу. Через несколько минут он пришел к выводу, что внутри монумента сидит какой-то человек. Джем уловил некое мимолетное движение в форточке и решил разобраться с этим вопросом глубже.

Вдруг из огромного мрачного здания, расположенного по левую руку от затаившегося Джема вышел представительный господин в мундире, украшенном гигантскими эполетами. Остановившись на крыльце, сей господин водрузил на голову фуражку, расшитую звездами, и решительно направился к центру площади.

Джем перевел бинокль на него и увидел в оптику одутловатое лицо со сливообразным синим носом, норовившим упасть на грудь сего важного представителя генеральского корпуса Шмордонской империи. Внимательно приглядевшись к господину, Джем понял, что тот хотя и находился в преклонном возрасте, но был еще полон сил, потому что шагал широко и напористо.

Посол Джаппурии, умудренный опытом, тут же догадался о том, что вся эта сила шага в столь зрелых годах вызвана утренней алкогольной заправкой. И синий нос грозного генерала лишь добавлял уверенности этому заключению.

Джем перевел бинокль левее и увидел, что за военным в эполетах следует высокий и крепкий тип в костюме с большим чемоданом в руках. Посол внимательно заглянул в лицо этого типа и непроизвольно вздрогнул. Ох, и нехорошее лицо было у него! Прямо не лицо, а какая-то безразличная серая морда.

Военный в эполетах тем временем подошел к дворнику и по-приятельски поздоровался с ним за руку. Между ними тут же возник диалог, который был далеко не официальным, так как оба стали смеяться и размахивать руками. Человек с серым лицом, следовавший за начальником, резко остановился, поскользнулся и его чемодан грохнулся на мостовую. Крышка у него отскочила, и на брусчатку вывалились находившиеся в нем вещи.

Джем, увидев эти вещи, содрогнулся повторно, поскольку среди клещей, пил, коловоротов и приборчиков с проводами узнал пыточные инструменты, которые видел, будучи еще школьником, в одном из музеев Джаппурии.

Военный с синим носом что-то гневно крикнул, и пнул сапогом провинившегося подчиненного в область копчика, после чего тот принялся судорожно собирать вывалившиеся инструменты обратно в чемодан. Дворник, скривив вопросительно лицо, показал рукой в сторону стальной бомбы. Военный с синим носом утвердительно кивнул головой. И здесь они оба закатились хохотом.

Джем, оторвав глаза от окуляров бинокля, вдруг испытал самые лучшие чувства к Хапсу, который совсем недавно (до назначения в штат посольства) был начальником полиции города Апреля на планете Потенции. Он тогда являлся руководителем следователя-букиниста, который в свое время, допрашивая Джема, орал следующие слова:

— Признавайся в измене Родине, стервец! Иначе буду лупить тебя томом Конституции по башке до самого утра! А когда оно наступит, возьму в руки Уголовный Кодекс Джаппурии, который в десять раз толще!..

Джем, встрепенувшись, загнал воспоминания в самый дальний угол своей памяти и вновь приступил к наблюдению.

Палач тем временем собрал разбросанные по мостовой инструменты и встал по стойке «смирно», ожидая дальнейших указаний. Дворник с военным в эполетах продолжали размахивать руками и смеяться (видимо, они перешли на анекдоты). Джем направил окуляры на окошко в бочке и от неожиданности опустил бинокль!

Протерев глаза пальцами, посол Джаппурии опять приник к оптике и совершенно отчетливо увидел в окошке бомбы лицо человека, который, снисходительно улыбаясь, смотрел на дворника с синеносым военным. Вдруг взор затворника неуловимым движением переместился вверх и уперся в двуствольное жерло бинокля. Джем оказался пойманным в ловушку этого стального взгляда серых насмешливых глаз.

Затворник смотрел жестко и прицельно. Улыбка не сходила с его губ, и казалось, будто узник стальной бомбы просто забавляется увиденным. Джем, завороженный этим взглядом, тупо смотрел прямо в эти серые глаза, как вдруг один из них подмигнул, разорвав тем самым наваждение, захватившее в плен чувствительного джаппурца. Узник перевел глаза на площадь, и Джем последовал его примеру.

Синеносый генерал в эполетах раскланялся с дворником (!) и пошел к монументу. Его подручный, подхватив чемодан, отправился следом. Они зашли за бомбу, и лицо узника исчезло из окошка. Джем слез со стула, уселся на него как положено и задумался.

Выходило, что в стальной бомбе сидит «Кто-то» с большой буквы. Ведь придумать место заключения в главном памятнике империи мог только император! А для кого? И за что?

Джем никогда не любил разгадывать кроссворды в журналах, впрочем — как и решать задачки в школьных учебниках. Но сейчас его просто распирало! Кто этот человек, сидящий в самом центре грозного Шмордона? И что он такого сделал, чтобы можно было закатать его в стальную бомбу?

Посол Джаппурии напряг память, пытаясь вспомнить лицо узника, но — странное дело — это ему не удалось. Всплыли лишь глаза — серые и лукавые.

Джем снова влез на стул коленками и принялся смотреть в бинокль, вспоминая самую первую посольскую заповедь, почерпнутую из очередной инструкции, которая гласила: «Посол всегда в первую очередь шпион, ну а потом, так уж и быть — посол»!

Дверь спальни распахнулась настежь, и на пороге возник Кебаб. Шевельнув с натугой носом, перетянутым крестообразными кусками пластыря, Носатый громко поинтересовался гундосым голосом:

— Господин посол! Вы случайно не болеете запором?

— Нет, — ответил Джем, продолжая смотреть в бинокль. — Во-первых, стучаться надо! Ты не у себя дома на пляже. Во-вторых, работа у меня такая.

— Классная у тебя работа, — заметил Кебаб, проходя вглубь спальни и усаживаясь в кресло, стоявшее рядом с окном. — Стоять раком на стуле и пялиться в бинокль. Мне бы такую!

— Не ной, — ответил Джем, продолжая наблюдение за стальной бомбой. — Ты и так получаешь хорошую зарплату, будучи моим водителем в чужой стране.

— Какой из меня водитель?! — горестно воскликнул Кебаб. — Документов никаких нет, плюс танк посреди улицы… Откуда он, сволочь, взялся?! Ты думаешь, я действительно носом в руль врезался? Дудки! Никуда я не вреза́лся! Ну, столкнулся я с танком. Ну, вышел из шморовоза. А тут выпрыгивает из башни какой-то военный, весь в черном и замызганном, подходит ко мне строевым шагом. Я как дурак улыбаюсь, лопочу там что-то похожее на «мир, дружбу, май», а он мне — бац! — молча лупит кулаком в рыло, после чего прыгает от радости и вопит: «Слава Шмордону!» Что потом было — не помню, потому что удар у него хорошим оказался. По-военному профессиональным. Вот так и езди теперь по этим улицам… Очнулся я в какой-то больнице. Смотрю — лежу на алюминиевом столе весь в присосках. Пригляделся внимательней — а из меня кровь родная сочинская так и хлещет по всем трубкам! Даже из правой ноги, хотя никто меня туда не бил! Представляешь? Я тут же крикнул: «Я иностранец! Требую посла!» Медсестра, увидев, что я пришел в себя, сняла присоски и пояснила: «Мы у вас анализы брали». Откуда, спрашивается, из ноги?! Ужас! Высосали половину кровяного запаса! Теперь я все время чувствую себя уставшим.

— Вчера ты себя уставшим не чувствовал, — ответил на это Джем, продолжая торчать на стуле в согбенной позе. — Особенно, когда вы втроем с Хапсом и Батоном опорожняли пятилитровую бутыль крепкого вина с названием «Шмордонский закат».

— Так они, вон, ходят как огурчики, — заметил Кебаб. — А мне плохо.

— Это потому что Хапс — бывший полицейский, — заметил Джем. — У них тренировка — ого-го! А ты кто? Карманник с планеты Сочи. Никакого профессионализма в этом деле! И не вспоминай Тринадцатую планету, на которой мы слегка выпивали. Полицейская выучка — алкогольный тренажер! Хапсу хоть «Шмордонский закат», хоть «Тарахтунский рассвет» — все едино! А Батон с планеты Дубарь. Там они вообще от холода с младенческих лет за воротник слюнявчика заливают. Думай в следующий раз, как и с кем пить!

Кебаб хлюпнул носом, обвел взглядом спальню Джема и заметил:

— У тебя тут тоже все стены заставлены шкафами. Странное дело, но у меня в комнате, например, ни один из шкафов не имеет внутри ни полок, ни ящиков. А зачем нужен такой шкаф?

— Видимо, шмордонцы сваливают вещи в кучи, — сказал Джем.

— Возможно, — кивнул головой Кебаб, вставая с кресла. — Плохая у них мебель. Куда ни постучишь, звук — как из бочки. Не дерево, а какие-то панели из стружки.

Он открыл один из шкафов, стоявших вдоль стены.

— И у тебя такая же картина, — сообщил Кебаб. — Не то что ящиков — ни одной вешалки даже нет.

Он нагнулся, и в руках у него оказалась какая-то тощая запыленная книжонка, на титульном листе которой иллюстрация изображала полуголую парочку, слившуюся в любовном экстазе. Внимательно вглядевшись в лица героев книги, Кебаб пришел к выводу, что шмордонские женщины сильно похожи на мужчин, так как физиономии изображенных на иллюстрации любовников ничем особым друг от друга не отличались, зато сильно походили на рожи шпионов, виденных им ранее на Тринадцатой планете.

— Так, — сказал он. — Я тут образец шмордонской литературы нашел.

— Ну-ну, — неопределенно ответил Джем, продолжая наблюдение за бомбой.

Кебаб водя глазами и заклеенным пластырем носом по строчкам титульного листа, принялся читать вслух по-шмордонски:

— Автор — некая Донна Строч. Романтическая история. Называется: «Пожар любви».

Он открыл книгу наугад, пробежал взглядом несколько строк и, ржанув, стал читать вслух с выражением:

— Выбросив из окна борделя последнего из конкурентов, доблестный лейтенант Жлобс воскликнул радостным голосом: «Ура! Теперь все шлюхи мои!», после чего, всхрюкнув от наслаждения, упал на руки окруживших его со всех сторон прелестниц и погряз в их жарких и потных объятиях.

Посмотрев шальными глазами на торчавшего в шпионской позе Джема, Кебаб поинтересовался:

— Ну, каково?

— Потрясающая романтика, — ответил тот, не отвлекаясь. — И история тоже.

Кебаб, задумавшись, подошел к окну и притих, глядя на площадь, где вдруг начали происходить странные события.

Из-за бомбы пулей вылетел военный в мундире с эполетами. Даже без бинокля было видно, что глаза его своим размером стали похожи на две огромные медали, а окрас носа неожиданно из синего переместился в красный спектр цветовой гаммы. За ним с ошалелым видом несся палач, хлопая страшным пыточным чемоданом по ногам.

Оба чиновника скрылись в мрачном здании; дворник, удивленно сплюнув на мостовую, принялся мести, а в зарешеченном окошке бомбы возникло невзрачное лицо узника, виденное Джемом ранее.

— Интересно, почему официальные лица так быстро покинули бомбу? — задумчиво поинтересовался вслух Джем. — И кто же там сидит?

— Тоже мне тайна! — фыркнул Кебаб. — Об этом каждая шмордонская собака знает. Я, вон, пока вчера дырявил шморовозом танки, узнал у водителя императора все сплетни. Нужно уметь разговаривать с людьми. А ты кто? Посол? Нет. Ты не посол — а мосёл, раз этого не понимаешь.

— Короче!

— В бомбе сидит бывший шеф разведки барон Филер. Его туда упрятал Шмор Тринадцатый за то, что тот помог наследнику престола (Шморенышу) тайно проникнуть на звездолет и отправиться на войну. В результате мы его захватили в плен, сердце отца не выдержало и Шмордон в его лице профукал очередную кампанию… Поскольку этот Филер слишком много знает, его теперь каждый день допрашивает Министр Безопасности лорд Хлебазл, который приходится Шморенышу дедом а Шмору Тринадцатому тестем (это, наверное, тот самый синеносый павиан в эполетах, который только что проскакал через площадь). Но — по мнению водителя — неизвестно, чем все эти допросы закончатся, так как Филер — та еще рыба. А дворник — разжалованный маркиз Шухер. Это тот адмирал, которого ты отправил на Четырнадцатую планету алмазы искать. Он угробил там боевой крейсер, подорвав его на ракете, оставшейся с позапрошлой войны.

— Гм, — сказал Джем. — Мне кажется, что допросы только что закончились совсем. Что-то следователи сбежали слишком быстро… А что у нас на завтрак?

— Отжим постарался, — довольным голосом сообщил Кебаб. — Не знаю, как это у него получается, но что вчера, что сегодня — жратва выше всяческих похвал. Кстати, весь золотой песок, выданный нам Морсом в виде валюты, хранится в запечатанном джабле на стоянке космопорта. Неужели Отжим платил из собственного кармана? Что-то не верится. Но все равно — способный человек! А мы его занудой считали.

Джем с Кебабом спустились в столовую и застали в ней полный штат посольства, в который кроме них входили еще Хапс, Батон и Отжим. Оказалось, все кроме Джема уже позавтракали, а император прислал новый шморовоз, предназначенный для дипломатических нужд. Батон, Кебаб и Хапс вышли принимать подарок, а Джем принялся завтракать, с интересом поглядывая на Отжима, с важным видом пьющего чай из блюдечка с сахаром вприкуску.

Доев кусок заливного поросенка с хреном, Джем запил его чудесным чаем.

Отжим поинтересовался:

— Ну как вам завтрак, господин посол?

— Спасибо, неплохо, — поблагодарил его Джем, откидываясь на спинку стула.

Отжим, блеснув черными стеклами очков, благосклонно кивнул головой и присосался к своему блюдечку.

— Но мне бы хотелось обстоятельно побеседовать с вами.

Отжим опять кивнул головой, видимо, разрешая, и продолжил невозмутимо пить чай.

— Нас с Батоном и Кебабом связывает давняя дружба, — продолжил Джем. — Хапс вписался в нашу компанию (точнее — влился) как-то быстро и непринужденно. Мы против этого ничего не имеем, хотя вряд ли его можно назвать другом. Скорее — товарищем. Но мы все давно между собой «на ты» и потому — желаете вы этого или нет — исключения для вас не будет. Хотите жить дружно — принимайте общие правила компании.

— Не понял, — удивился Отжим, ставя блюдце на стол.

— Это я не понял, откуда вся эта жратва? — Джем обвел рукой стол, заваленный снедью.

— Какое вам дело, если это досталось бесплатно? — спросил Отжим. — Королевству Джаппурии, представителем которого вы являетесь, еда не стоила ни тагрика.

— Но в Шмордоне ничего бесплатного не бывает! — взорвавшись, закричал Джем. — Даже новый шморовоз, присланный императором якобы в подарок, залог подписания нового торгового договора!

— Неправда, — заявил Отжим с упрямством. — Бесплатного во вселенной навалом. Правда, не все его видят. Но я отношусь к противоположной категории людей и потому бесплатное от меня никуда не денется.

Неожиданно в дверь столовой постучали.

— Войдите! — громко сказал Отжим.

Дверь распахнулась, и на пороге возник официант в форменном белой одежде с кастрюлькой в руках. На лацкане его пиджака висела табличка с надписью: «Ресторан «Сопло Шмордона».

Метнув взглядом по комнате, официант остановил взор на Отжиме и доложил с подобострастием в голосе:

— Ваша светлость! Мороженое, как вы заказывали!

— Поставьте на стол, голубчик, — солидно сказал Отжим.

Официант выполнил распоряжение и быстро выскочил за дверь.

— Ваша светлость?.. — прохрипел Джем.

— Не желаете? — поинтересовался Отжим, снимая с кастрюльки крышку.

— Желаю! И сдаюсь! — воскликнул Джем, поднимая руки вверх. — Но если тебя арестуют за мошенничество и крышевание, я тебе ничем помочь не смогу.

Отжим наложил мороженого в тарелки, подвинул одну из них к Джему, вторую взял себе и сказал:

— А мне не надо помогать. Я перед поездкой сюда досконально изучил шмордонские законы и Уголовный Кодекс. У них, оказывается, мошенничество давным-давно побеждено, а понятия «крышевание» вообще не существует. Раньше, правда, за мошенничество расстреливали, а сейчас даже статьи такой нет. Вчера я прошелся по ресторанам в районе Центральной площади. В одном из них в салате мне попался таракан (я его с собой принес); в другом котлеты оказались на двенадцать граммов меньше заявленного в меню веса (электронные весы тоже всегда со мной); в третьем коньяк был разбавленным (спиртометр не занимает много места во внутреннем кармане пиджака); в четвертом я дал попробовать шеф-повару приготовленный им суп, в который предварительно высыпал пакетик нафталина (я его нашел в одном из пустых шкафов посольства). Ну, и так далее… Везде, где мне вчера довелось побывать, поднимался международный скандал, так как у меня имеются дипломатические документы. В результате хозяева ресторанов предпочли дружить с представителем страны-победительницы.

Джем, с удовольствием уплетая мороженое, спросил:

— Этим навыкам вас научили в полицейском училище?

— Нет. Такие навыки появляются у любого джаппурца в детстве. Кстати, один из ресторанов с моего разрешения готов открыть перед нашим посольством летний зал. Скоро у нас появится свежее пиво и отчисления за аренду мостовой.

Джем расхохотался.

В столовую ввалились Кебаб с Батоном.

— Мороженого не желаете? — весело поинтересовался у них Джем.

— Нет, мы уже черной икрой объелись, — отказался Кебаб. — Классный шморовоз! И пропуск на лобовом стекле! Можно ездить, где хочешь!

— Да погоди ты! — перебил его Батон. — Там что-то странное творится. На площади появились вооруженные армейские отряды. Маршируют. Издалека доносятся выстрелы.

— Ну и что? — Кебаб отмахнулся от Батона. — Если у них тут танки все время ездят, то и выстрелы, наверняка, обыденное явление.

На пороге возник Хапс.

— Эй! — возбужденно воскликнул он. — Там к стальной бомбе направляется целая делегация. Разряжены как петухи. Может, венки возлагать будут?

Весь штат посольства заинтересовался последним сообщением и высыпал из дома. Стоя на парадном крыльце, джаппурские дипломаты принялись наблюдать за тем, что творилось на площади. Картина оказалась достаточно зрелищной.

По периметру Центральной площади в нереально правильном строю стояли военные полки. Все участники парада были вооружены. Офицеры, лениво прохаживаясь перед первыми шеренгами солдат, покуривали и ждали какой-то команды. Джем попытался взглядом отыскать дворника, но не смог, потому что куда бы он ни посмотрел, взгляд его упирался лишь в армейские шеренги.

И здесь на площади появилась процессия. Состояла она из двух десятков гвардейцев, одетых в парадные мундиры с аксельбантами. Возглавлял эту процессию важный чин с генеральскими погонами на плечах.

Остановив зычной командой отряд гвардейцев перед монументом, генерал исчез за бомбой, и через минуту появился с каким-то человеком, одетым в штатскую одежду. Гвардейцы тут же замерли в строевой стойке, взвалив карабины на плечи, а генерал отдал честь неизвестно кому.

Невзрачный человек, только что освобожденный из бомбы, неторопливо подошел к гвардейцам и что-то им тихо сказал.

Солдаты разинули рты и проорали хором:

— Слава Шмордону! Слава императору!

Бывший узник стальной бомбы удовлетворенно кивнул головой и направился к Железному Дворцу, находившемуся справа от посольства Джаппурии. Генерал подал нужную команду, и гвардейцы зашагали вслед за ним.

— Что это он на плече несет? — поинтересовался Хапс.

— Бронзовую розу, — ответил Джем. — Я ее доставил сюда как дар Джаппурии Шмордону. Её отлил радист их императора Шмора Великого по имени Дятл. Он во время Первой Шмордонской Войны перебежал к нам. Перед смертью его замучила совесть, и он своими руками сделал бронзовую розу. Дятл написал завещание, в котором попросил передать свое творение шмордонцам для возложения на могилу первого суицидально-нездорового императора, привязавшегося к атомной бомбе. Я эту розу передал вчера Шмору Тринадцатому, а он, видимо, распорядился повесить ее внутри монумента.

— И где находится могила Шмора Великого? — спросил Хапс.

— Под бомбой зарыта урна с его прахом, — ответил Джем.

— Получается — барон Филер, только что освобожденный из темницы, просто мародер, грабящий склепы?! — воскликнул Кебаб.

— Их, шмордонцев, не поймешь, — сказал Джем.

В это время бывший узник бомбы, шествуя к Железному Дворцу, как раз поравнялся с посольством Джаппурии, на крыльце которого находились дипломаты.

Метнув взглядом по лицам, он тут же остановился на Джеме, стоявшем на крыльце впереди всех. Рот бывшего узника расплылся в нехорошей улыбке, а его серые глаза насмешливо посмотрели на джаппурского посла. Джем, не растерявшись, также улыбнулся, но еще и подмигнул вдобавок.

От такого нахальства лицо бывшего узника приняло удивленное выражение, и кончики его ушей неожиданно покраснели. Он отвернулся и продолжил свой неторопливый путь. Следом за ним протопали сапогами гвардейцы, и просеменил генерал, продолжавший с одурелым видом отдавать честь неизвестно кому.

Где-то вдалеке, на окраине столицы, грохнул взрыв, а за ним еще несколько.

— У нас в посольстве хоть один шморовизор есть? — вдруг поинтересовался Джем.

Дипломаты переглянулись и пожали плечами.

— Сейчас принесу, — отозвался Отжим.

Он спустился с крыльца и пошел в сторону ближайшей улицы, выходившей на площадь. Хапс, хлопнув себя руками по бокам, сорвался с места и побежал его догонять.

— Куда?! — запоздало крикнул Джем.

Хапс, махнув на бегу рукой, скрылся за углом вслед за Отжимом.

Через час в столовой посольства Отжим настраивал большой шморовизор, а Хапс разбирал еще две коробки со шморовизорами поменьше.

— Я зачем за ним побежал? — говорил Хапс, потирая ладони. — Для обмена опытом, только и всего! Отжим — специалист по отжиму. А я — профессионал опта! Ведь оптом всегда дешевле! Вот так и получилось.

— А зачем нам сразу три шморовизора? — поинтересовался Батон.

— Пусть будут! — сказал Хапс. — Запас карман не тянет. Да и почему не взять, если сами дают? Они все перепуганные какие-то… А когда Отжим поменял наклейки со штрих — кодами (с колбасы на шморовизор), продавцы вообще потерялись! И на кассе возник свинский скандал, сопряженный с показыванием дипломатических удостоверений. Чтобы исправить ситуацию, директор гипермаркета сам предложил нам взять, что хотим! Вот тут мой оптовый характер и сказался!

И здесь шморовизор наконец ожил. Отжим принялся щелкать кнопками пульта, но ничего интересного почему-то найти не смог. На всех каналах показывали пляски какого-то военного ансамбля. Подтянутые молодые люди с характерными шпионскими лицами, паруся галифе, лихо отплясывали народные танцы под разудалую веселую музыку.

Вдруг на каком-то канале возникла заставка в виде герба, изображенного на бомбе Шмора Великого.

— Стоп! — крикнул Джем.

Отжим отошел от шморовизора и уселся за стол. Через несколько минут заставка с гербом исчезла и на экране появилась надпись: «Свисток Шмордона. Информационная программа». В шморовизоре возник солидный диктор, которому для полного антуража не хватало только военной формы.

Он принялся говорить следующее:

— Внимание! Подданные Шмордонской империи! В связи с профилактическими организационными мероприятиями во всех городах империи вводится комендантский час! Лица, вышедшие на улицу с девяти вечера до пяти часов утра по местному планетному времени, будут незамедлительно расстреляны на месте без суда и следствия. А сейчас предлагаем вам посмотреть новый художественный фильм «Герой Шмордона», который рассказывает о судьбе офицера, захваченного джаппурцами в плен во время последней войны. Фильм основан на реальных событиях.

— И часто у них комендантский час бывает? — поинтересовался Кебаб.

— Со вчерашнего дня впервые, — ответил Батон. — Мы же только что прибыли! Откуда нам знать. Тем более, что шморовизора у нас вчера не было.

— Я в одиннадцать вечера за догонкой бегал, — сообщил Отжим. — Никакого комендантского часа в помине не было. Ресторан был полон.

Джем сказал:

— Что-то здесь неправильное происходит. Как будто в честь нашего приезда.

Он вышел в вестибюль, где на тумбочке стоял проводной шморофон. Джем взял в руку трубку и взглянул на список необходимых номеров, лежавший рядом с аппаратом. Найдя в нем номер приемной императора, он быстро набрал его и приготовился к разговору с секретарем Вискерсом, с которым у него установились достаточно доверительные отношения.

— Да, — произнес в трубке странно безликий голос.

— Графа Вискерса позовите, — нагло потребовал Джем.

— Кто его спрашивает? — осведомился тот же безликий голос.

— Джем, посол Джаппурии, — вынужден был ответить Джем.

— Минуточку…

Через несколько секунд в трубке вдруг возник другой голос, не менее безликий, но очень твердый.

— Алло! — рявкнула трубка.

— Вы не Вискерс, — заметил Джем. — А мне нужен именно он.

— А зачем? — вкрадчиво поинтересовались с другой стороны провода.

— Что значит «зачем»?! — возмутился Джем. — Он — секретарь императора. У меня имеются вопросы конфиденциального характера.

— Какие? — спросила трубка.

— Кто вы такой?! — взорвался Джем. — Немедленно позовите Вискерса!

— Не надо орать в шморофон! — тут же проквакала трубка. — Вискерс пьян и подойти не может. Я — новый референт императора. А вы, посол, должны немедленно прибыть в Железный Дворец, поскольку император желает вас видеть.

— Мы виделись с ним вчера, — сказал Джем.

— Увидитесь и сегодня, — сообщила трубка.

— Я неизвестно от кого приглашений не принимаю! — воскликнул Джем и швырнул трубку на рычаг.

Он направился в столовую, но на пороге ему в спину грянул выстрел шморофонного звонка.

Джем, встряхнув головой, вошел в столовую и сказал:

— Хапс, там какой-то шморофонный хулиган звонит. Не желаешь разобраться?

Хапс, подпрыгнув на месте от радости, унесся в вестибюль.

Через несколько секунд оттуда донеслось:

— Алло! С кем я говорю? Кто я? Директор гомо-борделя «Пароксизм страсти». Вас записать на вечер? Сегодня в программе только садизм! Куда вы пропали?! Алло!

Войдя в столовую, Хапс развел руками:

— Несерьезный хулиган. Сразу бросил трубку.

Но все были увлечены фильмом.

В экране шморовизора десяток шмордонских солдат оборонял полуразрушенный дом, который штурмовали несколько сотен джаппурцев. Были эти джаппурцы гигантского роста и лица их имели откровенно зверский вид. Но гибли они пачками, поражаемые выстрелами лучевых карабинов шмордонцев.

— Это что за бред? — поинтересовался Джем.

— Наши джаппурские войска пытаются захватить никому не нужный сарай, — пояснил Кебаб.

— Какие войска? — удивился Джем. — У нас и армии нет, только полиция. Да и то — одни Опты и Чтоплохолежимы. Откуда взялись такие отвратительные хари?

— Информационная война — великое дело, — ответил Кебаб. — Шмордонские обыватели, посмотрев такой фильм, составят о джаппурцах нужное империи мнение.

Тем временем джаппурцы в экране убили наконец всех защитников сарая, кроме одного, у которого села батарея лазерного карабина и потому он не смог застрелиться. Они выволокли героя во двор и принялись его пытать.

— Учись! — сказал Джем, обращаясь к Хапсу. — А то в бытность твою начальником полиции города Апреля подчиненные тебе следователи могли только книгами по башке лупить. Никакой изобретательности!

— Еще двое суток спать не давали! — добавил Батон.

— И зажимали пальцы рук в дверцах тумбочки, — сообщил Кебаб. — Ну натуральные дилетанты! Вон как надо!

Он указал пальцем на экран, где в это время злые джаппурцы засовывали ногу героя Шмордона в кухонную механическую мясорубку, собираясь слегка повертеть приводной рукояткой. Хапс на это ничего не ответил, продолжая смотреть увлекательный боевик. Но в коридоре опять грянул шморофонный звонок!

Хапс, чертыхнувшись, вскочил на ноги и понесся на выход. Через несколько секунд в вестибюле зазвучал его радостный голос.

— Да! — орал он в трубку. — С кем я говорю? Ни с кем? Кто я? Никто! Вы звонили в посольство Джаппурии? Не туда попали. Это зоомагазин. Есть два живых гамадрила. Только что из Разгульдяя привезли. Не интересуетесь? Зря, потому что их речь похожа на вашу…

Через минуту Хапс, появившись в столовой, заявил:

— Не дают кино посмотреть! И говорить не хотят. Бросают трубку.

В это время шморовизор показывал, как героя Шмордона привязывали за ноги к двум разным бронемашинам, собираясь, видимо, разъехаться по своим делам вместе с ногами по-отдельности.

— Не могу смотреть эту мерзость! — воскликнул Джем, вставая.

— Почему? — удивился Кебаб. — Это же сказка.

— Черт его знает, как здесь, в Шмордоне, фильмы снимаются, — сказал Джем. — Кстати, скоро обед. Надо запастись продуктами и на ужин. А то с этим комендантским часом…

— Все будет нормально, — подал голос Отжим, с интересом глядя в экран шморовизора. — Сейчас досмотрю и позвоню куда надо. Сами все принесут.

И здесь в вестибюле раздался грохот!

— Что это? — спросил Джем, поворачивая голову на звук.

— В дверь стучат, — ответил Отжим, не отводя взгляда от экрана. — По всей видимости — сапогами.

Все вскочили на ноги и выбежали в вестибюль. Лишь Отжим остался досматривать фильм.

Замок на двери открыл Хапс, и его просто снесло куда-то в сторону. В вестибюль с воплями хлынула толпа военных в мундирах. В одно мгновение сотрудники посольства оказались прижатыми к стенкам. В центре холла появился молодой щеголеватый офицер, который, уставившись в потолок, проорал казенным голосом в направлении взгляда:

— Посол Джаппурии Джем Баламут срочно вызывается к императору!

После этого главный военный, оглянувшись, нашел взглядом сержанта и поинтересовался у того:

— Так кто из них посол?

— Судя по представительности, вон тот пузатый, — ответил сержант, указав пальцем на Хапса, впечатанного половинкой двери в косяк.

Офицер посмотрел в указанную сторону и не поверил сержанту.

— Нет, не похож, — сказал он. — Посол вроде как блондином должен быть, а этот — чистой воды жирный клоун из цирка.

— Я посол, — признался Джем, выглядывая из-за плеча прижавшего его к стене солдата.

Офицер, встретившись с ним взглядом, подал команду:

— Вольно!

Солдаты отступили от стен и джаппурцы смогли хлебнуть воздуха.

— Я не понял! — тут же вскричал Кебаб. — Мы в посольстве?! Или где?! Это здание — территория Джаппурии. Почему сюда врываются всякие солдаты?!

Офицер мигнул сержанту и Кебаба снова припечатали к стенке.

— Кто вы такой, и что означают ваши действия?! — воскликнул Джем.

— Я майор дон Крендель, — представился офицер, подкрутив пальцами пижонские усики.

— Хр-рю-ю! — донеслось со стороны Кебаба, которому нечем стало дышать.

— Отпустите моего водителя! — потребовал Джем. — И объясните, наконец, чем вызвано ваше поведение!

Дон Крендель мигнул сержанту и Кебаб почувствовал облегчение, так как солдаты убрали от него свои руки.

— У меня приказ, — сообщил майор, глядя на Джема живыми насмешливыми глазами. — Срочно доставить посла Джаппурии к императору.

— Но я вчера у него был, — сказал Джем.

— Побываете и сегодня, — заявил Крендель. — Он ждет уже целый час, а у вас что-то с телефоном.

— Но посол — лицо неприкосновенное! Вы нарушили дипломатический протокол!

— Я человек военный, — насмешливо улыбнулся Крендель, — и потому выполняю приказы. Сказано доставить — доставлю. А как доставить — не сказано. И ваша дипломатическая неприкосновенность никоим образом не вписывается в уставы. Итак, сами пойдете или вам помочь?

— Сам, — буркнул Джем. — Но буду жаловаться на ваши действия. И еще — мне надо переодеться.

— Жалуйтесь на здоровье, — безразличным голосом сказал дон Крендель. — А вот переодеваться не стоит. Приказано доставить, в чем есть. Хоть в пижаме, хоть с дыркой в черепе.

Он отступил в сторону, и Джем пошел к выходу. Перед подъездом посольства стоял большой черный шморовоз. Майор услужливо открыл дверь. Джем садиться отказался.

— Я пешком пройду, — заявил он, указывая рукой на Железный Дворец, находящийся всего в трехстах метрах от них.

Майор разрешающе кивнул головой, захлопнул дверцу и пошел рядом с Джемом.

Они шли мимо ровных шеренг солдат, занимавших все свободное место площади. Офицеры, собравшиеся кучками перед своими полками, провожали Джема и его сопровождающего мрачными взглядами.

— Что у вас происходит? — поинтересовался Джем.

— Долго объяснять, — ответил дон Крендель. — Сейчас сами все узнаете.

Они миновали гвардейский караул, взошли по лестнице парадного крыльца, поднялись на второй этаж и наконец попали в приемную императора. За столом графа Вискерса расположился толстый дворник, виденный Джемом ранее на площади. Только теперь он был в мундире вице-адмирала, и вид имел далеко не метущий.

— Это маркиз Шухер, — шепнул Джему на ухо Крендель. — Он исполняет обязанности Вискерса.

Шухер с недовольным лицом рылся в столе графа, приговаривая вслух:

— Где же этот бесов холуй прячет свой коньяк? Вроде бы уже все перерыл…

Подняв глаза, маркиз грубо спросил:

— Кто такие и чего надо?

— Дон Крендель и Джем Баламут, — ответил майор.

Шухер чуть не подпрыгнул на месте от такого известия!

Он выпрямился и, прищурившись, осведомился у Джема:

— Так это ты меня послал искать алмазы величиной с лошадиные яйца?

— Я, — ответил Джем и широко улыбнулся. — Ну как, нашел?

— Я из-за тебя, мерзавца, угробил боевой крейсер, — прошипел Шухер, медленно выходя из-за стола и приближаясь к Джему. — Как ты смеешь обращаться ко мне на «ты»?! Я маркиз!

— А я — посол великой державы, выигравшей войну. Что мне какие-то маркизы? Так — тьфу!

Джем демонстративно сплюнул на пол, а Шухер, взревев, понесся на него, размахивая на бегу кулаками. Но на его пути вдруг выросла стена в виде дона Кренделя.

Маркиз затормозил перед ним и крикнул:

— Уйди с дороги, майоришко!

— Я вам не подчиняюсь, — спокойно сказал майор. — Я подчиняюсь барону Филеру.

Эти слова мгновенно привели адмирала в чувство, и он отступил к столу, пыхтя от злости.

— Доложите императору, что посол Джаппурии доставлен, — так же невозмутимо продолжил дон Крендель.

Шухер, сжав губы, поправил на мундире аксельбанты и скрылся за дверью императорского кабинета.

— Спасибо, — поблагодарил майора Джем. — У меня создалось впечатление, что все высшие военные чины Шмордона — маньяки.

— Ну что вы, далеко не все, — улыбнулся Крендель. — Хотя придурков хватает везде. И в военном ведомстве тоже, не скрою. Обычное дело. Как говорится — в семье не без урода.

— А где граф Вискерс? — поинтересовался Джем.

— В запое. Это официальная версия.

Джем, повернув голову, взглянул на Кренделя. Лицо дона было бесстрастным, но глаза его улыбались.

— А реальная? — спросил Джем.

Ответить майор не успел. Дверь императорского кабинета распахнулась, и на пороге возник Шухер.

Мерзким ехидным голосом он сообщил:

— Император ждет вас!

Маркиз улыбнулся и, выгнувшись задом, с преувеличенным почтением отдал честь. Джем шагнул в полумрак кабинета и дверь за ним захлопнулась.

За овальным столом сидели трое: в центре — Шмореныш; справа от наследника находился бывший узник стальной бомбы, а слева — синеносый генерал в мундире с аксельбантами.

Джем принялся вертеть головой по сторонам, выискивая взглядом императора.

— А вот и Герой Джаппурии! — послышался насмешливый возглас Шмореныша.

Джем перестал вертеть головой и замер в дверях, внимательно рассматривая заседавшую за столом троицу.

— Надо же! — продолжил Шмореныш. — Из рядового каторжника он махнул сразу в послы! Ух, какая карьера! Вот только манеры остались прежними. Посмотрите, он пришел на аудиенцию в спортивной майке и дерюжных портках! Каково?

Шмореныш звонко рассмеялся. Остальные члены троицы дружно его поддержали.

Джем громко произнес:

— Мне было сказано, что переодеваться не следует. А раз так, то ваше высочество несправедлив ко мне.

С этими словами Джем нагло подошел к столу и без разрешения уселся на один из стульев в противоположном от троицы конце.

— К императору нужно обращаться со словами «Ваше величество», — сообщил Джему строгим голосом синеносый генерал.

— Я и сам это знаю, — ответил Джем. — Только императора пока не вижу.

— Он перед вами, — сказал генерал, кивнув головой в сторону Шмореныша. — Император Шмордона Шмор Четырнадцатый.

— Встать!!! — пронзительно взвизгнул Шмореныш. — Я не давал ему разрешения садиться!

Джем остался на стуле, с досадой размышляя о судьбе, которая никогда и никому не дает скучать, превращая действительность из плохой в худшую.

— Взять его! — продолжал бесноваться Шмореныш.

Синеносый начал приподнимать свой зад, но неожиданно раздался тихий голос, заставивший генерала опять опуститься на стул, а Шмореныша замолчать. Голос этот принадлежал бывшему узнику бомбы.

— Успокойтесь, ваше величество, — произнес он. — Посол просто не знает об изменениях, которые произошли в нашем государстве. Сейчас я введу его в курс дела.

В кабинете стало тихо, и Джем поразился влиянию этого невзрачного господина.

— Я — барон Филер, — начал господин. — Моя должность — начальник разведки Звездного Флота. С моими подчиненными вы частенько встречались ранее: — и он ласково улыбнулся.

Джем с пониманием кивнул головой, потому что не один год провел на каторге в обществе рассекреченных шмордонских шпионов и кто такой барон Филер знал по рассказам последних.

— Бывший наследник престола сегодня объявлен императором под именем Шмора Четырнадцатого, — продолжил Филер и Шмореныш одобряюще кивнул головой. — А напротив меня сидит лорд Хлебазл, который занимает пост Министра Имперской Безопасности. Чучело, которое вы видели в приемной — новый секретарь императора и его зовут маркизом Шухером…

— Сами вы чучело, барон! — рявкнул Хлебазл. — Шухер — самый верный императору дворянин! В отличие от ваших шпионов, которые постоянно переходят на сторону наших врагов!

— Господа, господа, не ругайтесь! — умиротворяюще воскликнул Шмореныш.

Джем понял, что среди представителей новой власти нет никакого согласия.

— Простите, а что случилось с прежним императором? — спросил Джем. — И с графом Вискерсом?

— А вот это — наше внутреннее дело, — сказал Филер. — И вам об этом совсем не обязательно знать.

— Еще чего?! — взвизгнул Шмореныш. — Пусть знает! Шмор Тринадцатый — узурпатор, незаконно сидевший на троне! Шмор Двенадцатый — мой отец. А его папаша — черт знает кто! То-то я смотрю, он не захотел смыть пятно поражения своей кровью. Сразу видно — не наша порода! Но ничего, я его привяжу к ракете и отправлю взрываться в космос! Я бы сделал это уже сегодня, но он сбежал, и виноват в этом мерзавец Вискерс, вечно пинавший меня с лестницы! Как только их поймают, они вместе стартанут на орбиту!

Филер, укоризненно качая головой, смотрел на нового императора, пока тот приходил в себя от эмоциональной речи, а Хлебазл одобрительно кивал головой, отчего его синий нос болтался, как груша на ветру.

— Но предыдущий император был так добр к вам, — заметил Джем. — Он вас действительно любил, раз предпочел проиграть войну, лишь бы освободить своего наследника из наших рук.

— Вот в этом как раз и заключается слабость не нашей породы! — воскликнул Шмореныш. — Я не боюсь умереть за честь Шмордона и не просил меня спасать. Поэтому любовь ко мне никак его не оправдывает! А вас я вызвал, чтобы предупредить: если Джаппурия приютит этих беглецов, я разорву мирный договор и уничтожу ваше королевство. А их я все равно поймаю и привяжу к ракете. Кстати, и вас в эту компанию! Чтоб им нескучно было!

Новый император устало заткнулся, а Джему подумалось, что Шмор Тринадцатый был слишком мягок к наследнику, и нужно было в два раза чаще лупить Шмореныша, начиная с самых пеленок.

У Джема перед глазами возникло видение, основным элементом которого был обрывок толстого шланга от пылесоса. Повисев немного в голове, он сменился пучком тонких березовых розог. Джем тут же выбросил из видения розги и, вернув на прежнее место шланг, одобрительно качнул головой.

Тем временем Шмореныш успокоился и более ровным голосом заявил:

— И еще. Не думайте, что положение вещей, в котором моя империя оказалась по вине узурпатора, устраивает нас. Я уже сегодня хотел объявить вам войну, но возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства… Как только мы разберемся с ними, тут же примемся за вас. Вы пока свободны!

— Ваше величество, я провожу посла, — сказал Филер.

Он встал и направился к выходу из кабинета. Джем последовал за бароном.

В приемной кроме Шухера никого не было. Маркиз сидел за секретарским столом, но лицо его в этот раз выглядело довольным, так как он наконец нашел в одном из шкафов полную бутылку коньяка; и не только нашел, но уже даже опорожнил ее наполовину.

Филер, не обратив на маркиза никакого внимания, сказал Джему:

— Пойдемте, прогуляемся по площади.

— Она занята военными полками, — ответил посол.

— О нет, — усмехнулся Филер. — Солдаты уже в казармах. Даже комендантский час отменен. В империи все спокойно.

Они спустились вниз по широкой дворцовой лестнице, и вышли на площадь.

Действительно, она оказалась пустой. Последняя колонна солдат, четко печатая шаг, втягивалась в одну из улиц. Лишь дворники, переругиваясь, мели мостовую и кое-где ездили поливальные машины.

Джем с Филером неторопливо пошли в сторону джаппурского посольства.

— Как все это случилось? — спросил Джем, не глядя на Филера.

— Обыденное дело, — ответил барон. — Власть — штука гибкая, как сабля из хорошей стали. Сегодня в одну сторону выгнется, а завтра в другую… Появились документы. Генетической экспертизой установлено, что законный наследник Шмора Двенадцатого — бывший наследник престола.

— И откуда эти документы всплыли?

— Их предоставил я.

Они замолчали, продолжая неспешную прогулку.

Спустя несколько минут Филер вдруг задал странный вопрос:

— Джем, скажите, пожалуйста, вы помните своих родителей?

Посол, как громом пораженный, остановился.

— Почему вы об этом спросили? — поинтересовался удивленный Джем, пытаясь заглянуть барону в глаза.

Но сумерки, плавно опускаясь на площадь, делали лицо Филера нечетким и размытым.

— Когда-нибудь я отвечу вам на этот вопрос, — сказал барон, предлагая жестом руки двинуться дальше. — Но не сейчас. Если не хотите говорить — молчите на здоровье.

— Ну почему же, — Джем продолжил путь, и Филер опять пошел рядом с ним. — В этом нет никакой тайны. Я никогда не помнил родителей, потому что вырос в детском доме. Все мои воспоминания начинаются в большой комнате, заполненной игрушками и другими детьми одного со мной возраста.

— А что-либо еще?

— Ну, игры в лесу, в поле, купание в море… Но все нечетко.

Джем никак не мог понять такого интереса к своей персоне, но осознавал, что Филер никогда не будет трепать языком просто так, от нечего делать.

— А вы в своих воспоминаниях не видели, случаем, деревьев с длинными стволами и кубическими кронами?

Джем, пораженный вопросами Филера, резко остановился.

— В памяти у меня таких деревьев никогда не было, — сказал он, — но снились они мне всегда. И сейчас снятся.

— Высокие? — со знанием дела поинтересовался барон.

— Огромные! — воскликнул Джем. — Но откуда вы о них знаете? Я считал, что это — мое личное сумасшествие.

Филер печально улыбнулся и ответил:

— Это не сумасшествие. Такие деревья существуют в природе. Только не в Джаппурии и не у нас в Шмордоне. Я получил тут недавно некоторые интересные сведения, и они подтверждаются. Но пока не могу об этом говорить. Это все, что я хотел у вас узнать.

Они остановились у дверей посольства Джаппурии.

— Разрешите и мне задать вам несколько вопросов? — предложил Джем.

— Почему бы нет? — барон был — само благодушие.

— Что это за возникшие обстоятельства, мешающие объявить нам войну?

— Ах, да это вовсе не секрет! — Филер даже хохотнул, но ненатурально. — В республике Кукарелле случилась революция. Мерзавцы, захватившие власть, угрожают республике Тарахтун, а это уже на границе с нашей империей.

— Понятно, — вздохнул с облегчением Джем. — А теперь ответьте мне, кто кому является матерью, отцом, дедушкой, и еще черт знает кем? Каковы права Шмора Четырнадцатого на престол и почему Шмор Тринадцатый объявлен узурпатором?

— Все очень просто. Я даже буду с вами откровенен. Мать у Шмора Четырнадцатого — Язва, дочь лорда Хлебазла. Очень веселая была женщина, смею вас заверить. И шустрая. Потому и спуталась со своим свекром Шмором Двенадцатым, наставив при этом рога мужу, которого сейчас называют узурпатором. Об этом все знали. И муж в том числе… А вот что касается последнего, тут тоже просто. Жену Шмора Двенадцатого звали Жмуклой. Она увлекалась подводной рыбалкой, что для женщины является довольно странным хобби. И поскольку таким видом отдыха обычно занимаются мужчины, они-то ее как раз и сопровождали. Когда она в очередной раз наставила рога своему мужу, тот распорядился ее утопить, что и было сделано. Но наследник уже был ею рожден и занял впоследствии место императора под именем Шмора Тринадцатого.

— И как звали его настоящего отца? — спросил Джем.

— Никто этого не знает, так как рыбаков, постоянно сопровождавших ее, было в свое время немало.

— Но ведь вы говорили о генетической экспертизе?

— Вы действительно хотите знать имя отца Шмора Тринадцатого? — спросил барон.

— Да, — кивнул головой Джем. — Назовете его?

— Запросто, — усмехнулся Филер. — Это банкир Крокозябл.

— Не может быть! — воскликнул Джем. — Шмор Тринадцатый не похож на банкира!

— Схожесть — штука десятая. А вот экспертиза — другое дело… Ладно, не буду вас задерживать. Мы еще встретимся с вами и побеседуем более обстоятельно. Хочу заметить, что вы узнаете много нового о себе и вашем королевстве. До свидания.

Филер кивнул головой и неторопливым шагом направился в сторону Железного Дворца. Джем, пораженный до глубины души, молча смотрел ему вслед. Неожиданно откуда-то вынырнул стройный и гибкий офицер. Он быстро догнал барона и пошел с ним рядом, что-то тихо говоря Филеру. Джем узнал в этом офицере дона Кренделя и понял, что тот во время прогулки по площади находился всегда рядом с ними и следовал за своим начальником, охраняя его.

Джем, встряхнув головой, взошел на крыльцо посольства и постучал в двери, которые тут же открылись и возникший на пороге Кебаб недовольным голосом заявил:

— Нормальные люди не стучат, а звонят в звонок.

Джем посмотрел направо и действительно заметил электрический звонок, прикрепленный к стене.

— Я думал, что его нет, — оправдываясь, сказал он. — Ведь час назад нам не звонили, а стучали!

— Сапоги для того и существуют, чтобы ими топтать врага или бу́хать куда попало, — ответил Кебаб, впуская Джема и запирая за ним двери. — Но кроме них есть еще и глаза, и именно они отличают нормального человека от солдата, которому смотреть никуда не надо, так как за него это делает офицер. Тебя случайно не забрили в шмордонскую армию?

— Нет, — сказал Джем и рассмеялся.

— Ну, тогда пойдем, поведаешь нам, что творится в этом свинарнике. А то в шморовизоре как с цепи сорвались: хают Шмора Тринадцатого, и рассказывают, какой хороший Шмореныш. Ну просто ангел небесный!..