Агентурная разведка. Часть 8. Микст

Виктор Державин, 2023

В этой части я начну рассказывать, как в нелегальной разведке на практике муж и жена работают в паре. Как на тактику и практику работы влияет боевая обстановка. Приоткроется ответ на вопрос о том, как происходит балансировка между интересами семьи и службы на конкретных боевых эпизодах из практики нелегальной разведки.Это художественная книга, но основана на реальных событиях, реальных боевых эпизодах. События, люди и поступки не всегда могут соответствовать тем или иным представлениям о нелегальной разведке, сформированным на основе великого русского культурного наследия советского периода по данной теме, отличаются от лучших западных произведений литературы и кино. При этом, несмотря на то что события этой части описывают период середины «нулевых» – герои книги являются вашими современниками.Рекомендация: тем, кому не понравились предыдущие части книги – лучше не покупать эту часть. Интересно, работа мужа и жены в паре – это преимущество или недостаток?

Глава 1

В разведке часто бывает, что ставят задачи заведомо невыполнимые. Точнее, наши генералы понимают заранее, что выполнить ту или иную задачу почти невозможно.

Вместе с тем они хорошо понимают, что при выполнении задачи офицеры непременно столкнутся с трудностями, проявят инициативу и смекалку и в итоге наткнутся на что-то нужное, интересное и новое. Значит, выполнят другую задачу. Возможно, эту задачу ставили другим офицерам, или вообще никто из наших не догадывался о том, что есть, оказывается, что-то настолько новое.

Мы с Вильте раскусили наших генералов, уловили их замысел, понимали его и внутренне с ним соглашались.

Суть этого замысла заключалась в том, чтобы активизировать нашу работу, так как работа в паре неминуемо приведёт к расширению круга общения, к новым знакомствам, новым идеям. Это важно, но лишь как приём и способ активизации работы. Настоящую отдачу от нашей работы в паре они ждали, конечно же, только тогда, когда мы столкнёмся с неминуемыми трудностями, проявим инициативу в их решении и обязательно найдём что-то такое, чего никто не знает и поэтому не ищет. То есть типичный и известный любому командиру поиск в разведке, который нужно перенести на стратегическую глубину. Считалось, что в паре это лучше реализуется, потому что работа в паре — это работа с более высоким качеством и набором инструментов.

На примере войск выглядит так: из прифронтовой полосы перенести поиск в глубину — глубинная разведка. А в чём разница? Разница в том, что в прифронтовой полосе выполняют задачи разведывательные роты обычных мотострелковых или танковых полков, чуть дальше — разведывательно-диверсионные роты разведывательных батальонов мотострелковых или танковых дивизий. В глубине, в тылу — разведывательные группы, и на коммуникациях — диверсионные группы из состава бригад специального назначения ГРУ Генштаба, а это профессионалы совсем другого уровня и подготовки. Если отбросить небольшую разницу в организационно-штатной структуре и терминологии, то организация войсковой разведки одинакова для обеих армий: и России, и США.

В своё время генерал Крупин мне определённо сказал, что в качестве нелегала он работал в паре со своей женой. То же самое генерал Александров сообщил Вильте в одном из своих посланий. Точнее, в первых своих (программных) сообщениях при вступлении в должность. Для нас было очевидно, что генералы Александров и Крупин решили, что наибольших успехов мы добьёмся, работая в паре, и каждый со своей стороны начал нас к этому мотивировать.

И тем не менее я понимал, что генерал Александров и его предшественник полковник Нечаева пришли к выводу о том, что они никак не могут мотивировать Вильте к более инициативным действиям. Да, она продолжала генерить приличный и качественный поток информации, но они, видимо, считали, что это далеко не потолок для Вильте, полагали, что она ещё далеко не раскрыла свои способности и возможности. На неё аккуратно давили, просили, но ничего не менялось. Нелегалу особенно не поприказываешь, не обматеришь. Эти подходы в работе с нами совершенно неприемлемы.

Разумеется, генерал Александров отлично понимал, что Вильте очень дорожит своей семьёй, дорожит детьми и считает, что делает и так достаточно. Поэтому единственный выход из сложившейся ситуации он видел в том, чтобы сделать из меня на какое-то время локомотив в нашей паре. Крупин считал, что я от определённой информации отмахиваюсь, пренебрегаю ей и немного ленюсь. То есть они нам этого не говорили напрямую, но это чувствовалось из их сообщений. Очевидно, что наши генералы нашли общий язык.

Нам с Вильте однажды пришло сообщение с просьбой изучить российский закон о разведке.

Удивились, нашли в интернете и прочитали вместе. В принципе, ничего нового для себя не нашли. Не поняли наших генералов, но посмеялись над тем, как они пытаются хитрить, заходят совсем издалека…

Хотя я их понимал. Со мной эта теоретическая часть работы давно проведена. Я сам фильтровал добытую информацию и политику по большей части отметал, так как мне в своё время дали намёк на это, и руководивший мною в то время начальник направления, видимо, не хотел заниматься сортировкой и первичным анализом того, что ему неинтересно. С Вильте такая работа не велась никогда, она просто направляла всё своим, так как вся добытая ею информация была научно-технической.

В следующих сообщениях нам начали разъяснять кое-что. Нам напомнили, что, например, по закону полномочия между органами внешней разведки разделяется так: службой внешней разведки Российской Федерации — в политической, экономической, военно-стратегической, научно-технической и экологической сферах, в сфере шифрования… и так далее; органом внешней военной разведки (ГРУ Генштаба) — в военной, военно-политической, военно-технической, военно-экономической и экологической сферах.

Разъяснили подробно, но особенно на двух примерах.

Военно-стратегическая информация (СВР) — это долгосрочные прогнозы развития военно-стратегической обстановки в мире, политического развития страны, проецирование экономической, политической, финансовой, научно-технической и военной силы любыми способами (не только путём прямого применения армии США).

Военно-политическая информация (ГРУ Генштаба) — это политика США, направленная на сдерживание или развязывание военных конфликтов, совершенствование военной организации, форм и способов применения военной силы США, повышение мобилизационной готовности и безопасности США, а также интересов их союзников.

СВР и ГРУ Генштаба отлично понимали, что в процессе добывания информации часто заранее невозможно определить, обладает ли наш будущий агент политической информацией (СВР) или военно-политической информацией (ГРУ), а в такой паре, как наша, вся информация будет иметь значение, ничего не пропадёт, ни одного зёрнышка, так как в любом случае, если добытая информация неинтересна ГРУ, то она может очень даже подходить СВР. Или, например, экологическая сфера отнесена к компетенции обоих разведывательных органов. Но ясно, что где-то там, в каких-нибудь секретных указах руководителя нашего государства эта тема более подробно раскрыта, и понятно, что ГРУ экология интересует только как последствия (следы) разработки, производства или эксплуатации и хранения ядерного, химического, биологического, бактериологического оружия. Нам вообще неинтересен «мирный атом», то есть АЭС, чего не скажешь про СВР.

В итоге мы с Вильте поговорили и пришли к решению действовать…

Всё-таки желание побольше помочь своей Родине победило страх. Тем не менее никаких быстрых мер договорились не предпринимать. Решили двигаться не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. Вот эта неторопливость и решение о крайней осторожности, иллюзия, что нам удастся полностью управлять совместными действиями, оказались пресловутой «последней каплей» при принятии решения. Нашего добровольного решения, а не решения наших командиров и начальников. И это тоже имело самостоятельное значение, так как мы договорились при наступлении каких-либо рисков резко всё прекратить и действовать автономно друг от друга или полностью прекратить при существенных рисках.

На фоне принятого решения с новой силой и энтузиазмом взялись за меры безопасности.

Каждый раз, когда мы хотели спокойно пообщаться дома, то прежде всего дотошная Вильте с помощью специальной аппаратуры проверяла нашу столовую и некоторые другие помещения дома на предмет наличия/отсутствия «жучков».

Однажды вечером, когда мы с Вильте уже уложили спать детей и тихо, скромно пили вино в столовой, она меня спросила:

— Витя, ты не мог бы для меня прояснить ситуацию с покупкой акций?

— Не хотелось бы.

— Знаешь, у тебя оказался фантастический источник информации. Акции просто взлетели, и их рост продолжается. Наш брокер уверяет, что это ещё не предел и не стоит пока фиксировать прибыль.

— Фиксировать… Это продавать купленные акции?

— Да, это момент, когда надо получить деньги с прибылью. Можешь хоть что-то рассказать?

— Зачем тебе?

— Меня просят попробовать сосредоточиться на работе в финансовом секторе. Пока что я проявила себя только на научно-техническом направлении. Говорят, что это важно, но универсальный ключик ко всем дверям — это финансовый сектор. Мне не хочется делать что-то рискованное, но помочь нашим всё равно есть желание. А тут я подумала, что что-то интересное, возможно, появилось у тебя.

— Обсудим. А ты можешь сказать, что там интересное и в каком направлении ты нашим сейчас генеришь? Совсем в общих чертах. Просто для понимания, кто над чем сейчас думает.

— Кое-что могу. Речь идёт о технологиях двойного назначения. Это настоящая тема. Я собой горжусь. Понимаешь? Американцы очень прагматичны. Протестанты. Им всегда хочется создавать что-то передовое для военных, но и чтобы гражданский сектор имел с этого навар. Тогда все государственные траты очень быстро окупаются.

— А поконкретнее? Как это у них работает?

— Они вначале провели работу над ошибками, сделали выводы, кое-кого упаковали на свои сумасшедшие сроки и сосредоточились на использовании малых коммерческих спутников для обеспечения широкополосного доступа в интернет, а не на традиционных заказах больших военных спутников. Таким образом, Пентагон начал привлекать частный капитал и венчурные инвестиции, а они всегда частные, для постройки новой архитектуры спутниковой группировки, прежде всего предупреждения о ракетном нападении. Речь идёт о тысячах спутниках на малой околоземной орбите. Такой коммерческий подход касается не только спутников, но и другой полезной нагрузки, а также порядка разработки программного обеспечения двойного назначения, и это действительно сокращает время реализации военных проектов. У них десятки подрядчиков и сотни субподрядчиков. Одного из этих подрядчиков возглавляю я, и он завален заказами от генеральных подрядчиков, иногда даже от головных исполнителей.

— В чём ещё преимущество этого москитного космического флота?

— Они имеют цель перейти на трёхлетний цикл разработки космических аппаратов. Представляешь, какой прорыв?

— И дальше что?

— Витя, что погубило нашу страну? Можешь перечислить основные причины?

— Мы с тобой обсуждали это неоднократно. Понятно.

— Перечисли.

— Отсталые старики во главе страны с утопической и тупой идеологией. Это первое. Возможно, что тема тупой идеологии самая главная. Но это не точно. Второе — это их тупое и старательное выращивание национальных кадров, нынешней элиты уже независимых стран вместо ударных усилий по ассимиляции всех национальностей в единую русскую, в крайнем случае советскую нацию, хотя это, возможно, утопия, не знаю, не моя кафедра. Непомерные и непродуманные военные расходы, а также тупейшая война в Афганистане.

— Всё правильно. Но война в Афганистане ни на что не повлияла — это копейки. А вот военные расходы и неприменение военных разработок в народном хозяйстве — это подрыв экономики нашей бывшей страны. Никакая экономика этого не вынесла бы.

— Допустим. И что?

— А знаешь, почему во многом расходы СССР на военные нужды стали непомерными?

— Нет.

— Потому что наши вояки не хотели отказываться от неудачных проектов. Почему? Потому что у нас же были отраслевые министерства, и они настаивали на том, чтобы продолжать вкладываться в неудачный проект, чтобы оправдать предыдущие вложения. У американцев нет отраслевых министерств. У них эту роль выполняют генеральные подрядчики или головные исполнители — это весь именитый технологический и производственный крупный бизнес. И то же самое творится. Нет, им, конечно, дают по рукам периодически. И тем не менее есть такие явления и периодические скандалы с посадками. И вот этим одним решением они полностью решают проблему, напрочь просто выносят экономическую базу неэффективности и запредельной коррупции. Понимаешь?

— Логично и правильно.

— Это не всё. Ещё одно серьезное изменение ждёт в связи с такими решениями. Необходимость привлекать к работе широкий спектр коммерческих фирм вынуждает этих закоснелых тупых вояк из Пентагона и сумрачных дебилов из ФБР снижать требования по секретности, уменьшать их и сокращать. Что влечёт возможность делиться технологией с союзниками США. Понимаешь?

— Как с тобой интересно! Отлично! Ну ты даёшь! Это твоя аналитика или что-то конкретное?

— Неважно. Поясню. Уже задан тренд на то, чтобы через два года приступить на практике к программе, в соответствии с которой планируется поделить исполнителей запуска на два уровня. На первом уровне могут быть любые коммерческие фирмы, занимающиеся запусками небольших космических аппаратов. На втором уровне — фирмы, способные осуществлять запуски в интересах национальной безопасности с соблюдением специфических требований. Соответственно, необходимо разное программное обеспечение. Скажи, тяжело догадаться?

— Тебе, наверное, просто. Мне тяжело.

— И тебе было бы просто, если бы ты был в теме. Но есть и кое-что конкретное. Есть что почитать и… ну ты сам понимаешь. Они вынуждены нам всё-таки кое-что разъяснять, чтобы мы хорошо понимали цели и задачи. Но и это не всё. Реализация этой их программы приведёт к диверсификации исполнителей по программам запуска. То есть появится конкуренция. А это обязательно приведёт к снижению стоимости. А у нас что? Я вот читаю то, что они нам рассылают для ознакомления и расширения кругозора про родной Роскосмос, и у меня руки тянутся к автомату. Если бы у меня был автомат, я бы там через одного расстреляла. Такое впечатление, что я работаю на урну, и они там ничего не знают.

— Там у тебя Роскосмос конечный потребитель?

— На верхушке он. Но вся конкретика, естественно, в ракетно-космической корпорации «Энергия», ну и все наши знаменитые типа «Хруничева», «Прогресс», «Решетнёва», «Лавочкина». Но именно Роскосмос видит самое важное и стратегическое. Не знаю, что они направляют на предприятия. Твои вояки этим же предприятиям и заказывают свои спутники, но там, как я понимаю, единицы, крохи у твоих вояк. Просто у наших генералов нет и не предвидится первого уровня, который уже через пять-шесть лет будет у американцев в огромном количестве, то есть у наших вояк практически не будет гражданского уровня — фундамента. Я уже поняла, как работает у нас и как работает у американцев. Пока наш самый главный не наведёт порядок в этом сраном Роскосмосе, у наших вояк — зеро!

— Я тоже читаю многое и всё время думаю, как там у нас. Душа болит.

— Так что, Витя? Можешь сказать что-то, интересующее меня?

— Короче. У меня есть один начальник отдела, которого я задействовал мне помогать. Задействовал его втёмную. Он имел задачу прослушать встречу одной элитной проститутки с важным человеком. Так получилось, что я заигрался, намереваясь сбить его с толку для дальнейшего использования, и он случайно прослушал и записал разговор этой проститутки с одним банкиром. Проститутка просто оставила сумку, где стоял жучок, в другой комнате. Банкиру позвонили, и он ушёл поговорить в ту комнату, где никого не было, но стояла её сумка. Таким образом, мы записали указания этого банкира неизвестному о срочной покупке акций некоторых компаний.

— Ничего себе! А кто этот банкир, сказать можешь?

— В принципе, могу. Это глава Федерального резервного банка Бостона.

— То есть это государственный орган, регулятор финансового рынка на определённой территории?

— Да. Очень большая и опасная шишка.

— Эта запись у тебя есть?

— Оригинал у меня. Копию уничтожил мой этот агент, думая, что уничтожил оригинал. Просто надо было его успокоить.

— Он ещё жив?

— Конечно. Ты что?

— Витя! Я что? Я ничего! Ты не охренел?

— Что ты имеешь в виду?

— Витя, ты самый умный тут в Америке нашёлся?

— В каком смысле?

— Витя! Ты не собой рискуешь — ты рискуешь нашими детьми! Ты что, дебил, что ли?

— Что ты хочешь?

— Это я хочу? Да на хер мне это всё нужно?! Ты о детях подумал? В конце концов, ты обо мне подумал? Или ты только о себе думаешь?

— Да ничего не случилось.

— Неизвестно. Дай бог, если пока ничего не случилось. Ты думаешь, что вот так просто можно людьми двигать, как пешками? Тебе тот случай мозги не вправил?

— Второй раз спрашиваю, что ты предлагаешь?

— Не догадался?

— Но я не вижу такой уж опасности.

— Ты её увидишь, когда в дверь вломится ФБР. Да?

— Он ничего не знает.

— Но он знает, что записал разговор банкира?

— Конечно.

— Чего ты ждёшь? Или ты ждешь, когда он начнёт тебя шантажировать?

— Вильте, но…

— Думай! Думай, Витя, как решать, причём срочно.

— Ты имеешь в виду радикально решать?

— А как ещё?!

— Не думал, что ты…

— Такая! Ещё и не такая. Я за свою семью ещё и не на такое способна. Сейчас ты мне спокойно и подробно всё рассказываешь, и мы вместе думаем, как решить этот вопрос.

— Мы?

— Мы. И вот ещё что. Теперь мы все вопросы решаем вместе. Только вместе. Ты и я. И без обоюдного согласия ни один шаг не совершаем.

— Ты хочешь, чтобы я выполнял задачи по согласованию с тобой?

— Именно. Ты со своей чапаевщиной подведёшь нас однажды под монастырь. Мне страшно, Витя. И мой совет тебе не повредит. Так же, как и по моим делам твой совет.

— Плохо получится, если ты будешь в курсе всех моих дел.

— Плевать на все эти правила. Я чувствую большую опасность от твоего творчества.

Я рассказал Вильте всё в деталях. К шести утра у нас был план.