Алексейка. Рассказ о любви маленького мальчика

Виктор Далёкий, 2020

Что такое любовь? Этот вопрос возникает в самые неожиданные моменты жизни. Вдруг человек не понимает, что такое любовь. И объяснить ему это сложно. Одна моя знакомая, говорившая мне, что любит, как-то в растерянных и растрепанных чувствах меня спросила: "Что такое любовь?" И я на некоторое время задумавшись, принялся ей объяснять. Я спросил ее, любит ли она родителей. И она ответила, что любит. Я спросил, любит ли она своего брата. И она также ответила, что любит. Я спросил, любит ли она свою маленькую сестренку. На что она мне ответила, что очень любит. Видишь, сказал я ей, любовь очень разная. Она и страсть, и признание, и уважение и многое другое. Я надеюсь, что каждый читатель, кто прочтет этот рассказ о маленьком мальчике, найдет для себя ответ на этот вопрос раз и навсегда. Потому что детская любовь незамутненно чистая, удивительно высокая и беспримерная.

Алексейка жил счастливой и беззаботной жизнью с мамой и папой. Когда папа уходил на работу, он оставался дома с мамой. Мама часто забирала его из детского сада раньше, потому что она так же, как и он, не могла без него долго. Иногда, когда он болел или маме казалось, что он болен, Алексейка не ходил в детский сад совсем. Все звали его по-разному. Папа звал его Алексий, бабушка с дедушкой Алексеем и Лешей. А мама звала его Алексейкой. Ему больше всего нравилось, как называла его мама. Говорили, что скоро Алексейка пойдет в школу и ему нужно к ней готовиться. Мама объясняла ему про числа и буквы, и в детском саду его начали учить числам и буквам. Алексейка добросовестно их учил. Дома ему говорили, что обязательно нужно учиться. Когда мама забирала его из детского сада, они шли домой по улице, разговаривали, вспоминали устный счет и смеялись. Мама была веселая, и с ней ему было хорошо. И с папой тоже было хорошо. Он такой большой, сильный, и они с ним бегали, прыгали и бесились. Он разрешал Алексейке бегать по снегу и валяться в сугробах. Недавно, когда именно, Алексейка не мог точно сказать, началось другое время. И это наступившее время стало самое важное, а то время, которое проходило раньше, оказалось не таким важным. Так часто бывает, что время, которое идет сейчас самое важное, потому что то, что было раньше, быстро забывается. Недавно он услышал первый раз это слово — «операция». И после этого он стал слышать его чаще. Мама с папой, как прежде, теперь не уделяли ему много внимания, и все время разговаривали о чем-то своем. Когда он к ним подходил, они переставали разговаривать и ждали, когда он отойдет от них или, говорили: «Ты иди, поиграй, нам поговорить надо». Вот тогда он услышал это странное слово, которое изменило его жизнь. Это слово говорил то папа, то его говорила мама. Они говорили — «операция». Почему они его говорили, Алексейка не знал. Мама с папой долго разговаривали, а потом оба плакали. И Алексейка не мог понять, чего они плачут, потому что взрослые и мама, и папа, прятали от него глаза и тихонько вытирали слезы. Они всегда говорили ему, что не надо плакать. А сами плакали. Раньше папа с мамой иногда ругались и потом тоже плакали. Сейчас они не ругались, а просто разговаривали, называли это странное новое слово «операция» и плакали. Алексейка тревожился, пытался своим детским умом понять, что происходит, но не понимал. Что-то такое на них надвигалось. И однажды папа с мамой ему объяснили, что мама скоро уедет на операцию. И ее с ними не будет. Как это ее не будет, Алексейка не мог представить. Потому что мама всегда была с ними. Она уезжала на короткое время, и тогда он оставался с папой. А, чтобы она надолго уехала, такого не случалось. И еще родители ему сказали, что мамы не будет две недели. Что такое сегодня он знал и мог представить. Это то, что идет сейчас, с утра и до вечера. Что такое завтра он тоже знал и мог представить. Это когда он поспит и проснется. Тогда и начнется завтра. А что такое две недели он не знал. Он не мог себе этого представить. Ему казалось, что это очень долго. И что такое операция, он тоже не знал и не мог представить. Ему казалось, что это что-то очень страшное. Но мама с папой говорили, что это не страшно. Надо просто лечь и потом еще немного полежать, чтобы начать выздоравливать и поправляться. Ему говорили, что он уже большой и все должен понимать. Он хотел заплакать, но не стал, потому что потом все могло стать еще хуже, а хуже он никак не хотел. И они с мамой и папой вместо того, чтобы плакать, начали смеяться. В этом было что-то ненастоящее. Мама говорила, что все будет хорошо, Алексейка будет ждать маму, дождется ее и все пойдет как раньше. «Правда?» — спрашивала мама. И Алексейка кивал ей головой, потому что он всегда слушался маму и не хотел ее подвести.

Скоро наступил день, когда мама с папой должны были ехать в больницу. Алексейку они с собой не стали брать и повезли его к бабушке с дедушкой. Из окна квартиры бабушки и дедушки он смотрел во двор, где стояла их машина, и, прощаясь, махал родителям. Они сначала его не замечали и стояли, разговаривали, а потом заметили и тоже ему махали руками. Папа с мамой сели в машину и уехали. Они почему-то очень быстро уехали. И ему стало совсем грустно. Глаза защипало. Он смотрел в окно и ничего не видел.

В это время его позвала бабушка:

— Алексей!.. Леша, что ты там, в окно смотришь? Пойдем-ка с тобой кушать.

Но Алексейка не хотел кушать и отрицательно покачал головой. Дедушка еще не пришел с работы. Бабушка за его спиной хлопотала на кухне.

— Тогда пойдем с тобой играть, — предложила бабушка.

И тут Алексейка вспомнил, что привез с сбой большую сумку с игрушками. Играть он согласился сразу. Пока он в большой комнате на диване раскладывал игрушки, бабушка разговаривала по телефону с дедушкой. Она наказывала ему зайти в магазин за продуктами и просила его пораньше приехать. В какой-то момент бабушка стала говорить совсем тихо, и Алексейка тогда ничего не услышал. Они с бабушкой сели на диване и стали играть в разные игры. Бабушка сидела какой-то растерянной и о чем-то думала. Конечно, он ее обыгрывал и даже подсказывал ходы. Оживилась бабушка, когда пришел дедушка. Домофон коротко и тонко чирикнул, бабушка поднялась и пошла открывать дверь. Алексейка продолжал сидеть на диване и ждал, когда бабушка вернется, чтобы играть дальше. Он слышал, как дедушка с бабушкой тихо разговаривались в коридоре.

— Алексий, привет!» — услышал он, как из коридора с ним дедушка.

— Привет! — ответил он.

— Ты знаешь, что около метро новогодняя елка стоит с шарами вся в огоньках? — спросил с воодушевлением дедушка, подогревая интерес внука.

— Нет, — ответил Алексейка.

— Пойдем смотреть?» — азартно с интонациями предприимчивого и ласкового провокатора спросил дедушка.

— Да, — живо откликнулся Алексейка.

Ему сразу захотелось пойти смотреть новогоднюю елку. Новый Год приближался, а новогоднюю елку Алексейка еще не видел. Дедушка всегда что-нибудь придумывал неожиданное. Летом, когда они приезжали к бабушке и дедушке на дачу, дедушка устроил велопробег. Он всех посадил на велосипеды, и они поехали по большому кругу дачного поселка. Еще он играл с Алексейкой в шахматы, в бадминтон, в футбол. В тот летний день он посадил Алексейку на санки и катал его по траве. «Когда эта зима еще наступит. Жди ее… А мы сейчас на санках будем кататься», — говорил дедушка. Он всегда что-нибудь интересное придумывал.

— Тогда мы ужинаем и идем смотреть елку, — восторженно и предприимчиво на этот раз предложил дедушка.

— Есть я не буду, — сказал Алексейка категорически и без всякого настроения.

— Ничего не хочет кушать, — пожаловалась бабушка.

— Ладно, — сказал дедушка, — я сейчас поужинаю, а ты собирайся на улицу. Пока мы погуляем, бабушка сварит куриный суп. Я очень свежую курицу купил. Мы пойдем погулять, вернемся, и ты захочешь кушать. Вот тогда-то мы суп и поедим.

Алексейка ничего не ответил. Он думал, что ему следует надеть, чтобы пойти гулять, и вспомнил про игру.

— «Бабушка, но мы же не доиграли, — сказал он.

— Сейчас доиграем, — сказала бабушка.

Она пошла с дедушкой на кухню, и оттуда послышались их тусклые голоса. Когда они разговаривали с Алексейкой, то их голоса звучали празднично, эмоционально, приподнято. На кухне они говорили тихо.

— Его надо как-то отвлечь, — тихо сказала бабушка.

— Да, знаю — знаю, — ответил девушка, садясь за стол.

Оба выглядели сдержанными и расстроенными.

— Я пойду с ним играть, а ты кушай, — сказала бабушка, поставив перед дедушкой тарелку с разогретым овощным рагу.

Она ушла к внуку. Дедушка сидел за столом, кушал и хмурился. На душе кошки скребли от нехороших предчувствий. Глаза сами слезились, душа металась, от горьких назойливых мыслей, болела голова. Он заметил свое опрокинутое лицо в зеркале, когда мыл руки в ванной. При внуке у него не должно быть такого пораженческого, смятого лица. Хлеб, мясо и рагу не лезли ему в горло. Он шел с работы домой и настраивал себя на все хорошее. При входе в квартиру бабушка сказала ему: «Займи внука». Он и так знал, что ему делать. Плохие мысли и предчувствия застряли в нем и не давали хорошим мыслям воли. Дедушка поел, помыл тарелку и пошел к внуку.

— Алексий, я готов, — сказал он. — Ты идешь со мной?

Внук живо откликнулся:

— Иду.

— Тогда одевайся и пошли к метро, — позвал дедушка.

Алексейка оставил игру, быстро поднялся с дивана и вышел в коридор собираться. Дедушка торопил его и, одеваясь, шутил:

— Быстрей-быстрей, а то самое интересное пропустим.

И Алексейка старался одеваться быстрей.

— Ты в детском саду сам одеваешься?» — спросила бабушка, вышедшая в коридор их провожать.

— Да, — сказал Алексейка, надевая комбинезон, шерстяную курточку, ботинки, теплую куртку и шапку.

Бабушка проводила их из квартиры и в дверях, смотрела, как дед с внуком спускаются по лестнице. Они вышли из дома и посмотрели в окошко. Бабушка уже стояла у окна и махала им рукой. Они ей тоже помахали и направились через двор в сторону метро. Дедушка понимал, что ему нужно занимать внимание и мысли внука, тем более, что его собственные мысли увлекали его в горестные предчувствия и рисовали отнюдь не оптимистичное картинки из будущего. По пути они разговаривали и по предложению деда начали считать этажи в зданиях, которые проходили. Сначала у них не совпадали подсчеты.

— Я по окошкам считаю, — сказал дед, глядя на светившиеся окна.

Алексейка тоже стал считать по окошкам с зажжённым светом. Подсчеты одного и другого теперь совпадали. Они считали этажи во всех домах, которые проходили и потом начали считать этажи в строящихся домах. Это было сложнее, потому что дома стояли рядом, у них было выстроено разное количество этажей и одни дома загораживали другие. Алексейка считал, дедушка ему помогал и хвалил за правильные подсчеты.

— Когда мы придем к метро? — спросил вдруг Алексейка. Ему очень хотелось скорее увидеть елку.

— Сейчас пройдем эту улицу, повернем налево и пойдем к метро, — ответил дедушка и переключил внимание внука вопросом. — На доме светящуюся табличку видишь?

Алексейка посмотрел на угол дома и ответил:

— Да, вижу.

— Что на ней написано? — сразу спросил дедушка.

Алексейка мог читать только простые слова.

— Я длинные пока не могу, — сказал он.

— Тогда разбиваем слово на части и читаем по частям, — предложил дедушка.

И Алексейка стал читать. Дедушка ему помогал. И вместе они прочитали несколько вывесок со словами названия улицы и с номерами домов.

— Давай, кто первый увидит елку, — предложил соревнование дедушка.

— Давай, — откликнулся Алексейка. — Кто первый увидит, тот загадывает желание.

— Какое желание? — задумался дедушка.

— Кто первый увидит, тот дает задание, — сказал Алексейка. — Например, прыгать на одной ноге вокруг стула.

Дедушка улыбнулся и произнес:

— Согласен.

Они шли вдоль сквера и смотрели во все глаза, чтобы первым увидеть елку. Метров за сто до перекрестка дедушка первый заметил огоньки.

— Вон она за деревьями огоньками мигает, — радостно воскликнул он.

— Я еще раньше заметил, — сказал Алексейка.

Он тоже заметил за деревьями елку, но не успел сказать, что ее видит, потому что сомневался.

— Смотри, какая она высокая…И звезда на верхушке горит… Пошли скорее, — поторопил Алексейку дедушка, и оба двинулись к елке живее.

Они вошли в подземный переход, перешли на другую сторону и увидели на выходе из перехода прямо у метро новогоднюю елку. Она стояла, мигала огоньками, сверкала разноцветными шарами и макушкой поднималась высоко вверх. Елка создавала праздничное настроение одним своим видом.

— Сейчас мы на камеру снимем ёлку, и тебя я буду фотографировать, — сказал дедушка, достал из кармана пальто телефон и принялся фотографировать ёлку и внука.

Он просил Алексейку встать то у ёлки с одной стороны, то с другой. То просил придвинуться к ёлке, подойти к нему и встать так, чтобы в кадр попала вся ёлка со звездой. Он фотографировал внука на телефон, чтобы отослать это бабушке и невестке, которую сын повез в больницу. Алексейка радовался ёлке, выполнял то, о чем его просили, и все время улыбался. Своей улыбкой он вселял оптимизм в дедушку. Ему хотелось забраться на каждый уступ, прямоугольного сооружения, которое построили рядом с ёлкой. Он переходил с кубика на кубик и вставал так, как просил дедушка. Около ёлки было особенно светло и не хотелось никуда уходить. От елки они подошли к памятнику, который стоял у дороги. Алексейка поднялся на черный гранитный приступок и мечтательно посмотрел вверх на пьедестал и огромными скульптурами людей, которые на нем стояли. Дедушка заметил его взгляд, взял внука на руки и поставил на постамент. Алексейка прошелся по нетронутому снегу пьедестала, оставляя на нем следы. Дедушка снова его сфотографировал. Но фотография получилась темной, потому что памятник загораживал свет. Дедушка поманил его к себе и снял с пьедестала. Задрав головы, они пошли вокруг памятника.

— Лошадь, — показал пальцем вверх Алексейка.

— Да, — подтвердил дедушка.

— А чего они там? — спросил Алексейка, глядя вверх.

— Революционеры, — сказал дедушка. — Ссаживают с лошади солдата. Они все в борьбе…

Алексейка внимательно смотрел на скульптурную композицию.

— Давай прочитаем, что написано на пьедестале, — предложил дедушка.

И они пошли, слева направо читая надпись: «Героям революции 1905-1907 годов».

Дедушка посмотрел на внука. Программа развлечений с осмотром ёлки заканчивалась. Как-то сразу стало грустно. Плохие мысли, кружившие возле него, снова полезли в голову и заставили беспокойно забиться сердце. Внук мог тоже все вспомнить о родителях и закапризничать. Это больше всего пугало деда. И сердце от одной этой мысли задрожало, глаза заблестели. Он огляделся и посмотрел через дорогу в сторону сквера.

— Пойдем домой через сквер, — находчиво предложил дед дрогнувшим голосом.

— А что такое сквер? — спросил сразу Алексейка.

— Это такой маленький парк.… Этот находится между двумя дорогами. Вон он, на той стороне, — показал дедушка в сторону сквера через дорогу, где перед деревьями стояла небольшая декоративная светящаяся огнями белая елка.

— Пошли, — согласился Алексейка.

Они снова пошли к подземному переходу, спустились по наклонной дорожке вниз и двинулись по переходу в обратную сторону под дорогой, по которой проезжали машины. На другой стороне вышли из перехода, дождались зеленого света на светофоре и, держась за руки, перешли по наземному переходу к скверу. Немного прошли вдоль него и вошли около светящейся белым светом декоративной ёлки в сквер. В сквере дедушка отпустил руку внука. Они спокойно шли по темной аллейке. Справа на хорошо освещенной фонарями крайней дорожке лаяли и бегали собаки.

— Туда не пойдем, — сказал и посмотрел в сторону собак дедушка.

Внук снова взял его за руку. С собаками он встречаться не хотел. По темной аллейке они прошли до освещенной детской площадке с горкой, лестницами, веревками, канатом, кольцами и спиралями. Алексейка очень любил детские площадки и мог на них долго и затейливо проводить время. Он поднимался по ступенькам, переходил в сторону по веревочной лесенке, шел по качающимся дощечкам и съезжал с горки. С горки он съезжал до того быстро, что не мог насладиться скоростью спуска. Приходилось снова подниматься наверх, но уже другим путем по металлической спиральке или по ступенькам в маленьком туннеле. Он бегал, не останавливался ни на мгновение. Дед смотрел за внуком и в какой-то момент подумал: «Бегает и не знает, что может произойти… А если действительно это случится…» Он посмотрел на внука и глаза его заслезились. На глаза навернулись слезы. Но их нельзя было показывать внуку. Дед снова взял себя в руки и дрогнувшим голосом обратился к внуку:

— Алексий, смотри, там дальше еще площадка есть с каруселькой. Видишь?

Внук посмотрел вперед и ответил:

— Вижу.

— Не хочешь на карусели покататься? — спросил дедушка.

— Хочу, — крикнул Алексейка и по снегу побежал к карусели. Он сел на карусель, оттолкнулся от земли одной ногой и принялся вращаться.

Дед шел следом и украдкой стирал с лица слезы.

— Покатай меня, — попросил внук. И дедушка стал его раскручивать. — Быстрее, — просил внук, — еще быстрее…

Дедушка старался, как мог. Карусель завращалась на большой скорости.

— Хватит? — спросил он.

Алексейка молчал. Он перебрался с сидений на неподвижный центр карусели, лег на него животом и начал смотреть вниз на вращающиеся с ним дощечки. Он ничего не делал, смотрел вниз и вращался. Ему казалось, что все вращается вокруг него.

— Алексий, смотри, впереди еще одна горка есть… — сказал дедушка, чтобы отвлечь себя от горьких мыслей и подвинуть внука ближе к дому. — Ты с нее еще не катался. — Он рукой остановил карусель. Алексейка посмотрел на горку впереди. — Пошли, — предложил дедушка.

— Пошли, — откликнулся Алексейка и поспешил за дедушкой.

Они держались за руки и шли по аллеям, очищенным от снега. Рука внука утопала в руке дедушки. Когда они подошли к большой клумбе, которую огибала дорожка, Алексейка пошел прямо по снегу к центру. Он утопал в снегу по колено и нарочно наступал там, где лежали горки снега. Падал, поднимался и снова шел. Чуть дальше на краю клумбы лежала заметная гора снега, которую нагребли, машины, чистившие снег с дорожек. Алексейка подошел и упал на эту гору. Ему нравилось валяться в снегу. Дедушка ничего ему не говорил, и Алексейка, поднимался и снова падал в снег, как ему разрешал папа. В центре клумбы стоял большой черный камень.

— Что это за камень? — спросил Алексейка у дедушки.

Тот подошел к шероховатому высокому черному камню, обошел его, нашел отполированную плоскую часть с надписью.

— Это памятник героям революции, — сообщил он внуку.

Дедушка взял Алексейку за руку и повел дальше по дорожке сквера. У горки Алексейка снова побежал кататься. Он бегал вокруг горки, поднимался на нее по ступенькам и скатывался вниз. Дедушка смотрел на внука, вдруг перевел взгляд на дома вокруг. Его снова охватило беспокойство. Он подумал о сыне, о невестке, о предстоявшей операции. Сердце сжала боязнь потерять прежнюю благополучную жизнь, которой они жили. Зазвонил мобильный телефон. Дедушка достал из кармана куртки телефон и поднес его к уху.

— Да, я слушаю, — сказал он.

Звонила бабушка. Она спрашивала, когда они придут.

— Мы недалеко от дома… Возвращаемся… Хорошо, идем домой, — сказал живо дедушка, убрал телефон в карман пальто и позвал. — Алексий, бабушка нас ждет дома. Она приготовила суп из курицы. Пойдем домой.

Алексейка сразу послушно подошел к дедушке и взял его за руку. Они пошли к тому месту, где сквер заканчивался. Недалеко от ограды сквера в кресле на пьедестале сидел человек и смотрел в сторону перекрестка и скатывающейся дальше к набережной широкой дороге, по которой в обе стороны, сверкая разноцветными огоньками, проезжали машины. Человек смотрел прямо на движение машин. Алексейка освободил руку и снова побежал к сугробу, который лежал около памятника. Он топал ножками по счищенному снегу и снова упал на снежный бугорок. Поднялся и посмотрел на черного чугунного человека, который сидел на пьедестале в черном чугунном кресле.

Конец ознакомительного фрагмента.