Аптечное дело

Виктор Галданов, 2022

Есть люди, которые, куда бы они не пошли, так и собирают вокруг себя одни неприятности. Уголовный авторитет по кличке Зуб уже давно тяготился собственным чересчур бьющим в глаза всем его недругам "авторитетом" и твёрдо намеревался залечь на дно. Так бы и случилось, если бы… Визит очаровательной девушки и последовавшая за ней встреча втянули его в кровавую разборку двух гигантов самого гуманного в мире, и в то же самое время самого криминального и жестокого в мире фармацевтического бизнеса.

3

Миркин как ни в чем не бывало спросил Веронику:

— Кстати, как идут дела у вашего папы? Есть новые успехи в получении лекарства?

— Результаты отличные, — ответила девушка совершенно откровенно. — Но никому, однако, они не интересны.

Тот сочувственно покачал головой:

— Такие вещи занимают много времени и требуют немало усилий. Но думаю, Зиганшин мог бы вам помочь. Очень жаль, что наша компания ничем не может быть вам полезной. — Миркин повернулся ко мне и пояснил: — Отец этой девушки ведет очень перспективные изыскания по производству искусственного инсулина. Он приходил с полученными результатами к Бурциевичу, но, к сожалению, это не наша специализация.

— Да, слышал, — ответил я. — А чем именно занимается ваша компания?

— Мы работаем в корпорации «Фармбиопром». Наверное вы слышали о такой. Она достаточно известна.

В голосе его звучала неподдельная гордость. Да, я не раз встречал это название, наверное, не так часто, как «Проктор энд Гембл» и «Джонсон и Джонсон», однако те тоже не раз уверяли с экранов, что заботятся о нас и о нашем здоровье. Впрочем, я не сразу увязал их с конкретными людьми.

— Что вы думаете о том веществе, которое сумел получить Табаков? — спросил я.

— Я, к сожалению, не медик, — ответил Миркин извиняющимся тоном, — а всего лишь управляющий. Менеджер, так сказать. Но, насколько мне известно, у этого вещества мало перспектив. Бурциевич уже заключил крупный контракт с правительством на производство инсулина по другой, импортной технологии. Мы вложили более двух миллионов долларов в строительство завода. Так что наши руки уже связаны. Боюсь, вам крупно не повезло.

Я задумчиво рассматривал летящую навстречу дорогу, которую на сто метров вперед освещали фары моего «джипа».

— Но если изобретение Табакова станет известным, а его метод производства будет поставлен на поток, он неизбежно станет вашим конкурентом, не правда ли? — поинтересовался я.

Миркин усмехнулся:

— Теоретически это, конечно, возможно. Но о какой конкуренции может идти речь, когда инсулин сегодня нужен везде, и в огромных количествах! Скорее, речь может идти о двух фирмах, выпускающих разные виды спасательных кругов. Тонущему человеку ведь совершенно безразлично, какой именно круг ему бросят.

Я в молчании докурил сигарету, размышляя.

В конце концов в этом мире существовала некая божественная справедливость. Вероятно, эта неожиданная встреча с таким бурным началом может стать неплохой компенсацией за потерю двух мускулистых и никчемных громил. К тому же у меня появилось бесспорное подтверждение того, что казавшаяся поначалу такой нелепой история действительно не выдумка. Теперь я знал, что Вероника Табакова не была заурядной охотницей за мужиками или за сенсациями, а изобретение ее отца может стать тем запалом, за взрывом которого последует целый фейерверк игр, которые я так любил. Глупо, что я сразу не поверил девушке. Но, глядя сейчас на ее профиль, я не испытывал угрызений совести. Встреча с ней не стояла в ряду банальных знакомств в баре.

Мы подъехали к «Москве», и Миркин галантно произнес:

— Надеюсь вас вскоре увидеть.

— Я остаюсь здесь, — сказал я.

— Я тоже, — промолвила девушка.

Я посмотрел на нее, и мои брови поползли вверх от удивления, она же только рассмеялась:

— Наверное, я достигла бы болыпего успеха, изображая из себя дочь несчастного изобретателя, но дело в том, что мы вовсе не голодаем.

Мельком взглянув на пальтишко из бутика, ладно сидевшее на ее фигурке, на изящную шляпку, похожую на ту, что вчера показывали по телеку во время «Парада кутюрье», на простенький кулончик, который в свете барного витража казался лиловым, а сейчас, в ночи, просто сверкал, как настоящий алмаз… я мысленно перевел все это в доллары. Да, эта цыпочка явно могла себе позволить нанять для охраны какого-нибудь громилу вроде меня за десять тысяч баксов — и после выдачи зарплаты даже не вспомнила бы об этой потере. Единственное, что не вязалось со всем этим — поездка в Рузановку на электричке. Я так напрямую об этом и спросил.

— Ну, на электричке быстрее, надежнее. Да и людей много, меня тут, кстати, один таксист уже пытался завезти куда-то, — девушка пожала плечами, — что тут такого?

— Позвоните мне, если возникнет необходимость, — сказал ей Миркин, протягивая визитную карточку. — Вероятно, я сумею быть вам полезным. Господин Бурциевич, может быть, сумеет связаться с Зиганшиным и устроить вам встречу. Я живу в Медведково.

Он сказал еще пару слов мне, и мы распрощались. Ка, кое-то время я смотрел вслед ему, потом отогнал машину на стоянку, взял девушку под руку, и мы вошли в вестибюль. Она хотела зайти в бар, но я повел ее прямо к лифту.

— Пойдемте ко мне в номер, — сказал я. — А то в барах и ресторанах случаются разные загадочные истории.

Вероника быстро взглянула на меня, но ничего не сказала. Она молчала, пока мы не вошли в номер.

Я снял пальто, подошел к столу и с приятным удивлением обнаружил в холодильнике пару бутылок «Туборга».

Я налил пиво в два высоких стакана.

— Теперь, может быть, вы объясните мне, что за загадочные истории случаются в барах и ресторанах? — спросила Вероника.

Я протянул ей стакан с «вечерним бальзамом», а пото показал записку.

— Я нашел это у себя в кармане вскоре после того, как вы ушли, — объяснил я. — Поэтому и ринулся за вами. Приношу свои извинения. Я был идиотом, принимая вас за дурочку, и попытаюсь наверстать упущенное. Может быть, начнем все сначала?

Девушка улыбнулась открыто и дружелюбно, именно так, как я и ожидал. Приятно не оказаться разочарованным в своих ожиданиях.

— Конечно, — сказала она. — Вы ведь поможете мне в переговорах с Зиганшиным, когда я все-таки встречусь с ним?

Потягивая напиток, я посмотрел на нее и спросил:

— А вы когда-нибудь видели воочию этого загадочного Зиганшина, с которым все так хотят познакомиться?

Она кивнула:

— Дважды.

— Что же он собой представляет, чем занимается?

Вероника выразительно взмахнула руками.

— Он искренний человек, милый, но немного занудный. Не блещет большим умом. Честный, амбициозный, вероятно, общительный — любит заводить новые знакомства…

— Так где же он все-таки работает?

— Он депутат Госдумы, работает в комиссии по контролю за здравоохранением, как я уже вам говорила. Эта комиссия непосредственно курирует закупки импортных лекарств. Конечно, он — не самая большая величина, но тем не менее достаточная. Он точно знает, сколько нужно потратить на то или иное лекарство.

Я долил себе еще пива.

— А чем он занимался до своего депутатства?

Глаза девушки расширились от удивления.

— Вы наверняка слышали о нем! — воскликнула она. — Он входил в руководство «Фармимпекс». Раньше это. был маленький аспириновый заводик, а теперь они делают растворимый аспирин по лицензии. Директором завода вначале был его отец, потом они акционировались, и Симеон Валерьянович усилил позиции фирмы. Ходят, правда, слухи…

Вероника неожиданно смолкла и закусила губу.

— Продолжайте, продолжайте, — сказал я шутливо. — Меня очень интересует сага оЗиганшиных.

Девушка развела руками:

— Это будет разговор об инсулиновом производстве — вряд ли оно вам интересно.

— Позвольте уж мне самому решать, интересно это или нет.

— Хорошо. Отец не любит Зиганшина, хотя, может быть, он предубеждён. Он считает, что Зиганшин — просто марионетка в руках беспринципных людей. Именно они помешали отцу запатентовать его изобретение. Я уже говорила, мой отец большой индивидуалист. К тому же он несколько эксцентричен. Как, впрочем, многие изобретатели. Отец очень разочарован своими контактами в Москве и считает, что ему мешают лишь потому, что кое-кто хочет сделать деньги на наших сегодняшних трудностях, да и на завтрашних тоже

— У вашего же отца, насколько я понимаю, лишь самые благие намерения?

Девушка потупила взгляд, и я быстро добавил:

— Извините, пожалуйста. Я недавно перебрался в Москву, а стал уже насквозь циничен.

— Да нет, почему же? — тихо сказала она. — Вопрос был вполне логичным. — Она посмотрела на меня. — Да. У отца добрые намерения. — Голос ее звучал твердо. — Он предложил свое открытие правительству, но его проект не был передан тому человеку, которому был адресован. Напротив, с отцом разговаривали люди, которые ему не нравились и которым он не доверял. Когда же он отказался раскрыть им весь технологический процесс и стал настаивать на встрече с человеком, от которого все зависело, начались загадочные происшествия в лаборатории.

— Зиганшин в курсе этих происшествий?

Вероника пожала плечами:

— Откуда мне знать? Я уже говорила, что он не производит впечатление очень умного человека. Может быть, он придерживается широко распространенного мнения, что все изобретатели немного не в себе и хотят лишь отнять его драгоценное время. Наверное, ему и на самом деле приходилось сталкиваться с такого рода людьми. А может быть, как думает отец, кто-то там наверху защищает интересы определенных кругов. Тогда, конечно, они помешают Зиганшину увидеться или поговорить с теми людьми, которых сочтут вредными для себя. — Она наклонилась ко мне. — Но я уверена, что если бы я смогла с ним встретиться, он бы выслушал меня, и я бы сумела заинтересовать его! — Девушка слегка раскраснелась от волнения. — Убеждена, что он меня обязательно выслушает! Тем более, что он не так уж и стар.

Я серьезно посмотрел на девушку. Она неожиданно вспыхнула:

— Знаю, знаю, что вы думаете, но я могла бы пойти и на это, если бы была убеждена, что это поможет отцу, поможет, наконец, нашей стране. В конце концов, что такое секс, как не несколько смешных суетливых телодвижений? Я знаю, что мне будет не очень приятно несколько минут ощущать в себе инородное тело и чувствовать прикосновение чьих-то слюнявых губ. Но в конце концов, партизаны во время войны ради спасения Родины шли и на пытки… Может, это и звучит выспренне, но я на самом деле так думаю. — Она умоляюще посмотрела на меня. — Помогите мне встретиться с Зиганшиным!

Продолжая серьезно смотреть на девушку, я думал — безусловно, она не глупа. Она просто не знает некоторых вещей. Например того, что не каждое инородное тело и не каждый рот бывают неприятны. Особенно, когда обладатель того и другого приложит немало сил, чтобы ей понравиться.

— Конечно, я помогу вам, — сказал я с теплотой в голосе. — Но чтобы проникнуть в святая святых, потребуется некоторое время. Я не совсем себе представляю, как именно нужно добиваться аудиенции у этих шишек…

Моя рука совершенно непроизвольно легла на ее колено. Девушка даже не шелохнулась. Рука моя скользнула дальше вверх, и даже сквозь шершавый люрекс я ощутил теплоту и гладкость ее кожи.

— Видите ли, Верочка… — промычал я.

— Конечно, вижу, — с недюжинным самообладанием сказала она, — передо мной открылась превосходная возможность сэкономить пятьдесят тысяч баксов. Именно столько стоит моя девственность. Я ее оч-чень высоко ценю.

Меня как будто холодной водой окатили. Я только открыл было рот, чтобы выдать ей по первое число, но вдруг…

У меня есть способность слышать звуки, не прислушиваясь к ним. Мой мозг сразу определил, что это за звук, процесс шел подсознательно. Что-то стукнуло о дверь, звук был едва различим, но я услышал. Я бесшумно повернулся и, продолжая говорить, направился к двери. Голос мой оставался спокойным, а интонации не изменились.

— Если вы запасетесь раскладушкой, походной печуркой и разобьете бивак рядом с офисом Зиганшина, то, вероятно, сумеете через некоторое время перекинуться словцом-другим с секретарем секретаря его секретаря…

Я резким движением распахнул дверь и сталь же хорошо выверенным движением схватил за воротник человека, который стоял снаружи, прильнув ухом к двери.

— Заходи, друг, — сказал я приветливо. — Входи и представься нам. Ты что, частный детектив Майк Хаммер, или тебе просто одиноко и тоскливо на душе?