Аптечное дело

Виктор Галданов, 2022

Есть люди, которые, куда бы они не пошли, так и собирают вокруг себя одни неприятности. Уголовный авторитет по кличке Зуб уже давно тяготился собственным чересчур бьющим в глаза всем его недругам "авторитетом" и твёрдо намеревался залечь на дно. Так бы и случилось, если бы… Визит очаровательной девушки и последовавшая за ней встреча втянули его в кровавую разборку двух гигантов самого гуманного в мире, и в то же самое время самого криминального и жестокого в мире фармацевтического бизнеса.

2

Швейцар сказал:

— Да, она пошла в том направлении. — Десятидолларовая бумажка мягко прошуршала, упокоившись в недрах его кителя. — Спросила меня, как добраться до Рузановки.

Вернувшись в вестибюль, я нашел телефон. Справочная депутатского дала мне адрес Симеона Зиганшина — его квартира находилась в Рузановке.

Я задумался: судя по адресу, этот господин — достаточно важная персона. Рузановкой назывался один из лучших элитных поселков Подмосковья. Жить там мечтала любая тщеславная домохозяйка.

Вероника сказала, что встреча у нее назначена на восемь часов. Я взглянул на часы: было уже почти восемь.

Однако Зиганшин, по крайней мере, какой-то Зиганшин, сейчас ужинал в этом заведении. В Москве же просто неслыханно, чтобы более или менее важный чиновник проигнорировал назначенную встречу. В этом, вероятно, и заключался ответ. Или же у монсеньора Зиганшина есть брат, кузен, просто однофамилец, который занимает какой-то правительственный пост. Или же…

Я сожалел, что не спросил у девушки, как ей удалось договориться о встрече с этим типом. Все-таки странно, что чиновник, депутат назначает девушке встречу вечером у себя дома. Если только он не обладает далеко идущими намерениями.

Пройдя на охраняемую стоянку гостиницы, я вывел из гаража свой джип-«чероки», дряхлую развалину 1986 года оливкового цвета с желтой полоской. Промозглая погода не прибавляла мне вдохновения, оставалось только надеяться, что не придется особенно надолго застрять в этом грёбаном Усмановске, который лежал, кажется, где-то в Сибири.

Попутно предстояло объяснить моим работодателям, с чего это мне вдруг захотелось поработать в чьей-то охране.

Все-таки в их фирме я занимаюсь немного другими делами. Впрочем, рабочий день у меня не нормированный, зачастую, я целыми днями болтаюсь без работы. Вот у теперь мне предстояли две недели отдыха после одной жаркой разборки. Случается порой, что алчные лапы какой-нибудь нахальной фирмочки тянутся к нашему пирогу. Странное вышло дело: мы ехали просто поговорить, а те сразу открыли пальбу из автоматов. Слава Богу, у меня хватило мозгов заранее поставить тачку в засаде. Нехорошее дело получилось, не люблю я такую грубую работу. Да и вообще, не убийца я по натуре. Когда-то я немало бузотерил, поначалу угонял машины, пришлось даже сходить в не столь отдаленные места, затем у меня было несколько удачных дел, после которых на меня вышла ментура, но ничего доказать не смогла. Затем уж я попал в тесные лапки титулованных братцев. Конечно, кликухи у них дурные, да и не воры они вовсе и не авторитеты, ходок на зону не делали, словом, в блатном мире они так, можно сказать, чужаки. Но зато у них был классный папуля по кличке Король, который весь блатной мир в кулаке держал и передал деткам весь свой бизнес и связи, чем они и пользовались. Я же был у них вроде как шефом службы безопасности и не скажу, что мне эта работенка так уж нравилась. С другой стороны, это было более или менее стабильно и уже гораздо спокойнее, чем вольные «гастроли» по стране в сопровождении ментовских оперативок с очевидной отсидкой на зоне после очередного провала. Я же, как уже объяснял, хоть и знаю тамошние порядки, вовсе туда не стремлюсь.

Итак, мне предстояло на несколько дней окунуться в дурно пахнущее дело, которым меня в некоторой степени наградила родная ФСБ в лице «дяди Миши» (ему самому, очевидно, было стремно защитить другана от наездов). С другой стороны, малютка предложила вполне нехилые деньги, половину которых с удовольствием заграбастают мои работодатели (если, конечно, про них пронюхают). С третьей же стороны, эта цыпочка сама так интенсивно ринулась в клетку, что мне с большим трудом придется ее удерживать от глупостей. А с четвертой стороны (Господи, сколько же всего в этом деле сторон-то?), я впервые соприкоснулся с миром, где отсчет долларов идет на сотни миллионов и миллиарды, и мне жутко захотелось себя в этом деле попробовать. Ну вот, скажем, если флакончик красной ртути или кейс с плутонием стоят миллион «гринов», то почему таких же бабок им (спроси, кому?) не отвалить за рецепт роскошного лекарства?

Со всевозрастающим нетерпением, переходящим в опустошенность, я напряженно глядел вперед на мокрое шоссе, понимая, что время, когда еще можно было перехватить девушку, пожалуй, упущено. Если только она не добирается другой дорогой… Или…

Посёлочек и впрямь был что надо. В любом из этих двух-трехэтажных коттеджиков я с немалым удовольствием провел бы остаток своих дней, кропая мемуары (только чтобы по утрам и вечерам мне приносила в постельку кофе с рогаликами какая-нибудь цыпочка, вроде той, которая на меня давеча обиделась).

На въезде меня тормознули качки в камуфляже и, деловито поправляя автоматы, потребовали документы. В ответ я, дыхнув перегаром, потребовал одного из двух: либо они просто идут на… либо берут десять баксов и снова идут, либо я сейчас же снесу к такой-то матери их такой-то шлагбаум и все равно их пошлю. Был бы я на «жигуле», меня бы тут же изрешетили, но джип и врожденная наглость возымели свое действие, лениво ругнувшись, они взяли деньги и даже сообщили, что никакие девки, кроме двух местных шалав с сыночком прокурора области, сюда за последний час не заезжали.

Где-то не очень далеко простучала колесами электричка. Я подумал, что, наверное, и со стороны станции им следовало бы выставить охрану. Номера домов ярко светились над подъездами, явление и в самой-то столице невероятное. Я вышел из машины и подошел к нужному мне зданию. Фасад был темным, светилась лишь фрамуга над входной дверью. Это было бы объяснимым, если бы речь шла о романтическом свидании или если кроме Зиганшина, оставшегося в ресторане, существует еще какой-нибудь Зиганшин. Однако при слишком уж странном стечении обстоятельств «слуга народа» собирается провести встречу с избирателями!

Я всегда предпочитал действие размышлениям и потому позвонил в дверь. Открыла мне холеная лакейская морда.

— Симеона Валерьяновича нет дома, — сказал он.

— Но он мне нужен. Мне назначена встреча, моя фамилия Табаков. Не слышали? Я изобрел такую штучку под названием инстули…

— Мне очень жаль, но Симеона Валерьяновича сейчас нет. Он уехал еще утром, предупредив, что ужинает в городе.

— Видимо, он забыл о назначенной встрече. Наверное, слишком занят, — предположил я.

— Ну что вы, — улыбнулся халдей. — Только не шеф! Если уж он назначает встречу, то всегда приходит вовремя. Может быть, вам назначено на завтра?

— Может быть, — легко согласился я. — Я, наверное, что-то перепутал. Скажите, пожалуйста, а такая милая девушка, Верочка Табакова, сестрица моя младшенькая, не звонила вам сюда? Я думал ее застать здесь.

Тот пристально посмотрел на меня и покачал головой:

— Никто сюда не звонил, и валил бы ты отсюда, парень, пока я охрану не вызвал…

— Да, я, видимо, в самом деле ошибся.

Ругаясь про себя, я повернулся. Ну, стервозина, подумал я, если ты надеешься, что за подобное оскорбление я подам на тебя в суд, ты жестоко ошибаешься, я сам из тебя сотворю такое, от чего наш зонный фельдшер тихо крестился и махал рукой…

Вокруг было пустынно. Я повернул на юг, вышел на другую улицу и только тут наконец задался вопросом, куда я, собственно, иду и что могу сделать. Я остановился на углу и посмотрел на мост через пруд. Десятки различных планов промелькнули в голове, но все они никуда не годились. И вдруг я увидел Веронику. Девушка быстро шла по дорожке откуда-то снизу. Козел, мелькнуло в голове, это богатые люди на ночь глядя легко кинут полтинник на такси, а экономные провинциалочки «ездют на елестричках». Все, что представлялось мне до сих пор, в одно мгновение потеряло всякий смысл. Однако не надолго.

Какая-то машина на медленном ходу обогнала девушку и свернула в аллею, отходившую от улицы. Я инстинктивно шагнул в тень и замер. Из аллеи вышли двое мужчин.

Оглянувшись, они убедились, что вокруг нет ни души, кроме девушки. На головах обоих были одеты черные шапочки. Одним движением рук эти шапочки опустились на все лицо, превратившись в маски. Вполне профессионально они подошли к девушке с двух сторон, взяли ее под руки, один из них зажал ей рот, и потащили к машине. Я не слышал, что именно они ей говорили, но бросился за ними.

Я бежал по-кошачьи бесшумно, так что произвел на незнакомцев в масках впечатление внезапно материализовавшейся тени.

— Привет, Верунчик, — сказал я с широкой улыбкой. — Я так боялся, что опоздал.

Лицо девушки было мертвенно-бледным. Она была близка к обмороку.

Человек слева от девушки выругался. Он был высок, широк в плечах и, видимо, со школьных лет не проигрывал кулачные бои.

— А ну вали отсюда, мудак, если жить хочешь!

Голос под маской звучал глухо. Этот юноша явно был способен доставить немало неприятностей. Его приятель был из того же теста, хотя весил больше и был чуть ниже ростом. Впрочем, это не мешало ему двигаться очень легко.

— Мужики, — весело ответил я, — если вы-таки решили попользоваться моей милкой, то о чем речь? Скидываемся по сто гринов и вперед. До утра она ваша. Предупреждаю, войдя в кайф, она жутко орет и матюгается, как сто полковников срочной службы.

— Поясняю, — ответил высокий очень просто. — Эта девушка задержана. Ей нужно ответить на несколько вопросов. Поэтому проваливай отсюда.

— Задержана? За что?

— Убирайся отсюда! — проревел второй. — Иначе мы и тебя заберем.

— Я впервые встречаю фээсбешников, которые не только прячут свои носы под масками, — тихо сказал я, — но к тому же совершенно забывают о хороших манерах. Если уж вы выдаете себя за ментов, то научитесь сначала себя вести.

К свингу, который обрушил на меня высокий, я был готов. Отклонившись как раз на необходимые шесть сантиметров, я лишь почувствовал свист ветра около своего подбородка. Потом бросился вперед, согнув руку в локте.

Удар отдался у меня в плече, а высокий застонал и согнулся пополам. Я нанес ему сокрушительный удар в челюсть — удар, который свалил бы замертво любого среднего обитателя столицы. Однако парень оказался, несомненно, покрепче этого среднестатистического. Он не упал, а лишь отступил назад, правда, несколько нетвердым шагом. В этот момент его компаньон обрушил почти весь свой вес на мои шею и плечи.

В глазах моих на мгновение вспыхнул фейерверк огней, ноги подкосились. Но я собрал силы, сомкнул руки замком на затылке толстого и потянул его за собой на землю.

Толстяк перекувырнулся назад и грохнулся с таким шумом, что и глухой услышал бы его за несколько метров от места падения. Он покатился по земле и схватил меня мертвой хваткой за ноги.

В таком состоянии у меня было не больше шансов сохранить вертикальное положение, чем у пирамиды, поставленной на вершину. Но я все же попытался устоять на ногах, стараясь подмять толстяка под себя и нанести ему удар левой рукой.

Ничего не вышло. Я услышал топот бегущих ног, потом крик Вероники и почувсттвовал страшный удар в солнечное сплетение.

Ослепленный болью, я нащупывал землю вокруг себя, чтобы подняться на ноги. Человек, нанесший мне удар, собрался повторить его. Мне некогда было размышлять, но я понял, что это уже не высокий, а кто-то другой. Я не успел как следует поразмышлять над очередной загадкой — девушка набросилась сзади на моего противника, колотя что есть силы, правда, без видимого результата, по его широкой спине. Но и этой небольшой паузы оказалось достаточно — я поднялся на ноги и дважды ударил нападавшего коленом в живот и, когда он согнулся, кулаком по затылку. Затем быстро огляделся вокруг, оценивая обстановку.

Толстяк, оправившись от моих ударов, рухнул в машину в нескольких метрах от места драки. Высокого видно не было — очевидно, он уже сидел за рулем. Мотор взревел, и машина рванула с места со скоростью, которой позавидовал бы сам Шумахер. Она скрылась в конце аллеи, а я решил рассмотреть третьего, так сказать, члена оппозиции.

Мужик стоял на коленях, держа руку на груди, и прерывисто дышал. Он озадаченно вымолвил:

— Боже мой… Вы, Вероника Константиновна? Черт, я очень извиняюсь. Кажется, я нанес удар не по адресу. Я проходил мимо…

— У вас есть машина? — спросил я.

— Нет, я был в гостях и только что вышел…

Я в бессильной злобе посмотрел на аллею. Но автомобиль нападавших уже скрылся из виду. Возможно, мой джип и догнал бы их, но устраивать гонки среди ночи не входило в мои планы. Я остановился и полез за сигаретой.

— Я очень извиняюсь… — Плотный юноша со стриженой головой встал с колен и подошел к нам. — Я просто шел мимо и увидел, что дерутся… Мне показалось, будто кто-то попал в беду, а тот, кто лежал на земле, естественно, жертва. Пока Вероника Константиновна не начала лупить меня… Боюсь, я помог им скрыться, — Так вы, значит, знакомы? — спросил я.

Вероника озадаченно смотрела на мужчину.

— Я видела вас где-то, но…

— Владимир Миркин, — представился тот. — Вы видели меня в офисе господина Бурциевича. Вы приходили тогда с отцом.

Я поднес спичку к сигарете. При свете огня мы с Вероникой смогли лучше рассмотреть лицо говорившего. У него была квадратная челюсть и жесткий взгляд призера соревнований по боксу.

— Да, мы знакомы, — сказала девушка. — Познакомьтесь, Володя, это Зу… Ой!..

— Жорик меня зовут, — буркнул я как мог радушнее, — Жорик Кузовлев, — и протянул руку для пожатия. — У вас энергичный удар ногой.

Миркин улыбнулся:

— Неудивительно. Я играл в футбол, когда был немного моложе. Ваш хук левой тоже неплохой.

— В каждом из нас явно пропало немало талантов, — ностальгически проговорил я и вздохнул.

— Может, это и к лучшему, — сказал Миркин. — В любом случае мы сумели избавиться от хулиганов. В этом районе бывают разбойные нападения. За что только охране тратят деньги? Но мы думаем, что это местная элитарная шпана. Днем ходят на сольфеджио и в гимназии, а по ночам пристают к девушкам. Они ничего плохого вам не сделали?

— Вроде бы нет, — робко произнесла девушка.

Я хотел сказать, что у этих «детей райка» был еще и «форд скорпио» с федеральными номерами, но решил повременить с комментариями.

— Вы здесь, кажется, на машине? Не вывезете ли нас из опасной зоны? — спросил меня Миркин.

— С удовольствием.

Мы сели в машину. Я нажал на акселератор.

— Давайте вернемся в гостиницу и выпьем чего-нибудь, — предложил я девушке.

— Но мне нужно увидеть Зиганшина.

— Его нет дома, дорогая. Я там уже побывал.

— Но у меня была назначена встреча.

— С Симеоном Валерьяновичем?

— Да, — ответила Вероника.

— А ваш друг прав, — встрял Миркин. — Зиганшина сейчас и впрямь нет дома. Я знаю это, потому что Бурциевич сам хотел с ним встретиться.

— А как вам вообще удалось назначить эту встречу? — спросил я.

— Я пыталась поймать его в офисе, — объяснила Вероника, — но ничего не получилось. Тогда я оставила свой адрес и телефон. Сегодня во второй половине дня мне позвонили и сказали, что встреча назначена у него дома.

— Кто-то вас надул, — тихо шепнул я.

Вероника посмотрела на меня широко открытыми испуганными глазами. Я положил ей на плечо левую руку, чтобы успокоить. Пока я не узнаю значительно больше об этом деле, не буду обсуждать его в присутствии посторонних. Особенно перед человеком, который так профессионально дерется.

Хотя я, очень может быть, ошибаюсь, но именно этот упитанный стриженый юноша толкнул меня в первый раз в баре гостиницы. Глаза же высокого якобы фээсбэшника очень напоминали глаза одного из телохранителей Зиганшина, сопровождавших того в ресторан. Он держал ствол у моей почки и внимательно заглядывал мне в глаза. Именно тогда меня толкнули второй раз. Ох и не люблю же я хамов!