Привычка любить

Виктор Владимирович Ветров

Роман-мемуар. Роман-трагедия о любви двух подростков XXI века. Безумная история, которая разворачивается в бетонных джунглях нашего столетия. Забытые чувства, бесчисленные диалоги в социальных сетях. Настоящая и однодневная любовь. Черные списки и яркий экран смартфона. Настоящая история, пропитанная болью и безликой надеждой.

ГЛАВА 3

Человек в черном ходил по коридорам моего сознания, заглядывая в каждую дверь воспоминаний о прошлом. За каждой дверью была запечатлена какая-то история из моей жизни. Некоторые двери были заперты на замок — давно забытая часть жизни. Некоторые приходилось открывать, прилагая усилия — там хранились истории, которые обрели свою логическую концовку, но о них еще помнит память.

Человек шел по коридору дальше. Он уже не заходил в каждую дверь — искал одну. До нее долго идти, но сложно не заметить. Она единственная — открытая. Открытые двери несут в себе историю, которая не обрела свой конец. Неизвестный хочет помочь. Он ищет ее. Он должен ее закрыть. Помочь найти выход.

Найти и запечатать вход в эту дверь на фиг.

Времени мало. Мимо человека в черном одеянии одна за другой проносятся двери. Сзади него все рушится. Черная мгла грозит окутать человека своей сущностью. Память исчезает. Исчезнет жизнь, а вместе с ней и история, так и не обретя свой конец. Душа не успокоится, пока в памяти человека не закроются все двери.

Все до единой.

А дальше только мгла. Беспамятство и безумие.

Человек видит свет. Свет исходит от двери. Она — открыта. Он подходит к ней и всеми силами закрывает ее. Времени совсем не остается — черная мгла уже позади него. Выбора нет. Человек прыгает в белое пространство за дверью, и она закрывается. Все застыло. Теперь человек должен найти выход. Должен помочь завершить незаконченную историю. Если он не сможет — он не выйдет, а душа никогда не успокоится. Зачем ему выходить, если он и искал эту дверь? Не выйди он из воспоминаний, ему навсегда придется остаться за ней. Все, что хранилось за этой дверью будет повторяться снова и снова. До бесконечности. Если не успокоится душа, то она так же будет повторять одну и ту же историю, которая мучает ее. Безумие.

Бе-зу-ми-е.

* * *

На следующий день у нас тоже получилось встретиться всем вместе. Мы сидели в домике, весело и громко смеялись, и никаких обид и огорчений еще не происходило. Мне нравилось это наше новое знакомство. После вчерашнего дня, когда мы встретились впервые, что-то поменялось в нашей жизни. Что-то поменялось в моей. Теперь все стало красочнее, что ли. Какие-то новые чувства стали присутствовать в моей жизни. Мы опять расходились возле дома Даши, а затем провожали Снежу.

Прошла еще одна прогулка. Я уже начал запоминать все эти тропинки, дороги и дворы, в которых теперь гуляли мы каждый прожитый день. Раньше я не так часто гулял в этих местах, а теперь провожу там буквально все время. Иногда я смотрел на все эти дворы — двор с домиком, другой двор, которому дали название «114», и почему-то думал, что это наше знакомство не такое уж и случайное. Оно будет долгим, странным и полностью пропитано обидами, болью, счастьем, новыми эмоциями.

Мы теснились в домике, в который приходили в первый день нашего знакомства, и играли в «правду или действие». Часто задавали глупые вопросы, исполняли глупые желания, но все-таки было весело и какая-то своя, НАША атмосфера присутствовала где-то внутри всех нас.

Илья не делал первые шаги в отношениях с Дашей. Он не брал ее за руку, не предлагал гулять вдвоем, и поэтому мы гуляли все вместе. Мне казалось странным, что они ведут себя как друзья, а не как пара. Все-таки у меня еще не было отношений, поэтому я не мог никак судить своего друга за эту некую неуверенность.

На днях Илья уезжал на фестиваль красок. Мне не нравилось это мероприятие, поэтому я не решился составить своему другу компанию. Он уехал, а я остался в городе. Хоть это были последние деньки лета, но я решил оставаться до конца здесь, потому что меня так попросили Илья и девушки. Да и к тому же я тоже ведь хотел провести последние летние дни в городе, в компании своих друзей.

На этот раз нам пришлось гулять с Дашей и Снежей втроем, так как Илья все же уехал на свой фестиваль. Все-таки как-то странно получилось встретиться с Дашей.

Погода была солнечная и безветренная. Я сидел дома и скучал. «Илья на своем фестивале, — размышлял я, — придет, наверное, только к вечеру. Даша тоже не понятно где, да и зачем мне с ней гулять, если она девушка Ильи… Есть еще Жека, мой друг, но он почему-то не выходит». Я все же решил пойти в одиночку осматривать дворы в надежде, что найду кого-то из знакомых мне людей. На улице погода смягчилась и теперь вместо холода и дождя, за пределом дома царило прохладное, но от того не менее яркое солнце. Ветерок обдувал где-то спереди, но обдувал он чутко, не пытаясь как-то навредить или заставить прочувствовать его холод.

Все напрасно… Я ковылял из одного двора в другой, но нигде так и не встретил кого-то из друзей или знакомых. В конце концов, я все-таки решил пройти через стадион и направиться в сторону катакомб.

Я пересек уже половину стадиона, но так никого и не увидел на виднеющихся где-то неподалеку развалинах. Когда я подошел к главному входу, то заметил, что там никого нет. В жаркий день это было бы довольно странно, ведь катакомбы могли спасти от жары и спрятать в своей блаженной тени темных коридорчиков любого забредшего в них подростка.

Я спустился по лестнице короткими шажками, и мне в лицо ударил свежий подвальный воздух. Через темные ходы местами просвечивался солнечный свет. Тихо шагая прямо в жерло темноты, я не заметил, как оказался уже в комнате с бассейном. Так называлась комната с двумя выходами на поверхность и несколькими проходами со стороны других коридоров. В середине этой комнаты располагалось углубление, сделанное полностью из бетона, и в глубину оно было метра полтора. Весной этот «бассейн» затапливался до краев, и ходили слухи, что там нередко утопали дети, забредшие по весне в незнакомую для них подземку. Мурашки по коже. Врут, конечно, и про это, но как зайдешь в эту темноту по весне и взглянешь на этот плавающий по почти черной воде мусор, вспомнишь, что он плавает на такой глубине, тем более, что туда упасть — раз плюнуть, если подойти поближе и поскользнуться на нерастаявшем льду, становится не по себе.

Я оглянул высохший на тот момент «бассейн» и двинулся в сторону выхода из катакомб, который располагался ближе к коридору, из которого вышел я. Из-за кустов я услыхал смех и какой-то лепет. Пошел на него, не думая даже о том, что это могли быть знакомые мне люди. Но я увидел… Дашу и Снежу? Они были с какими-то пацанами, которые судя по виду были младше меня года на два.

— О-о, привет, — сказала Даша. — А ты что тут делаешь?

Снежа тоже что-то пробормотала и точно так же, как и Даша, удивилась моему внезапному появлению.

— Да я просто гулять вышел, — начал я. — Ну пошел в каты, подумал, вдруг там кто-нибудь есть из знакомых…

— Один что ли пришел? — перебила меня Снежа.

— Ну да, один, — ответил я, а затем, оглядев двух подруг, с оттенком удивления произнес: — Не ожидал я вас здесь увидеть… А вы что тут делаете? И это кто?

— А, это мои одноклассники, — ответила Даша, указав на мальчишек, что разговаривали о чем-то между собой за ее спиной.

— Ну этого я знаю, — я подошел к одному из пацанов и протянул ему руку. Одного из них я действительно знал, только не думал, что он учится в одном классе с Дашей.

— Откуда? — удивилась Даша. День удивлений, честное слово!

— Да неважно, — ответил я.

Затем пацаны ушли, а Даша предложила пойти в каты. Я согласился их провести. Медлить мы не стали.

Я спустился в комнату с бассейном, только теперь оказался на другой его стороне. Даша и Снежа что-то говорили, но я их по большей части не слушал. Девушки остановились почти возле входа, а я зашел за стену и оглядел, что творится в длинном коридоре, через который я проходил в одиночку несколько минут назад, до встречи с двумя новыми подругами.

Наконец, девушки решились пройтись вместе со мной.

Я пошел впереди. Даша и Снежа осторожно шагали позади, ступая след в след за мной. Мы подобрались к самому темному коридору, где света почти не оставалось, но, чтобы пройти до конца, следовало перейти и через этот коридор. Даша шла позади меня в одном шаге. Я слышал каждый ее шаг, но не оборачивался. Затем она взяла меня за руку, и я не стал медлить. По телу пробежала какая-то уверенность в том, что нужно идти смелее, вперемешку с некой теплотой. Вокруг все так же было темно, но с каждым шагом становилось светлее. Я чувствовал, как Дашина теплая рука держит мою, но ничего не говорил. Теперь оставалось выйти в другой коридор, а затем подняться по ступенькам на поверхность. Я не отпускал ее руку до тех пор, пока мы не добрались до самого выхода. Вскоре ладошка потеряла ту теплоту и стала легче — Даша сама выпустила свою руку, но все же какой-то оттенок тепла остался на моей руке.

Когда мы вышли из катакомб, подруги начали думать, куда же пойти теперь. В голову ничего не приходило, кроме как сходить либо в домик, либо на монолит к «сетке». Мне было, если честно, без разницы куда идти. Даша и Снежа присели рядом со входом на полуразрушенные стенки из кирпичей, на которых часто сидели подростки, взрослые, да и вообще все, кто здесь обычно ошивался.

Все-таки мы решили сходить в жилищки — жилой комплекс, окружённый забором, который находился неподалеку отсюда. Многоэтажки, построенные в этом комплексе, стояли рядом с катакомбами, где находились мы. Девушки пошли вперед в их сторону, я тоже не стал отставать от них. Подошли ко входу и пересекли границу жилищек. Теперь мы ступали по чистенькой асфальтированной тропинке, по бокам которой был усажен газон с маленькими елочками и кустиками. Затем мы выбрались на дорогу и пошли по ней в сторону следующего двора. Следующий двор был усеян ровной травой и окружен двумя многоэтажками с двух сторон, из-за чего на него почти не падали лучи солнца. В этом дворе стояли пара качелей и горка. В стороне виднелся низкий забор, который отделял площадку для подвижных игр от остального двора.

Там мы и провели большую часть времени. Затем пошли на монолит и там погуляли до самого вечера. Вскоре настало время расходиться. День был этот веселый и необычный. Наверное, почти единственный день, когда я еще не знал никаких огорчений и боли в груди.

А ведь мне и правда еще не доставалось ни терять близких мне людей, ни ссориться с ними всерьез, не переживать предательства и разлуки. Сейчас я еще неприкосновенен для каких-либо потерь, разочарований, обид и всего прочего.

Мы дошли до подъезда Снежи и девушки распрощались друг с другом. Я улыбнулся сам себе, когда подумал, насколько они счастливы быть вместе. Сам я такого не мог почувствовать даже с самыми близкими друзьями. Даша отпустила свою подругу из объятий и отступила немного. Снежа зашла в подъезд.

— Чё, тебя проводить? — спросил я у Даши.

— Ну как хочешь, пошли, — ответила она с непринужденной улыбкой на своем личике.

И мы пошли вместе. Покинули подъезд Снежи, прошли всю дорогу, которая стелилась рядом с коричнево-белой многоэтажкой и вела к школе. Теперь, когда мы остались наедине, я не шутил и был весьма серьезен. Мы разговаривали о прошедшем дне: о том, как было странно увидеться в катакомбах, о том, как было весело гулять и как все-таки хорошо, что мы встретили друг друга, потому что иначе было бы гораздо скучнее. Я шёл и думал о том, как классно, что мы начали сближаться друг с другом, о том, как это хорошо, когда между нами есть общий язык.

— А вот Илья все пропустил, — говорила Даша.

— Ха-ха-ха, ну да, — смеялся я. Не во зло смеялся, в шутку.

Я смотрел ей в глаза, они иногда сами натыкались на мой взгляд. Что-то космическое в них было. Какое-то лиловое сияние. Было ощущение, что либо это глаза очень счастливого человека, либо, наоборот, проливающего частенько слезы. Либо то, и то. Неизвестно мне ещё было, что же стоит за этой девушкой. Но я верил, что всё теперь будет хорошо, и даже если она раньше часто проливала слёзы, то теперь все будет совершенно иначе. В это откровенно верилось. И я был счастлив.

Мы обошли школу и уже подходили к «114» двору. Впереди виднелся дом Даши. Вечерний блик окон освещал наше присутствие. Мы шли по асфальтовой дороге, окружённой спящими машинами. Вскоре мы подошли к её подъезду. Вокруг сияли огоньки фонарей, а по оживлённой дороге, где-то в стороне, катались из стороны в сторону разные автомобили. Мы подобрались почти к самому крыльцу подъезда. Даша примкнула ко мне по ближе, и мы слегка обнялись. Что-то приятное проскользнуло где-то в груди. Необычное. Странное.

— Ладно, пока, — сказала она. — Спасибо, что проводил.

Даша улыбнулась, я тоже с ней попрощался. Попрощался и пошел один обратно. Обратно теми же путями, по которым мы добирались сюда. И я, вроде бы, был теперь один, но почему-то казалось, что в этот момент я совсем не одинок. Я вспоминал, как шёл с Дашей за руку в заброшенном коридоре, как проводил её и как при нашем расставании обнял её. Я вспоминал её взгляд, который так и не мог раствориться в этом прошедшем дне, вспоминал тот оттенок теплоты, что остался на моей ладони надолго, ту прогулку вдвоем, которая длилась не так долго, но в то же время была пропитана теплыми чувствами.

Я поспешил уходить в сторону своего дома.

Когда я зашел домой, мы переписывались с Ильей, и я рассказал о том, как сегодня прошёл день. Он вернулся поздно, поэтому мы переписывались только к ночи. Потом я уснул, но до этого еще долго вспоминал весь прошедший день…

* * *

Проходили последние два дня каникул. У нас получилось встретиться сразу же на следующий день, после того дня, когда мы гуляли втроем — я, Даша и Снежа. Мы встретились и пошли во двор с домиком. Когда мы пришли туда, то начали играть в правду или действие, Илья и Даша бегали друг за другом вокруг домика, все мы веселились и не знали печали. Через какое-то время Илья погрустнел и вышел из домика, следуя на качели. Он присел на одну из качелей, и вскоре Даша решила выйти и поговорить с ним. Я замечал, как Даша стояла возле качели, а Илья сидел на одной из них. Они вели какой-то разговор. Вскоре Даша тоже села на другую качель, и они так же продолжили о чем-то беседовать.

Мы разговаривали о чем-то со Снежей. Думали о том, почему Илья иногда становился грустным и каким-то слишком унылым. У него ведь была и девушка, и друзья, так почему же он грустит. Может, я просто чего-то не понимаю? Может это всё потому, что у меня не было отношений и я не знаю всех их тонкостей? Может быть…

Даша и Илья вернулись обратно в домик и сели вместе. Я оглянулся на лавочку, где была та самая надпись, обведённая сердечком: «И + Д». Всё казалось каким-то неестественным. Что-то определенно менялось в отношениях Даши с Ильей. Хотя, может быть, это просто сегодня такой день?

Посидев еще какое-то время в домике, мы встали и пошли в сторону школы. Когда мы подошли ко входу, у нас с Ильёй возникла мысль сходить до магазина, который стоял почти возле школы, за девятиэтажным домом. Не долго подумав, мы ускользнули в сторону магазина, а девушки остались ждать нас на улице. Я редко заходил в этот магазин. У него, по-моему, даже названия толком-то и не было. Магазин этот был тихий и в нём продавались разные продукты. Мы купили какие-то сладкие трубочки, которые потом все вместе и скушали. Тогда я думал, что, может быть, я буду чаще заходить в этот магазин и покупать эти самые трубочки.

Затем мы еще не очень долго погуляли. Пришло время, и мы так же разошлись возле дома Даши, подождали, пока подруги наобнимаются и точно так же, проводя и Снежу, разошлись по домам.

При мне Илья уже не был таким грустным. Мы весело дошли до его дома и, когда настало время прощаться, он предложил:

— Ты же все равно завтра уезжаешь, давай сходим ко мне всей компанией — ты, я, Даша, Снежа — и посмотрим фильм? Последний день лета всё-таки.

— Ну хорошо, во сколько? — спросил я.

— Часа в два можно, ну я у Даши узнаю, когда она сможет. Ладно, пока.

— Пока, — попрощался я с другом, пожав ему руку.

И ушел домой.

Наступил последний день лета.

Мы встретились на монолите всей компанией и пошли в сторону дома Ильи. Подойдя к его двери, мы радостно начали ждать, пока Илья откроет её. Зайдя к нему домой, мы разулись в прихожей и пошли в его комнату. На этот раз там было всё прибрано, девушки устроились на застеленный диван, а мы с Ильей отнесли их куртки на вешалку и пошли на кухню греть чай.

Мы нашли всего две заварки, немного сухого завтрака и попкорна. «Как всегда у Ильи что-то есть к чаю», — подумал я и принялся наливать уже согретую до максимума воду из чайника. Мы наполнили четыре стакана горячей водой, макнули туда заварки и начали уносить все угощения вместе с чаем в комнату, где нас ждала девушка Ильи и её подруга.

После того, как мы приготовили стол, и всё сложили на него, следующей задачей было выбрать, кино или мультфильм мы будем смотреть. Даша и Снежа проголосовали за мультфильм, и, не замедляясь в решениях, Илья начал искать тот мультик, который захотел посмотреть каждый из нас.

Мне было без разницы, что смотреть.

Я присел с краю, Снежа с другого, а Илья с Дашей сидели в обнимку посередине дивана. На моей душе было радостно от того, что все мы собрались здесь. От того, что Илья с Дашей не ссорятся и даже не думают грустить. Все мы тут собрались, чтобы насладиться последним днём лета.

Ещё долго мы смотрели этот мультфильм. Я часто замечал, как Илья обнимает Дашу. Внутри я чувствовал, что он счастлив, но почему же тогда иногда на него находила какая-то грусть? А мне же ещё сегодня ехать… Ох, как не хочется-то…

Досмотрев мультфильм, мы принялись уносить весь оставшийся на столе мусор и немытые кружки от чая. Пробыли еще какое-то время в комнате, затем начали собираться выходить на улицу. Я посмотрел в окно с девятого этажа: в небе садилось яркое предосеннее солнце, какие-то далёкие птицы порхали где-то вдалеке от нас, внизу проезжали шумные машины и проходили по обочине редкие люди.

Я застегнул кофту и вышел из комнаты. Увидев, как две девушки стоят возле выхода в прихожей, я завернул на кухню, заметил, как Илья домывает посуду

Мы вместе зашли в прихожую и начали обуваться. Даша со Снежей сидели. Вскоре мой друг собрался, и мы все уже стояли в прихожей и обувались.

Завязав последний шнурок на ботинке, Илья закрыл дверь в квартиру, и мы все потихоньку вышли в подъезд. Недолго думая, Илья так же закрыл и входную дверь. Мы все спустились на этаж ниже и вызвали лифт на восьмой этаж. Отворив свою дверь, лифт терпеливо дожидался, пока мы зайдём в его тесную комнатку и отправимся вниз.

Мы разошлись возле подъезда Ильи, и я пошел домой за портфелем с вещами, чтобы уехать на поселок. И я уехал в этот последний наш летний день. В автобусе я всё думал о том, как же всё-таки хорошо, что Илье досталась такая девушка, как Даша. Я был искренне рад за него. Правда, я не понимал, почему он не делал первые шаги к ней навстречу, почему не обнимал, не целовал и не ходил с ней за руку. Почему они не могли гулять вдвоём, чтобы им никто не мешал, если дело заключалось в присутствии лишних глаз. Думать об этом, если честно, не особо хотелось. Завтра первое сентября, поэтому нужно держать себя в руках и начинать новую жизнь. И всё-таки хоть лето длилось три месяца, где-то в сердце я понимал, что только эти последние дни, проведённые с новыми лицами, стали самыми лучшими и только из-за этих прогулок и посиделок у Ильи в гостях, можно было считать, что это лето было самое лучшее.