Тайна старого тополя

Виктор Владимирович Богданов

Каникулы продолжаются. Женька и его друзья попадают в новые приключения, не менее опасные и страшные, как в Темном Урочище. Теперь им придется сразиться со страшным оборотнем, злодеем из прошлого, освободившимся от многовекового Заклятия Времени. Новые способности и навыки помогут ребятам справиться с противником. А еще они приобретут нового друга. Кроме новых приключений, читателя ждут цветные иллюстрации.

© Виктор Богданов, 2016

ISBN 978-5-4474-8962-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Нелегко быть братом

Лучик утреннего солнца пробился сквозь листву росшего за окошком дерева и скользнул внутрь комнаты. Задержавшись на короткое мгновение на разноцветном настенном ковре с изображением несовременных сейчас Чебурашки и крокодила Гены, он медленно пополз вниз и в сторону, пока не добрался до постели, на которой разметался во сне мальчишка. Образованный этим лучиком солнечный зайчик запрыгнул на подушку и, чуть подрагивая, подобрался к самому лицу спавшего мальчика. Запрыгнул прямо на кончик носа мальчика, весело заплясал на нем.

Нос мальчишки смешно, как от щекотки, сморщился, реснички закрытых глаз дрогнули. Не просыпаясь, он рукой попытался смахнуть воображаемую пылинку, но зайчик, словно в насмешку, нацелился на самый кончик носа. Мальчишка чихнул и открыл глаза. С минуту он лежал неподвижно, просыпаясь окончательно, потом отбросил в сторону простыню и перевернулся на спину. Почесал свою густую, волнистую шевелюру, черным углём выделявшуюся на белой наволочке и сладко потянулся, напрягая мышцы под тонкой и легкой летней ночной рубашкой с короткими, украшенными голубым кантиком, рукавами. Пуговички на груди расстегнулись, сама рубашка съехала набок, открыв на левом плече мальчика чуть пониже ключицы небольшой шрам в виде ромба.

Мальчишка улыбнулся и тихонько рассмеялся, отмахиваясь от солнечного зайчика, нацелившегося теперь прямо в его глаза:

— Уйди, чего пристал? — весело сказал он, потом бросил взгляд на часы, стоящие на письменном столе неподалеку, и добавил: — Вижу, что поздно уже. Встаю, встаю…

Часы показывали начало одиннадцатого. Обычно он вставал раньше, а сегодня что-то разоспался. Но, в общем-то, в каникулы это допускалось. А сейчас как раз самый разгар летних каникул — конец июля, так почему бы и не поспать пару лишних часов, в школу-то спешить не надо.

Спрыгнув с постели, мальчишка ещё разок, до хруста в суставах, потянулся и изобразил небольшую утреннюю зарядку, если можно так назвать несколько лентяйских взмахов руками на пути от кровати до окошка. Забравшись с ногами на подоконник, он дотянулся до щеколды и открыл окно, полной грудью вдохнув терпкий запах тополиных листьев. Оставив окошко открытым, босиком прошлепал на кухню, заглянув мимоходом в комнату ушедших на работу родителей. На кухонном столе под чистой салфеткой обнаружил свой завтрак — тарелку со вчерашней жареной картошкой и котлетой. Разумеется, всё давно остыло. Стакан томатного сока прижимал исписанный маминым почерком листок бумаги — инструкции на день.

Пока читал мамины наставления, слопал холодную котлету. Попробовал глоток сока, скривился (несоленый!) и поставил стакан на место. Словно вспомнив что-то, заторопился в туалет, а уж оттуда — в ванную комнату умываться.

Дверной звонок разразился трелью в самый неподходящий момент. С зубной щеткой во рту и стекающей по подбородку пеной от зубной пасты мальчик подбежал к двери. Приподнявшись на цыпочках, попытался разглядеть в дверной глазок, кто там без перерыва жмет на кнопку звонка, но неудачно.

— Фхто фтам? — не вынимая изо рта щетку, спросил он.

— Ганс Кугель, — хихикнули в ответ из-за дверей. — Открывай давай!

Щелкнул замок, дверь открылась. В прихожую влетела девочка в легком платьице. Она удивленно уставилась на стоящего перед ней всё ещё в рубашке мальчишку с торчащей изо рта зубной щеткой.

— Ты что, только встал что ли? — оглядывая его с головы до ног, произнесла она.

— Угу… — неловко переступил босыми ногами мальчишка. — Проспал вот… случайно…

— Соня! — фыркнула девочка. — Мы же опоздать можем!

— Куда? К Березкину-то? Нас к половине второго приглашали, а сейчас всего половина одиннадцатого. Ещё целых три часа!

Девочка снова фыркнула, окинув мальчишку испепеляющим взглядом.

— Если некоторые спят до одиннадцати, потом ещё два часа одеваются-собираются, тогда обязательно получается, что они опаздывают. А нам надо ещё подарок найти.

— Я же не девчонка, чтобы два часа одеваться, — возмутился мальчик. — Мне красоваться перед зеркалом незачем, я быстро соберусь.

— Мой брат тоже всегда так говорит, — с сомнением покачала головой девочка, — Но всегда всем приходится его дожидаться.

— П-фы! — презрительно фыркнул мальчишка и, не вступая в спор, пошлепал обратно в ванную комнату. — Посиди пока в моей комнате.

Девочка скинула у порога свои блестящие красные туфельки и в одних гольфах салатного цвета, под цвет её платьица, прошла в комнату мальчика. Ироничным взглядом окинула неубранную постель, разбросанные вещи — обычный беспорядок обычной мальчишечьей комнаты. Покачав головой, прошла к столу, подняв по пути с пола джинсовые шорты и голубую футболку, аккуратно повесила их на спинку стула. Полистала оставленную на столе открытую книжку, потом села на стул и стала ждать хозяина комнаты.

— Ну и беспорядок у тебя здесь! — устав молчать громко, чтобы слышно было в ванной комнате, сказала она.

— Ну и что! — донеслось в ответ. — Нормально, как у всех.

— У всех нерях — может быть, а у нормальных людей это считается ненормальным. Хоть бы прибрался немножко в своей комнате.

— Приберусь как-нибудь, когда время будет.

— Конечно! У будущего волхва и воина Евгения Метёлкина на простые земные дела времени катастрофически не хватает, — в голосе девочки слышались явные издевательские нотки. — Например, комнату свою привести в нормальный вид. Он всё свое время тратит исключительно на постижение тайн окружающего мира, если не спит, конечно. Или собак не гоняет по улице с другими мальчишками.

— Ну, чего ты, Свет… — появляясь в комнате с полотенцем в руках, смущенно пробормотал мальчишка. — Приберусь я…

— Все вы, мальчишки, одинаковые, — вздохнула девочка. — Ладно уж, одевайся.

Женька Метёлкин, а это был он, бросил на подушку полотенце и прошлепал к платяному шкафу. Выдвинув один из ящиков, достал чистое белье. Многозначительно глянул на Свету — та, без слов поняв, что от неё требуется, на минуту отвернулась. Когда снова посмотрела на Женьку, тот стоял перед ней уже в майке и трусах.

— Я не знала, что ты спишь в ночной рубашке, — сказала она.

— А? Всего неделю, — смущенно улыбнулся он, бросив короткий взгляд на девочку.

— Я думала, что для мальчишек такие вещи не выпускают. Они обычно в пижамах спят.

— Почему же. Девочки тоже спят в пижамах, так ведь?

— Да.

— Почему же тогда нельзя мальчику спать в ночной рубашке? — в голосе Женьки послышался вызов.

— Можно, спи себе на здоровье. Только необычно как-то. Как в старинном кино получается. Но мне нравится.

Он внимательно посмотрел в глаза девочке и тихо, снова смутившись, признался:

— Понимаешь, я после похода не могу в пижаме спать. Не знаю почему, но не могу. Неудобно как-то стало и… неуютно, что ли. Лучше совсем без ничего. И, знаешь, как будто ночью в меня дополнительная сила вливается. Когда мама заметила, что я совсем без ничего сплю, была куча вопросов всяких, а я и объяснить-то толком ничего не мог. Неудобно, говорю, и всё! Она заявила, что так не положено, и предложила, может быть в шутку, купить мне ночную рубашку. Я подумал, и согласился. Вот…

— Правильно сделал. Какая разница, в чем человек спать ложится, главное — чтобы ему самому было удобно. Раньше-то вообще никаких пижам не было, все в рубашках спали, и всем было удобно.

— Мне удобно, — заверил Женька. — Кстати, там, на ценнике, было написано «сорочка ночная детская», а не «для девочек», а это значит, что её можно кому угодно надевать.

— Можно, можно. У неё и вид-то… для тебя подходящий…

— Ага, хорошо еще, что кружавчиков всяких нет…

— Ну, небольшое украшение ещё никому не мешало. Ты будешь одеваться или так и пойдешь в одних трусах? Ну и болтун же ты, Женька!

Он открыл было рот возразить на неожиданный выпад подружки, но не нашел чего сказать и только рассмеялся. Достал из шкафа зеленую рубашку с короткими рукавами, надел её и потянулся за шортами на спинке стула.

— Ты что, в этих шортах собираешься в гости идти? — схватилась руками за голову Света.

— Да. А что такое? — озадаченно посмотрел на неё Женька.

— Ты меня в гроб вгонишь! — почти как мама, ужаснулась девочка. — Они же грязные! Вон пятно на штанине, и обтрепанные ещё вдобавок.

Действительно, на джинсовой ткани не очень отчетливо, но всё же было заметно пятно въевшийся ржавчины, а низ коротких штанин был разлохмачен.

— Да его совсем и не видно, — поковыряв пятно пальцем, неуверенно возразил Женька. — А то, что обтрепанные, так это сейчас даже модно.

— Нет, вы только посмотрите на него! Он на день рождения собрался идти в ЭТОМ! Модно! Стыдно, а не модно! У тебя что, других штанов нет?

— Я что, по-твоему, в длинных штанах в такую жару должен париться!?

— Зачем в длинных, балда! Шорты другие есть?

— Есть, конечно, но они для таких случаев не подходят.

— Это почему?

— Потому что не подходят! Одно дело просто так гулять во дворе, как ты говоришь, «собак гонять», а другое — в гости идти. Они не подходят.

— А ну, показывай! — решительно потребовала Света. — Сейчас посмотрим.

Женька поворчал немного, но спорить не стал, в глубине души сознавая, что девочка права, шорты его, мягко говоря, не первой свежести. Нырнув чуть ли не с головой в глубины шкафа, он через минуту вытащил все короткие штаны, какие только у него были, показал Свете. Достал даже случайно подвернувшийся под руку, сшитый мамой в давным-давно, костюмчик для песочницы — объемистые короткие штанишки из пестрой легкой ткани с широкими резинками на поясе и на ногах, и с длинными лямками. На двор он их никогда не надевал (засмеют!), но дома иногда носил (если честно, они ему даже нравились). Выбор был не особенно большой. Кроме этого песочника двое китайских полинялых трикотажных шортиков, черные велосипедки и голубые льняные штанишки с накладным карманчиком спереди от детского костюмчика, из которого он уже вырос.

— Видишь, ничего не подходит. Гулять в этом ещё можно, но в гости идти нет.

— Это всё?

— Ну, в стирке ещё есть, но они грязные. И ещё один костюм, из которого я уже вырос.

— Небогато.

— Мне хватает, я же не девчонка.

— Приличный наряд никому не мешает иметь в запасе для всяких торжественных случаев, — наставительно сказала Света, перебирая его вещи.

Китайские шорты она почти сразу отбросила в сторону. С глубоким вздохом отправила туда же и льняные штанишки.

— Видишь, придется идти в джинсовых шортах, — сказал Женька. — В велосипедках тоже будет неприлично.

— В них да, — задумчиво кивнула Света, — А вот в этих будет довольно необычно. Надевай их, по-моему, будет очень даже можно.

Она показала на пестрый костюмчик для песочницы. Женька обалдел от неожиданности и уставился на неё с открытым ртом. На темно-синей ткани песочника были разбросаны небольшие колесные пароходики и парусники.

— В этих штанах я ни за что из дома не выйду! Я не детсадовец! — решительно заявил он. — Ты хоть немножко соображай! Мне же потом во дворе прохода не будет!

— Прям уж!

— Нет! Даже не упрашивай! Я их только дома иногда надеваю.

Света поняла, что спорить с ним бесполезно. Она снова вздохнула и махнула рукой. Женька видел, что настроение у неё испортилось, но отступать не собирался. Он снова потянулся за висящими на спинке стула шортами.

— А из какого костюма ты вырос? — неожиданно спросила Света.

— Что? А! Да вот, есть один, на матросский похожий. Вон, смотри, на стене фотка есть, где я в этом костюме на море.

Он снова открыл шкаф и достал оттуда плечики с висящим на них отглаженным костюмчиком.

— Матроска ещё ничего, а у штанов лямки короткими стали, — пояснил он, протягивая костюм Свете.

Этот костюм Женька любил и жалел, что так быстро вырос из него. Его три года назад привез отец из командировки в Эстонию. Сшитый из шелковистой синтетической белой ткани он и сейчас выглядел прекрасно. Обшлага коротких рукавов и широкий матросский воротник были окантованы синей полоской до сих пор не потерявшей своей яркости. Широкий разрез на груди закрывался кусочком полосатой, похожей на матросскую тельняшку, ткани и украшался небольшим треугольным галстуком. Короткие штанины белых брючек тоже заканчивались синими полосками, а сбоку на них были пришиты золотистые пуговички с якорьками. На правой штанине и на левой стороне груди у матроски золотистыми нитками были вышиты корабельные штурвалы, а в углах матросского воротника — золотые якорьки. Штаны держались на широких, в три Женькиных пальца, перекрещенных на спине лямках с поперечной полоской спереди. Три года назад, когда отец привез его, он был великоват, а вот в этом году уже наоборот.

— Красивый костюм! — похвалила Света. — А ты точно из него вырос?

— Говорю же, лямки короткие. Смотри сама…

Женька быстро скинул рубашку и с явным удовольствием облачился в легкую, шелковистую матроску, потом надел брючки.

— Видишь, — повернулся он спиной к девочке. — Пуговицы не застегнуть, до петель не достают. Вырос я из него. Если только совсем лямки отрезать, но тогда совсем не то будет.

Света внимательно осмотрела костюм, чуть потянула за бретельки и довольно рассмеялась:

— Ну и балбес же ты, Женька! Ничего отрезать не надо. Не догадался маму попросить пуговицы пониже перешить? Здесь же порядочный запас имеется. Ну-ка снимай штаны и давай тащи ножницы, иголку и нитку. Сейчас всё сделаем в лучшем виде! Ничего ты из него не вырос, ещё в будущем году носить будешь. Пойдешь к Коле в этом костюме.

Женька принес всё требуемое и молча смотрел, как Света ловко перешивает пуговицы на лямках. Он был доволен, что всё так хорошо обернулось. Когда все было готово, он с огромным удовольствие снова натянул брючки. Света помогла ему застегнуть сзади пуговицы, и он некоторое время повертелся перед зеркалом совсем как девчонка.

— Ещё носки белые надень и вообще будет классно, — сказала Света.

— Всё понял! — он с готовностью кивнул головой. — Как скажешь, начальник! Так ещё лучше будет! А кроссовки у меня итак белые.

Достал и быстро натянул на ноги ослепительно белые носки без всяких полосок и рисунков, потом встал и, довольный, обращаясь к Свете, радостно спросил:

— Ну, как? Нормально?

— Нет, не нормально, а классно выглядишь! На нормального человека стал похож, и с тобой рядом не стыдно идти будет, — похвалила порозовевшего от смущения мальчишку Света. — Пошли уж, ещё подарок надо купить.

Наполненный галдящей ребятней залитый жарким солнцем двор встретил их кучей любопытных глаз. Женьке даже показалось, что многоголосый шум на мгновение стал тише, как только они со Светкой вышли из дверей подъезда и пошли мимо мальчишек и девчонок к выходу со двора. Вслед им несся сдержанный шепот.

— Тили-тили-тесто… — донеслось до Женькиных ушей со стороны трех шушукавшихся им вслед девчонок.

Он не удержался и украдкой показал дразнившим кулак.

— Не обращай внимания, — сдержанно прошептала заметившая его жест Света. — Тебе это сейчас не идет.

— Почему?

— Прилично одетый мальчик и кулаки не совместимы.

Женька понял, гордо расправил плечи и поднял голову повыше, весело улыбнулся.

— Хорошо, не буду, — покорно кивнул он и демонстративно, назло всему пялившему на них глаза двору, взял её за руку.

Так и вышли со двора, радостно улыбаясь и держа друг друга за руки.

Почти месяц прошел с того памятного похода в Темное урочище, где Женька Метёлкин с Колей Березкиным и Светой Чижиковой оказались в самом центре загадочных и таинственных событий. Им пришлось вступить в бой с получеловеком-полупризраком Гансом Кугелем, в далеком 1942 году, попавшем под воздействие смертоносного луча волхва Филарета, но по странному стечению обстоятельств не погибшего, а ставшего невидимым и почти бессмертным. Он шестьдесят лет бродил по урочищу и ждал случая, чтобы с помощью страшного обряда снова приобрести нормальный человеческий облик. Для совершения задуманного ему надо было в полнолуние убить ребенка, обязательно мальчика.

Пришедшая в урочище группа туристов-школьников оказалась как нельзя кстати для претворения в жизнь задуманного бывшим карателем плана. Таинственные и непонятные случаи, творящиеся вокруг туристов, заставили Женьку, Колю и Свету искать их разгадку. В результате своих поисков они обрели сверхъестественные силы, которые помогли им справиться с Гансом Кугелем, когда он всё же сумел выкрасть одного из участвовавших в походе мальчишек и почти довел свой безумный план до конца. В сражении за жизнь товарища Женька чуть было не погиб, получив от Кугеля удар кинжалом в плечо. Применив полученные новые возможности и силы, Света залечила Женькину рану, теперь о ней напоминал только небольшой шрам в виде ромба под левой ключицей мальчика.

А ещё они втроем помогли вернуть человеческий облик самому волхву Филарету, вынужденному в течение шестидесяти лет жить в облике ворона.

Раньше Женька почти не обращал внимания на Светку Чижикову. Девчонка как девчонка, не хуже и не лучше других, и совсем не первая красавица в классе. Совместно пережитые события перевернули их отношения. Женька стал часто замечать, что если долго не видел Свету, то чувствовал себя неуютно, у него падало настроение. Когда Чижикова была рядом, настроение у него, наоборот, подпрыгивало вверх на несколько пунктов сразу. Он боялся признаться сам себе, но девочка ему, кажется, начинала нравиться. Он все чаще искал случая, чтобы хоть недолго побыть вместе с ней. А Женькина мама, узнав о новой подружке сына, только приветствовала их дружбу, заметив, что он в присутствии девочки становился аккуратнее и, по её мнению, даже иногда походил на «нормального ребенка».

Третьего участника совместных приключений, Колю Березкина, они тоже не забывали. Сегодня у него, как раз, был день рождения, и они были приглашены на торжество, почему и пришлось красиво нарядиться с самого утра.

До рынка, на котором Женька и Света собирались поискать подарок Коле, было не далеко, всего три остановки на автобусе. Соваться в душный общественный транспорт никому не хотелось, поэтому они решили прогуляться до рынка пешком. Солнце вовсю жарило с высоты, но со стороны протекавшей на окраине города реки время от времени долетели порывы легкого ветерка. Женьке нравилось, когда долетевший до них в очередной раз ветерок забирался под легчайшую шелковистую ткань матроски и трепал за спиной её широкий воротник. Хлопки трепещущего за спиной воротника поднимали настроение, а весь костюм был таким невесомым и легким, что Женька лишь изредка замечал щекочущее касание ткани к кожи его тела.

Настроение его было прекрасным, и он то и дело срывался с простого шага, скача козленком рядом со Светой. Ей тоже вскоре надоело изображать из себя «приличного человека», заразившись веселостью от носившегося вокруг неё Женьки. Встречные прохожие, глядя на красивых в своих нарядах мальчика с девочкой, весело болтавших о чем-то и смеющихся, на некоторое время забывали о своих взрослых проблемах и тоже начинали улыбаться. А, может быть, вспоминали свое собственное детство, когда могли вот так же беззаботно, как эти дети, веселиться.

На рынке они направились в ту его часть, где торговали игрушками и детскими вещами. Подарок решили сделать один от них двоих, посчитав, что лучше купить Коле одну вещь, но получше, чем два более мелких и незначительных подарка. Света настаивала на какой-нибудь хорошей игрушке, но Женька не соглашался, убеждая подружку, что лучше подарить что-нибудь другое. Например, игру для компьютера или хороший музыкальный диск с популярными певцами и группами. Родители Березкина приобрели на двенадцатилетие сына «навороченный» компьютер, в который Коля окунулся с головой, целыми днями не отрываясь от него. Женька считал, что предлагаемый им вариант подарка будет для именинника как раз самым лучшим, чем какая-то игрушка. Но, уступая желанию девочки, он всё же прошел с ней по «игрушечным» точкам, безжалостно раскритиковывая любую понравившуюся Свете игрушку.

— Пойми, — убеждал Женька, — Зачем ему сейчас какой-нибудь мягкий медвежонок, утенок или даже совенок. У него теперь есть компьютер, а там полно всяких игрушек. К тому же ему двенадцать лет исполнилось, а не восемь.

— Хорошая игрушка и для мальчишки может стать другом, — не сдавалась Света. — Мой брат, например, не расстается с пушистым зайцем. Каждый вечер с ним спать ложится.

— Ему лет-то сколько? Десять! А Коле двенадцать, понимать надо!

— Конечно, для вас, мальчишек, какая-нибудь стрелялка компьютерная интереснее ласковой мягкой игрушки.

— Интереснее, да. Но совсем не обязательно покупать стрелялку. Можно подарить что-нибудь интеллектуальное. Сборник школьных сочинений, например. У него с сочинениями всегда нелады были.

— Чтобы он списывал оттуда чьи-то сочинения и выдавал их за свои? Ну уж нет! Это нечестно.

— Почему же?

— Как почему? Разве можно использовать чужую работу, чужие мысли?

— Все так делают, и никого ещё совесть за это не замучила.

— А Березкин так делать не будет.

— Почему?

— Не будет и всё.

Они спорили, остановившись около киоска с всякими носками и чулками, загораживая его от других покупателей и совсем не замечая, что молодая продавщица за прилавком с улыбкой прислушивается к ним.

— Молодые люди, — обратилась продавщица к ним, — Не могли бы вы продолжить свой спор чуть в сторонке?

— Извините, — глянул на продавца Женька. — Мы не нарочно.

— А я тебя помню, — неожиданно сказала продавщица.

Женька вопросительно посмотрел на женщину, не понимая, о чем она говорит.

— Ты покупал у меня что-то не так давно. Колготки, кажется.

— А, да! Здравствуйте, — вспомнил он и поинтересовался: — А как Вы меня запомнили, здесь же много всяких покупателей?

— Прическа у тебя больно запоминающаяся, — улыбнулась продавщица. — Да ещё уж больно тщательно ты выбирал покупку, всё не мог остановиться на чем-то. Сейчас-то что ищите?

— Другу подарок, да только не можем прийти к единому мнению, что подарить от нас обоих сразу.

— Тогда, конечно, дело трудное. Но что-нибудь обязательно выберете, не расстраивайтесь раньше времени. У меня, кстати, ничего не хотите купить? К твоему прекрасному костюмчику есть неплохое дополнение.

— Покажите! — вместо Женьки попросила Света. — Мальчишки сами ничего не смыслят в красивых вещах.

Продавщица посмеялась и достала откуда-то из-под прилавка упакованную в прозрачный целлофан вещь, открыла и развернула её. На прилавке оказались белые колготки из тонкой синтетической ткани.

— Как будто для его костюма сделаны, — женщина показала на вышитые синими нитками парусники у щиколоток. — Нравится?

Женька осторожно потрогал тонкую ткань чулок и скептически заявил:

— Рисунок красивый, но вещь-то девчоночья. Вон какие тонкие, мальчики такие не носят.

— Почему же? Посмотри-ка на этикетку. Убедился?

Продавщица показала ему прозрачную упаковку, в которой оставалась большая красочная этикетка. С цветной картинки Женьке весело улыбались девчонка и мальчишка, одетые в веселые матросские костюмчики и колготки с парусниками внизу. На вид им было лет по десять. Пальчиками они оттягивали тонкую ткань чуть выше своих коленок, словно подтверждая рекламные слова, разноцветными веселыми буквами написанные вверху этикетки: «Легко! Удобно! Красиво!»

— Мне и так неплохо, — пожал плечами Женька. — Да и жарко летом в колготках.

— Дорого, наверное, стоят? — поинтересовалась Света.

— Совсем нет. Вам, как знакомым покупателям, уступлю всего за двадцать рублей, — обращаясь к Женьке, ответила продавщица. — И не бойся, жарко не будет — они очень тонкие.

— То-то и оно, что слишком тонкие. Спасибо, конечно, но не надо.

— Как хочешь, — женщина не настаивала. — Но если надумаете — подходите.

Попрощавшись, они продолжили свои поиски. Словно случайно Женька остановился около киоска с компьютерными играми и предложил хотя бы посмотреть ассортимент предлагаемого товара, на что Света нехотя согласилась.

Среди расставленных на витрине игр попадались диски с познавательными программами, на которые Женька не преминул обратить внимание Светы. Мало-помалу она тоже заинтересовалась и уже с интересом стала рассматривать компакт-диски. Она же первая заметила диск с названием «Предания древней Руси. Методы и способы познания живительных сил природы. Русское колдовство».

— Смотри, Жень, интересная штука какая. Кажется, я была не права, когда так упорно спорила с тобой. Это вот можно будет подарить Коле.

Совещались они недолго. Уточнив у продавца, что конкретно можно будет узнать из этого диска, они остались довольны его ответом. Березкин как раз собирался заняться изучением чего-то подобного, и такой подарок будет ему кстати. Цена оказалась тоже вполне приемлемой. У Женьки было семьдесят рублей, а у Светы шестьдесят. Продавец запросил за диск всего восемьдесят, выдал чек и пообещал в течение двух дней обменять, если вдруг обнаружится какой-то брак в покупке. Заплатили за подарок поровну — по сорок рублей.

Купив у проходящей мимо тетки по мороженому, направились к выходу из рыночной суеты и толчеи. На жаре мороженое быстро таяло, приходилось то и дело слизывать готовые упасть сладкие капли. Женька, как ни старался есть аккуратно, все же умудрился пропустить одну каплю, упавшую прямо на синюю полоску его шорт. «Растяпа», — тут же заметила Света. Женька убрал каплю и, помусолив палец, стер со штанины её следы.

— Ты где синяк заработал? — вдруг спросила Света, показывая на его коленку, чуть выше которой красовался желто-зеленый синяк размером с пятирублевую монету.

— Брякнулся позавчера, когда в футбол во дворе играли. А что?

— Выделяется слишком заметно, портит весь твой респектабельный вид.

Женька умел заживлять свои раны. С царапинами и ссадинами он разбирался за минуту, оставляя на их месте только легкие, едва заметные шрамы, но лечить свои синяки не получалось. На месте ушиба всегда появлялся красочный разноцветный синяк.

— Синяки украшают мужчин, — вспомнил Женька услышанную когда-то фразу.

— Ты ещё не мужчина, а мальчик.

— И что из того? Ни один мальчик не вырастает без синяков и царапин. Я то чем хуже?

— Ты не хуже, ты лучше других и синяки тебе не идут.

— Так их ведь в карман не спрячешь, — хмыкнул Женька. — Пока не пройдет, так и будет сверкать.

— В карман, конечно, не спрячешь, но скрыть то их можно. Ты вон какой красивый идешь, а синяк дальше тебя самого видно.

— Прям уж! — он смутился и непонимающе взглянул на Свету. — Ты к чему это клонишь?

Светка загадочно улыбнулась, потом посмотрела на Женьку и мило проворковала:

— А знаешь, мне всегда нравились мальчики, которые не стеснялись носить белые колготки. Ещё с детского сада. Они такие красивые становятся, прямо прелесть! Просто «лапочки».

Женька чуть не подавился своим мороженым. Он понял, куда клонит девчонка. Не в силах вымолвить слова, он молча смотрел на неё и хлопал глазами.

— А ещё у таких мальчиков не видно ни царапин на коленках, ни синяков разноцветных, портящих всю картинку.

— А я последний раз в первом классе так одевался, — смог вымолвить, наконец, Женька. — Ты что, в самом деле хочешь нарядить меня в эти белые…?

— Ага, — просто кивнула Светка.

— Ты не перегрелась случайно? Ни за что на свете! Да и зачем мне это нужно?!

— Женечка, ну, пожалуйста, мне же со стороны виднее, и ты станешь ещё красивее, — она ласково погладила его по руке. — И ещё знаешь что? Я хочу, чтобы все девчонки, которые попадутся нам сегодня навстречу, жутко завидовали, что у меня есть такой красивый… друг…

Уши Женьки начали гореть от такого признания Светки. Он совсем забыл про остатки мороженого, которое уже почти всё растаяло.

— Светка — ты рехнулась… Надо мной же смеяться все будут! Что я, детсадовец что ли? Нет, и не уговаривай!

— Не будут, я уверена. И тебе завидовать будут, что… что такой красивый и смелый!

— Я сказал — НЕТ! — начал злиться Женька.

— Не злись, лучше, а слушай, что тебе знающие люди говорят. У дам в этом деле больше опыта.

— Тоже мне, дама! На посмешище меня выставить хочешь?

— Ну, не дама, так сестра. Сам говорил, что мы почти как брат и сестра, так вот учти — я на два месяца старше тебя, значит — старшая сестра. А старших надо слушаться, они больше разбираются.

— В чем разбираются?

— А во всем. Ты меня знаешь, поэтому лучше вообще не спорь. Ну, давай хотя бы проверим, а? Вдруг тебе тоже понравится?

— Не понравится! — уверенно проворчал Женька.

Светка взяла его за руку и как маленького повела назад. Он почти не сопротивлялся, когда она подвела его к знакомой продавщице и попросила продать им те самые колготки. Смело распоряжаясь, она попросила пустить их за прилавок, чтобы «мальчик мог сразу переодеться», и затащила туда Женьку, торопя его и заставляя шевелиться быстрее. Ещё там, за прилавком, Света критически осмотрела переодетого Женьку и довольно хмыкнула, решительно вытащив его на всеобщее обозрение.

Женька чувствовал себя так, словно его вообще без одежды выгнали на улицу. Но вопреки его опасениям никто особого внимания на него не обратил.

— Вот видишь, — шепнула Светка, — Всё нормально. Никто не смеется. Пошли так к Березкину. Никто на тебя даже не смотрит.

Но, смотрели! Мимо прошла мамаша с двумя детьми, мальчиком и девочкой, в их глазах при виде Женьки появились искорки удивления. Другая девчонка, посмотрев на них, вздернула вверх нос и отвернулась. Какой-то мальчишка лет десяти показал на Женьку пальцем и хихикнул. Женька готов был прямо сквозь землю провалиться, но чтобы провалиться!

— Ну и удружила ты мне! — прошипел он. — Все как на клоуна пялятся.

— Вовсе нет, — возразила девочка. — Почти всем нравится, смотри, как хорошо на тебя смотрят.

— Ну уж нет! — Женька решительно шагнул за прилавок и стал снова переодеваться. — Хватит с меня этой клоунады!

Через пару минут он вышел в своем прежнем виде.

— Наряд у меня нормальный и приличный, — безапелляционным тоном заявил Женька и протянул пакет с колготками Светке (купили ведь уже). — Забирай их себе — пригодятся.

— Ну и напрасно, — беря пакет, пожала плечами Светка. — Сияй теперь своим синяком на всю улицу.

— Лучше уж синяком сиять, чем в таком виде. Пошли на остановку, ехать ещё долго.

Автобуса пришлось ждать совсем недолго. Светка немножечко дулась на Женьку, но тот делал вид, что ничего не замечает, хотя какая-то досадинка от случившегося на рынке осталась. А синяк действительно видно было издалека и он, наверное, в самом деле, несколько портил его вид. Уже сидя на сиденье в автобусе, он прикрыл синяк ладошкой, что не ускользнуло от Светки, которая не упустила случая ехидно бросить:

— Слушался бы меня, не надо было бы закрываться… А ещё в гости идешь с таким синяком. Что мама Березкина скажет, когда увидит? Что у её сына друзья какие-то… какие-то драчуны!

— Молчи уж, — с сомнением (а вдруг Светка права?) пробормотал Женька. — Может… потом…

— Учти, только мы, женщины, умеем правильно выбрать ту вещь, которая больше всего подходит человеку. Мальчишки сами никогда не умеют правильно одеваться, а это, между прочим, настоящее искусство. В следующий раз лучше не спорь, а подчиняйся без слов. Тебе же будет лучше, «братик»!

— Никогда не думал, что так нелегко быть братом, — съехидничал на всякий случай Женька. — Особенно твоим.