Витькина жизнь

Виктор Борисович Коровин, 2023

Мемуары моего деда о Великой Отечественной Войне и трудных послевоенных лет. Написана от третьего лица, о молодом человеке, добровольцем ушедшего на фронт и участвовавшего в зачистке бандитских формирований в Крыму после освобождения территории в 1944 году. Воспоминания о первой любви, фронтовых буднях, празднование парада победы в Симферополе и послевоенные годы. Рукопись более двадцати лет пролежала среди личных бумаг.

V. 1942-43 гг. 1.Новые трудности в студенческая жизни.2. Голод и неожиданные приятности. Конец голодовки

Студенческие годы потянулись нелегко. Тётушка могла высылать mолькo по 100 р. л месяц. Это значит в день по 3 р. А 400 Гр хлеба, что давали на день по карточкам, и тарелка супа — 3 р.40 к. вместе. Но надо как можно лучше и экономнее распределить эти деньги. И Витька делал так: на карточку можно было брать хлеба сразу на 10 дней. Это стоило 4р. — 4 кг. Одна тарелка супа, а день обходилась по 3, а в месяц — 90 р. да хлеб по 4 кг за 10 дней — 4р. на 3 дн. выходило 12р. Итого 102 р., а Витька имел только 100 р. каждый месяц, которые ему регулярно высылала тётушка. Но этого, конечно, было недостаточно. Но спасибо и за это! Ей тоже нелегко было отрывать эту сумму от себя. И так, жить нужно было на 100 р. Ничего другого в голову Витьке не приходило, как тянуть свое существование на эти 100 р. Но тарелка супа — это не суп, даже ничего подобного с супом не было. Это был настоящий бульон, неполная тарелка, почти половина её, в которой плавал какой-то плевок — мясом-мясом называлось.

Но вскоре пришлось отказаться от этого бульона с плевком — всё — равно не хватает денег. Пришлось на 4 р. набирать на 10 дней хлеба и в сухомятку дня за три эти 4 кг. улопать. А неделю затем не брать в рот ни крошки. Чтобы сэкономить свои силы Витька В 13-00 приходил с занятий в интернат и сразу ложился. Правда перед тем, как лечь, он предварительно запасался окурками, подбирая их во всех местах, где только еще не подмели. Витька стал профессиональным курцом, дабы сбить голод. Сделал лёжа все домашние задания и покурив, Витька засыпал голодным сном, с надеждой на что-то лучшее в будущем. Хоть сны снились хорошие, ласковые и веселые. И это было единственное утешение. Иногда все же дело доходило до того, что сидя на уроках математики или химии и глядя на длиннющие формулы и уравнения, выведенных учителями на классной доске, а перед глазами у Витьки метельшили пирожки с мясом и рисом. Вкусные, которые продавали почти на каждом углу в лотках в Сочи по 36 коп.

Затем Витька уже даже не стал обращать внимание на гул гитлеровских «Хейнкелей», «"Юнкерсов"и"Фекке-Фульфов", налетавших и бомбивших Сухуми, на гулкое уханье разрывов бомб, на зенитную канонаду, на «звёздочки» на небе в вечернее время от разрывов зенитных снарядов, на барабанный перестук по крышам домов от падающих осколков.

Даже на мимо пролетавших осколков, вот-вот норовивших садануть по башке, и то, как-то относился равнодушно. Как-то вечером Витька подходил к флигелю со двора. В этот момент был налёт фашистской авиации на город. Кругом всё грохотало. Содрогалась земля и от взрывов фугасок и осколочных бомб, и от выстрелов зениток. По крыше здания техникума каждый раз обрушивались стальные"брызги"осколков от разорвавшихся снарядов.

И вдруг, что-то около Витькиного лица просвистело, обдав лицо горячим воздухом и плюхнулось на землю. Витька догадался, что это, видимо, осколок. Но брало любопытство — большой или маленький, а вдруг целый снаряд? Но было уже темно, да и плюхнувшийся"дьявол” был еще горячий.

Витька решил пройти во флигель интерната, а утром поглядеть на осколок или снаряд. Так и сделал. А утром выяснилось, что"дьявол"оказался хорошей головкой от снаряда зенитной скорострельной пушки с очень острыми краями и весом больше 05 кг.

Так и тянулись дни, длинные, изнурительные в голодовке. На одном курсе с Витькой учился один еврей с огромной, как у льва, шевелюрой и с нагибающейся правой ногой. Жил он тоже в том же интернате во флюгере, но в другой комнатке. Он где-то работал. Одну половину дня учился в техникуме, а другую работал. Перед ним Витька остался в долгу. Всё-таки он иногда раз — два в неделю, в те томительные дни водил Витьку в свою столовую на обеды. Спасибо ему!

Покажется странным, а как же так, ведь Витька учился вместе со своей сестрой, которая была уже на последнем курса. Эта голодовка у Витьки била относительно не долгой, что-то с октября до декабря 1942 г. А с декабря было дело другое. Половина здания общежития техникума занимала одна из стрелковых воинских частей. И дело, конечно, не обошлось без романтики. И Валя, сестра Витьки «познакомилась с одним ст.л-том Токаревым Леонидом. Он занимал должность нач-ка хозчасти. Парень Витьке понравился «да и Витька ему тоже. Придёт, бывало, Ленька во двор техникума и сядет на большущее бревно, что лежало у ограды в глубине двора, напротив здания. Как будто бы греется на солнышке. Вдруг увидит Витьку: «Витька! Иди сюда!» — крикнет. Витька подойдет и сядет рядом. Начнется разговор о всяких мелочах. А тут иногда воздушная тревога захватит. А они так и останутся сидеть.

Витька любил слушать брехливые рассказы «бывалого» Леньки о «былых его делах» на войне (страшным брехуном оказался этот Ленька в последствии), о танках, о пушках, о немцах, о наших бойцах. А потом, наговорившись, скажет Витьке: «Ну, позови Валюшку!» Витька с невинным выражением лица и в безразличной позе идет за сестрой.

В начале декабря 1942 года Лёнька с Валей сняли квартиру в частном домике за городом на окраине большего поля, которое готовили еще до войны к постройке стадиона, а теперь превратившегося в аэродром авиамастерских. Витька поселился вместе с ними. Комнатушка небольшая, даже очень маленькая. Хозяйка дома — Анна Макаровна — была женщиной доброй.

Лёнька снабжал продуктами неплохо. И вскоре; в конце декабря, они с Валей уехали, уехали ненадолго. Витьке оставили кое — что из продуктов питания, чтобы он отвез к Новому году и Боре. Загрузив небольшой вещмешок торбочкой с рисом кг. на 3, сахару-песку с килограмм, в пакетах немного гречки и пшена, немного сливочного масла и комбижира, Витька готов был отправиться в путь.

Оформив академический отпуск и взяв для этой цели справку, Витька 29-го декабря утром, около 9-00, отправился на автобусную остановку. Лил дождик. Витька был одет в бушлат и на ногах полурванные ботинки. Автобусы не ходили уже несколько дней. Витька"плюнул” на это и пошел пешком."Эх! Была не была!"От Сухуми до Сочи 155 км. Весь день Витька шел вод моросящим дождиком.

К вечеру Витька был в Гудаутах. По ходу он несколько раз подъезжал на попутных машинах по 4-5 км. Перед Гудаутой, уже поздним вечером, он зашел в какой-то сарай, стоявший вблизи шоссе, и там мокрый уснул.

Переночевав в Гудауте — снова в путь. Дождик перестал, но погода стояла пасмурная. Через несколько км пути Витьку остановили патрульные КПП. Проверив документы, посадили его на попутную машину, на которой он доехал до Бзыби. Затем опять пешком до Гагры, где и застала его следующая ночь. Здесь Виктор купил кусочек ломтика печенной тыквы за 5 р. Перекусив, лёг на ночлег на остановке автобуса.

После ночлега в Гагарах, уже 31 декабря, снова в путь. До Сочи еще далеко. Тут Витька решил подъехать на машине. Кстати, где-то в районе Гантиади, Витьку догоняли 2 грузовика. На поднятую руку первый не обратил никакого внимания, промчался. Но второй встал. В его кузове, оборудованном для перевозки мяса, было навалено какое-то барахло и расстелен брезент, на котором сидели человек 10."Вам куда?" — спрашивают. Витька весело ответил:"Да куда-нибудь, лишь бы до Сочи добраться".

Разрешили сесть и поехали. Машина шла до Новой Мацесты. Витьку довезли до поворота, а там он дошел уже без труда. Встретился с Борей и тётушкой, передал им гостинцы. Скромно отметили Новый 1943 год. Хоть и редкие, но налёты немецкой авиации были и на Сочи. Особого вреда, конечно, городу они не приносили. Налетали в основном, на порт, но мимо.

2-го или 3-го января Витька собрался было уезжать в техникум. Но автобусы не ходили. Прошел месяц срок отпуска кончился. Обратно в срок Витька не смог вернуться. Тут Витька подставил палочку на отпускном билете и добавил т.о. еще месяц.

Прошел и этот месяц, а автобуса всё не было в ходу. Но тут чуть было опять не подвернулся счастливый случай. А месяц-то уже второй прошел. Опять, уже в третий раз, пришлось выкручиваться и подставить (Ш) третью палочку в отпускном.

И тут опять знакомый тётушкин капитан. Его катер вскоре должен был идти в Сухуми. Витьку обещал взять с собой. Вот только дата отхода была не известна. Тут у Витьки вновь возникла мысль:"А не остаться ли потом навсегда на этом катере? Сначала юнгой, а потом дальше всё пойдёт чередой. Не его всё не было и не было. Как назло.

Но пошел и автобус. Виктор взял билет и уехал автобусом. А потом получает от тётушки письмо, в котором она сообщала, что этим же вечером заходил за Витькой капитан. Так и вторично не сбылась эта давняя мечта.

И вновь потянулись учебные дни. Не такие уж и голодные, в техникуме он обедал с евреем в его столовой на работе, а вечером ужинал с Валей и Ленькой. И вдруг, где-то в середине января приходят во флигель двое в военно-морской форме. Один офицер, а другой мичман. Они обратились к студентам с просьбой помочь рассортировать посылки. Эти посылки шли со всех сторон нашей необъятной страны. Даже с дальних берегов Охотского моря и Камчатки.

Посылки, конечно, разные: в одних печенье, спиртные напитки, в других спиртные напитки, закуска и конфеты, в-третьих — колбасные и хлебобулочные изделия, бельё и т.д. Словом всё: выпивку, закуску, одежду, конторские и хлебобулочные изделия, кто что мог собрать, то и посылал на Фронт славным морякам Черноморского Флота. Посылки так и были адресованы: Черноморский Флот, морякам.

Были и с отдельными адресами: Черноморский Флот и название какого-либо корабля, катера.

Но посылок оказалось так много, что работники Управления, военнослужащие, сами не в силах разобрать, рассортировать от порченных продуктов посылки и подготовить их к отправке. А катара и корабли уже подходили. Вот руководство, командование порта и обратилось ко всем сухумским студентам за помощью.

Не все, конечно, согласились. Но Витьке ничего больше на оставалось, как согласиться. Тем более, что были поставлены такие условия; ешьте, пейте, закусывайте всё, что хотите и сколько хотите, но с собой ничего не уносить.

И вот наступила новые дни для Виктора, сытые и веселые, после таких голодных. Маленького роста, в морской летней форме с чернявым чубчиком, свисавшим на правую сторону лба, подвижный Витька быстро завоевал к себе симпатии почти всех, работавших вместе с ним.

Всех распределили на несколько групп, каждой группе давалось определённое постоянное задание. Решено было, что девушки будут на сортировке спиртных напитков в основном, а мальчишки и остальные девчата — на сортировке посылок с продуктами питания, фруктами и одеждой и на упаковке посылок с последующим их закрытии крышками, прибив гвоздями.

Впервые заговорили у Виктора чувства влечения к девчатам. Тем более, что этим, не заметно для Витьки, усиленно увлекалась одна блондиночка, студентка мединститута Зина Р. Витька сначала работал в группе"распечатания” посылок и забивки готовых. Затем его посадили за весы с Зиной Р., на которых он взвешивал тару, а затем и брутто.

Витька научился тут пить. Закуска была отменная и выпивка — какой угодно. Группа девчат всегда приготовляла для Витьки чекушку коньяка. Виктор «налижется"за несколько таких чекушек с"закусом"и идёт на прохлаждение к себе в интернат. Через полчаса или час, как ничего не бывало, он шел обратно в порт.

Так пропал январь. Работа уже заканчивалась. Готовые посылки партиями стали грузить ежедневно и ежечасно в подходившие к пирсу суда. Однажды, уже поздно вечером, с последней партией посылок, Витька решил остаться на этом судне в трюме. Все условия к этому были благоприятны: Витька находился в трюме, принимал посылки, а в городе в этот момент была воздушная тревога.

Было уже довольно поздно вечером. Витька через люк видел вспыхивающиеся над трюмом звёздочки от разрывавшихся снарядов. Время было позднее, студенты спешили по местам жительства на отдых. Витька притаился в трюме. Вот-вот прозвучит команда для судна?"Отдать носовой!” и"Отдать кормовой!” концы. Тут же находился и матрос Петька, подававший ящики в трюм. Когда он выходил из трюма через люк, Витька попросил его, чтобы он молчал о пребывании в трюме Витьки. Петька пообещал, но не тут-то было. Или Петька, или зазноба Зина Витькина встревожились, но кто-то выдал его. Оказывается, на пирсе стоял, полный в кузове студентами, ЗИС. Все кричали и звали Виктора.

Наконец, кто-то взобрался на судно, пробежав к люку, стал кричать в трюм, звать Витьку. Ему ничего не оставалось, как откликнуться с досадой. Затем, долго не думая, с уголка распечатав посылку, вытянул две пол-литровые бутылки, одну с водкой, а другую с каким-то ликёром, немного взял леченья. А с другого ящика — две пачки 200 гр-х табаку"Краснофлотский? и поднялся из трюма в кузов машины.

Студентов развезли по местам. И так, закончились работы в порту, а вместе с ними и сытые дни для Витьки. Вскоре приехали и Валя с Лёнькой. Но всё равно дни были полуголодные.

1943 год. Вновь приятные новости и изменения в жизни «Прощай голод навсегда!

Почти семестр Витька проучился в таком полуголодном состоянии. Не выдержал всё же больше. Узнал от кого то, что в сторону Новороссийска должен отправиться дивизион торпедных катеров. Немедленно пошел в Управление ЧФ к старшему морскому начальнику с просьбой зачислить и его, хоть юнгой, в этот дивизион.

У него уже был на приёме офицер, оказался командиром того дивизиона. Но не мог старморнач сделать этого. Перед уходом, офицер поднял Витьку на руки, поцеловав, поставил на пол и быстро вышел из кабинета.

Старший морской начальник тут же вручил Витьке записку и указал адрес штаба одной из частей ВВС ЧФ и к кому там нужно будет обратиться, к начальнику АХО, ст.л-ту Илькову.

Витька немедленно помчался по указанному адресу. В штабе начальник АХО оказался очень хорошими и отзывчивым человеком. Коротко побеседовал с Витькой, кто, откуда и т.п. и вручил ему еще какие-то бумажки и указал адрес, где-то в районе ж.-д. вокзала. Витька пошел туда. Это были 20 САМ ВВС ЧФ (стационарные авимастерские). Они располагались оказалось там же; где стоял на краю этого аэродрома дом Анны Макаровны.

И так, в середине марта 1943 года Виктора приняли в 20 САМ ВВС ЧФ. После пройденного месячного техминимума он получил 25 апреля удостоверение о присвоении ему 2-го ученического разряда рабочего-специалиста по ремонту боевых истребителей. Затем через несколько месяцев и 3-й разряд авиаспециалиста слесаря-дюральщика. Виктор освоил тогда 18 типов истребителей, состоящих тогда на вооружении. Поставили его на краснофлотский паёк, как юнгу. Воспитателем был у Витьки старшина 2-й статьи Пасынков Павел Степанович. Он был для меня как отец! Ведущий специалист мастерских. Очень многому научился Витька у него по качеству выполнения ремонтных работ. Он будет помнить его всегда!

Кончились, наконец, муки голодовки. Началась боевая работа во флоте, Витьку одели в морскую форму: тельняшка, фланелевая блузка с отложным воротником, синяя блузка с воротником и бескозырка! Давняя мечта! Девчата, работницы САМ по вольному найму, восхищались как Витьке идёт морская форма! А он, чертёнок, только улыбается.

Попал Витька в слесарно-монтажный цех. Очень интересно! На курсах техминимума по сокращенной программе изучались: история Совавиации, устройство самолётов, технология ремонта отдельных особо ответственных элементов по узлам самолёта и т.п. Получили по окончании пройденного материала удостоверена с якорем.

Питание было морское-техническое. Кормили как на убой! Усиленно ко всему этому Витька добавлял фрукты. Без них он нигде и ни куда. Хурма и груши — самые любимые. В сезон добавлял он мандарины. В мастерских работали усиленно. Машин с фронта прибывало очень много. Их полностью разбирали, комиссионное дефектировали каждый узел, каждую деталь и после ремонта собирали вновь.

Работали, не покладая рук, день с утра и до поздна. Иногда и сутки захватывали. Без выходных. Спрос большой! Был конструкторский отдел во главе с главным конструктором майором Гольдманом, были и лётчики-испытатели. Но часто за готовой машиной приезжали летчики с фронта и испытания проводили непосредственно в боях с фашистскими ассами. Начальником 20 САМ был капитан 2-го ранга Мазур.

Как уже говорил выше, спрос был очень сильный на кабины! На фронтах закончилось завоевание высоты у фрицев. Высота у них отвоёвана! Высота наша! Высотные машины МИГи — начинают отпадать. Они свои функции почти выполнили. Большой спрос у морских летчиков — на"НК"и и в меньшей степени — на"ЛАГГ"и. На"аэрскобры"спроса нет, их брали только по необходимости, когда фронту требуется машины, а их нет кроме"аэрокобр". Морские лётчики вообще любили"НКи."Киттихауки" — торпедоносцы-лёгкие бомбардировщики-штурмовик-истребитель. Вот такая комбинированная машина! Но тоже шли хорошо.

Когда скапливались"аэрокобры"и “ЛАГГ” и, то их отдавали сухопутным, армейским, лётчикам.

В коллективе 20 САМ служили специалисты из самых различных подразделений флота. Были и с кораблей. Так, например, кок Василий Иванович, замечательный специалист, был по здоровью списан на берег с крейсера. Были и из лётных расформированных училищ и из авиазаводов. Иногда и"чудили".

Вот три друга: гл. старшина Сазонов Борис, высокий симпатичный парень, крепкого телосложения, Кудрявцев Митя — тоже хороший парень, замечательно пел, и Саша — более молчалив, построили в свободные часы по чертежам 3-х местный У-2. Слегка подвыпив, решили в троём его испытать на лету.

Погода стояла жаркая, июль. Завели мотор, рули управления работали отлично. Стали взлетать с местного аэродрома /поля будущего стадиона/. Он был окружен почти со всех сторон высокими кустарными деревьями и опорами с электро-телеграфными проводами. Но взлетели благополучно. Сделали несколько кругов над мастерскими, помахав"крылами". Но хмель пробивался также успешно.

Решили ребята показать"класс". Пролетели низко над двором мастерских и тут увидели провода. Ручку на себя, но… поздно. Костылём зацепились за пучок проводов. У-2 пошел вертикально вверх и перекинулся через себя. 3 друга оказались на земле возле груды обломков своего У-2.

Пострадали, к счастью, не сильно. Митька получил перелом левой руки и сильно ушиб ногу. Борис совсем удачно, можно сказать,"приземлился" — только расшиб немного голову и получил лёгкие травмы руки и ног. А Саша кроме ушибов по телу расквасил почти в лепёшку нос. Месяц пролежал в

госпитале.

Митька долго пролежал в госпитале. А Борис пробыл в лазарете всего неделю и приступил к работе. Он был еще и старшиной монтажной группы специалистов.

Как-то однажды доставили в сухумский музей сбитый на фронте немецкий истребитель"Мессершмидт". Побиты немного фюзеляж сзади кабины, плоскости и хвостовое оперение. Моторама спереди центроплана была совершенно целая. Его выставили возле музея на площадке для общего обозрения.

Очень много продолжали поступать машин с фронта. Идут упорные битвы за освобождение Кавказа. Работников мастерских и машины стали перевозить на большую поляну возле морского берега в 9 км от Сухуми. Эта ровная поляна использовалась как аэродром. На ближнем от Сухуми конце её располагались самолёте 20 САМ, а на дальнем — вдоль берега — располагался авиаполк ночных бомбардировщиков У-2. Их называли"королевская авиация».

Лётный состав полка состоял почти из одних девушек и женщин. Каждый вечер перед закатом или в закат солнца они всем полком вылетали в горы на ночь бомбить фрицев. Утром, уже работники 20 САМ были на своих местах, они прилетали обратно.

Но какое зрелище, когда они вылетали! Высоко в небе, в строгом боевом порядке по 3 самолёта в звене, по эскадрильно, четким строем они крыло к крылу шли на врага. Величественный гул, словно мощные машины летят. Поэтому, видимо, и окрестили их именем"Королевская авиация"!

Но смеху не было предела, когда они на следующее утро возвращались. Кроют самовцев на чем свет стоит. Снизится какая-нибудь низко-низко и метров с 20 на бреющем кроет и кроет матом. Вот черти! Но радостно, что все вернутся без потерь!

Рядом по соседству со стороны Сухуми в редких кустовых зарослях располагались зенитчики морской артиллерии и командоры береговой обороны. Матросы и матросята, т.е. ребята и девчата.

Наступает зима. Летняя благодать кончилась. Подходит следующий — 1944 год. На фронтах успехи. Все"самовцы"с нетерпением ждут освобождения Крыма. Ведь там остались их родные. Выступила с Кавказа в глубь Кубани и в/часть, где служил Лёнька. Вместе с ним уехала и Валя. Так надолго и расстался Витька со своей сестрой.