Риданские истории II

Виктор Александрович Авдеев, 2023

Ридан – это возведенный могучим Злом старинный город, на долгие века затаивший в себе самую темную неразгаданную сущность. Вот уже шестьсот лет со дня своего появления он поглощает жизни людей самыми изощренными способами, отравляет леденящим кровь ужасом души тех, чей черед еще не настал. И если верить блуждающим среди жителей слухам, даже после смерти цепкие пальцы древнего проклятия, лежащего тяжелым покрывалом на улицах Ридана, не отпускают жертвы за пределы своих границ, обращая умерших в самые разнообразные формы гнетущего существования во чреве Тьмы…

Рождественские шарики

Маленькому Бенни в этот поздний вечер совершенно не хотелось спать. Еще бы! В канун Рождества после съеденной сочной жареной индейки, которую каждый год готовила его любимая мамочка, и различных сладостей из кондитерского магазина добродушного мистера Брауна, душа восьмилетнего Бенни птицей вилась под потолком и требовала волшебства! Он во все голубые глаза таращился в пространство своей маленькой уютной комнатки, любуясь разноцветными фигурками животных, которые вырывались из формочек плафона крутящегося настольного светильника-проектора и плясали на стенах.

Он любил эти радужные яркие фигурки, но сегодня они выглядели совсем по-иному. Бенни хотелось резво вскочить на оранжевого барса в одной пижамке и промчаться на нем над крышами родного Ридана, поглядеть сверху на далекие огоньки дорожных фонарей и украшенные гирляндами крошечные домики, что горели, словно светлячки, укутанные со всех сторон тоненьким слоем белого снега. Помахать рукой бредущим по увешанным праздничной бутафорией улицам людям и взмыть еще выше в темное небо к самым звездам.

Бенни перевернулся на другой бок в своей кроватке и прислушался. В доме было тихо.

— Мама и папа легли спать, — прошептал он и заговорщицки улыбнулся. Его глаза заискрились, словно блестящая мишура из фольги, дождем сползающая по хвойным лапам Рождественской ели, которая застыла безмолвным стражем внизу в гостиной. — Никто не услышит, если я спущусь и еще чуть-чуть поглазею на елку.

Бенни еще с минуту лежал, навострив уши. Наконец он сдернул с себя теплое одеяло и ступил на пол босыми ногами. Подойдя к прикрытой двери, он остановился. Но не потому, что услышал какой-то звук, идущий из комнаты родителей. Нет. Он обернулся и посмотрел на Плюшку. Так звали его плюшевого зайца, с которым он практически не расставался. Только в младшей школе, чтобы его не засмеяли сверстники.

— Плюшка, — прошептал он, — хочешь вместе посмотреть на шарики и свечи? Конечно же хочешь!

Бенни вернулся к кровати и прижал к груди игрушку. Затем он вышел на лестницу, ступени которой были укрыты мягким ворсистым ковром до самого низа. Ни одна из ступеней не скрипела, и Бенни знал это, а мягкий ворс скрывал шум шагов от чужих ушей.

Мальчик спустился в гостиную, освещенную теплым желтоватым светом электрических свечей, что украшали елку. На каждой из пушистых ветвей красовались стеклянные шары всех расцветок и размеров. Одни были круглые и однотонные, другие — в разноцветную полоску, третьи — в виде машинок, гномов и птиц. Макушку традиционно украшала большая золотая звезда. Бенни и его папа всегда старательно наряжали Рождественскую елку, чтобы она была самой великолепной из всех, которые только бывают у людей.

— Гляди, Плюшка! — сказал Бенни своему зайцу. — Тебе нравится? Мне очень нравится. И папе. И маме. А звезду я сам надел. Что? — он поднес Плюшку ближе к уху, будто тот что-то спросил. — Как смог дотянуться, если макушка под самым потолком? Меня папа подсадил к себе на плечи, и я достал до самого верха. Нет, не вру. Ах, дурень, ты в тот момент глядел в окно на падающий снег и не видел меня.

Бенни усадил Плюшку на удобный диван, прислонив к подушке, а сам устроился рядом, напротив елки. Дрова в камине еще не догорели и еле слышно потрескивали искорками. На каминном барельефе на боковой стене висели шерстяные носочки и ждали подарков от Санты. Бенни украдкой взглянул на них и невольно вздохнул, такими тощими они были, а, значит, совсем пустыми. Пол под елкой тоже был пуст.

— Наверное, еще слишком рано, — пояснил он Плюшке, стеклянные глазки которого отражали огоньки и загадочно блестели в полумраке гостиной. — Санта придет позднее, после полуночи. Хочешь, дождаться его? Да, знаю, — слегка насупился Бенни, — мы с тобой каждую Рождественскую ночь ждем доброго Санту, но почему-то все время засыпаем. Может быть он не желает, чтобы его видели и посыпает волшебным сонным порошком каминную трубу? Этот порошок попадает в нос, и усыпляет нас. И почему я раньше не понимал этого!

Бенни взволнованно вскочил на ноги и подбежал к елке. Оторвав кусочек от ваты, лежащей снегом на одной из хвойных лап, он разделил его на четыре части. Два кругляша он засунул себе в ноздри, а еще два поднес к носу Плюшки.

— Хм, — нахмурился Бенни, разглядывая зайца, будто видел его впервые. — У тебя же нет дырок в носу. Куда же я тебе вставлю кусочки ваты, Плюшка? Придумал!

Он выбросил остатки ваты на диван и стянул со стула мамин шелковый шарфик, который как нельзя кстати оказался поблизости.

— Фу, — скривился Бенни, почувствовав запах маминых духов, — какие кислые, жуть! Но ты потерпи, Плюшка, ради такого важного дела.

Бенни сложил шарфик в полоску и, обмотав мордочку зайца по кругу, завязал сзади на узелок.

— Ну вот, теперь и тебе не страшен сонный порошок Санты. Давай спрячемся за диван и будем ждать, когда он придет. Вот он удивится! Мы появимся в тот момент, когда он будет раскладывать подарки в носки! Что? Испугается и исчезнет? Нет, Санта не умеет становиться невидимым, глупый Плюшка, он спускается в дом по каминной трубе и так же уходит. Ой, ты прав, угли еще тлеют. И они горячие, — Бенни задумался на мгновение.

Он подошел к углям и пошевелил их кочергой.

— Осталось только дождаться, когда остынут угли, Плюшка.

Бенни взял зайца в руки и спрятался за углом дивана. Спустя четверть часа мальчик стал клевать носом. Он не заметил, как угли в камине на мгновение вспыхнули ярче и потухли. Все вокруг, и даже стены погрузились в сон.

И вдруг раздался оглушительный стук в парадную дверь, настолько громкий, что способен был разбудить соседей из нескольких ближайших домов. Бенни чуть не подпрыгнул над диваном от неожиданности. Зажав себе и Плюшке рты руками, он большими глазами уставился в темный коридор, в конце которого и находилась дверь. В ту же секунду Бенни с облегчением подумал, что вот-вот проснутся родители и спустятся вниз, но ничего не происходило. Бенни просто сидел на полу и боялся пошевелиться.

За окном промелькнула чья-то черная тень. Затем послышался хруст в замочной скважине. Бенни от страха был будто прикован к дивану и не мог пошевелиться. Голова закружилась, а перед глазами стал клубиться туман.

Наконец дверь тихонько распахнулась, и в свете луны Бенни увидел грузный, но невысокий темный силуэт, похожий на подвязанный вверху веревкой мешок. Этот предмет угрожающе колебался, словно никак не решался проникнуть внутрь. Недолго потоптавшись на пороге, странная фигура проскользнула в дом. За ней, как по волшебству, закрылась дверь, и в коридоре вновь стало темно. Бенни услышал крадущиеся шаги и хотел зажмурить глаза, но страх окончательно сковал все его тело, и мальчик не мог даже сомкнуть веки, чтобы не видеть приближающееся нечто.

Электрические свечи в гостиной вспыхнули чуть ярче, а шарики на елке заиграли тихим успокаивающим звоном, как будто мимо них пронесся сквозняк, заставивший их зашевелиться. В камине вновь вспыхнул огонь. И Бенни увидел то, что без спроса вломилось в дом. В арочном проеме гостиной застыл кто-то всего в четыре фута ростом. В багровом плаще до самого пола с капюшоном, накинутым на голову. Из-под капюшона на Бенни глядели желтые глаза странного существа, застывшие круглыми дольками лимона на зеленом с лягушачьей кожей лице.

— Не робей, мальчик с игрушкой, — свистящим голом проговорило существо, все еще пожирая Бенни жадным взглядом. — Я пришел к тебе, чтобы ты мог взглянуть на меня. Не каждый удостоится встречи с Сантой, знай это.

— Санта? — хрипло выдавил из себя Бенни, сжимая Плюшку так крепко, как только мог, ища у него защиты. Дышать было все труднее. Виной тому ватные комочки в носу, про которые Бенни уже и не помнил.

— А-а! Понимаю, — Санта прижал руку к груди и слегка склонил вперед голову, — ты ожидал встречи с седым стариком в красном колпаке, но то лишь слухи среди народа. Я — единственный из себе подобных в Ридане, то есть — в мире. Меня зовут Санта-гоблин.

— Ты не человек? — протянул Бенни, вжавшись спиной в угол дивана.

— Конечно, я не человек, — тот опустил руки вдоль тела, и из-за плеча на пол со звоном упал большой мешок, который не был виден Бенни во тьме дверного проема. — Но, согласись, разве подвластны обычному человеку такие чудеса?

Гоблин перевел взгляд на камин, и огонь вспыхнул фиолетовыми искрами. Носочки затрепыхались, будто на ветру, и начали монотонно раскачиваться влево и вправо. Елка на глазах преобразилась: шары-игрушки начали расти и каждый стал размером с небольшую круглую дыню, дождь из фольги зашелестел, а свечи загорелись множеством разных цветов радуги.

Бенни на миг показалось, что он спит. Приложив усилие, он ущипнул себя за щеку и почувствовал боль. Выходит, это был не сон.

— Все еще думаешь, что все происходящее вокруг — неправда? — ухмыльнулся гоблин, заметив движения Бенни. — Как твое имя, мальчик с игрушкой?

— Бенни… Бенни Робинсон.

— О-о! Бенджамин Робинсон! Бен Робинсон! — с восхищенным упоением шептал Санта-гоблин. — Быть так, Бенни. Теперь мы с тобой друзья. А кто у тебя там, в твоих руках?

— Это… это Плюшка, — все еще испуганно проговорил Бенни.

— Он живой? Умеет говорить?

— Что вы, вовсе нет. Хотя иногда, может быть…

— Я могу кое-что для него сделать, Бенни.

— Что же? — мальчик наконец сглотнул сухой комок, застрявший в горле.

Санта лукаво улыбнулся и полез в свой мешок.

— Угадай, какой подарок я придумал для тебя, Бенни?

— Вы принесли мне подарок? — доверчиво проговорил Бенни. Ему Санта уже не казался таким страшным, как пять минут назад. Да, необычный, но не жуткий. — Плюшка, я же говорил, что Санта существует, — шепнул он украдкой своему зайцу.

В этот момент комната озарилась нежным голубым сиянием, появившимся откуда-то рядом с Сантой, а затем раздался стеклянный хруст.

— Я и без тебя знаю это, назойливый ребенок! — неожиданно провизжал Плюшка человеческим голосом и вырвался из рук ошеломленного Бенни.

Тряпичными лапами скинув со своей морды шелковый шарфик, он злобно поглядел на мальчика.

— Как же ты достал меня со своими бесконечными объятиями, — визжал Плюшка, — ты каждую ночь тянешь меня в кровать, берешь за обеденный стол, даже в сартир несешь меня с собой, дрянной мальчишка! Достал! Достал!

Совершенно остолбеневший Бенни во все глаза пялился на ожившую игрушку. Тот метнул злобный взгляд на мальчика и обнажил острый ряд совершенно не тряпичных зубов, готовый наброситься на Бенни в любую секунду.

Раздался щелчок, и в руках Санты появилось фиолетовое пламя. Замахнувшись, он точным броском отправил огонь в грудь Плюшки. Фиолетовое сияние обволокло сверкающими призрачными лентами тело игрушки, подняло на несколько футов над полом. В этот момент Санта по мановению своей руки подтянул в пространство комнаты осколки разбитого у мешка шара и резко хлопнул в ладони. Бенни от вновь навалившегося на него страха закрыл глаза.

Когда он разлепил веки, то не увидел перед собой ни сияния, ни своего плюшевого зайца. В двух шагах от Бенни усмехался гоблин и держал в руке стеклянный шарик золотистого цвета.

— Прости, Бенни, но твоя игрушка оказалась злым исчадием, — объяснил он шелестящим голосом. — Это и был твой подарок на Рождество, но кто знал, что все так обернется?

Гоблин прошагал к елке и повесил шарик на одну из хвойных ветвей. Затем легонько стукнул по нему указательным пальцем.

— Теперь твой дружок надежно припрятан здесь, в этом шаре. И если ты простишь его, то сможешь оставить этот шарик здесь, на елке.

— То есть, как? Он теперь внутри? — Бенни не знал, радоваться ему от того, что миновала непредвиденная угроза, или плакать, лишившись тряпичного друга.

— Как видишь, — кивнул Санта-гоблин и повернул елочное украшение к Бенни другой стороной.

Мальчик увидел мутный образ Плюшки за золотистым матовым стеклом волшебного шара.

— Как вы это сделали? — мальчик отказывался верить своим глазам.

— Знаешь ли, эти Рождественские кругляки многое хранят внутри себя, — таинственно просвистел гоблин. — Хочешь узнать несколько историй из жизни города? Они все здесь, да-да, именно здесь! — Санта провел в воздухе дугу рукой, указывая на блестящие игрушки.

— Очень! — возбужденно сказал Бенни и сменил положение, перевернувшись на живот и подперев голову двумя руками. Он приготовился слушать. Затем, наконец, вспомнив про ватные комочки в носу, он стесненно выковырнул их и убрал в кармашек своей пижамы.

— Какой выбираешь шар, Бенни? — спросил гоблин, прохаживаясь у елки.

— Вон тот, синий одноцветный!

— Этот? Хм, — Санта задумался. Затем внимательно поглядел на Бенни и провел рукой по цветному стеклу. — Эта история произошла здесь, в небе над Риданом, Бенни. Оттого и шарик синего цвета. Посмотри внимательно. Видишь бесстрашного военного летчика внутри? Это капитан Бронсен! Он с честью выполнил свой воинский долг, за что и был награжден посмертно большим орденом мужества!

Бенни, как в телевизоре, видел суровое лицо мужчины в летном шлеме внутри шара. Он даже слышал шум мотора самолета, которым управлял капитан Бронсен. Вот только небо вокруг было не синим, а красно-серым от многочисленных взрывов и дыма из подбитых самолетов. В этот момент шел ожесточенный воздушный бой, сопровождающийся огненными вспышками и белыми полосками рассеченного пулями пространства.

— Какой же подвиг совершил тот капитан, Санта? — спросил Бенни, не отрывая взгляда от волшебного изображения.

— Сто двадцать лет назад, когда над улочками Ридана небо окрасилось в багровый цвет, а солнечные лучи не могли пробить пелену толстого смога, — начал рассказывать гоблин, — в западной части города располагалась военная летная база. Ты знаешь это место, Бенни. Там теперь парк. Ты ведь был в парке с мамой и папой, Бенни?

— Да тысячу раз! Там карусель, и сладкая вата, и воздушные шары…

— Да, да! — глаза гоблина горели все ярче и ярче желтым цветом. — Но больше века назад там была база. Стратегический объект, Бенни, который очень мешал врагу войти вглубь страны, чтобы склонить ваш народ до самой земли в смирении и служении. Каждая новая волна атаки недруга крошилась на мелкие кусочки о непробиваемый щит обороны храброго летного состава под командованием капитана Бронсена.

Маленький Бенни слушал очень внимательно рассказ гоблина и не сводил глаз с шара, внутри которого летчик маневрировал самолетом под обстрелами. На миг Бенни показалось даже, что он находится рядом с капитаном, где-то позади него, за его спиной. Бенни помотал головой, сбросив с себя иллюзию, и стал слушать дальше.

— И вот в одно раннее утро враг пошел на хитрость, — упиваясь собственным голосом, продолжал рассказ Санта-гоблин. — Знаешь, что они сделали, Бенни?

— Нет, но что же?

— Враг отправил один единственный уникальный самолет-смертник из серии с названием «Черная мамба».

— Кажется, есть такая змея, — задумался на миг Бенни.

— В самую точку, Бенни! Почему же самолет получил такое название? Нет, он не ползал по земле и не шипел, как аспид. Конечно же, нет. Было кое-что другое. Этот самолет был страшной громадиной с очень мощными моторами и несколькими баками. В двух из них, что располагались по бокам в хвостовой части самолета, было горючее. А в том, который был посередине, самом большом, выполненном из специального сплава, Бенни… Тот бак был до отказа заправлен кислотой, ядом! Разъедающим все живое и неживое! «Черная мамба» имела способность взмывать в небо на такую высоту, что его не могли обнаружить никакие радары. Управлял им всего один пилот, правда, он заранее обрекался на смерть. А стратегия была такова: пилот должен был зависнуть над летной базой капитана Бронсена, заглушить моторы и…! Броситься камнем вниз! Понимаешь, во что превратилась бы тогда база, если бы капитан Бронсен позволил такому произойти? В этом случае, не только самолеты и весь состав, но еще и несколько кварталов накрыла волна взрывов, осколков и горящей всепоглощающей кислоты, Бенни. Прорыв врага через Ридан внутрь страны был бы неминуем, а война проиграна. Но Бронсен! Капитан был непростым человеком, хоть и не чародеем, как я, — гоблин мерзко захихикал, уронив несколько капель слюны на пол. — Спецразведкой был перехвачен план врага и вовремя передан Бронсену. Недолго думая, военный летчик созвал всех рядовых и офицеров для того, чтобы объявить им о своем решении — взять противника на таран в воздухе на предельном расстоянии от базы за горами над морем. Он набрал восемь добровольцев. Именно столько нужно было пилотов, чтобы объединенная мощь их самолетов смогла противостоять мощности полета «Черной мамбы» и взорвать это чудовище… хи-хи, чудовище… в небе.

— И у них это получилось? — завороженный храброй историей про капитана, спросил Бенни.

— Посмотри в шар, Бенни Робинсон.

Маленький Бенни пристально вглядывался в шар. Среди вспышек грозовых молний и бесконечных капель бушующего дождя мальчик видел напряженное лицо капитана Бронсена. Он изо всех сил тянул на себя штурвал, взмывая все выше и выше к небу. На некотором расстоянии от него виднелись тусклые, мигающие красным светом маячки других семи самолетов. Они подобно стрижам возносились кверху, разрезая напополам носовой частью серые облака. Бенни увидел вдали большое темное пятно. Оно становилось ближе, но все еще не имело четкой фигуры. Капитан Бронсен отдал какую-то команду по рации и выровнял самолет. Остальные сделали тоже самое и выстроились в ровную линию. Пилоты не обгоняли друг друга, но и не отставали. Бенни ощущал, как трясет крылатую машину, противостоящую непогоде и ветру. Бенни глядел в холодные пустые глаза Бронсена, застывшие на лице, как две бездонные коричневые могилы. Страха в них не было.

Между тем темное пятно было уже совсем близко. Среди темноты вечернего неба «Черная мамба» стала принимать свои очертания. Показались размашистые крылья и пузатый корпус, выпяченный кислотным баком книзу. Он летел в полумраке без единой лампы, а пилот ориентировался по датчикам внутри салона. Самолет и правда был огромен, словно кит.

Капитан Бронсен отдал последний приказ. Мгновение. Тишина в ушах. Удар восьми металлических крылатых птиц в толстую шкуру змея. И огненный клубок в небе.

Затем картинка растаяла, будто кубик льда в теплых руках, облака рассеялись, и Бенни увидел синее чистое небо.

— Теперь-то я знаю, как все было, — кивнул Бенни.

— Подвиг капитана Бронсена всегда будет хранить твой Рождественский синий шар, Бенни, — пояснил Санта и протянул руку к елке: — Какой теперь ты выберешь шарик? Истории только начинаются…

— Мм, красный в желтую крапинку! — указал Бенни своим пальчиком.

— Эта история о мистере Прайсе, малыш. Боюсь, тебя не очень заинтересует личная жизнь господина, потерявшего свою жену. Он вновь обрел ее, но несколько позже. И они… э… прожили вместе долгие годы. Обычная история, это плохой шар.

Санта небрежно сбросил шарик с ели, и тот со звоном разбился на множество осколков, чем очень встревожил Бенни. Мальчик обернулся через плечо и взглянул в ту сторону, где на втором этаже находилась спальня родителей. Однако, что странно, мама и папа так и не проснулись, хотя Санта говорил отнюдь не тихим шепотом. Прислушиваясь еще несколько секунд к тишине родительской спальни и невнятному бурчанию гоблина возле ели, Бенни успокоился. Значит, пока никто не потревожит их беседу с Сантой, и волшебная ночь продолжается!

— Так, что у нас здесь, — бормотал гоблин себе под крючковатый нос, теребя подбородок и осматривая стеклянные игрушки на лапах елки. — Это Гвен и Бетти, две малолетние стервы. Как они сюда попали — ума не приложу, — гоблин вновь разбил шарик об пол. — А здесь миссис Таклз, горемыка. Ладно, ваше время еще не пришло, дорогая, повисите пока на этой ветви. Вот! Нашел!

Санта снял сиреневый шарик, окаймленный по кругу серебристой нитью узоров, и продемонстрировал его Бенни.

— Прекрасная история развития города, в котором ты живешь Бенни. Так сказать, урок истории, — гоблин вновь хихикнул, слегка сгорбившись в спине. — В далекие времена, примерно четыреста лет назад, городом Ридан управлял бургомистр Эрл Перри. Правда, недолго. Вот он, погляди, Бенни.

Гоблин продемонстрировал шар Бенни на чешуйчатой ладони вытянутой руки. Краска шарика стала мутнеть, пока он не стал цвета парного молока, и в нем не зашевелились очертания человека — пожилого седоволосого мужчины с жидкой бородкой и такими же усами. Он был одет в длинное до самых пят темно-синее платье с желтыми узорами, кожаные черные башмаки и черный плащ. Он склонился над телескопом, выставленным на подоконник широкого арочного окна, и глядел в окуляр.

— Эрл увлекался астрологией, звездами, ночным небом, — пояснил гоблин. — Он был поглощен этим искусством настолько, что забыл о своем долге перед простым риданским народом. Долгими днями и неделями он не выходил из своих покоев, не баловал взгляды людей своим величием и великолепием. Постепенно народ стал чувствовать себя брошенным, потом независимым, а затем почти каждый из жителей стал чтить себя выше и главнее остальных. В городе начались беспорядки, до которых бургомистру не было никакого дела. Городская стража не справлялась с неуправляемой толпой дерущихся за кусок хлеба. Люди жгли дома, убивали на улицах среди бела дня и даже разрушили статую Эрла Перри, что была установлена в крохотном парке перед балконом его маленького дворца. Люди в безудержной ярости требовали бургомистра на суд. Одни желали его отставки, другие — смерти, третьи же прятались в своих домах и боялись высунуть нос на улицу. Понимаешь, Бенни, многие люди — они, как стадо. Им нужен пастух, иначе начнется неразбериха и жуткая суматоха.

Гоблин уставился на Бенни, глядя ему прямо в глаза, детские наивные глазки. Слегка смутившись, или сделав вид, что увлекся рассказом, будто говорил со взрослым, Санта, продолжил:

— Так вот, расправившись с остатками стражи, народ хлынул внутрь дворца, рассчитывая сбросить бургомистра с балкона вниз, но того, будто и след простыл. Обыскав весь дворец, озлобленные люди сгрудились в дверях его покоев и тупо глядели на сломанный телескоп, лежащий на ковре под окном.

— Что же они сделали тогда? — поинтересовался Бенни.

— Ну… Потом, конечно, в кровавых спорах выбрали другого бургомистра из толпы. И по указке новоиспеченного бургомистра отстроили полуразрушенный город заново. В новом стиле. Меньше деревянных домов, больше каменных. Некоторые из них до сих пор сохранились здесь на самых старинных улочках Ридана, Бенни.

— А что же стало с Эрлом Перри? Куда он пропал? Он умер? И почему его телескоп был разбит?

— Как много вопросов, Бенни! — с довольной ухмылкой проговорил гоблин. — Никто не знает, что с ним произошло на самом деле. Но! — он поднял вверх указательный палец: — Санта может открыть и этот секрет любознательному мальчику. Просто Эрл однажды увидел в свою трубу то, чего ему видеть было нельзя, понимаешь? Эдакую тайну вселенной. Иную форму жизни, сокрытую в далеких звездах. Как ему это удалось? Боюсь, даже мне не ведомо это, — Санта повесил шарик обратно на елку, и картинка с разбитым стеклом окуляра пропала. — Ты не устал слушать мою болтовню, Бенни?

— Вовсе нет, Санта, — покачал головой мальчик и украдкой взглянул на часы над камином. — Разве так бывает? — вдруг воскликнул он, разобрав в полумраке гостиной положение стрелок. — Как это они застыли на двенадцати ночи?

— Рождественская ночь полна сюрпризов и волшебства, — просвистел Санта-гоблин. — Продолжим нашу беседу? Выбери шарик еще раз.

— Хм, — задумался Бенни, разглядывая озаренную свечами елку. — Вон тот! Белый шарик!

— Отличный выбор, хоть и не такая уж значимая история. Но уговор есть уговор, ты сделал выбор.

В этот раз Бенни увидел в светящемся стекле шара спины дюжины детей в белых одеждах. Они собрались в кольцо вокруг фиолетового сияния, идущего прямо из земли, и вознесли руки к небу.

— Кто все эти девочки и мальчики, Санта? — спросил Бенни, удивленно таращась на картинку.

— Есть один райский остров недалеко от Риданской бухты, Бенни, — хитро сощурившись, ответил гоблин. — Это как детский парк аттракционов, где имеется множество различных механизмов для развлечений. Горки, карусели, машинки! Только на этом острове нет взрослых, которые включают или отключают все эти аттракционы. Видишь сияние? Это, как бы тебе объяснить, мотор от всего, что есть в этом сказочном месте. Захочешь сладкой ваты, и она уже у тебя в руках. Усядешься на лошадку на карусели, и она уже завертелась по кругу! Машинками не нужно управлять руками. Просто подумаешь о том, в какую сторону тебе нужно повернуть колесики, и сияющее сердце этого острова за тебя выполнит твои желания! Ох, как я завидую всем этим детям, ведь взрослым дорога туда навсегда закрыта…

Гоблин сощурился еще больше, пожирая Бенни желтым светящимся взглядом. Он ждал от Бенни главного вопроса. «Ну же, сопляк, попроси меня отправить тебя туда…»

Свечи на елке вспыхнули чуть ярче, словно от скачка электричества. Диван позади Бенни слегка приподнялся на ножках на одну сторону, и из-под него вылезла чья-то рука, обтянутая гниющей кожей. Она слепо ощупывала пол, будто искала что-то. Носочки на барельефе камина зашевелились, и оттуда показались мокрые головки жирных червей. Они сползали вниз, тихонько шурша своими тельцами о каминные кирпичи. Но Бенни не слышал этого, так увлечен он был своей идеей.

— Санта, — Бенни тихонько кашлянул, как будто хотел спросить о чем-то, но ему было неловко.

— Да, Бенни, — широко улыбнулся гоблин и первый раз за все время сделал шаг навстречу Бенни.

— А ты правда-правда можешь все?

— Ну, скажешь тоже, все… — смущенно отмахнулся гоблин. — Да, могу.

— Можно я попрошу о втором подарке за одну Рождественскую ночь? Это будет считаться, как будто на следующий год. Можно? — синие глазки Бенни глядели на Санту с большой надеждой и детским неприкрытым нетерпением.

— Мм, — задумался гоблин. Затем он заходил взад-вперед, обдумывая просьбу мальчика, который в этот момент ерзал на полу, сгорая изнутри теплым приятным огнем от задуманного желания. — Ну, хорошо, Бенни, — наконец сказал он и покрутил перед собой светящийся шар. — Только для тебя. Проси, что хочешь.

— Я хочу на остров. Но только… только, что бы родители не узнали, что меня нет дома, — замялся на миг Бенни. — Можно хотя бы на полчасика задержать время, пока я буду играть с остальными ребятами?

— Хоть на целых пять часов, Бенни! — просвистел гоблин, и вновь слюна из его рта капнула на пол. — Ну, ты готов к путешествию?

— На все сто! — радостно объявил Бенни и вскочил на ноги.

— Тогда закрой глаза.

И Бенни послушно прикрыл свои веки, а на его лице затаилась скромная улыбка. Гоблин хихинул, алчно протянув к Бенни свои пальцы, сжимающие шар. Мальчик не видел, как дети внутри этого шара вдруг развернулись к нему лицами и глядели на мальчика черными пустыми глазницами.

Гостиную ослепила яркая белая вспышка света. Снова раздался оглушительный стук в дверь. Когда свет погас, в гостиной не было ни гоблина, ни Бенни, а белый шарик, подергиваясь, висел на своем месте.

— Пока наш малыш еще спит, Питер, — проговорила миссис Робинсон, — нужно успеть разложить под елкой подарки.

Мама Бенни держала в руке перевязанную лентой коробку, обернутую подарочной бумагой, а мистер Робинсон в этот момент доставал из укромного местечка в шкафу еще один подарок.

— Ты права, дорогая, мы каждый год так и делаем, — улыбнулся он и прикрыл дверцу.

Они прошли вместе к елке и уложили под ее нижние ветви две коробки.

— Так, — сказала миссис Робинсон, поправляя упавшую на лоб прядь светлых непослушных волос, — Теперь конфеты. Ими мы набьем носочки на камине. И еще обязательно несколько мандаринов. Какое Рождество без запаха мандаринов! Бенни их так любит.

Она поднялась на ноги, и в этот момент случайно зацепила рукой один из шариков на елке. Он соскользнул с ветви и упал на пол. Раздался звон, и от него остались лишь белые осколки.

— Какая я неловкая, — всплеснула руками она. — Надеюсь, звон не разбудил нашего мальчика, еще слишком рано.

— Вообще-то уже девять утра, — подметил папа Бенни, взглянув на часы над камином. — Пора будить нашего соню, а то он так все Рождественское утро проспит.

— Хорошо, Питер. Сейчас я замету здесь осколки, и мы вместе сходим в спальню нашего сына. Ты согласен? — она игриво толкнула его под локоть.

— Конечно, любимая. Надеюсь, ему понравятся подарки от Санта-Клауса, — и он засмеялся, указав на них двоих пальцами.

Миссис Робинсон сгребла в совочек осколки.

— Кстати, — сказала она, — я не припомню, чтобы у нас был такой шарик. Это вы с Бенни его повесили?

— Ну, раз он висит на нашей елке, значит, его водрузили сюда не чужие люди. Конечно же, это мы. Наверное…

— Да, ладно. Настало время будить Бенни, — проговорила его мама, вытряхнув в мусорное ведро осколки разбитого шара. — Представляю, как он обрадуется! Наш мальчик любит этот праздник больше всего на свете!

Мистер и миссис Робинсон, стараясь не шуметь, отправились в тихую спальню Бенни, предвкушая радость на лице мальчика, которого они никогда не найдут.