Мечта обретённая. Цикл «Мечтатели»

Виксар

Для живущего настоящим прошлое – материал, из которого лепятся кирпичи непрерывного поступательного развития. Редко когда храм души возводится с полной осознанностью, ещё реже замысел строителя удаётся понять до окончания процесса. Каждый человек сам решает, когда ставить точку, – но последним кирпичом всегда ложится мечта обретённая.Вторая книга цикла «Мечтатели», продолжающая повествование.

Глава 3

Работа с огнём напоминала мне управление ещё одним, ранее неизвестным потенциалом. Весьма специфичным, надо сказать, в чём-то вызывающим ассоциации с индийской йогой. Например, перед каждым практическим занятием мы, что называется, разогревались: приводили в порядок дыхание, крутили специальные ката. Учились направлять энергию духовного огня в разные части тела, в первую очередь руки.

Для меня это оказалась самая лёгкая часть тренировки. «Почувствуйте энергию в себе!» — «Да, мастер» — «Теперь перегоните её всю в правую руку!» — «Эээ… Да, мастер» — «А теперь в левую!» — «Эээ…» — примерно так выглядел каждый «разогрев» у остальной группы. Мне базовые упражнения давались если не с первого, то со второго-третьего раза стабильно, то ли благодаря специфическому опыту, то ли ещё почему. И пусть дальше возникали затруднения, но и такая мелочь радовала: я быстрее всех остальных переходил к самому интересному, задаче вызова и контроля живого огня.

Вообще, слово «огонь» приходило в голову первым при размышлении о привычном для Общины течении жизни. Каждый формировал свой день самостоятельно, от времени просыпания включительно; единственное, чем местные «жаворонки» отличались от местных «сов», — они успевали на завтрак. Вернее, на тёплый завтрак: так он был растянут на несколько часов.

За время бодрствования требовалось успеть сделать три полезных для Общины дела. Не важно, что: помыть посуду, сходить с группой нарубить дров или принести торф, помочь какому-то мастеру. Особо ушлые разыгрывали между собой задачу следить за главным костром: вроде, работаешь, а вроде, и нет. В конце дня, незадолго до заката, всех учеников от мала до велика собирали и спрашивали результаты. Подтверждать слова мог только мастер.

Система представлялась достаточно действенной. Чем меньше ты приносил пользу Общине, тем меньше она была в тебе заинтересована. Это могло проявляться в чём угодно, от лишения обеда до запрета появляться на занятиях. Тех, на кого ничего не действовало, без лишних угрызений совести выгоняли за территорию Общины — без малого пяток километров в радиусе. Но такое, насколько я смог узнать, происходило редко, последний случай — несколько лет назад.

Этот режим относился к условным выходным. Попеременно одна из групп учеников снималась и уходила в лес, подальше от основного лагеря. Учёба занимала полный световой день, практические занятия чередовались с подачей теоретического материала, по несколько часов того и другого. Следующие три дня — снова принесение непосредственной пользы, а заодно самообучение: осмысление теории либо налаживание контакта с огнём. Те, в чьих силах было усваивать знания быстрее основной массы, мог — при желании, разумеется — просить дополнительных курсов у кого-то из мастеров. Впрочем, объёмы «группового» материала позволяли количеству мастеров несмотря ни на что превышать количество жаждущих обогнать сверстников учеников.

* * *

Я шёл медленно и осторожно, стараясь поменьше хрустеть веточками и щепками, покрывавшими тропинку. Тщательно за дорогами следили только в радиусе километров двух от лагеря, всё, что находилось дальше, обычно дожидалось своих героев раз в несколько недель. Задачу мне усложняло то, что луна, и так не слишком яркая, почти не пробивалась сквозь кроны деревьев: тропинка постоянно норовила выскользнуть из-под ног и завести вглубь леса, где естественный покров отдавался воистину пушечным грохотом.

Наконец, путь закончился. Вопреки ожиданиям, на открытом пространстве оказалось не намного светлее, но границу воды различить удалось. Постояв пару минут, отдыхая от перехода — а заодно давая ушам насладиться тихим, на грани слышимости, и оттого безумно прекрасным шорохом, сопровождавшим ночную жизнь лесного озера, — я снял сандалии и пошёл по траве босиком. Насколько проще было бы с шариком-фонариком, но держать его в стабильном состоянии мне пока не удавалось.

Так, где-то в той стороне лежали мои запасы. Осталось что-нибудь на сегодня или возвращаться в лес?.. Нет, осталось. Как раз на ночь.

Раздевшись, я зашёл в воду по щиколотку. Холодно… Но терпимо. В прошлый раз, после дождя, было действительно холодно, а сейчас — так, свежо. Поёжившись от порыва ветра, двинулся вперёд. Берег тут заканчивался достаточно быстро: через метр вода дошла до колен, ещё через пару — до пояса.

Намочил руки до локтя, привыкая к температуре. Зачерпнул горсть, омыл лицо. Посмотрел наверх…

Заслонявшие весь день небо облака наконец-то начали расходиться. Медленно — но в некоторых местах, где в тёмно-сером полотне появились прорехи, уже показались звёзды.

Здорово.

Набрав в грудь воздуха, я нырнул…

Раньше порядок действий был другим — сначала собирался костёр, потом шло плавание. На тот момент это выглядело логичным: после воды идёшь сразу греться, а не таскать дрова. Но на одном из занятий мастер научил нас фокусу, который вряд ли могли в скором времени оценить по достоинству другие ученики и от которого пришёл в восторг я. Суть его заключалась в следующем: если какой-то предмет, не относящийся к огню непосредственно, содержит его в себе, им всё равно можно управлять через контакт с этим огнём как составной частью. На практике это означало возможность дистанционно повысить температуру заготовленных дров, а затем по воздуху перетащить их к себе.

Насколько я представлял, время было около полуночи или чуть больше. Ещё раз окунуться-обсохнуть, и можно собираться.

Кот лежал, поджав под себя лапы и вяло трепыхая хвостом.

« — Развлекаешься?»

« — Ага, — улыбнулся я. — Как-то совсем свободного времени не осталось. Вот, уже с неделю не выбирался…»

« — Давай. Больше такой возможности в ближайшее время не представится».

« — Чего это?»

Я разве завалил какой-то блок обучения? Да нет… Кажется, нет. Не всё получалось вытягивать идеально, но и плохими мои результаты нельзя было назвать. Или наоборот, на меня собираются возложить какие-то новые обязанности?

« — Размяк ты, Маркус, — в глазах и голосе кота ощущалась ирония. — Пора бы уже собираться и двигаться дальше».

« — Как это? Куда собираться? Обучение же только началось! Меньше месяца прошло!»

« — А ты хотел остаться на ближайшие лет пять?»

Пять лет, — ухнуло в голове. Пять лет.

Я повзрослею. Стану совершенно другим человеком. За пять лет может масса всего произойти. Огромный срок.

Но я бессмертен. И пятилетних отрезков может быть сколько угодно — мне ничего не грозит, если не нарываться на неприятности. Живи сколько хочешь, здесь или где угодно, за изучением магии стихий или за чем взбредёт в голову.

Из мыслей меня вырвали пульсирующие огни кошачьих глаз. Не давая оторваться, они с каждым новым импульсом занимали всё больше пространства — пока не осталось ничего, кроме огненной бездны, в которую я и полетел…

« — Всё может произойти гораздо быстрее».

Из ослепительной алой вспышки мир возник снова.

Понятия угол зрения не существовало: с тысячи позиций одновременно я смотрел на пылающий город. С разных точек, со всех его концов — идеальная апокалипсическая картина. Именно картина, потому как ни звуки, ни запахи не воспринимались. Сконцентрировавшись, я понял, что и дым как будто бы ненастоящий, нарисованный: густой, чёрный, но совершенно не едкий и ничего не скрывающий.

Затем пришло понимание — это не мой взгляд, я вижу через стихию.

Господи, да это же Рим!

Когда-то ослепительно белый, теперь он был узнаваем только по остаткам архитектуры. Тут и там на земле лежали почерневшие столбы смутно узнаваемых форм, вокруг обрушившихся особняков пылали, разгоняя ночной мрак, огромные факелы устоявших деревьев из зелёных оград, а вдали…

Усилием воли я переместился к нужной точке обзора — и остолбенел, наткнувшись на тех, кто устроил этот кошмар: за гибелью Рима с довольными ухмылками наблюдали Плеть и Тавис, стоявшие на вершине недавно возведённой башни. Предсказуемо чёрная, сливающаяся с окружающим фоном, она появилась в центре главной площади, похожая на вынесенную из земли скалу. Рядом с инферналами, что характерно, пламени не было — я наблюдал за ними от ближайшего источника, с находящейся на той же высоте площадки дворца, сейчас больше похожего на извергающийся вулкан: откуда-то сверху на него лились бесконечные потоки то ли напалма, то ли и впрямь лавы.

Ломать не строить, да, твари?

Новая вспышка — и я переместился.

Количество «глаз» резко сократилось до одного; находясь не в самом подходящем для исследований расположении духа, я всё же отследил на автомате доселе непредставимые ощущения.

Прямо передо мной, точнее, перед камином сидел на корточках Альден и с перекошенным от злости лицом швырял в огонь бумаги. На удивление, у меня получилось разглядеть их: они будто не истлевали, а наоборот, расцветали красками и так отпечатывались в памяти. Это были предположительные планы обороны крепости, по всей видимости — бесполезные.

Закончив с уничтожением черновиков, император вернулся за стол. Подпёр рукой голову, задумался о чём-то. Постучал карандашом по лежавшему перед ним листу, но озарения не получил.

Третья вспышка вернула меня обратно, в два приёма. Сначала я появился над костром, уже со своим собственным сознанием, но по-прежнему без тела — оно сидело на земле подо мной, застывшее в неестественно прямой позе, словно испустивший дух во время медитации буддийский лама. А в следующее мгновение меня вбило в него, другого слова и не подобрать.

Минуты две ушло на то чтобы отдышаться и справиться с чувствами. Самое интересное, контакт с огнём за это время не прервался, хотя раньше достаточно было на полминуты ослабить концентрацию.

Кот больше не бил хвостом и чуть опустил голову. Теперь он выглядел скорее задумчивым.

« — Это произошло из-за меня?» — задал я главный вопрос.

« — Нет, ты ничего не мог с этим поделать. Но от тебя зависит, что произойдёт дальше».

« — Что именно? Что вообще от меня зависит?»

« — Для начала — ты можешь подняться и пойти дальше, вместо того чтобы ждать у моря погоды».

Я качнул головой:

« — Не понимаю. Если обучение не имеет смысла, зачем вообще нужно было приходить сюда?»

« — Смысл есть во всём. Когда ты только пришёл, от тебя требовалось сделать усилие и остановиться. Сейчас — наоборот».

« — Да уж…»

« — Чего ты боишься?» — поинтересовался огонь.

« — Разговора с главой Общины, — признался я. — Это будет цирк».

« — Ты же не думаешь, что с учётом всех обстоятельств он рискнёт остановить тебя?»

« — Но ты ведь часть меня. Не самостоятельная стихия. Разве твои указания обязательны для него?» — в моей голове проснулись категории мышления, не напоминавшие о себе целый месяц.

« — Решай проблемы по мере их поступления».

« — Ну… ладно. У меня есть время ещё раз искупаться?»

« — Определённо».

Перед разрывом контакта я успел почувствовать волну одобрения — как будто тёплый ветерок прошёл по щеке.

* * * * *

Первой «внешней» мыслью, пришедшей в голову Альдена после отвлечения от раздумий, стало — какого черта солдат держат прикреплёнными к старым постам, по плану мирного времени, когда им давно можно было найти лучшее применение?

Понимание, что внутреннюю охрану резиденции убрали недели три назад, тогда же всех распределяли по новым воинским формированиям, и вообще ожидавший его перед покоями человек носил знаки отличия гражданской, а не военной службы, пришло уже после того как тот поспешно доложил:

— Император, послание от сенатора Нармиза.

— Давай. — Распечатав и сразу бегло просмотрев письмо, Альден кивнул: — Свободен.

Войдя в покои и захлопнув дверь, он проглядел лист ещё раз, более внимательно. Отвлёкся от мыслей, выругался сквозь зубы, перечитал в третий. Отвлёкся, выругался громче… упаковал обратно, запустил конверт в сторону рабочего стола — и сполз по двери на пол.

Голова не работала совершенно. Точнее, как это часто бывает, работала, но в каком-то совершенно ином направлении относительно желаемого, и именно в том, из которого нельзя извлечь никакой реальной пользы. И дело здесь было не в физической усталости — телесный потенциал держал хорошо, — а в моральной. Справиться с которой не мог ни один из известных потенциалов…

Закрыв глаза, Альден постарался расслабиться. Сконцентрировался на ощущениях, поступающих от органов чувств, чтобы прекратить внутренний разговор.

Через незакрытое окно в комнату проникал шум улицы, не останавливаемый ни тяжёлыми шторами, ни расстоянием до его источника; несмотря на приближающийся вечер, глотки рвали все кто могли. Ржание коней, мычание быков, мешанина звуков, издаваемых мелкой домашней живностью, крики торговцев. Пробивался даже голос зазывалы, рекламировавшего местный театр.

Куда там это окно выходит, на юго-запад, кажется? То есть это на ближайшем рынке так орут? Ничего себе…

Беженцев из Рима закончили расселять совсем недавно, первое время ими были заполнены все площади в городе, благо ночи тёплые и можно ночевать под открытым небом. Но местных, похоже, увиденное нисколько не проняло, как жили, так и живут. Всего-то представить себя на месте кого-то из пострадавших от войны, задуматься о насущном — но нет.

Внутри нарастало одно из самых странных для Альдена чувств, раздражение на собственных людей. Чертовы инферналы в нескольких километрах от городской стены, а им хоть бы что! Торгаши, одно слово. Привыкли к лёгким войнам, надеются на крепость стен и силу их защитников. Нормальные люди давно бы уже разъехались по подконтрольным провинциям, наверняка у каждого не по одной вилле. Собрали бы самое ценное и… и… да хоть как-нибудь логично действовали бы. Для кого вообще комендантский час ввели?..

Альден усмехнулся.

Действительно, в нынешнем состоянии лучше сидеть безвылазно в штабе, где всегда можно найти работу. Иначе есть вероятность сорваться на кого-то помимо инферналов, которые проверяют оборону на прочность стабильно раз в пару дней, по всем правилам ведения здешних осад. А отдых… Ну, что отдых.

Врёт он всё, конечно. Бессовестно врёт самому себе: на инферналах сейчас не особо оторвёшься. Подготовил оборону, подлатал укрепления Юстиции, проверил связки, охраняющие стены, создал тысячу-другую бойцов взамен убитых — и встречаешь со всем этим врага, держа руку на пульсе. Чуть что показалось странным — проверяешь, чтобы потом не получить неприятный сюрприз. Как отбил атаку, связался с командованием на территориях, создал ещё сотню-две тысяч солдат по линии фронта и ждёшь докладов, что там происходит. Какой там срыв, это даже выбросом живых эмоций можно назвать с натяжкой.

Была бы возможность, устроил сражение в поле. Без крепостей, без заготовок. Армия на армию, потенциал на потенциал. Правители и инферналы… Немного больше потенциала, немного меньше ответственности — и сорвался бы по-настоящему…

Додумать он себе не дал. Поднялся, дошёл до кровати, рухнул на неё, поверх покрывала и не раздеваясь. Дотянулся до телесного потенциала — и отрубил сознание. Грубый метод, зато гарантированно без снов.

Просыпание было похожим. Раз — и включился огонёк разума, так просто, словно электрический. С полминуты понадобилось на то, чтобы лампочка нагрелась: осознание себя, пространства вокруг, реальности всего этого.

Когда Альден на полуавтомате дошёл до двери умывальни, начали приходить воспоминания вчерашнего дня. Не слишком многочисленные и совершенно не уникальные: бумага, на которой писались донесения и приказы и чертились схемы и карты, отличалась только размером, а генералы в условиях напряжённой обстановки не слишком-то демонстрировали различия в характерах, предпочитая оставаться столь же безэмоциональными, как и главнокомандующий. Немного выбивалось из привычного фона только внезапное решение уйти, наконец, — впервые за эту неделю — в резиденцию и немного отдохнуть.

Ну, будем считать, отдохнул. В конце концов, мозг перезагрузку сделал.

Так. Последний штурм был позавчера. Значит, следующий стоит ждать сегодня, вероятнее всего к вечеру. Хм… Оборона готова, и, если ничего особенного не произойдёт, удастся зайти к наместнику, проверить нефронтовые дела.

Пожалуй, стоит связаться с генералами прямо отсюда: городская администрация находится в этом же здании, в соседнем крыле, а штаб через полгорода. На всех передвижениях можно сэкономить порядка получаса.

Постепенно основа графика сложилась, и мысли перешли на гораздо более мелкие вопросы. Посвежевший и вернувший к тому моменту часть эмоций, кои пока ещё нельзя было перевести в рабочий энтузиазм, Альден даже задумался о такой малозначительной вещи, как — позавтракать здесь, в администрации или по дороге в штаб. Вернувшись в комнату, он поморщился от излишнего мрака, отдёрнул штору…

В раскрытое окно ворвался прохладный ночной ветерок, радостно схватившийся за оставшиеся на лице и теле капли воды. Звёзды, щедрой горстью рассыпанные по небу, лукаво подмигнули остолбеневшему Мечтателю.

Кажется, звонить кому-либо сейчас рановато.

От неожиданности Альден забыл, что собирался делать дальше. С минуту он стоял, удивляясь шутке своего организма и размышляя, почему ни один циферблат не отложился в памяти, потом, всё ещё растерянно, побрёл в умывальню. Забрал тунику, на обратном пути снова бросил взгляд на окно. Подошёл.

Как давно он заставал ночь? Нет, заставал понятно — его график никогда не предусматривал засыпание раньше двенадцати-часа. А вот саму ночь, глубокую, без перехода? Ох, давно… Правитель улыбнулся, вспомнив вдруг бурную молодость.

Многие годы назад, поймав случайную мысль и решив её проверить, он сделал одно из самых важных открытий: в определённые моменты Нармиз неуловимо преображался. Становился чуть мягче, чуть более открытым, даже немного рассеянным. Ненадолго — если не заметить и не воспользоваться.

Стоило решиться на это, и можно было «вести» повелителя теней, направлять ход его мыслей, заставляя раскрываться всё больше и больше. А затем Нармиз, стабилизировавшись в своём особом состоянии, неожиданно срывался с места, хватал тебя за руку и тащил — куда угодно и для чего угодно, забывая про время, про дела, про все события до этого. Лететь играть в шахматы среди ночи, проектировать новую крепость, рисовать круги на полях, создавать снежные тучи в жару и пытаться устроить над дворцом соседа снегопад, собирать местную золотую молодёжь и играть в осаду чьего-нибудь особняка…

Альден каждый раз удивлялся этой черте, нетипичной для характера друга. Даже как-то заговорил с ним об этом, мол, если думать логически, то это я должен толкать тебя на всякие авантюры, а не наоборот. Нармиз возразил: «Так ты же сам меня изначально и толкаешь». С тех пор Альден стал сознательно фильтровать такие моменты, не пользуясь ими постоянно, — раз его действия отследили и фактически доверили ему свои психологические щиты, нужно относиться к этому ответственно.

Но и не отказывая себе в удовольствии использовать их в подходящее время.

Всё, решено. Надо хоть раз за прошедшие недели отдохнуть полноценно. Вдохнув свежий воздух полной грудью, Альден поразмыслил немного — и вызвал в памяти карту Юстиции. До ближайшего парка отсюда должно быть не больше пятнадцати минут ходьбы. Проверим, насколько он засиделся в своём Риме и как хорошо помнит другие города.

Мысль о том, что для романтики ночного города необходим комендантский час, показалась забавной. Альден с удовольствием взялся за неё, разворачивая дальше, ностальгируя даже не по образам, вызываемым в памяти, а по образу мышления, свободному, летящему. Не привязанному к жёсткой конкретике суровой реальности, где если не сделаешь ты, не сделает никто. Ну, нельзя, вот, по здешним правилам создать разум, копирующий тебя.

А если бы всё-таки удалось, воспользовался он этим?

Без копирования, понятно, переложить всю ответственность на абстрактных управленцев — глупость, граничащая с безумием. Но можно исхитриться: создать аппарат управления, завязанный на таких людей, которые будут знать и о Мечтателях, и обо всём, связанном с ними, и переймут полувековой опыт Альдена, чтобы грамотно использовать армию. Теоретически это возможно. Но — кем тогда станет сам Альден? Определённо, не правителем. С исчезновением обязанностей он потеряет и все права — чисто морально. Будет простым жителем собственной страны, разве что с колоссальной по своим возможностям силой. Только куда её девать-то? Проводить бессмертие в развлечениях — вот он, тот самый ад, которым его можно напугать…

Хотя чем бы такая ситуация отличалась от создания собственной копии? Если сводить вопрос к тому, хочет ли он остаться полноценным Правителем, то что ни придумывай — исходить он будет именно из желания, а не его отсутствия. И информационная копия, материализованная с колоссальным трудом, будет использоваться как уникальный советчик…

Альден с искренним удовольствием крутил в голове вопросы, которыми задаются Правители-новички, — за прошедшие с их последней актуализации годы ответы на них успели прочно забыться.

Шаги в мягких сандалиях практически не нарушали ночного спокойствия. Ветер, время от времени прогуливавшийся между ветвями дубов, высаженных в три ряда по всем центральным улицам города — между мостовой и тротуаром с каждой стороны и на разделительной полосе, — и тот шумел сильнее. Патрулей не наблюдалось, но о безопасности района беспокоиться не стоило: каждый особняк здесь обладал собственной, заказанной у понтификов защитой. Конечно, она спасёт не от любой выдумки инфернала, но от многого из того, что уже когда-либо ими применялось, — с достаточной вероятностью. Инфернальской импровизации вообще могли противостоять только Правители…

На пересечении улиц возвышались украшенные кованым орнаментом столбы с фонарями и указателями. Пробежав взглядом по последним, Альден задумался: этот поворот ему нужен или следующий? С поста посреди перекрёстка тем временем подошли дозорные, сходу занявшиеся его сканированием на предмет личины. Процедура заняла с минуту, по истечении которой император принял решение идти наугад; десятью минутами прогулки больше, десятью меньше, принципиальной разницы нет. Можно было спросить у солдат, но это ведь слишком просто.

Через некоторое время «скольжения по ассоциациям», как Правители окрестили в разговорах меж собой спокойное, размеренное и не направленное ни на что конкретно мышление ради мышления, Альден вдруг вспомнил, как во время очередной попытки перевоспитать инфернала он таскал пленённого врага по этому городу. Со связанными руками, под тотальным блоком — война уже закончилась, и ради такого дела силу можно было потратить, — таскал любоваться на цветущие дубы. Тряс бывшего соперника за грудки, пытаясь хоть как-то пробудить в нём интерес к окружающему миру. А тот только безразлично усмехался в том смысле, что ему всё равно, какие деревья растут в мире, не принадлежащем ему. После того случая Альден пил три дня подряд: второй потому, что инфернал чуть позже откопал лазейку в блокировочной системе тюремных камер и покончил с жизнью — заколов себя ножом, на рукояти которого был выгравирован дубовый лист. А третий — потому что в трезвом состоянии Альден с Нармизом так и не пришли к единому мнению относительно романтики инферналов. Пришли ли они к нему в нетрезвом, ни один из них наутро не помнил, так что через несколько недель, дождавшись частичного восстановления потенциалов, они решили вернуться к этому моменту и раскопали забытый разговор через прямое вмешательство в память, не найдя, впрочем, никакой полезной информации.

Тогда они бросили пить почти на год — до следующей войны, в которой погиб один из их друзей-Правителей…

Три инфернала — четыре Правителя. Ора в этой войне, судя по всему, никоим образом не участвует, и Альден ставил это себе в заслугу: хоть чем-то помогла дипломатия. Ресд, впрочем, тоже себя никак не проявлял — и он обязательно ответит за это, когда всё закончится. А всё должно закончиться хорошо, несмотря на то, что девяносто процентов территории княжества и с половину империи закрыто «серыми зонами» врага, блокирующими работу систем наблюдения. История знала повороты и в более опасных ситуациях. Уж что-что, а неожиданные реванши вообще конёк истории.

Стратегия боевых действий, кстати говоря, разворачивается сейчас по плану союзников: практически все вражеские силы сконцентрированы на Юстиции, и именно битва за неё решит исход второго этапа войны. А ситуация на плацдармах так называемого осадного круга вокруг города пока складывается удачно: какие бы чудеса ни вытворяли инферналы в сражениях крупных соединений, в мелких схватках им нечего противопоставить опыту Правителей.

Пока.

С приближением финального штурма и прерывания потенциалов, приуроченного к нему, бои будут проходить всё ожесточённее. Важность каждой взятой и невзятой точки на карте вырастет в десятки раз — ведь итоговый рисунок подконтрольных территорий определит, какие возможности получат защитники крепости и какие нападающие…

Вот и парк. На воротах — пост охраны, как и положено. Тишь, благодать. Разве что боевая форма солдатских доспехов вместо стандартной, «исторической», выделялась на окружающем фоне гораздо сильнее, чем в жилых районах, но это мелочи. Самый незначительный из минусов войны. Разглядев, кто захотел побродить по пустынным тропинкам, солдаты напряглись и тоже полезли за сканерами. Пара минут проверок — и ворота открыты.

На чём он?.. Ах да, стратегия. Инферналы поступают достаточно умно: двое воюют, один копит силы и затем кого-то подменяет. Рассчитывают чуть продлить для своей стороны время и выйти в прерывание вторыми, успев провести «свободную атаку». Не получится: Правители, чётко разделив обязанности, в первую очередь используют резервы, сохраняя потенциалы на решающий штурм. Разве что Кейра, которая наблюдает за битвами сильно издалека, использует возможности по полной и накачивает эльфийские отряды магией так, что те едва не светятся от переизбытка энергии. Инферналы, играющие преимущественно в численность, благодаря этому несут огромные потери, отражающиеся в том числе и на линии фронта.

Альден помотал головой. Всё, стоп. Сейчас — отдых. Гулять он пошёл потому, что выпало такое настроение, а не чтобы мозги проветрились и лучше работали. Целый месяц упорного, почти круглосуточного труда стоит возможности освободиться от него на одну ночь.

Интересно, чем сейчас заняты Нармиз, Кейра, Маркус? Нармиз либо спит… Да нет, точно спит. Это же Нармиз. Тут, скорее, стоит вопрос, где конкретно он спит, у себя или прямо за рабочим столом. Родственная душа, да. Кейра — пятьдесят на пятьдесят. Она единственный из нынешних Правителей романтик и ей, несмотря ни на что, нужно чем-то компенсировать дневной труд. Хорошие люди, эти романтики: им требуется гораздо меньше усилий, чтобы изменить себе настроение. С другой стороны, философы гораздо проще меняют точку зрения.

Маркус… Наверное, он даже в сравнении с Альденом и Нармизом гораздо более рад заполнению мыслей рабочими вопросами. Бедняга, вот ведь не повезло ему ввязаться во столько событий одновременно — и государственного характера, и личного. Там близкого друга потерял, там — страну… И, главное, помочь ему ничем нельзя, как ни обидно. Со всем приходится разбираться самостоятельно. Но он жив, и это даёт надежду на вполне благополучный исход.

И вообще, дела идут хорошо. Всё к лучшему. И то, что все враги сконцентрировались на уничтожении Юстиции, и то, что у Маркуса есть потрясающая свобода действий — думать о физическом поражении или моральном, и то, что Ресд не то что не отвечает — даже не читает письма…

Так, понятно: эмоциональный запал прошёл. Восприятие снова приняло устойчивое положение. Как там недавняя мысль была — романтикам проще менять настроение? В принципе, и философам не так уж сложно. Увы, оно так же легко возвращается на первоначальное место.

Пора домой, спать.

Внезапно сзади раздался шорох — и Правитель подлетел со скамейки, на которую только что присел. Твою мать, если дозоры пропустили…

— Ох! — послышался тихий голос со стороны деревьев. Странно. Что это за шпионы такие?

— Выйти на свет! — приказал Альден, формируя на всякий случай образ локальной заморозки.

Через несколько секунд шипения и препирательств к фонарю вышла парочка, парень лет двадцати и девушка чуть младше. В волосах и на одежде обоих виднелись запутавшиеся мелкие веточки и листья.

Защитные приспособления молчали. Первичное сканирование так же не обнаружило врагов.

— Да вы вконец рехнулись, — Альдену оставалось только хлопать глазами. — Вы рехнулись!

— Мы ничего не замышляли! Просто гуляли, а потом решили… ну, отойти подальше от людей, погулять вдвоем, — парень взял переговоры на себя.

— Да мне всё равно, чем вы тут занимались! Сейчас середина ночи! Комендантский час! — голос вышел ближе к жалобному, чем к разгневанному.

— Ну… мы давно гуляем… Извините.

Морально обессилев, Правитель шлёпнулся обратно на скамейку.

— Тут война идет, а вы… Идите отсюда, пока я не!.. А, черт, вас же не пропустят… Вот! — сотворив первое, что пришло в голову для такой задачи, доверительные жетоны, которые обычно выдавались гвардейцам в случае личных поручений, Альден сунул их парню и махнул рукой: — Всё! Идите!

— Спасибо большое! Простите, мы…

— Идите, кому сказал!

Парочка поспешно убралась, перешёптываясь. Включив на всякий случай гиперсенсорику, Альден услышал: «А это правда был император?» — «Не знаю, вроде, похож» — «Ох! Чтоб ты меня ещё раз на что-то подобное уговорил…» — «Ещё скажи, что ты недовольна».

Правитель вернул обычный слух, закрыл глаза и откинулся на спинку скамейки. Произнёс во вновь опустевшую ночь:

— А у нас тут война, да. Вам не сказали? Да что вы. Очень надеемся увидеть вас и вашу супругу. Ах, вы уже составили планы… Хотите провести вечер вдвоём… Понимаю. Ну, если вдруг надумаете, милости просим.

Нервный смех удалось сдержать — однако траур был испорчен окончательно и бесповоротно.

* * * * *

Войдя в шатёр, я рефлекторно потянул руку к глазам — защитить от… что это, дым или пар? В любом случае, его было слишком много, чтобы воспринимать как простой элемент обстановки.

— Проходи, — послышался голос. Чуть прикрыв глаза, я пошёл на звук.

Глава Общины сидел на коленях перед большим котлом и бросал в него какие-то порошки. Котел, стоящий на голой земле, в свободном от ковров кольце, на каждую новую порцию реагировал изменением цвета кипящего варева, причём по всему спектру, не ограничиваясь одними лишь оттенками.

Плавным движением кисти мастер уменьшил огонь, перевёл взгляд на меня.

— Садись, рассказывай, — в своей обычной манере отрывисто и безэмоционально.

Сев, я вздохнул про себя: заранее придумать, как лучше сформулировать просьбу, не смог, надежды на импровизацию не оправдались, — и высказался прямо:

— Я хочу уйти из Общины.

Глаза мага чуть расширились. Затем он наоборот, прищурился.

— Удивил. В чём причина?

— Я получил послание. Во время общения с огнём. Он велел мне продолжать путь, оставив Общину.

— Вот как?

Глава Общины поднялся и медленно пошёл вокруг меня.

— Огонь. Энергия взрыва. Сила непредсказуемости. Сегодня — прячется, завтра — нападает. Был здесь, а теперь уже там…

Подобную нехитрую философию нам давали практически на каждом занятии, так что сказать мне было нечего.

— Каким ты видишь мир вокруг? Людей в нём?

Сделав пару кругов, мастер остановился, чуть наклонил голову и упёр в меня внимательный взгляд.

— Эээ… Мир? Ну, просто вижу. В смысле, ощущаю привычными органами чувств, могу определить движение энергии в нём…

— А людей?

Я заставил себя успокоиться и посмотреть магу в глаза:

— Людей — никак. Я не дошёл до этой ступени. Пока.

Огонь. Небольшой, но это не отражает его суть. Стоит присмотреться — и становится ясно, что этот безобидный, казалось бы, лепесток пламени может уничтожить всё, что угодно. Камень за секунду накалится, а затем рассыплется в пыль. Пар от воды продержится не дольше её самой. А своенравный воздух склонится перед превосходящей силой — и, погибнув, возродится вновь как послушный слуга, вестник своего нового господина и сборщик дани.

— Понятно.

Я пришёл в себя. Глаза мастера вернули нормальный вид, единственное напоминание об огне, которое они сохранили, было простыми искорками усмешки.

— Видеть людей сквозь стихию учат на втором круге обучения. К третьему это умеют все. Однако — мне интересно, почему я не могу видеть тебя.

Хм?

— Я не…

— Если бы ты знал об этой своей особенности, это давно проявилось бы. Так что — считай информацией к размышлению.

— Это как-то может помешать мне изучать магию огня? — решился всё же спросить я.

— Не знаю. Если бы ты остался, мы бы проверили — помешать или способствовать.

— То есть вы разрешаете мне уйти?..

— Всё в твоих руках, Маркус.

Подумав, я кивнул. Поднялся, намереваясь покинуть шатёр.

— Маркус?

— Да?

— Когда конкретно ты собираешься уходить?

— Завтра с утра.

— Я предложил бы задержаться на день.

— Ну… мне рекомендовали именно этот срок. Уйти нужно именно завтра.

— Тогда, может быть, завтра вечером? На празднике Огня некоторые ученики получат плащи мастеров, а наутро двинутся по местам будущего служения. Они могут подхватить тебя по дороге.

— Спасибо, я подумаю.

Оказавшись снаружи, я с наслаждением вдохнул воздух — очаровательно прозрачный, без всяких примесей. Бросил взгляд в сторону площадки у главного костра, по периметру которой уже были вкопаны столбы: сейчас на них вешали большие полотна всех оттенков красного с золотой росписью. Кажется, там ещё планируются стеклянные шарики…

Прикинув время на подготовку всего необходимого, я плюнул на скромность и направился прямо к главному костру.

Кот, лежавший на спине, перекатился на бок и открыл один глаз.

« — Что за шутка была там, с его взглядом? Он на меня как-то воздействовал? Это очередной урок или что?»

« — Вся жизнь состоит из уроков, — отозвался огонь. — Об этом — можешь пока не задумываться. Как-нибудь потом поймёшь».

« — Хм… ну, ладно. А праздник? Я могу на него остаться?»

« — Оставайся, если хочешь».

« — Серьёзно? Это никак не помешает?»

Кот зевнул.

« — Если не сбавишь темп и нигде не застрянешь, не помешает».

« — Ты ведь имеешь в виду не дорогу через лес, да?»

« — Разумеется».

Я усмехнулся. Нашарил рукой прутик на земле, почесал коту ярко-рыжий живот. В ответ угли издали характерный слабый треск.

* * * * *

–…Да гнев вообще движущая сила!

— Ну-ну-ну, — пробормотал Плеть, взглядом, тем не менее, прося продолжить.

— Вот смотри… — Тавис, чуть покачнувшись, подошёл к столу, наполнил бокал заново и вернулся в центр комнаты. — Первопричина всех идей — желание комфорта. Материального или нематериального. Если комфорта нет — это плохо…

Плеть заворожёно наблюдал за товарищем, забывая даже прикладываться к вину.

–…Через какое-то время некомфорта становится так много, что человек начинает злиться на окружающий мир — бац! Почему это у него нет комфорта? Должен быть, а нет! А это гнев! Когда его накапливается достаточно, человек начинает что-то делать, чтобы изменить ситуацию. Вот и получается, что…

— А которые меняют что-то сразу, как только подумали об этом?

— А! Это уже контролируемый гнев. Человек не осознаёт, что им движет, — но мы-то осознаём! Это ничем не может быть, кроме гнева. И такие, кстати, всё равно оказываются в итоге позади тех, кто даёт гневу развернуться. Это как топливо. Можно бросать понемногу, чтобы не стоять на месте, а можно — редко, но помногу. И на волне осознанного гнева уходить гораздо дальше стартовавших раньше!

— И правда, — Плеть удивлённо покачал головой. — Как-то я не задумывался об этом.

— Чтоб ты без меня делал! — по смеху Тависа легко можно было определить, что ребятам пора заканчивать пить. — Гнев — основа! Самое искреннее из всех чувств. Любовь можно скрыть, неприязнь можно скрыть, но если ты добрался до гнева — это не скроешь никогда, вот что я скажу! И вообще! Какой у тебя любимый цвет?

— Серый, — пожал плечами Плеть. Тавис недовольно выругался.

— Серый, серый… Ну, представь, что мир будет только серым! Ладно, плюс оттенки. Это что, красиво?

Повелитель нежити попытался представить себе описываемую картину.

— Ну…

— Нет, не красиво! — Тавис рубанул рукой по воздуху. — Серый — это скучно! Выходишь из Дворца — и везде одна серость! Ничего цветного!..

— А чёрный? — перебил его Плеть.

— Хм… Чёрный — это лучше. Да, это лучше!

— Но там нет оттенков…

Тавис попытался собрать расползающиеся мысли.

— Оттенки… А хрен его знает. Да я не про то! Я сейчас говорю, какой был бы крутой мир, состоящий только из красного! Красный — от слова «красота», слышал? Вот!..

— Понт засчитан. Однако гнев сопровождается таким неприятным явлением как отключение мозгов. Так что — каким бы он топливом ни был, впереди всё же оказываются те, кто использует руль.

Инферналы обернулись. Совершенно неожиданно для них в своём рабочем кабинете появился Ресд, и отнюдь не в благодушном настрое. Зато благодушный настрой явно был у Фауста, выглядывающего из-за спины лидера с саркастичной улыбкой.

— Ну? — Ресд пересчитал мрачным взглядом количество бутылок на столе. — Ну?

Плеть попытался вспомнить, что они собирались говорить на случай экстренного завершения посиделок, но от страха все мысли вылетели из головы. Запинаясь, он кое-как произнёс:

— Мы, это… Пришли с отчётами, а тебя нет. Стражники сказали, что ты улетел по делам и вернёшься часа через три, не раньше. А у нас, вроде, все дела сделаны… Ну, мы и решили подождать тебя здесь, а потом…

Договорить он не успел — икнул, а затем рванулся к двери, пытаясь успеть до ближайшего туалета.

— Молодец, реакция ещё есть, — одобрил Ресд, — Бумаги не запачкал.

— Да что такого-то!.. — попытался было возмутиться Тавис, однако повелитель драконов повторил образ, и тот отправился вслед за собутыльником.

— Это ж надо так спалиться, — хмыкнул Фауст, проходя вперёд и осматривая поверхность стола — нет ли каких следов от стаканов или пролитого, а заодно ненавязчиво читая лежащие наверху документы.

— Моя воля — я бы тебя одного тут оставил. Но не выдержишь, увы, — сев в своё кресло, Ресд щелчком пальцев убрал всё напоминавшее о проходившей пьянке.

Через несколько минут вернулись провинившиеся, во всех смыслах, инферналы.

— Трезвые и злые. То, что нужно для осады крепости, — прокомментировал Фауст.

— Молчал бы, — процедил сквозь зубы Тавис. Вместе с алкоголем его покинула и бравада.

— Почему же? — удивился Ресд, — Он вернулся с задания, на котором не учинил ни одного косяка, а вместо того чтобы пить тренировал язвительность. Так что он в полном праве её использовать.

— Мы тоже сделали всё, что было нужно, — Плеть решил сделать ставку на раскаяние.

Повелитель драконов вздохнул:

— Всё, да не всё. Впрочем, ладно, это я вам в вину не ставлю: против вас воюют опытные Правители, с огромным опытом, умеющие обращаться с энергией. Вы и не могли сделать ничего, что…

С каждой фразой инферналы закипали всё больше — лучше всего на них действовал акцент на бессилии. Даже на Фауста, который, хоть и был сейчас не при чём, знал: роли сменяются очень легко, и не стоит так уж смеяться над проштрафившимися. Он-то и не выдержал первым.

— Ну ладно, ладно, хватит! Сейчас на штурм заступаю я, так что наверстаем.

— Хвалю за энтузиазм, Фауст. Однако… — сделав паузу, Ресд достал из наплечной сумки пачку документов. Полистал её, ища нужные. — Обстоятельства изменились. Садитесь, читайте.

Инферналы по диагонали просмотрели сводки с обобщённой информацией от разведгрупп за последнюю неделю. Каллиграфическим почерком в ровных, по линейке таблицах значились данные по войскам противника: отслеженным и ушедшим из-под наблюдения, убитым и раненым, пехоте, кавалерии, полевой артиллерии, осадным орудиям, их примерным физическим характеристикам… Последний столбик, который канцеляристы оставили пустым, был заполнен чуть менее аккуратно — лично Ресдом. Именно здесь содержались самые важные для собравшихся сведения — оценки энергетических затрат государственного потенциала.

— Кто не понял, поясняю: имперцы тоже отследили, что прерывание потенциалов приблизилось после стычки в северном Десидериуме, и вслед за нами сократили расход чистого потенциала. Скорее всего, они продолжат силовую оборону, чтобы оставить потенциалы под конец. Вопрос: что нам в связи с этим нужно делать? Вариантов три, первый — разыграть эту ситуацию и бросить все силы на то чтобы взять Юстицию до прерывания. Второй — тоже уйти в накопление, попытаться всё-таки взять стратегически наиболее важные места вокруг неё и вложить все силы в прерывание. И третий — менять всю тактику, сдавать этот этап и переходить к следующему, какому-то другому.

— Бьём сейчас, — тут же высказался Фауст.

— Ещё мнения?

— По территориям вокруг города у нас выполнен только план-минимум, — отозвался Плеть. — Не думаю, что стоит рисковать. Этого вполне может не хватить для полноценной атаки. Лучше поднапрячься и продолжить нынешнюю линию, на штурм в прерывание.

Инферналы переглянулись между собой.

— А я не против и к новому этапу перейти, — скучным голосом произнёс Тавис.

— Не сомневался в тебе. Впрочем, каждый всё равно выбрал свой вариант. Объявляю правильный ответ. Если над ближним кольцом вокруг города не хватает контроля, шансы на удачный штурм стремятся к нулю. Прекращение наступления до исчерпания его потенциала — хитрость, граничащая с глупостью. А значит, напрягаемся и завоёвываем нужные участки. Считайте, что план-минимум у нас теперь тот, который раньше шёл с пометкой максимум.

Ресд покосился на вперившего в него взгляд Тависа:

— Ты что-то сказал?

— Возможно. Вообще, я много чего тебе говорил — до этого.

— Тавис, не считай себя умнее всех. Твой план я подробно разобрал, исправишь ошибки — подходи.

— Ты его просто не понял.

— А ты не понял меня. Мы квиты.

Инфернал развёл руками и откинулся на стуле. На его лице читалось «вот как разговаривать с таким идиотом?» — но, к счастью или несчастью, этого никто не заметил.

— Напомню основные моменты, — продолжил тем временем Ресд. — К нашим двум главным задачам, борьбе за территорию и подготовке к осаде, прибавилась третья — нарушение работы вражеской системы. Нужно заставить противника понести такой урон, чтобы оправление от него потребовало привлечения всех их сил, включая запасы. Тавис объяснит всем принципы рейдерских атак, если ещё не сделал этого, а в ближайший раунд заодно продемонстрирует их на практике. Фауст, продолжай экспериментировать со своими призраками, нам крайне желательно провести их, наконец, в город. Плеть, с тебя придумать что-нибудь для скрытого проникновения на территорию и разрушения коммуникаций.

— Процент? — деловито уточнил повелитель нежити.

— Шестьдесят в атаку, тридцать в защиту и десять в способности. Сила — ноль-три на куб.

— Так мало? Я ведь…

— Да, я помню последний отчёт, ты молодец. Но сейчас нам нужна именно массовость, чтобы враги не знали, в какую сторону бежать. Поэтому улучшай пехоту, а точечные удары оставь Фаусту. Кстати, после создания отправляй всех сюда, а не на фронт: чуть позже они нам пригодятся.

— Пригодятся не на фронте? — удивился Фауст.

— В ближайшие несколько дней должно подойти подкрепление из Аргентума, которое поделится некоторыми моментами из римской практики.

Инферналы загомонили.

— Да, спустя месяц боевых действий наши союзнички наконец-то смогли собрать подобие армии и отправить к нам, — Ресд усмехнулся. — Правда, там другие проблемы сейчас намечаются. Поэтому — Плеть, после создания войск отправишься в Аргентум. Разберёшься в происходящем — действуй, как посчитаешь нужным, лишь бы город остался под контролем. Пробудешь там сколько понадобится, если что, я сам тебя выдерну.

— Может, я тоже туда отправлюсь? — вдруг предложил Тавис.

Ресд медленно повернул к нему голову. Инфернал, однако, не только не стушевался, но и снова «включил буравчик».

— А ты там что забыл?

— Если случится что-то серьёзное, он один может не справиться. А нам ведь очень важно, — Тавис выделил последние слова, — чтобы город остался под контролем.

— Не справится? С чего бы? Ты не уверен в силах Плети?

— Уверен, — Тавис не поддался на провокацию, — но если придётся действовать на скорость, он один может банально не успеть.

— А полевые действия кто вести будет? Решил сбросить всё на Фауста?

У демонолога загорелись глаза:

— А что, я за!

— Вот, и он за, — обрадовался нежданной поддержке Тавис. Хотя ещё вопрос, насколько нежданной…

— Хм, — повелитель драконов сделал вид будто задумался. — Ну, пусть так. Хотя я и после занятий по рейдерству надеялся использовать твою смекалку здесь…

Обычно он в такие моменты мысленно смеялся: до чего же этими инферналами легко управлять. У каждого имелись свои уязвимые места, а конкретно по Тавису можно было как по раскрытой книге читать поэму о людской гордыне. Самопровозглашённый серый кардинал — ну, увы, на первый план он выдвинуться не смог — обычно хватался за любую возможность утвердить свою значимость, продемонстрировать всем, как он неимоверно крут, и через это заставить всех уважать его мнение.

Но не на этот раз.

— Я вернусь, — заявил Тавис. — Помогу Плети разобраться с проблемами в городе и сразу же вернусь. Планы не пострадают.

Очень странно. Зачем ему понадобилось в Аргентум, неужели и впрямь рвётся досадить Оре? Или решил усилить своё влияние на Плеть, для чего будет неплохая возможность?

Впрочем, несколько дней его отсутствия можно обернуть в свою пользу.

— Фауст, ты действительно готов взять под свою ответственность выполнение задач в поле и ведение осады? — вкрадчиво поинтересовался Ресд.

— Ага!

— Хорошо. Пусть будет так. И… ладно, пожалуй, всё. Фауст — идеи насчёт призраков. С осадой всё по плану. Тавис — тоже всё стандартно, плюс провести инструктаж по рейдерским атакам. Когда Плеть отправит в лагерь войска, можешь полететь с ним в Аргентум. По возвращении погоняешь их и разберёшься с присланным ополчением. Плеть — идеи по массированному разрушению коммуникаций, войска и Аргентум. Всё, вечером жду доклады.

Демонолог сиял ярче всех: к нему переходило командование практически всеми задействованными в боевых действиях силами.

* * *

— Что думаешь? — поинтересовался Тавис у Плети, когда они шли к выходу из штаба по окончании совещания. Тот пожал плечами:

— Нужно было всё-таки подождать до вечера.

— Да я не о том. Ты же читал выкладку. Что думаешь по поводу текущей ситуации?

Повелитель нежити задумался. Осторожно сказал:

— Войск по-любому больше у нас. На их стороне только хорошо подготовленные укрепления, которые они используют на полную. Если как-то раскачать их позиции, а в городе вывести из строя генераторы, они потеряют все преимущества.

— Ключевое слово «если», — вздохнул Тавис. — Как ты оцениваешь наши шансы на этот вариант событий?

Снова пожимание плечами.

— Вот именно. Я тоже сильно сомневаюсь, что у нас это получится. Я тут посмотрел отчеты за месяц…

— Жесть, — оценил Плеть.

— Немного. Так вот, я их посмотрел, потом послал несколько дополнительных разведчиков, сел за карту… У нас ведь есть отличная альтернатива! Мы можем плюнуть на эту несчастную Юстицию и обойти её!

— Тогда она останется у нас в тылу, — Плеть недоумённо посмотрел на собеседника. Но — только недоумённо, искренне пытаясь понять его план.

— Нет, нет! Я не имею в виду просто взять и пройти мимо неё, так мы, естественно, потеряем всю армию. Смотри, мы сейчас разозлили имперцев тем, что взяли Рим. Если мы снимем осаду, первое, куда они двинутся, освобождать его. Так? Так. Осаду мы можем снять в двух случаях, хорошем и плохом. Плохой — если провалим решающий штурм и атаку после прерывания. Нам по-любому придётся отойти обратно к Риму за подкреплениями, лагерь мы не удержим. А хороший — если снимем её сами, понимаешь? Мы точно так же отойдем к Риму, но при этом и сохраним потенциал, и увеличим численность войск. А пока враги будут перегруппировываться, подгонять укрепления под новую линию фронта, мы сможем распределиться по сторонам. Это беспроигрышный вариант! Сначала попытаемся окружить врага, когда он пойдёт нас преследовать, а если это не получится, пройдём по широкой дуге вглубь Империи. И либо снова возьмем в осаду Юстицию — когда там уже никого не будет, либо нападём на ещё какой-то город. По пути захватывая материальные ресурсы. И, опять же, вынудим их действовать на несколько фронтов!

Плеть кивал. Описываемая картина ему явно нравилась.

— Но главное — это ещё не всё!

— Даже так?

— Да, именно! Мы можем выиграть гораздо больше, если пойдём по более широкой дуге, на востоке по горам, а на западе — морским десантом. У нас ведь есть корабли, так? Только представь: имперские войска пытаются выбить нас из Рима, где стоит ограниченный контингент, а мы сами — за тысячу километров от них, спокойно берём эльфийские города и осаждаем Твердь! Пока они поймут, что попали в ловушку, мы уничтожим все их тылы! Как тебе? Здорово же!

— Хм… Ну, не знаю, — на этом моменте Плеть, похоже, оказался перегружен новой информацией, и процесс пошёл в обратную сторону — инфернал стал замыкаться, становясь равнодушным к идеям собеседника. Тот занервничал: привлечение к своим планам Плети было необходимым их элементом.

— Что значит «не знаю»? Ты же только что со всем соглашался! Объясни, что тебе не нравится?

— Я не знаю… Оно как-то малореально, что ли, — повелитель нежити развёл руками. — Ты так хорошо обо всём этом рассказываешь, но там наверняка полно рисков. Это ведь та самая стратегия, которую ты предлагал Ресду, да? И он за что-то её критиковал.

— Так помоги мне! Мне как раз и нужна твоя помощь. Найдём с тобой слабые места, исправим их и представим Ресду готовый вариант. От нас обоих. Ты ведь будешь вторым автором.

— Ох…

— Давай, принеси пользу обществу. Если это всё выгорит, мы закончим войну в считанные месяцы.

— Ладно, постараюсь…

— То есть на тебя можно рассчитывать? — уточнил Тавис.

— Да, да, можно, — со вздохом сдался Плеть. Рассеянно помахал рукой на прощание, спустился с крыльца здания штаба, где они стояли, и направился в сторону воздушной площадки.

Тавис улыбнулся. Первый пункт выполнен, один единомышленник есть. Надо попробовать уговорить Фауста, но это не обязательно. В принципе, соблазнить возможными перспективами Ресда, принимающего все стратегические решения самостоятельно, можно и вдвоём — он ведь только Тавису не доверяет.

И, если всё получится…

* * * * *

Времени было мало. Слишком мало, на сторонний взгляд. Воспоминания нахлынули неожиданно, я совершенно не готовился к ним, но — сложилось как сложилось. Так что, поддавшись озорному желанию и поднявшись на ту древесную площадку, где лежал месяц назад в ожидании Посвящения, я торопился заново пережить и освоить всё, что было до неё. Три месяца в мире, о котором ничего не знал. Который сам нашёл меня, когда я ему понадобился.

Альден, встретивший сразу после перемещения и заставивший поверить, что зелёные просторы в пределах видимости действительно мои. Первые дни в новой роли. Первый полёт. Встреча с Орой, странной девчонкой, не знающей себя и не желающей узнавать других. С Нармизом, неприступным хранителем мировой справедливости, бессменным стражем покоя всех народов — и, в первую очередь, их правителей. Побег из римской тюрьмы. Период чередующихся эйфории и отчаяния. Прозрение, знакомство с Кейрой, мечтательницей, задача которой облагодетельствовать всех и вся.

Любовь… Или, скорее, влюблённость. Долгие метания в попытках понять, чего я хочу.

Месть за несправедливость этого мира. За подлый обман — ведь я всё-таки поверил в его идеальность. Решение нанести удар в спину тому, кто больше всех был похож на виновного… И через несколько дней закономерный провал самоубийственного плана.

Неожиданное спасение. Не менее неожиданные знакомства, которые позволили мягко войти в фазу спада и заложили фундамент для возвращения в уравновешенное состояние.

В ретроспективе становилась понятна роль Общины, волей обстоятельств оказавшейся на моём пути. А главное, первые слова огня о том, что нужно остановиться здесь. Всё верно, это было необходимо: умерить пыл, оглядеться вокруг, понять, что делаю, зачем и приближает ли оно меня к цели.

С опозданием в месяц — а может, точно в срок? — пришло понимание, что я перешёл, не заметив этого, самую важную границу из имеющихся здесь. Правители, инферналы, Одиночки — все они остались за достающими до неба горами и даже не представляли, насколько близки друг другу. Пускай враждуют и воюют сколько угодно в попытках доказать обратное, это ничего не решает. Я попал в узкий круг людей, знающих: время выше всего.

Недавние переживания о том, что друзья старше меня — о, ужас — на три десятка лет, теперь воспринимались как детский плач из-за упавшей соски. Как насчёт двух-трёх-пяти веков, в течение которых отстраивался Фор-Корст? Местный родник успел напоить тысячу Мечтателей, причислявших себя к различным категориям, до того, как Община впервые отправила к нему меня. Через саму Общину прошли сотни искателей мудрости и знаний, преодолевших южный хребет. В конце концов, дерево, на котором я лежал, та самая махина, замыслившая дотянуться до солнца и неплохо продвинувшаяся в этом деле, была когда-то семечком. Это кажется смешным в своей нелепой простоте, пока не вспомнишь, что всё существующее за пределами Фор-Корста создавалось мгновенно, из мысли — и смех сразу становится нервным. Там, за горами, успели подняться, развиться и погибнуть десятки самых различных стран: королевств, республик, городов-государств, теократий и монашеских орденов — а здесь продолжало расти одно и то же дерево.

Забавно, но одновременно с ростом ощущения экзистенциальной беспомощности сама собой рассосалась более явная проблема — отпал вопрос, что я буду говорить и как взаимодействовать с местным Правителем. Мой собственный управленческий опыт, небольшой по времени, но очень практический, дал на него очевидный, в общем-то, ответ: он сам решит. Негативно удивить человека, к которому ходят на поклон уже много поколений, будет затруднительно.

Праздник Огня должен был начаться вечером, примерно через час после захода солнца: учеников третьего и выше кругов обучения мастера повели в горы проводить какой-то мудрёный обряд, совмещённый с медитацией качественно иного уровня по сравнению с нами, низшими двумя кругами. Что-то вроде установления прямого энергетического канала с солнцем, как я понял из разговоров.

Чем темнее становилось вокруг, тем больше холоднели доски. Сначала меня спасало «раздувание внутреннего огня», полумедитативный приём, которому нас обучили не так давно, — но я, похоже, его так и не доучил. Поэтому плюнул на принципы, которых старался придерживаться всё время нахождения в Общине, и образом поднял температуру поверхности до температуры тела.

Можно было создать подстилку и потратить раза в полтора-два меньше энергии, но тогда потерялось бы ощущение живого дерева, что, в свою очередь, дало бы штраф к восприятию романтики, которое и так не являлось моей сильной стороной. А лежание на вершине дерева прямо на деревянном настиле с поочерёдным созерцанием то собственных мыслей, то неба над головой необходимый уровень как раз обеспечивало. Не то чтобы всё это и впрямь меня волновало, но об этом было хотя бы весело думать.

Я вздохнул. Ладно, надо идти вниз. Ждать, пока вернётся праздничное настроение, не вариант, эдак можно и уснуть. Стоило ради этого оставаться на лишний день?

Уже во время спуска с «башни» я понял, что не прогадал: поляна, на которой находился главный костёр, каждые пару секунд озарялась багровым светом. Кажется, там показывали какие-то фокусы.

Окружённые плотным кольцом зрителей, на возведённом недавно помосте у костра стояли старшие ученики. С их рук в небо взмывали огненные кометы, на определённой высоте резко ускорявшиеся и начинавшие крутить фигуры высшего пилотажа. Вот, одна вышла из-под контроля и столкнулась с другой. Из толпы послышались торжествующие выкрики.

Так это что, соревнование? Похоже, что да. А мастера, значит, не без дела стоят, а смотрят результаты.

Решив удостовериться, я потянулся сознанием к углям главного костра, устанавливая простейшую ментальную связь, без задействования всех органов чувств.

« — Соревнование», — подтвердила стихия.

« — А в чём суть?»

« — Кто как хорошо контролирует магию сознанием. У кого выбили больше снарядов, тот проиграл».

« — Выбили? То есть они специально за ними гоняются? Одним потоком сознания держа… — я пересчитал кометы и разделил на количество учеников в круге, — пять штук?!»

« — А ты думал, тут только дышать и шары кидать учат?» — ментальный посыл искрился иронией.

Встав в некотором отдалении от помоста, чтобы не приходилось сильно задирать голову, я стал смотреть за развлечением магов, выглядевшим как переложение древней приставочной игрушки на проектор виртуальной реальности, параллельно разрабатывая эту мысль. Вместе со всеми поаплодировал победителю, которому один из мастеров повесил на шею праздничную медаль, а потом…

О, какие у меня, наверное, были глаза! Вот это ассоциация так ассоциация! Причём так же с отсылкой на старый мир, чего я совершенно не ожидал. На помост поднялась вторая группа учеников, половина — с музыкальными инструментами в руках. Музыканты заняли дальний край, остальные разошлись по местам в замысловатом порядке…

Фаершоу! Они действительно делали фаершоу! Никаких цепей, никакого керосина. Только маги огня и по три-четыре огненных шара на каждого, двигающихся по идеально правильным траекториям. Обалдеть.

Увы, насколько я заметил, для остальных зрителей это было лишь очередной демонстрацией контроля магии, мало у кого восторг имел эстетический характер. Оставалось надеяться на тех, кто смотрел молча, прислушиваясь к музыке. Играли ребята тоже здорово, в более мягком стиле, нежели памятные мне эльфы, но мастерство чувствовалось.

Под конец выступления маги объединили свои шары в один большой круг, подняли его на несколько метров вверх и стали «дробить» на круги меньшего размера, выраставшие наподобие лепестков. Не прекращая движения, то есть шары не выпускались из-под контроля…

Попытавшись представить математическую раскладку наблюдаемого, я восхищённо покачал головой. С одной стороны, после увиденного дико захотелось остаться в Общине и продолжить обучение. С другой, что-то подсказывало, что не завернутся у меня мозги для такого уровня оперирования магической энергией. Это не потенциал, где представил желаемое — и получил, даже расписываться не надо.

Следующий блок оказался направлен на нас, тех зрителей, которые не были влиты в компании и стояли поодиночке. А среди них, похоже, выбирали в первую очередь младших учеников. Так это было или нет, но не успел я ничего сделать как ко мне сноровисто подскочил один из массовиков в расписной праздничной шапке.

— Поучаствуй в конкурсе, не стой в стороне! — парень поставил ладони друг напротив друга, между ними возникла небольшая огненная сфера. — Занимательная магия! Поучаствуй во всех конкурсах, разгадай все секреты за один день!

Хех. Знают, чем заманивать. Ладно, чем придумывать, что ответить, проще и правда поучаствовать.

— Что надо делать?

— У меня в руках шар. В его центре висит огонёк, как от свечки. Твоя задача — потушить его, не касаясь шара.

Нет, что-то мне подсказывает, это всё-таки не для младших курсов. Плюс с высокой вероятностью здесь кроется подвох, переводящий задачу в разряд логических… Ну-ка, что он скажет на это?

Не мудрствуя лукаво, я щёлкнул пальцами, сопровождая мыслеообраз, и улыбнулся парню, который в первый момент даже не понял, что произошло. Впрочем, он тоже если и удивился, то сумел скрыть это — вокруг было достаточно темно, несмотря на постоянные всполохи.

— Хм…

— Да-да? — я усмехнулся.

— А как ты это сделал?

— Ты какого круга?

— Четвёртого, а что?

— Ну, вот в конце четвёртого и поймёшь, как.

Огневик, покачав головой — надо же, ошибся возрастом, — пошёл искать следующих участников. А я с чувством выполненного долга выбрал подходящее дерево в отдалении и уселся под ним; весело, но больше никого пока обманывать не буду, а то могут и слухи пойти.

Однако уже через пару минут надо мной раздался голос:

— Позволишь?

Рядом стоял высокий парень с откинутым капюшоном. Вьющиеся светлые волосы средней длины, улыбка на пол-лица. Возраст угадать не получилось.

— Конечно, поляна общая, — я махнул рукой.

— Но я же именно к тебе подошёл, — возразил он, садясь на землю. — Слушай, не откажи в просьбе, объясни, как ты решил ту задачку? Пытался понять, но так и не смог.

Засада. Ладно, сам виноват, теперь придётся играть до конца.

— На самом деле, он просто неправильно создал модель. Допустил логическую ошибку. Так что я просто смухлевал. А ты какого круга?

— Ошибку? Забавно. Интересно, он её найдет до конца вечера? — парень улыбнулся ещё шире. — Уже никакого. Пару часов назад я закончил обучение и завтра покидаю Общину. — Он протянул руку: — Тивад. Мастер Огня… Теперь нужно будет привыкать.

— Маркус, первый круг. — Рука оказалась крепкой и уверенной. — Завтра тоже покидаю Общину.

Парень с интересом разглядывал меня.

— Как интересно устроен мир: искал, с кем можно будет поговорить перед отъездом, отвлечься от лишних мыслей, и нашёл тебя. Здорово, правда?

— Ага, — я тоже улыбнулся. Рядом с ним это было совершенно ненапряжно.

— А почему ты уходишь? — поинтересовался Тивад. — Или ты ненадолго?

— Надолго, насовсем. Ну… пришёл к мысли, что надо идти дальше. Буду изучать магию Огня самостоятельно.

— Бывает, — легко согласился новоиспечённый мастер.

— Тебя это не смущает?

— Пути судьбы неисповедимы, — Тивад пожал плечами. — Кто знает, к чему лежит твой путь на самом деле? Главное, вовремя реагировать на знаки и никогда не предавать себя. Чувствуешь, что нужно уходить, — значит, пришло время.

— Ммм… а как же стабильность? Есть и мимолётные желания. Например, надоело учиться — ты и бросил обучение. Хотя нужно было всего лишь какое-то время отдохнуть.

— Желания одно, чувства — другое, — совершенно серьёзно ответил маг. — Если не смешивать их, никогда не собьёшься с пути.

— О как.

Некоторое время мы сидели молча, наблюдая за выступающими на сцене и теми, кто так же как мы сидели поодаль. Обратив внимание, я заметил, что одиночных фигурок почти не осталось, практически все сбились в группки по двое-трое.

Интересно, стихийная принадлежность как-нибудь связана с чертами характера? Общительность-нелюдимость, там, спокойствие-агрессия. Каких-то более-менее устойчивых связей я пока не выявил, в Общине хватало всяких людей.

— Танцы начинаются, — сообщил Тивад. Действительно, в толпе зрителей стал расчищаться центр, а все места на периферии, которые можно было считать сидячими, тут же заняли.

На помост снова поднялись музыканты. Быстро обсудили что-то, разошлись. Флейтист дал вступление.

Площадку, выглядевшую сейчас как поле боя между двумя воюющими армиями, ждущими, когда нападёт другая, пересёк боец из армии парней. Подошёл к понравившейся девушке, вывел в центр… Правильно, какая разница, что танцевать, главное — с кем.

— Пойдёшь туда? — поинтересовался Тивад.

— А что я там забыл?

— Это было бы логично. Ты сейчас сидишь практически один вдали от событий, думаешь о чём-то своём. Возможно, невесёлом. И можешь уравновесить это — найти кого-нибудь и потанцевать.

— А если я наоборот, сидением вдали от событий уравновешиваю своё недавнее активное участие в них?

— Может, я ошибаюсь, но ты подошёл совсем недавно. Значит, либо не особо активно участвовал, либо вообще не участвовал.

Я усмехнулся, признавая его правоту. Тивад прищурился:

— Ты забываешь одну важную вещь. Огонь — одна из четырех сил, влияющих на мир, фактически отвечающая за его движение. Пока ты один, можно жить в том ритме, какой удобен тебе, но когда сталкиваешься с окружающей действительностью, приходится приспосабливаться к ней.

— А как это связано?

— Мир находится в постоянном движении. И он изначально движется быстрее тебя. Так что чем пытаться тормозить его — проще принять правила и направить силы на достижение чего-то более полезного.

— Меня ещё ни разу не уговаривали так пойти танцевать, — честно сказал я. Маг негромко рассмеялся.

— Тогда ты сиди думай, а я пойду. Может, ещё встретимся сегодня.

«Девушка, а вы не хотите потанцевать с мастером магии Огня?»

«А с князем далёкой страны? Там начались волнения и меня свергли, но когда-нибудь я обязательно вернусь и получу обратно своё золото».

Ухмыльнувшись, я проводил взглядом Тивада. Посмотрел задумчиво в сторону танцплощадки, но переборол себя, откинулся на спину и уставился в ночное небо. Улыбка никак не хотела сходить с лица.