Я – маг огня!

Викки Латта, 2022

Есть ли у меня шанс? Не уверена. Но все равно я выложусь на полную, чтобы достичь своей цели – поступить в академию высшей магии. Вот только одна встреча накануне вступительного экзамена изменила все. Из-за нее мой дар стал нестабилен. Из-за нее блестящий выпускник столичной академии, наследник могущественного древнего рода теперь может потерять все. Из-за нее мы оказались связаны. Один секрет на двоих. Одна ненависть на двоих. Одни неприятности на двоих. И выбраться из последних – та еще задача. Но еще сложнее – не влюбиться в циничного и надменного аристократа, с которым нас, кажется, связывает не только магия…

Глава 2

Правда, решить — это одно. А вот воплотить… Но для меня это был шанс. И я не собиралась его упускать: сидела над учебниками как проклятая, тренировалась, потому что для поступления в академию высшей магии на некоторые факультеты нужна была еще и физическая подготовка.

Силь, у которой дар пробудился в десять лет, только недоумевала, глядя на меня: зачем я надрываюсь? По словам ее отца, в свое время окончившего факультет бытовиков, только боевые маги сдавали нормативы. Я на это ничего не отвечала, лишь продолжала бегать по пять миль каждое утро и отжиматься.

Потому что втайне мечтала поступить именно на боевой факультет, стать стражем Периметра. Тем, кто охраняет границы людских земель от диких драконов. Эти крылатые твари когда-то были бичом человечества: они жгли города и селения, убивали все живое на своем пути… И не было на них управы. Но чуть меньше тысячи лет назад маги объединились в ковен и совместно выстроили защиту. Периметр.

Он отделил мертвые земли, где обитали крылатые змеи, от земель человеческих. Гигантский купол накрыл огромнейшую территорию. Через него могли спокойно проплывать кучевые облака, он не был препятствием для ветров и даже стай птиц. Но едва его пытался преодолеть дракон, как охранная сеть, напоминавшая соты, тут же вспыхивала яркими сполохами, которые были видны за тысячи миль. И все, кто видел эти зеленые лучи, знали: крылатые змеи пытаются прорваться.

И на пути этого прорыва всегда были стражи — маги стихий, защищавшие наш мир от кровожадных крылатых змеев.

А еще, помимо прочего, на боевом факультете стипендия была в три раза выше, можно было не думать о трудоустройстве, жилье и жаловании. Для той, кому родители могли помочь только моральной поддержкой и советом, последнее было немаловажным.

Потому я и старалась изо всех сил. Но если зачет по физической подготовке я сдала, пусть и не на «превосходно», то с уровнем дара, увы, вышла незадача. Но я не собиралась отступать: не на боевой, так в теоретики. Главное — поступить.

А на следующий год я попробую перевестись. Все же я не теряла веры, что у меня все получится, пусть и не с первого раза. Тем более что сила, кажется, начала пробуждаться. Сейчас я чувствовала себя гораздо лучше, чем несколько часов назад, тело не трясло в лихорадке. Была лишь слабость. Я постаралась прикоснуться к источнику стихии, прислушаться к себе и…

— Мяу… — раздалось требовательное снизу.

Опустила взгляд. У ног, выписывая восьмерки, терлась пушистая прелестная кошечка.

— Вот чтоб тебе не превратиться в такую там, на карнизе, — устало посетовала я.

Ответом мне был полный укоризны взгляд химеры. Кошачья морда словно без слов возмущенно говорила: «И это мне вместо благодарности?» Хотя… наверняка мне это показалось. Питомица Силь, скорее всего, просто была недовольна: ей мало положили в миску.

Но я не успела досыпать корм, как дверь распахнулась, явив блудную хозяйку несчастной, не докормленной до состояния полного окабанения животинки.

— Ники, ты не поверишь, — с порога начала подруга. — Я прошла прослушивание! И с завтрашнего дня я выступаю в элитном клубе.

Она широким жестом захлопнула дверь и счастливо закружилась по комнате, а затем, смеясь, упала на кровать.

Облегающее алое платье с глубоким декольте и высоким разрезом до бедра, острые шпильки на стройных и казавшихся бесконечно длинными ногах — Силь была ожившей мужской грезой. И подруга умело этим пользовалась, еще в школе умудряясь с легкостью жонглировать целой толпой ухажеров.

— Ник, у нас есть чего-нибудь выпить? Мою победу надо отметить!

— Минеральная вода. — Я посмотрела на ополовиненную бутылку.

— А покрепче? — надула губки подруга, садясь на кровать.

— Из покрепче есть утюг. Он точно очень твердый. — Я кивнула на предоставленную гостиницей утварь. Та была громоздкой. И, судя по виду, созданной году в пятом. Причём не нашего века, а просто в пятом. До сотворения Периметра. — Им даже гвозди забивать можно. Я пробовала. С первого раза по самую шляпку загнала.

— Ники, какая же ты скучная, — махнула рукой подруга.

— На языке обычных людей это называется «прагматичная». — Я не стала обижаться и добавила: — Так что держи: вот это выпить, а вот это закусить.

С этими словами я поставила на прикроватную тумбочку рядом с Силь стакан и положила учебник.

— Ты издеваешься! — догадалась подруга.

— Есть немного, — не стала отпираться я. — Из-за твоей невнимательности Пуся чуть не выпала из окна. Тобой открытого окна.

— Ах! — вырвалось у Силь, и она от испуга закрыла рот обеими руками.

— Не переживай, сейчас с ней все в порядке. И со мной — почти — тоже.

И я кратко пересказала, как полезла за химерой и едва не упала. Правда, ту часть, где в номере обнаружился хозяин и что после этого произошло, я пропустила. Поэтому мое повествование вышло кратким.

— Извини. — Силь была действительно потрясена, огорчена и подавлена. И уже не лучилась радостью. — Я не подумала…

Она порывисто поднялась и обняла меня. А спустя несколько секунд я услышала рыдания.

— Прости, прости, прости, — судорожно затараторила подруга, всхлипывая мне в макушку. Она и так была выше меня, а уж на высоченных каблуках — и вовсе. Но сейчас подруга этого не замечала, дрожа всем телом.

В этом была вся Силь. Эмоциональная, ветреная, порой взбалмошная, но искренняя. И готовая прийти на помощь. Именно так мы с ней и познакомились.

Я тогда пришла в первый класс в начале учебного года, в стареньком платье, доставшемся от старшей сестры. За мой несуразный вид в заштопанной и чуть линялой одежде с чужого плеча меня и стали дразнить Эндрю Тинк и его прихлебалы. Они зажали меня в углу рядом с раздевалкой и, встав полукругом, так чтобы я не смогла убежать, начали толкать в плечи, обзывая «поношенной». Я уже приготовилась за это разбить нос главному обидчику, ну и его приятелям, если удастся, но тут на мою защиту неожиданно встала Силь. Она проходила мимо, услышала смешки и решила заглянуть за угол…

Правда, миротворец из нее вышел тот еще: по итогу нас пятерых все же вызвали к директору. У Тинка оказались подбитыми оба глаза, у одного его дружка на месте носа красовалась слива. Все это — моя работа! А вот третий был почти лысым и с расцарапанным лицом. Мастером альтернативной стрижки и макияжа выступила уже Силь. Она так крепко вцепилась в светлые лохмы обидчика, что едва не сняла с него скальп. Видимо, у нее сказался опыт девчачьих разборок, где основные приемы были выдирательно-царапательного плана.

Вызванные родители отреагировали по-разному: отец Тинка отвесил сыну подзатыльник за то, что его побила девчонка. Мой папа, которого вызвали прямиком с работы, был зол, но, узнав о сути произошедшего, тайком показал мне большой палец и подмигнул. А директора еще и заверил, что научит меня паре армейских приемов, чтобы я в следующий раз могла за себя не только постоять, но и попрыгать, побегать и приложить волшебной палочкой, выдранной из забора…

На это заявление мамочка одного из приятелей-задирал, того самого, ощипанного, едва не устроила истерику, грозясь, что напишет в департамент образования, чтобы нас с Силь отчислили из класса как опасных для общества. На что мистер Клеринс протянул ей бумагу со словами:

— Пишите, я передам брату, он рассмотрит…

Так я узнала, что дядя Силь — глава департамента образования. На этом скандал как-то сам собой стих.

Дома нас, конечно, отчитали, но, судя по тому, как в следующий раз, спустя пару месяцев, Клеринс расквасила нос Тинку, не меня одну папа тем вечером научил, как нужно давать сдачи.

С той приснопамятной выволочки у директора мы и сдружились с Силь. И пусть мы с ней были по характеру полными противоположностями и мне порой часто хотелось придушить эту рыжую заразу, но… Это была своя, родная ветреная зараза. И я никому не позволила бы ее обидеть. В моем отношении Силь думала примерно так же, правда «ветреная» заменяя на «занудная».

— Ну, давай рассказывай про свои пробы, и потом будем готовиться к экзамену, — успокаивающе похлопав подругу по спине, произнесла я.

— Прослушивание, — шмыгнув носом, поправила меня подруга и чуть отстранилась.

Силь не нужно было просить дважды. Она тут же поведала об элитном клубе «Звездное сияние» и о том, как она обошла других претенденток. И чем больше подруга говорила, тем ярче сияли ее еще недавно заплаканные глаза. В воодушевлении она начала размахивать руками, а под конец и вовсе пропела последние строчки песни, которая и принесла ей вожделенное рабочее место.

— Ты представляешь, завтра вечером мое первое выступление! — она буквально прокричала последние слова в порыве ликования и вновь закружилась по комнате, счастливо распахнув руки.

Химера выпученными глазами косилась на хозяйку и…бочком придвигалась ко мне, мордой толкая перед собой пустую миску. Видимо, тваряюшка почуяла, что из двух девиц еду положит скорее та, что сидит и смотрит на мир хмурым взглядом, а не хозяйка, которая в порыве радости способна забыть обо всем, не только о бедной голодной Пусечке.

— А днем — экзамен, — спустила я Силь с небес на землю. — И хорошо бы к нему подготовиться, — с этими словами я подхватила миску с пола и подошла к шкафчику. А потом насыпала в посудину корма и поставила ту перед носом обрадовавшейся химеры.

«Пусть в этот вечер хотя бы одна животинка будет безгранично счастлива», — подумала я, глядя на урчавшую над миской Пусю. А потом достала банку с арахисовым маслом, сделала уже себе и Силь по бутерброду, заварила крепкий кофе, и… мы с подругой ударились в разнузданный загул по параграфам учебника. Вакханалия продлилась за полночь.

Я так и уснула, с учебником в обнимку. И во сне меня почему-то преследовали не видения, а запахи, точнее — один запах. Это были мужские благовония с нотками пряного вина, имбиря и корицы. Они окутывали меня, словно что-то шептали, а потом голос из ниоткуда настойчиво произнес: «Верни, что взяла!» И требовательно так, словно приказ отдавал.

Я пробовала заверить, что ничего не брала. А неизвестный все твердил: «Отдай! Отдай!! Отдай!!! Или умрешь». А я не понимала, что именно взяла, бежала прочь, потому что погибать мне совершенно не хотелось. Вот только меня будто опутывала паутина, так что шевелиться становилось все сложнее. И дорога была каменистой, с ухабами и рытвинами. Я запнулась об одну из колдобин и упала с размаху.

Боль тут же обожгла плечо, которым я ударилась, и… Я проснулась. На полу, замотанная в одеяло не хуже, чем в смирительную рубашку.

— А-ш-ш-ш, — зашипела я от боли. Потому что та, в отличие от сна, была настоящей. А у меня еще после вчерашнего прибалконивания синяков и так было хоть отбавляй.

— Ники? — продрав глаза, сонно произнесла Силь, увидев мою импровизацию на тему «гусеница в коконе».

— Кошмар приснился, — коротко пояснила я, пытаясь выбраться из одеяла.

— Аа-а-а, — зевая, ответила подруга и, поняв, что ничего страшного не произошло, вновь задремала.

А я завозилась на полу. Еще никогда в жизни одеяло не пыталось удержать меня в объятьях сна столь буквально. До этого я думала, что основная опасность постели — это коварство подушки. Когда ты предельно осторожно встаешь с кровати, но оп! Одно неловкое движение — и опять спишь. Глубину своего заблуждения я поняла только сейчас, когда спустя почти минуту смогла в лучших традициях туго запеленованного младенца — дрыгаясь и изворачиваясь — освободиться из плена.

— Уф! — Сдула упавшую на лоб прядь и глянула на часы, что лежали на прикроватной тумбочке. Пять утра. Ложиться спать уже бессмысленно. Вставать еще рано. Но это по моему мнению. А вот для химеры такое время для пробуждения было в самый раз. О чем она и сообщила.

Покормив Пусю, я пошла умываться, потом сварила кофе, сделала себе еще один бутерброд и засела за учебники. Вот только нервное напряжение не позволяло мне сконцентрироваться на прочитанном. Я жутко волновалась перед предстоящим экзаменом. В конце концов плюнула, отложила книгу и постаралась успокоиться. Вчера произошло многое. И обдумать это я не успела. Зато сейчас есть время. А заодно возможность.

Я вытянула руку, призывая силу. В прошлый раз, когда производили замер, удалось неимоверными усилиями затеплить на открытой ладони огонек. Он был не больше языка пламени маленькой свечки. Интересно, сейчас… Столб синего огня рванул вверх до самого потолка. Я лишь в панике успела тряхнуть рукой, как он тотчас погас, оставив после себя на штукатурке пятно копоти. И я, глядя на него, обреченно начала отсчитывать секунды. Первая. Вторая… Третья… На пятой по ушам ударила сирена. Все же не зря гостиница была оборудована для магов. Юных и не очень. Стены помещения были оплетены защитными и сигнальными чарами. И вот сейчас-то они и сработали. На нас с потолка хлынула вода. А весь этаж узнал, что в номере семьсот пять кто-то переборщил с магией.

Зато во всем случившемся был один плюс: Силь проснулась вовремя. И даже, узнав, сколько времени, не завалилась обратно спать. Возможно, она и легла бы в кровать, если бы в последней подушка не устроила заплыв.

От сотрудника гостиницы мы получили предупреждение. И пусть оно было строгим и единственным, но я все равно облегченно вздохнула: не штраф. Все оставшееся до выхода время мы были заняты сушкой вещей. Причем использовала магию лишь Силь — простейшее бытовое заклинание. Я же поняла: попробуй я что-то сотворить при помощи дара — от этого чего-то останутся одни головешки. Так что я лишь протирала все, что можно протереть (химеру — трижды, в ее разных мокрых обличьях), выжимала, раскладывала для сушки, а потом сворачивала сухие вещи из-под рук подруги. К слову, душ оказался достаточно прицельным. Так что намокло не столь много всего. Пара платьев подруги да мои джинсы и кофта, что лежали на стуле.

Я поблагодарила будущее светило магии за помощь. На мои слова Силь скорчила недовольную гримасу, не преминув уточнить, что этой помощи не потребовалось бы, не реши я попрактиковаться с даром, а затем потопала в душ. Вот только когда она вышла из ванной комнаты, то выяснилось, что времени у нас не так уж и много до начала экзамена.

Завтраку Силь предпочла макияж. Так что в академию мы шли: одна — красавица, а вторая — я. Нам вслед оборачивались парни, некоторые отчаянные даже свистели, парочка возжелала познакомиться и взять у рыжей бестии номер ее амулета связи, но продолжалось это ровно до тех пор, пока мы не оказались в холле главного учебного корпуса.

Там была толпа абитуриентов. И она бурлила, едва ли не создавая отдельные завихрения, волновалась, гомонила. Еще бы! На стенах вывесили списки фамилий с номерами аудиторий, в которых будут проходить экзамены. Увы, согласно им мне предстояло отправиться на третий этаж, а подруга отсевалась на первом.

— Ну, с богами! — пожелала я нам обеим.

Силь подставила сжатый кулачок. Мы ударили костяшками по давней ковирской традиции. Считалось, что этот жест должен принести удачу. А потом я поспешила в свою аудиторию. Перед ее дверью уже было полно народа.

Я посмотрела на эту толпу и поняла: с пересдачей теста на магию можно и повременить. Попытаюсь прорваться на него, когда сдам теорию. Потому как если сейчас пущусь на поиски магистра, что замерял у меня уровень силы, то могу пропустить свою очередь, чтобы зайти в кабинет, в котором мне и предстояло поразить преподавателей академии глубиной своих теоретических знаний.

Я стояла, прислонившись плечом к углу откоса окна, уткнувшись невидящим взглядом в книгу, в ожидании, когда заметила, как у тротуара притормозила спортивная машина. Начищенный черный капот бликовал в лучах солнечного света немногим хуже зеркала. Наверное, поэтому к авто и устремились сразу несколько красоток, что до этого сидели на скамейке: не иначе как решили посмотреть на свое отражение. Ведь какая девушка, особенно премиленькая, устоит перед возможностью еще раз убедиться в своей неотразимости?

Сначала распахнулась дверца со стороны пассажирского сиденья, явив на свет высокого, подтянутого, широкоплечего парня с рыжей, как у лиса, шевелюрой. А следом из машины вышел и второй. И эту коротко стриженную светлую макушку мне видеть уже доводилось. Вчера. Правда, тогда обладатель льняной шевелюры был не столь одет…

Я замерла, неотрывно глядя на блондина. Он махнул рукой, словно подзывая к себе девушек, которые и так спешили парням навстречу.

— На кого так пристально смотришь? — раздался голос сбоку. Тон, которым был задан вопрос, был скучающим, словно той, кто задала вопрос, было без разницы, о чем говорить: о погоде или мировой политике.

Я повернулась к говорившей и увидела рядом с собой жгучую брюнетку. Она, как и я, ждала своей очереди для сдачи экзамена.

— Да вон на этих двоих. — Я решила, что нет смысла скрывать, и чуть дернула подбородком, указывая направление.

— А… местная элита… — Губы брюнетки исказила кривая усмешка.

— Элита? — не поняла я.

— Выпускники с факультета стражей. Вот тот светлый — Дэниэл Стил. Один из сильнейших магов за всю историю академии. И если в том, первый ли он среди равных по уровню дара, есть сомнения, то в том, что он первостепенная сволочь, их нет. И его рыжий дружок, сын лорда Дигроу. Та еще заноза в заднице. Не столь искусен в магии, как его белобрысый приятель, но не менее опасен.

— Откуда ты это знаешь? — задала закономерный вопрос.

— Мой старший брат учится на выпускном курсе. Правда, он из теоретиков. Так что я в курсе многого, в том числе и негласных каст в академии, и вот этой вот сволочной элиты… — последнее слово она неприязненно выплюнула.

А я посмотрела еще раз вниз, на улицу, туда, где все еще стояла припаркованная машина, и поняла, что влипла. Если я поступлю в академию, то вероятность столкнуться в ее стенах с типом, который может мне создать множество проблем, была практически сто процентов. Колебалась ли я хоть миг, раздумывая, а не отступить ли? Демона с два!

В этот момент вчерашний незнакомец вдруг резко вскинул голову и посмотрел вверх. Как раз на мое окно.