Дом пустых сновидений

Вики Филдс, 2021

Эттон-Крик потрясен жестокими убийствами, и люди обвиняют в случившемся прибывшую недавно в город Каю Айрленд. На этот раз Неизвестный, как прозвали маньяка, наметил сразу три цели, и Аспен Сивер, которого посещают видения о грядущих жертвах, уже не в силах различить реальность и вымысел. Крохотный городок, затерянный среди лесов, постепенно превращается в территорию кошмаров. Как спасти человека, который люто ненавидит тебя? Что, если секреты должны оставаться нераскрытыми и столь желанная правда окажется хуже лжи? И вдруг для победы над Злом придется принести в жертву самое ценное – жизнь?

Глава V

Разоблачение

— Я купил тебе много-много сладостей! — извиняющимся тоном пропел Аспен, появляясь вечером на пороге своей квартиры. Свет в прихожей загорелся и погас, когда он проследовал по коридору в гостиную, где старшая сестра спала на диване, положив под голову локоть.

Аспен поднял брови, глядя на Альму, на то, как она развалилась, будто у себя дома, на тощие лодыжки, торчащие из безобразных спортивных штанов, на всклокоченную рыжую голову.

Поставив на столик у дивана пакет с мороженым и шоколадными конфетами «Сникерс», Аспен взял шерстяное покрывало, лежащее рядом в кресле, и накрыл сестру, на секунду дав слабину: а ведь она сейчас совсем не похожа на демоницу.

Оставив Альму в «спящем режиме», Аспен сунул мороженое в холодильник и поспешил в душ. Двадцать минут спустя, вернувшись в гостиную в ароматном облаке запахов шампуня и мыла, он обнаружил сестру перед телевизором: в руке коробка с мороженым, озлобленный взгляд прожигает в плазме дыру.

Хоть Альма и была одета в домашние штаны, на ней по-прежнему оставалась рабочая рубашка, а деловой пиджак, явно сшитый на заказ, висел на спинке того самого кресла, где полчаса назад аккуратно лежало клетчатое покрывало.

— Ну и почему ты мне не позвонил? — спросила Альма, приглушая звук. На экране телевизора теперь, точно обезьяны, скакали густо накрашенные девицы, беззвучно разевая рот. Аспен с трудом отвел взгляд от экрана и плюхнулся на диван, оттеснив старшую сестру к самому краю.

— Я устал. — Откинувшись назад, Аспен снова зацепился взглядом за яркую картинку в телевизоре и тут же раздраженно взял пульт и щелкнул кнопкой. Когда экран погас, он обратился к Альме без тени улыбки:

— Прекрати напоминать ее. — Она тут же разгладила лоб, постучала пальцами между бровей, как бы убирая хмурую складку.

— Да я просто хотела тебя встретить… — прошептала она, и тут, к досаде Аспена, губы Альмы задрожали, и она, опустив голову на грудь, натянула на самый нос рубашку и заскулила.

Аспен закатил глаза, осторожно забрал из ее руки мороженое и обнял, насильно прижав ее голову к своему плечу.

— Что стряслось?

— Он меня даже не узнал, нет, ты себе это представляешь?..

— Прекрати, — попросил Аспен, погладив сестру по голове. — Ты себя странно ведешь. От этих слез ты станешь уродливой, ты этого хочешь? Чтобы он даже не посмотрел в твою сторону?..

Альма резко отстранилась, пихнув Аспена в плечо.

— Я не уродина.

— То-то и оно, пока что нет. Но если продолжишь в том же духе, то станешь похожа на чудовище. А он, кстати, красавчик? Если да, в таком случае можешь и дальше реветь, ведь из вас получится превосходная пара: Красавчик и Чудовище.

— Что за чушь ты несешь? — воскликнула Альма, расхохотавшись. Во все стороны полетели слюни, и Аспен, заворчав, отпихнул сестру от себя.

— Ты хочешь заразить меня вирусом плаксивости?

— Заткнись и подай мне мороженое.

— За этим я тебе и нужен, а — «подай-принеси»? — буркнул Аспен, но протянул Альме ведерко, и когда повисло короткое молчание, он вдруг вспомнил, как она, в глубоком детстве, защищала его от Патриции, как заявила, что во чтобы то ни стало вытащит его из психушки, как сказала, что «наваляет люлей каждому, кто заикнется, будто он сумасшедший».

— Слушай, — Аспен вдруг нарушил молчание и, устроившись поудобнее, повернулся к Альме, глядя на нее во все глаза. — А я и не догадывался, что у тебя есть парень.

Альма шумно втянула носом воздух и медленно отстранилась от него. Из-за слез ее лицо опухло, и казалось, что она смотрит на Аспена, подозрительно прищурившись; губы снова предательски задрожали. Аспену невыносимо было видеть, что Альма, его старшая сестра-боец, ревет из-за какого-то неизвестного ему мужика.

— Дай мне его номер, я с ним разберусь.

Альма хлопнула его по руке:

— Я с ним сама разберусь, уж можешь мне поверить! — Она как-то по-особенному злобно ухмыльнулась, точно злодей из какого-нибудь мультфильма, и Аспен снова едва не закатил глаза. Альма вдруг посерьезнела. — Надеюсь, ты его не знаешь. Не хочу о нем больше думать. Это был секрет. Наш с ним секрет. От Патриции, да и вообще… Я хотела тебя с ним познакомить, но без спешки… А он все испортил…

Аспен отвернулся и посмотрел в потолок. Сестра явно погрузилась в размышления и не замечала ничего вокруг.

Во-первых, он даже представить себе не мог, кто был таким идиотом, что попал в поле зрения его безумной сестрицы. Во-вторых, этот идиот, видимо, не знает, с кем связался. И в‑третьих, и тут Аспен был абсолютно растерян, он понятия не имел, кто же мог понравиться его старшей сестре.

В гостиной повисла тишина. Альма набрала полную грудь воздуха и задержала дыхание. Ее щеки вздулись, нос стал краснее прежнего, а затем из ее горла раздался рев, и она пронзительно выдохнула. Все, понял Аспен, началась вторая стадия ее меланхолии. И точно: через секунду Альма воинственно вскочила и принялась голосить, проклиная бедного парня такими словами, о существовании которых Аспен даже не подозревал.

Глянув украдкой на наручные часы, Аспен успокоился: было еще слишком рано, чтобы соседи вызвали полицию из-за превышения уровня шума или еще какой глупости, но все же ему страшно захотелось как-нибудь успокоить Альму.

— Альма, остановись, пожалуйста… — И тут его взгляд упал на ее ноги. Все в засохшей грязи, будто она ходила по лужам босиком, да еще и комки грязи раскрошились по дивану, а теперь и по ковру — ведь Альма топала как стадо буйволов, выпущенное на свободу.

— Это еще что за?.. Почему ниже пояса ты выглядишь как Шрек?!

— Отвяжись, — напыжилась Альма, недовольная то ли из-за обидного прозвища, то ли из-за того, что ее монолог прервали.

— Нет, не отвяжусь! — Аспен повысил голос, вскакивая. — И кстати, от тебя дурно пахнет. Действительно воняет. — Он демонстративно зажал нос большим и указательным пальцами, а другой рукой сделал знак идти в душ.

— Ты что, упала в сточную канаву?

— В Эттон-Крик всегда ужасная погода, — проворчала Альма. Сбросив с плеч покрывало, точно оперная певица, сбрасывающая на сцене шаль, она недовольно скрестила руки на груди. Аспен закатил глаза и заметил, что покрывало теперь тоже нуждалось в стирке, но об этом говорить Альме он уже не стал — не хотел лишний раз расстраивать. Она всегда была жуткой грязнулей. Оставаясь на ночь в доме дедушки и бабушки, она только за ночь успевала навести такой беспорядок, что создавалось впечатление, будто на дом совершили набег какие-то безумцы.

–…И я не знаю, какой такой гений додумался рыть вокруг дома окопы… — гневно закончила она.

Ах вот оно что! — понял Аспен.

— Ты рехнулась? Там ведь стоит ограждение и предупреждающий знак! Ты могла запросто свалиться в канаву и свернуть себе шею!

— Только не надо меня учить! — заорала Альма в ответ. — У меня ведь не глаза-фонари!..

Аспен сдался:

— Ладно, просто иди в душ. Иди.

Он подтолкнул ее по направлению к ванной комнате и крикнул вслед:

— Можешь взять мою футболку и штаны!

Когда Альма удалилась, что-то бурча себе под нос про «невыносимых мужланов», Аспен собрал с дивана грязное покрывало и кинул под дверь ванной. Потом пропылесосил в гостиной и только после этого отправился на кухню, прихватив мороженое Альмы, чтобы вернуть в морозилку.

Он как раз заварил чай для себя и какао для Альмы, когда она, шаркая, вышла из ванной комнаты и с надутым видом направилась к Аспену. Его одежда была ей велика, но она и не вздумала закатать рукава и штанины, потому выглядела смешно и по-детски.

Аспен не сдержал усмешку.

— Боже, ребенок! Иди сюда! — Он подвернул сестре штанины, потом рукава на футболке и усадил за стол, откуда она могла теперь комментировать действия Аспена: тот готовил яичницу с беконом. Запах еды был таким восхитительным, что у обоих синхронно заурчало в животах.

Несколько минут спустя Аспен поставил перед Альмой тарелку с ее порцией, а сам принялся есть яичницу прямо со сковороды.

— У тебя что, нет еще одной тарелки? — Альма презрительно скривилась, не донеся вилку с кусочком яичницы до рта. Аспен пожал плечами, ничуть не смутившись:

— У меня не бывает гостей. Скажи спасибо, что я не дал тебе есть лопаткой для готовки. — Он облокотился о плиту и спросил: — И что, это все? В смысле, ты поэтому оторвала меня от дел — из-за него?

— Нет, — отрезала Альма, — все, с ним покончено, обещаю! Он так изменился… да и не узнал меня… и ведет себя так, будто боится…

— Я бы тоже боялся, не будь ты моей сестрой, — меланхолично пробубнил Аспен, за что получил салфеткой в лицо.

— Заткнись, ты должен быть на моей стороне! — воскликнула Альма и тут же погрустнела. Отодвинув от себя тарелку, она протянула: — Ты прав, от меня все еще воняет. Даже есть не могу из-за этого запаха.

Она подтянула к носу футболку и тут же поморщилась. Аспену показалось, что она специально так ведет себя, чтобы снова не расплакаться, но на душе у него стало спокойнее. Осадок от беспокойных видений с похищением Айрленд остался, но Альме удалось отвлечь младшего брата. Альма всегда была такой открытой и непосредственной, что Аспен невольно завидовал ей. Ее искренность подкупала, люди часто были шокированы ее прямотой и честностью, а потому не могли не сдаться под ее напором.

От подобных размышлений его отвлек звонок в дверь. Аспен удивленно посмотрел на сестру:

— Ты заказала пиццу?

— Нет, — рассеянно отозвалась она и, выбираясь из-за стола, с досадой пробормотала: — Все-таки пойду снова приму душ, пока меня не стошнило. Если это пицца, не позволяй себе сдать под напором и скажи, что это не мы заказывали! — наставительно крикнула она, запираясь в ванной.

Аспен поспешил открыть настойчивому посетителю. Он действительно думал, что принесли пиццу, несмотря на то что ни Альма, ни он ее не заказывали, и, распахнув дверь, очень удивился, обнаружив на пороге Дориана Харрингтона.

— О! — Аспен даже не вспоминал в эти дни о друге, все его мысли занимала Кая Айрленд и видение, где ее жестоко пытают. Дориан, не спрашивая разрешения, шагнул в коридор. Потоптавшись на коврике у входной двери, он стащил ботинки, отправил в шкаф пальто и стряхнул с волос капли дождя. Все это он проделал в полнейшей тишине, несмотря на то что Аспен сразу же накинулся на него с вопросами:

— Ну что, ты следил за Скалларк? Ты узнал что-нибудь?

Дориан откинул со лба волосы и пригвоздил Аспена взглядом. Тот замолчал.

— Что-то случилось?

Уголки губ Дориана нервно дрогнули — не то он хотел улыбнуться, не то скривиться. В недоумении Аспен пошел за ним на кухню.

— Ты скажешь, что случилось, или будешь молча таращиться по сторонам?

— Ты что, ужинал? — удивленно спросил Дориан. Аспен раздраженно скрестил руки.

— Сестра в гостях. Ну так что?

— Да ничего, — отрезал Дориан. — Меня отвлекли кое-какие факторы. И не смотри так, ты и понятия не имеешь… — Дориан вздохнул, попросил кофе, затем спокойнее закончил: — Говоря короче, я не заметил ничего подозрительного, не похоже, что за Скалларк кто-то следит. Кроме меня, — совсем уж раздраженно сказал он. Аспен угрюмо пробормотал, ставя перед ним чашку с кофе:

— Зачем я только попросил тебя об этом, профессор.

— Признай, если бы я шел за ней до дома, это было бы как минимум странно. И, пожалуйста, больше не впутывай во все это Каю, у нее и так полно проблем.

— Да, — саркастично кивнул Аспен, — и одна из ее проблем заключается в том, что в вашем доме живет какой-то странный тип.

— Какой тип?

Сделав движение рукой, Аспен пояснил, пристально глядя на Дориана:

— Да какой-то парень в халате шатался по коридору, когда я выходил из дома. — Глаза Дориана полезли из орбит, и Аспен почуял неладное. — Светлые глаза, безумный взгляд… Ты что, не знаешь, кто это такой?

— Нет-нет, — поспешно воскликнул Дориан, теперь глядя на Аспена не просто удивленно, а как будто оценивая по-новому. Казалось, ему в голову пришла какая-то безумная идея — даже брови на лоб полезли, но он встряхнул головой, как бы прогоняя надоедливые мысли, и сказал: — Да-а, это… мой… старый знакомый из больницы.

Под пристальным взглядом Аспена Дориан поднес чашку ко рту и залпом выпил кофе. Аспен был готов поклясться, что напиток был горячим, как лава, но Дориан даже не поморщился.

— Будь осторожнее с Каей, — наконец произнес он невпопад, и Аспен вздрогнул. Он как раз думал о том, как бы Дориан отнесся к последнему видению. Сидел бы сейчас в его обществе на кухне, пил бы кофе? Или с ненавистью накинулся на друга? Но он пока решил не посвящать Дориана во все подробности и как можно более легкомысленным тоном произнес:

— Тебе бы довериться ей, она ведь не обычная девчонка. — Мертвая девчонка. — Почему-то Аспен не мог избавиться от ее образа, где она освежеванной тушей свисает с крюка, роняя на пол драгоценные капли крови. А вдруг именно его тупое упрямство спровоцирует нападение убийцы? Вдруг из-за его настойчивости Каю заметят и похитят?

— Поверь мне, я знаю, кто она, — сказал Дориан, и что-то в его надломившемся голосе, в угрюмой покорности заставило Аспена насторожиться. Дориан словно молча говорил: в отличие от тебя я знаю, кто она.

Но все это не имело значения, Аспен знал, что Дориан не поймет. Никому не понять, каково это — видеть происходящее глазами преступника, чувствовать, как кровь жертв застывает на пальцах, как мелкие алые брызги долетают до лица. Дориан не знает, в каком положении Аспен находится, он просто пытается защитить свою племянницу.

Из задумчивости парней вывел самодовольный голос Альмы:

— Ха, от меня больше не вон… — она остановилась на полуслове и с открытым ртом уставилась на Дориана. Аспен изумился выражению ее лица. Он посмотрел на Дориана, потом опять на Альму, потом опять на Дориана.

Глаза Альмы округлились, у Дориана отвисла челюсть от изумления. На его скулах, покрытых легкой щетиной, появился отчетливый румянец, задергался кадык, будто он готов был заорать.

Аспен прижал пальцы к переносице, скрипнув зубами. О черт… Так это она — та мисс Ищейка, как ласково называл ее Дориан?

По лицу Альмы мелькнула тень, и Аспен испугался, потому что иногда сестра действительно напоминала Патрицию — сейчас, например. Ему внезапно вспомнилось лицо престарелой соседки с этажа, которая милейшим голосом, которым она, Аспен был уверен, могла запросто проклясть кого-нибудь, заявила: «Если еще раз я услышу из твоей квартиры вопли — не посмотрю на твою невинную мордашку, милый».

Несколько секунд на кухне была мертвая тишина, потом Альма рыкнула:

— Какого черта ты здесь забыл?!

Дориан так резко подскочил, что Аспен, испуганно вздрогнув, ретировался к окну. Он снова вспомнил о полиции и угрозах соседей, а ведь он всего трижды за все время проживания здесь терял над собой контроль и начинал кричать.

— Что ты… ты что здесь делаешь, Сивер? — Хоть Альма внешне и выглядела комично, перекошенное выражение лица не вызывало желания даже улыбнуться. У Аспена защемило в груди, когда зеленые глаза сестры наполнились слезами обиды и злости.

Дориан, застыв в странной позе, будто вот-вот был готов сорваться на бег, потихоньку приходил в себя. Он быстро осмотрел Альму с ног до головы и пробормотал:

— Что с твоими волосами?

— ЗАТКНИСЬ! — вдруг заорала Альма, и у Аспена пошли мурашки по плечам, когда она обследовала злым взглядом кухню в поисках опасных предметов, которые можно было бы запустить в Дориана. Через мгновение она уже решительно направилась к полке со столовыми приборами. Глаза Дориана стали еще больше — он обо всем догадался; обойдя стол, он остановился на приличном расстоянии от Альмы и что-то произнес. Аспен поворачивал голову от одного к другому, пытаясь разобраться в ситуации. «Он меня не узнает», — все повторяла Альма, и внезапно Аспен все разом понял. Вот оно, буквально возликовал он. Что-то случилось за те четыре года, пока он сидел в психушке, что-то, о чем Дориан предпочел забыть, а Альма не хотела. И тут Аспен остро ощутил необходимость присесть, опуститься на корточки, глотнуть воздуха. Он, как будто это случилось только вчера, вспомнил тот ужасно далекий день, день из прошлой жизни, когда только-только вышел из лечебницы и отправился в университет в поисках Дориана. Тогда тот сказал ему, что у него есть подружка, и как-то странно ухмылялся, мол, ты ее знаешь, друг. Точно-точно… Аспен стал припоминать подробности, которые раньше не имели для него никакого значения: то, как Дориан улыбался, предлагая Аспену и сестру позвать на ужин.

«Он меня не узнаёт», — вот чем все это закончилось.

— Ах ты извращенец! — вопль Альмы вырвал Аспена из задумчивости, и он успел заметить, как сестра запальчиво выхватила из сковороды лопаточку и сделала несколько угрожающих шагов в сторону Дориана. Тот бочком двинулся вдоль стола, на лице было неподдельное недоумение:

— Я?! Это же ты пыталась забраться ко мне в номер и проникла в мой дом!

«Чего?» — такого Аспен не ожидал услышать на своей кухне, да еще и в адрес старшей сестры.

–…И лицемерно! — закончил Дориан с несвойственной для него страстностью. Аспен выпрямился, собираясь вставить словечко, но Альма завопила:

— Я лицемерка?! — Из ее глаз брызнули слезы, голос надломился: — А ты — тупица с провалами в памяти!

Аспен шагнул к Альме, чтобы как-нибудь успокоить ее, но опоздал — она буквально вихрем вылетела в коридор, затем захлопнулась дверь в ванную комнату, и повисла тишина.

— Ну и что здесь произошло? — спустя несколько секунд сухо осведомился Аспен, испытывая очень неприятное ощущение. Он еще никогда не стоял напротив Дориана с таким выражением лица, а теперь, казалось, друзья очутились по разные стороны баррикад. Дориан пребывал в шоке и не сразу собрался с мыслями. Аспен даже почувствовал слабое облегчение, видя искреннее недоумение друга. Он бы не вынес, если бы Дориан стал оправдываться или вешать ему лапшу на уши.

Проведя языком по внутренней стороне верхней губы, Дориан наконец сказал:

— Она твоя сестра, да?

— Ты невероятно проницателен.

Дориан с отсутствующим выражением несколько секунд смотрел в пол, затем, сделав для себя какой-то вывод, решительно вышел в коридор. Аспен растерялся от неожиданности, но затем поспешил следом и увидел, как Дориан спешно обувается и достает из шкафа пальто.

— Альма твоя сестра, — повторил он. Аспену было некомфортно от того, как резко контрастировал его тон с бесстрастным выражением лица. Глаза скрывали то, что чувствовал хозяин, но голосу это было не под силу.

И вдруг Аспен ощутил сосущее чувство страха. Он не хотел потерять Дориана, тот был его единственным другом на протяжении многих лет.

— Слушай…

Но Дориан уже отпер входную дверь и вышел в коридор. Поспешно прыгнув следом, Аспен успел задержать его на полпути к лифту.

— Стой, стой… не надо так… — он не знал, что должен сказать, да и не был уверен, что у него имеются необходимые слова. Дориан молча смотрел, даже не предпринимая попыток помочь. Наконец Аспен голосом, который мало походил на его собственный, произнес: — Я не буду просить тебя быть с Альмой милым, просто будь мягче. Да, она буйная и слишком энергичная, она всегда была такой… Но она очень ранимая… — Аспен почувствовал, что под холодным взглядом Дориана у него начинает жечь где-то между лопаток. — Скажи ей… скажи ей, что она тебя не привлекает, только мягче, я не хочу, чтобы она страдала…

Аспен хотел бы сквозь землю провалиться, а вот Дориан, казалось, вообще ничего не ощущал, отключив все свои чувства будто по щелчку пальцев. Он ответил:

— Дело не в ней.

Аспен едва не застонал, еще сильнее краснея:

— О черт, я знаю, что ты хочешь сказать…

— Нет, не знаешь, — спокойно сказал Дориан. Он помолчал, о чем-то размышляя, затем накинул пальто. Казалось, это было своеобразной точкой в беседе. — Ты не знаешь, о чем я говорю. Дело не в Альме, вовсе нет. Я не стану сейчас связывать себя отношениями, потому что ни к чему хорошему это не приведет. — Помолчав, он добавил, будто сказанного было мало: — Тем более в будущем, когда меня не станет.

Его жесткий тон и бесстрастный взгляд будто пригвоздили Аспена к полу. Он очнулся только тогда, когда Дориан уже стоял у лифтов и нажимал на кнопку. Аспен поверить не мог, что этот день, вполне себе обычный день без каких-либо неприятностей, заканчивается на такой ужасной, отвратительной ноте. Он не хотел верить в услышанное, но должен был выяснить, что подразумевал Дориан под словами «когда меня не станет».

— Что это значит — тебя не станет? — Аспен преградил Дориану путь, и тот с трудом сфокусировал на нем взгляд. Казалось, Дориан уже был далеко отсюда. Он снова нажал на кнопку вызова лифта, посмотрел по сторонам. Аспен повторил вопрос, и его голос был голосом человека, пробежавшего стометровку; по вискам поползли мурашки от неприятного ощущения сюрреальности, будто вместо того, чтобы два часа назад перешагнуть порог собственной квартиры, его забросило куда-то в параллельную вселенную.

— Ты же все понял, Аспен, — равнодушно сказал Дориан. — Я скоро умру. Я не знал, как сказать тебе об этом, да и стоило ли.

— Стоило ли?! — перебил Аспен так громко, что Дориан поморщился.

— В любом случае, — продолжил он, — отношения лишь все усложнят. Думаю, теперь ты понимаешь.

У Аспена отнялся язык, он ушам своим не верил. Хотелось тупо переспросить «что ты сказал», только бы услышать другой ответ, другое объяснение. Но Дориан видел Аспена насквозь, и его взгляд смягчился, в нем отразилось все то родное и привычное — сожаление, досада, смирение.

— В общем, это не из-за Альмы, просто так будет лучше.

Это же какая-то чушь, полный бред, — хотел возразить Аспен, одновременно вспоминая о своих просьбах следить за Скалларк и сопротивляясь боли от чувства стыда, вонзившегося в него зазубренным ножом.

Дориан вошел в лифт, но, прежде чем двери закрылись, Аспен спросил:

— Кто-то еще об этом знает?

«Кая знает?» — спрашивали его серые глаза, которые еще сильнее покраснели и, казалось, блестели в тусклом свете ламп.

Дориан покачал головой:

— Нет, только ты, — а затем двери лифта закрылись, а Аспен так и стоял целую вечность в коридоре, чувствуя себя полным дураком.