Забытые кости

Вивиан Барц, 2019

Бестселлер AmazonCharts. Детектив полиции и страдающий шизофренией профессор вместе расследуют жестокие убийства, балансируя на грани реального, воображаемого и невообразимого. Вы когда-нибудь видели нечто абсолютно невозможное? Для профессора Эрика Эванса видеть странное – в порядке вещей. Шизофренические галлюцинации преследуют его много лет. Но в последних видениях есть что-то особенное – то, что никак не дает ему покоя. Этот маленький мертвый мальчик в джинсовом комбинезончике – что он пытается сказать? Профессор списывает все на стресс, говорит себе, что нужно больше спать. А потом фото мальчика появляется в новостях: убит и закопан у телефонного столба… Обращаясь в полицию, Эванс прекрасно понимает: у копов нет причин ему верить. Да он и сам себе не верит. Но детектив Сьюзен Марлан, расследующая это дело, отчаянно нуждается хоть в каких-то зацепках. «Мальчонка в комбинезоне» был убит более полувека назад. Долгое время его останки пролежали неизвестно где и перезахоронены лишь недавно. Сьюзен плевать, что показания профессора отдают безумием – была бы польза. Только как понять, где правда, пусть и невероятная, а где приступы шизофрении? Тем более что галлюцинаций у Эванса становится все больше. Как и найденных трупов. На свет извлекаются все новые и новые кости… «Роман-кроссовер, где соединились закрученный саспенс, детективная загадка и сверхъестественный ужас. Читая это, порой чувствуешь, как становится холодно, свет начинает мерцать, а сзади все ближе подбирается некто. Фантастическая находка для любителей паранормальных триллеров». – Майк Омер, автор супербестселлера «Внутри убийцы» «Убойный роман. Захватывающий, жесткий, мастерски закрученный». – Кендра Эллиот «Читатель будет и дико смеяться, и до боли проникаться отчаянием персонажей. Многогранная история, населенная удивительно реалистичными характерами». – Даниэль Жирар «Прежде чем начать чтение, заприте дверь и включите на полную свет». – Мэттью Фаррелл «Роман показывает, насколько Барц умеет быть оригинальной и задать такой тон повествования, который способен поглотить читателя». – MidwestBookReview

Глава 7

Бодега-Бэй даже превзошел ожидания Эрика. Все те положительные отзывы, которые он нашел в интернете о симпатичном (пользуясь любимым словечком Мэгги) прибрежном поселении, были вполне заслуженными.

Тщательно обследовав скалистое побережье в районе Гоут-Рок-Бич, он побаловал себя сытным ланчем — фиш-энд-чипс^[11] — в «Каррентс сифуд», поданным в старомодной манере, в газете (или, по крайней мере в тонкой оберточной бумаге, специально сделанной под газету), запивая его местным напитком под названием «Сисик Сэллис эль». Потом он фотографировал чаек и, просматривая воздушных змеев в заведении под названием «Воздушные змеи Берта», познакомился с вежливым владельцем магазина по имени Берт. В «Подарках от Лулу» Эрик купил пятифунтовый пакет ирисок, облегчив его на полфунта еще до того, как покинул парковку. В маленьком придорожном ларьке он взял полдюжины свежих устриц и стейк из тунца, чтобы приготовить позже на ужин.

С легким сердцем и ощущением приятной тяжести в животе Эрик подумал, что, в общем-то, день получился чертовски хороший.

Он уже не ждал никаких новых радостей, пока не заметил самодельный знак у шоссе, в нескольких милях от города. Надпись на нем гласила:

РАСПРОДАЖА АНТИКВАРИАТА

СУББОТА, 8 УТРА — 8 ВЕЧЕРА

В ЛЮБУЮ ПОГОДУ!

ТОЛЬКО НАЛИЧНЫЕ

Эрик едва не оставил знак без внимания, потому что было уже поздно, но потом позволил себе улыбнуться, вспомнив, что дома ему отчитываться не перед кем. Мэгги регулярно донимала его из-за старинных безделушек, так как у него была склонность с энтузиазмом приступать к работе — немного шлифовки здесь, слой краски там, — но потом терять интерес примерно на полпути. Затем они отправлялись в гараж и зачастую заканчивали путь в мусорном контейнере. Мэгги называла их полупроектами и всегда фыркала.

Чего не понимала Мэгги — как и другие, озадаченные этим занятием «старьевщика», — так это того, что связь Эрика с древностями лежала практически в сфере потустороннего. Простое прикосновение к старинной мебели могло перенести его на десятилетия и даже столетия в прошлое; он мог вдохнуть воздух леса, где росло дерево, почувствовать энергию рук древодела в резных деталях, соединиться с теми, кто владел этой мебелью и любил ее. С уверенностью, обосновать которую он не мог никому, даже самому себе, Эрик определял, пребывала ли та или иная вещь в счастливом доме или же в доме, где царили суматоха и беспорядок.

Мэгги, конечно, говорила, что суматоха и беспорядок царят в его голове.

Эрик отпустил педаль газа. С тех пор, как он в последний раз брался за проект, прошло уже немало времени. И если ему захочется купить какую-то вещь — или две (или десять), — что с того? Небольшое развлечение может даже пойти на пользу. Даст возможность повозиться с чем-то, отвлечься, не позволит зациклиться…

Посигналив, Эрик быстро повернул налево и покатил по неровной гравийной дорожке, которая заканчивалась у большого сарая, строения, какое редко увидишь в Филадельфии. Кстати, гравийные подъездные дорожки, которых в этих краях было предостаточно, там тоже встречались редко. Машин в конце дорожки было припарковано не так уж много, но все же достаточно, чтобы Эрик запаниковал.

«В чем меня опередили? Какие сокровища ушли, не дождавшись меня?» Эти мысли в той или иной степени свойственны каждому, кто имеет дело с антиквариатом. Поскольку шел уже седьмой час, большого оптимизма Эрик не питал. Скорее всего, ему достанется только хлам.

И все-таки посмотреть не помешает.

Освещение внутри сарая было хорошее, хотя и немного тусклое. Чего оказалось предостаточно, так это паутины. Под крышей, на стропилах, похоже, обосновалась пара сов. По собственному опыту Эрик знал — распродажа в таких местах бывает либо действительно стоящей, либо ни на что не годной. В первом случае застройщик, у которого денег как грязи и который не интересуется антиквариатом, приобрел участок и просто хочет его расчистить, прежде чем запускать бульдозер. Это хороший вариант. Во втором случае какой-то темный нарик сгреб мусор в надежде заработать несколько баксов на очередную закупку. Это плохой вариант.

В случае с этим сараем ни один из описанных вариантов не годился.

Кое-как подметенный бетонный пол был местами застелен брезентом, на котором расположились предназначенные для продажи вещи. Эрик почти не ошибся в своем предположении о хламе. Большая часть оставшегося к его приезду была представлена уродливой деревянной мебелью 1970-х: тяжелыми столами и комодами, оставшимся не у дел креслом, обтянутым кожзамом цвета авокадо. Имелось также множество ржавых автомобильных деталей, большинство из которых Эрик не смог идентифицировать. Некоторые вещи, возможно, стоили немалых денег — например, раскрашенные наборы посуды, старинные броши и пугающе реалистичные фарфоровые куклы, сделанные с использованием чего-то очень похожего на настоящие человеческие волосы. Но ничего из этого Эрик не хотел и ни в чем таком не нуждался.

Он уже решил уйти, когда увидел сундук для путешествий. Тот стоял в углу, немного потертый, грустный и одинокий, каким и положено быть настоящему антиквариату. «Ага, — подумал Эрик, — родственная душа». Подойдя ближе, он увидел, что в сундуке еще теплится жизнь.

И тут же понял, что хочет его приобрести.

Вообще-то, Эрик всегда хотел иметь подобный сундук, но так и не собрался купить. В основном из-за цены (и Мэгги), поскольку приличный сундук обошелся бы покупателю в сотни или тысячи долларов — даже десятки тысяч долларов, если его сделал известный дизайнер. Данный экземпляр, на взгляд Эрика, мог потянуть на пару сотен, тратить которые ему, вероятно, не следовало до тех пор, пока он не начнет получать стабильную зарплату.

С другой стороны, ему очень хотелось.

Места в его новом пустом доме было предостаточно, и приобретение сундука стало вдруг настоятельной необходимостью. Никогда еще ни одна вещица не вызывала у него такого желания (хотя Мэгги могла бы возразить против этого утверждения). Он закрыл глаза и провел ладонями по крышке, ощущая прикосновение истории в бугристых неровностях прижимающегося к коже дерева. Эрик уже видел сундук в ногах своей кровати, заполненный пластинками и старыми фильмами ужасов на видеокассетах…

Если уж решил посмотреть, то почему бы не спросить о цене?

У него было лицо честного человека, и люди, как известно, склонны доверять учителям. Может быть, тот, кто устроил распродажу, сжалится над обедневшим преподавателем и согласится на оплату в рассрочку?

Выйдя из амбара, Эрик нашел нужного человека — старого сутулого хиппи с длинным белым хвостом и идентичной бородой, которого все на распродаже называли Воротилой. Он посасывал самокрутку, стряхивая пепел в опасной близости от клочка высохшей желтой травы, прилепившегося к земле у входа в сарай. Казалось, его не слишком беспокоит возможность, что все может запросто сгинуть в огне. Может быть, он даже надеялся на это.

— Сундук вон там, в углу, — сказал Эрик, готовясь к неизбежному и обязательному торгу. Если эти собиратели старья и любили что-то, то, конечно, торг. — Мне вот интересно, сколько бы вы хотели за него?

Воротила пожал плечами.

— Как насчет двадцатки?

Эрик подумал, что ослышался.

— Двадцать… долларов?

— Ну не кошачьих какашек же, — сказал Воротила и разразился хриплым смехом, для достижения которого, должно быть, потребовались десятилетия курения сигарет без фильтра. — Да, двадцать баксов, и закончим на этом. Только наличные. Я уже собираюсь домой. Чертова спина, она меня убивает.

Сердце бешено колотилось, Эрик бросил быстрый взгляд внутрь сарая.

Все разошлись, и они остались вдвоем. На пляже он положил в карман несколько стеклянных окатышей, и теперь они выпали, когда он сунул руку в джинсы за двумя десятками. Подумать только, чуть не пропустил распродажу!..

Вздохнув, Эрик сунул купюры обратно в карман. Он не верил ни в карму, ни в ад, но знал, что если промолчит, будет чувствовать себя виноватым при каждом взгляде на чертов сундук. Проклятие Хорошего Парня.

— Не могу поверить, что собираюсь это сказать, — начал Эрик. — Но вы должны знать, что сундук стоит больше двадцати баксов. Намного больше. — В ситуациях вроде этой ему хотелось иногда быть больше похожим на Джима. Вот уж кто решил бы вопрос со стариком без зазрения совести.

Воротила покачал головой, и морщинистая индюшачья шея задрожала, когда он прочистил горло.

— Ценю твою честность, сынок, но, боюсь, нет. — Махнув узловатой рукой, он повел Эрика к сундуку. — Теперь моя очередь быть честным. Ты ведь не заглядывал внутрь, не так ли?

Эрик смущенно улыбнулся.

— Нет, не заглядывал.

— Тебе бы лучше отойти, — предупредил старик и поднял крышку.

Эрик зажал рукой нос и рот — ну и вонь!

— До печенок пробирает, да? Представить не могу, что здесь хранилось, но, черт возьми, точно нечто не особо приятное. — Старик загоготал, но сорвался на сухой кашель. — Я, когда начал распродажу сегодня утром, открыл его да посыпал дно ароматической смесью. Жена держит пакетик этой смеси в машине — говорит, что у меня ноги пахнут, хотя я думаю, это ее ноги пахнут, да только она скрывает. Называется эта штука «Тосканский бриз», какой бы запах под этим ни имелся в виду. Но потом заметил, что вонь отгоняет людей, поэтому и закрыл крышку.

— Представляю…

— В общем, я тут подумал, что надо бы тебя предупредить насчет его внутренностей до того, как ты его купил. Люблю вести честный бизнес.

— Ценю, — сказал Эрик, нисколько не сомневаясь, что Воротила взял бы свои двадцать баксов и позволил ему уйти, не упомянув о вони, если б он первым не заговорил о цене сундука. «Нет чести у воров, а, старина?»

— Еще там дырка в углу. На самом деле маленькая. Видишь, дерево вроде как коробится?

— Так и есть, — сказал Эрик, заглядывая в сундук. — Мыши? — Он затаил дыхание, поэтому получилось что-то похожее на мыы, но Воротила понял, о чем речь.

— Вот уж не знаю, хотя мышиного дерьма я в нем не нашел. — Старик снял с губы табачную крошку и затушил окурок, раздавив его каблуком. — Я так мыслю, что кто-то мог использовать его как украшение. Для фена с шуем, или как там это у них называется. — Он закатил глаза, показывая, что не купился на такую нью-эйджевскую^[12] туфту, как фэншуй. — Симпатичная вещица, но пока закрыта.

— Позвольте полюбопытствовать, откуда он у вас взялся? С дворовой распродажи? — Вонь вонью, но Эрик обнаружил, что сундук ему все равно нравится. От любого запаха можно избавиться с помощью правильного очистителя для дерева. Если же нет, то, возможно, старик прав и сундук улучшит энергетику спальни.

— Нет, — сказал Воротила так, словно это было достаточным объяснением. Эрик позволил последовавшей за этим тишине повиснуть в воздухе, потом понемногу осесть. В конце концов Воротила добавил: — Нашел у дороги, на обочине.

— Цепкий у вас, должно быть, глаз…

Старик уклончиво кивнул.

— Поэтому меня и прибыль не больно интересует. Я, когда увидел, что он просто валяется, понять не мог, как кто-то мог его выбросить. Знал, сколько такие сундуки стоят, еще до того, как ты мне сказал. Торгую антиквариатом, наверное, дольше, чем ты живешь, сынок. Но когда я открыл его и поймал душок, все стало ясно. — Он скорчил гримасу и поднес руку к носу. — Бог ты мой!

— И все-таки вы могли бы его очистить и, вероятно, получить гораздо больше, чем двадцать баксов. — Отпустив этот комментарий, Эрик почувствовал, что гражданский долг выполнен. Выкручивать старику руку, чтобы тот взял больше, он не собирался.

Воротила фыркнул.

— Посмотри вокруг. Я мог бы прожить еще пятьдесят лет, продолжая толкать старье. Мне больше ничего не нужно — повезет, если еще годков пятнадцать протяну.

Эрик думал, что мужику повезет, если он побрыкается еще лет пять, но свое мнение оставил при себе.

— Антиквариат сейчас уходит не так быстро, как раньше. А все эти чертовы миллениалы, — нахмурившись, сказал Воротила. — Им только новое подавай. Потратить тысячу баксов на промышленный закос под старину, когда можно купить настоящую вещь за вчетверо меньшую цену! А потом удивляются, как это все дома в квартале похожи один на другой. Конечно, может быть, именно этого некоторые и хотят…

Эрик предложил две десятки.

— Что ж… Если уверены, что двадцати хватит, буду рад избавить вас от этой штуки.

— Договорились, если сам его загрузишь, — сказал Воротила, потирая поясницу, и сунул купюры в карман, прежде чем Эрик успел согласиться. — Вот за что я их и беру. За все беспокойства. Чуть спину не сломал, когда запихивал в свой грузовичок, так что уж теперь хоть что-то за него получу. Кто и для чего его использовал, это выше моего понимания. В моем чемодане есть колесики, и то я с ним едва управляюсь, хотя и путешествую нынче не так уж много. Но у меня дочь и внуки в Аризоне, и мы планируем навестить их на Рождество. Восстановили с женой «Эйрстрим»^[13] 73-го года — это будет его первый рейс, и, надеюсь, все пройдет хорошо! Не хотелось бы застрять на шестьдесят шестом шоссе; там жарче, чем в аду. Высохнем, как изюм, прежде чем нас кто-нибудь найдет. Бывал в Седоне?

Эрик покачал головой:

— Не могу похвастаться.

— Красивое место, если любишь камни.

Эрик открыл рот, чтобы сказать, что, вообще-то, по чистой случайности, именно в камнях он разбирается лучше всего, но потом передумал. Как бы ни было одиноко, все эти разговоры изрядно его утомили, и поэтому больше всего на свете он хотел сказать, что ему пора двигаться дальше.

Словно почувствовав его нетерпение, Воротила подвел черту:

— В общем, хватит трепаться, пора бы нам обоим по домам. Жена меня убьет, если я заставлю ее слишком долго держать на паузе «Колесо фортуны»… Да, есть теперь такая функция, которая позволяет это делать. Я имею в виду, остановить передачу. Это наше вечернее шоу. «Колесо фортуны» и «Рискуй!»^[14].

Эрик снова придержал язык, на этот раз против желания пожаловаться собеседнику на то, что его жена не разрешала включать телевизор во время ужина. Мэгги утверждала, что это вредно для брака. Просто невероятно, что у прелюбодейки хватило наглости сделать такое заявление.

Убедившись, что крышка плотно закрыта, Эрик взялся грузить сундук. Меньше всего ему хотелось, чтобы вонь перешла на обивку. Отодвинув локтем пару теннисных туфель, которые забыл отнести в дом — а потом никак не мог вспомнить, куда их засунул, — он задвинул сундук в джип, закрыл дверцу и повернулся к торговцу антиквариатом:

— Наводит на размышления, не так ли?

Воротила оторвал взгляд от внушительной стопки наличных, которые пересчитывал, в основном десятки и двадцатки, ни одна из которых, понятное дело, не попала бы под налогообложение.

— На какие размышления?

— Что было в этом сундуке, из-за чего он так провонял. Жаль, что нельзя найти его предыдущего владельца, чтобы спросить…

— А вот мне не жаль, — сказал Воротила с кривой желтозубой улыбкой. — Если тот, у которого раньше был этот сундук, пахнет хотя бы наполовину так же плохо, у меня нет ни малейшего желания приближаться к нему.

Дома Эрик вытащил сундук из джипа и поставил в гараж, горя желанием как можно скорее приступить к работе над новым проектом. Он уже составил мысленно список всех чистящих средств и инструментов, которые нужно будет купить в хозяйственном магазине на следующий день.

— Да пошла ты, Мэгги, — сказал он.

Бросив последний взгляд на чудесное приобретение, Эрик выключил свет в гараже и дал себе обещание доказать, насколько ошибалась его бывшая жена, недооценивая его страсть.

Примечания

11

Рыба в кляре и картошка, жаренные во фритюре; блюдо считается национальной уличной едой Британии.

12

Нью-эйдж (англ. new age, «новая эра») — массовый феномен увлечения различного рода нетрадиционными мистико-религиозными практиками на Западе, возникновение которого обычно относится к 1980-м гг.

13

Марка трейлеров — мобильных домов.

14

Российские аналоги этих передач — «Поле чудес» и «Своя игра» соответственно.