Западное побережье: ЕГО ИГРА

Вероника Квин, 2021

Жизнь враждуя с тем, кого никогда не видел. Жизнь по чужим правилам. Жертвуя, отдавая, играя в незаконные игры. Как выбраться из череды бешеных торнадо, когда все вокруг против тебя? Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Мия

Помню, как в детстве, прятала от мамы сериалы об университетской любви. Мне было тринадцать, казалось, что я еще не имею право думать о противоположном поле.

Исполнилось шестнадцать, у меня появился парень. Школьная бурная любовь. Мы целовались пожирая друг друга, мечтали о близости, но потом он изменил мне, с моей подругой, и наша история банально закончилась. В тот момент, я впервые почувствовала себя брошенной и поняла, какое на вкус это ощущение.

Когда не любят, отвергают, используют.

Вытирают ноги, словно о половой коврик. А сверху проходятся еще раз, чтобы добавить грязи в и так уже израненную душу.

Я всегда мечтала о принце на белом коне, и воображала будущую счастливую семейную жизнь. Родители были примером, до тех пор, пока все не разрушилось,и не упало булыжниками на мои хрупкие плечи.

***

Боль пронзила внутри живота, и я громко вскрикнула. Так что эхо отдалось по стенам и завертелось вокруг наших тел. Из глаз брызнули слезы, а истерика, настоящая в ее проявлении, попросилась наружу.

Сдерживая позывы боли, я сжала кулаки и вонзила ногти в ладони, чтобы обмануть свой мозг. Но у меня не вышло.

Стыд окатил с ног до головы, резко захотелось спрятаться куда-нибудь подальше.

Закрыться, убежать.

Рука мужчины медленно ослабила хватку за шею. Я почувствовала, как он отпрянул, вышел из меня и почему-то перестал шевелиться.

Открыла залитые слезами глаза, и взглянула на картину происходящую между моих ног. Кровь на презервативе, тонкая алая линия на моем бедре.

Очень жжет.

Я подняла глаза на него, шипя от боли. Подбородок затрясся, а лицо смутилось в горькой обиде.

Мистер Росс задумчиво, и так, словно его ударили по голове, уставился в мои красные глаза.

Ведь я ему не сказала.

Он не ожидал. Он ведь принял меня за шлюху, которая танцует приваты и трахается за деньги!

Не могу так больше!

Свожу колени вместе до боли в костях. Сажусь на диван и наклонившись хватаю мужскую черную рубашку. Вскакиваю на ноги и бегу надевая ее по пути к выходу из этой комнаты.

Музыка так же непринужденно играет.

А у меня только что разрушился мир!

Закутавшись в теплое чужое одеяние, я дернула дверь из зала, и встретилась взглядом с Леви. Ничего ему не сказала, молча прошла мимо, и основываясь на интуиции, добралась до той самой комнаты, где изначально и очнулась.

Сжалась в комочек за дверью в ванной, чтобы никто не мог сюда войти, и разревелась.

Горько. Громко. Без стеснения.

***

Проснулась от шуршания, которое отчетливо слышалось в правом ухе. Открыла глаза и вспомнила, что моя жизнь все еще продолжается.

Лежу на полу под дверью в ванной, свернувшись в комок и укрывшись одним большим полотенцем. Кто-то зашел в комнату, и делает там что-то. Я в состоянии только слушать. Тело неприятно ноет, а мышцы ломит так, словно я простудилась. Уголки глаз болят.

Тихий стук в дверь заставил вздрогнуть.

— Мисс. — узнала знакомый голос Леви, — Уже утро. У вас все в порядке?

Ничего не отвечаю, но чтобы показать, что ничего с собой не сделала, и все еще живу на этом свете, — я попыталась подняться на ноги.

Боль прошедших дней сразу же дала знать о себе. Между ног ноет, но уже не так сильно, как вчера. Зато ребра, куда меня пнули уже как три дня назад болят не по-детски. Кажется, обезболивающее перестало действовать.

Встаю и бреду к раковине. Умываюсь, чищу зубы зубной щеткой, которая здесь была. Отмываю кровь между ног, и когда все выполнено, разрешаю себе задержаться у зеркала.

Я изменилась, стала взрослее. Теперь я вроде как женщина, и взгляд соответствующий. Болезненный, измученный. Пытаюсь найти в себе новые изменения. К пустоте и боли добавляется безразличие.

Ко всему.

К себе, к тем, кто там за дверью.

Нет страха и нет той меня, которая вчера испуганно смотрела в зеркало гардеробной.

Я оставила ту маленькую наивную Мию во вчерашнем дне.

Открываю дверь и выхожу из ванной. В комнате открыты шторы, солнце ярко светит внутрь. Включен кондиционер, поэтому здесь прохладно. На заправленной кровати лежит одежда. Мое нижнее белье, стиранное. Свитер, и мои джинсы. На столе стоит завтрак, в комнате никого нет.

Сбрасываю с себя рубашку мужчины, и замечаю, как кожа пропахла его запахом. Игнорирую эту мысль. Вечером схожу в душ.

Надеваю белье, сверху свитер и джинсы. Подхожу к окну, там решетки, через которые невозможно выбраться. За ними голубое чистейшее небо, вокруг природа и деревья. По ощущениям второй этаж, внизу виднеются тропинки выложенные из камня, и пара черных автомобилей.

Персональная шлюха.. Я.

Сажусь за стол и уплетаю завтрак, поданный наверняка Леви. Он здесь по типу домохозяйки. Так выходит? Очень похоже.

Как я теперь выйду отсюда? Как буду спать с ним после вчерашнего происшествия? Мне теперь стыдно смотреть на себя в зеркало, не то, чтобы показывать тело мужскому полу. Я просто не смогу! И если он заставит меня, я точно..

Не смогу так жить. Это будет не жизнь. А если вдруг Бианчи отправит меня в бордель? Я точно с собой что-нибудь сделаю.

Умру, например. Лучше смерть, чем терпеть насилие всю жизнь, неизвестно от кого.

Как же там Аля? Вот бы мне с ней встретиться, обнять. Я очень по ней скучаю.

Какие у меня варианты? Где мне найти семьсот тысяч долларов за сутки? Это попросту невозможно.

Остается только оставаться здесь, и мириться с участью. Что если Бианчи причинит боль сестре или будет угрожать расправой ее жизни?

У нее ведь сегодня день рождения! А я обещала ей, что мы будем вместе!

Закрываю лицо ладонями, чтобы постараться сдержать слезы.

Я худшая сестра в мире! Я соврала ей и бросила ее одну!

Росс

Не помню, когда в последний раз я открывал шторы в этой комнате или в какой-либо еще. Дни слились воедино, ничего больше не приносит яркости и вкуса этой гребаной жизни.

— Мистер Бианчи. К вам ваш брат.

Тушу бычок о заполненную выкуренными сигаретами пепельницу. Бессильно опускаю руки готовясь к чувству безликой вины. Мне не хватает взбучки. Каждый раз, когда требуется глоток свежего воздуха я звоню Алану. Все еще жду, когда он даст мне по морде и, наконец, приведет в чувства. Брат говорит, что такие методы не используются в психиатрии, и мне приходится выслушивать его нотации о моей затяжной депрессии.

— Привет, Росс.

— Алан.

— Ты пьян?

— Я не пил сегодня.

— Поверю на слово. Что стряслось?

Брат осматривается по сторонам.

— Вызови клининг.

Последствия моей вчерашней ярости, разбросаны по комнате.

— Ты шторы так и не открывал с прошлой недели?

— Не могу.

Откидываю голову на сиденье кресла, гляжу в потолок.

— Знаешь что заметно?

— Что?

— Это худшая неделя, не так ли? У тебя словно война прошла здесь. И ты даже не встал, чтобы меня поприветствовать.

— Это так важно? — перевожу дух глубоким вздохом, — Я могу платить тебе, за то, что ты приходишь. Тогда мне не надо будет вставать и жать тебе руку.

— Мне плевать на это, Росс. Я беспокоюсь о тебе как о брате, а не как о клиенте.

Изо рта вырывается тяжелая усмешка.

— Ты все равно ведешь себя как заядлый докторишка.

— Расскажи, что у случилось?

Наверное, впервые в жизни мне стыдно смотреть брату в глаза. Я не могу признаться даже самому себе, что натворил лютой херни. Мне не свойственно испытывать вину, но именно сейчас это пожирает мои последние нервные клетки.

— Алан. Ты же помнишь семейку Сайрусов?

— Помню Росс.

— Два года назад они украли у меня миллион баксов, а потом их вырезали.

— Ты ведь сейчас не собираешься признаваться, что это ты их грохнул?

Горестно смеюсь.

— Нет. Это сделал не я. В этом моя карма чиста. — вскидываю руки вверх, — Дочь Сайруса, возвращала мне долг два года. Она вернула только триста тысяч. Неделю назад, я повел"своих"в закрытый клуб. Это был, черт его побрал, корпоратив. Шлюхи, алкоголь, разврат. Я тоже пошел, потому что ты говорил, что мне надо чаще появляться на людях. Там была одна девушка, танцовщица. — Алан глядит так, словно я уже задолбал его охеренными историями, — Я ее снял. — замолкаю, что понаблюдать за реакцией брата и морально готовлюсь к тому, что скажу, — Короче, она мне отказала и сбежала.

— Блять.. — шипит Алан, садится на кресло неподалеку.

— Мне никто никогда не отказывал! Я разозлился, и всю неделю просыпался с чувством жуткой мести и злости. Я пытался спастись работой, и на глаза мне попался файл с долгом Сайруса. Ребята привезли мне его дочь. — утаиваю часть рассказа, где ей изрядно досталось от Рея, хотя я и не просил причинять вреда, — И знаешь, кто его дочь?

— Девочка из бара?

— Ты смышленый.

— Ведь не спроста, ты начал с нее рассказ.

Мозг уже давно не варит и не думает о том, что я говорю. Сейчас, мне нужно поделиться с Аланом своей болью, и мне нужно решение.

— Та девчонка из клуба и есть дочь Сайруса.

— Надеюсь, она жива? — брат вновь оскорбляет меня презрительным взглядом.

— Да. Но я.. — смеюсь как придурок, — Сказал ей, — если она не станет моей персональной шлюхой, то я сдам ее в бордель. Чтобы долг быстрей выплачивался. И трахнул ее.

— Было что-то еще?

— Мне не нравится твоя непринужденная дистанция.

— Заткнись, Росс.

— Я трахнул ее, а она оказалась девственницей! И походу она никакая не шлюха.

— Ты ее изнасиловал?

Мог бы я, называть это насилием? Нет, определенно нет. Она сама согласилась, к тому же не сопротивлялась. И я отпустил, когда она уходила.

Принуждением, да. Но это не было физическое принуждение.

— Нет.

— Но, ты ей угрожал?

— Нет.

— Что значит нет? — брат вскакивает на ноги, — Бордель по-твоему не угроза?

— Да.. Тогда.. Выходит, что угрожал. Но не расправой же!

— Какая разница Росс? Ты сбрендил?! — в Алане закипает ярость, — Вы с ней закончили, и что потом случилось?

— Мы не закончили. — останавливаю пыл, — Как только я понял, что случилось, она сразу же встала и убежала.

Ее обиженное, как у ребенка лицо, словно отобрали конфетку и случилась катастрофа, застыло в памяти. Ее большие голубые глаза, длинные ресницы, наполненные слезами и гневом.

Понятия не имею, как забыть это. Мия даже снилась мне.

— Я вспомнил о Марии. Наш первый секс был, когда мы еще были невинны. Эта девушка напомнила то время.

— Черт тебя побрал, Росс!

— Мне никто, никогда не напоминал мою жену. И я почувствовал боль, вот здесь. — тыкаю пальцем в грудь, — Словно, я причинил боль моей Марии.

— Росс. — брат хочет что-то сказать, едва сдерживая пыл.

— Я чувствую себя виноватым перед Марией. Перед собой. Я предал ее.

— Росс! — кричит брат, — Встань.

— Зачем, Алан? — хмурюсь я.

— Встань, говорю тебе!

Лениво поднимаюсь, и шагаю к брату.

— Что?

По лицу прилетает не слабый кулак Алана. Корчусь от мимолетной боли, ярость закипает в жилах и взрывается в частицах мозга.

— Ты че творишь, придурок? — кидаюсь на Алана изо всех сил, хватая его за шиворот кофты.

Алан не сопротивляется, но соперничающий взгляд направлен точно мне в лицо.

— Послушай сюда, Росс! Твоя жена умерла. Два года назад! Ее нет. Как нет ее души и тела. Мария ничего не чувствует. Она чертов труп. Ты сам похоронил ее и отомстил ублюдкам, которые были причастны к ее смерти!

— Я знаю! Знаю! Заткнись! — взрываюсь я, еще немного и мой кулак окажется на лице брата.

Он давит на больную открытую рану.

— Заткнись, Росс! Девчонка, отдельная душа, — она не твоя ебаная собственность! Ты причинил боль ей, а не Марии. Ты трахнул ее, а не Марию! И ты должен извиниться перед ней, потому что она блять отдельная личность! Смирись уже, смирись блять! Два года! Прошло два года, Росс! Никто не вернет твою жену!

Алан прав! За это я его не переношу! Только он, имеет право высказывать истину смотря мне в глаза.

Я отпускаю его, скидываю на пол первое, что попадается под руку на рядом стоящем столе. Его слова вырезают мозг, вырезают память о моей жене.

— Слушай сюда. Мне надоело трахать тебя просьбами пить таблетки и вести записи, потому что ты нихера не делаешь! Ты не хочешь себе помогать нормальным путем. Отныне никакой психотерапии. Я твой брат, и я набью тебе морду, если еще раз сделаешь подобную херню, Росс! Ты пойдешь и извинишься перед этой девчонкой!

Вот он глоток свежего воздуха, который был так необходим. Только я не ожидал, что этого самого воздуха будет так много.

Переизбыток чувств, наполняет мои пустые сосуды. Вина, скорбь, безысходность.

— Где она, сейчас?

— В гостевой комнате. Я поселил ее там.

— Я схожу к ней.

— Леви сказал, что вроде бы, все хорошо.

— Лучше заткнись, Росс. Мало того, что ты оставил ей травмирующий сексуальный опыт, так еще и морально ее принудил к этому!

— Есть еще кое-что. — добавляю я.

— Ты не устаешь меня удивлять!

— Ее избил Рей, когда вез сюда. И два дня она лежала в отключке. О ней заботился Леви.

Алан тяжело вздыхает. Наверняка, сдерживает острый гнев. Он был чемпионом штата по боксу десять лет назад, так что мне лучше бежать подальше.

— Она хотя бы не школьница?

— За кого ты меня держишь? — оскорблен я, — Ей двадцать один.

— Я уже ничему не удивлюсь.

— Прости, Алан.

— Перед ней пойдешь извиняться, понял меня?! Идиот!

Дверь громко хлопает.

во всем прав. Я самый конченый человек в этом доме. И полный кретин.

Я не знаю, что теперь мне делать с этой девчонкой.

Мия — красивое имя. И глаза у нее большие, цвета голубого чистейшего неба. Именно поэтому, я выбрал ее в клубе. Она отличалась от других. Движениями, взглядом, ощущением.

Моя Мария.. Алан прав. Она не осудит меня, она не мертва. Ее тело перестало дышать два года назад, на этом жизнь оборвалась.

И мне пора бы принять это.

Кольцо на пальце туго сидит, я так и не решался его снять. Может пришло время?

Мне надо выяснить, как там Мия.

Надо прямо сейчас, и точка!

Мия

Всепоглощающая пустота разрисовывается воображаемыми линиями на пустой тарелке, где еще недавно лежал мой завтрак. Терроризирую пространство, слезы высохли, и даже на них не осталось сил.

Меня выжали как лимон, до самого конца. Я осталась безвкусной мякотью, которую невозможно наполнить новым соком.

Аля, Алечка. Боже, что с ней будет? Я люблю ее даже больше, чем как сестру, она — моя маленькая дочь. Я растила, заботилась, отдавала всю любовь.

Ну, почему все именно так?

Стук в дверь вырывает меня из страдательных мыслей. Оборачиваюсь, и замираю в жутком ощущении страха. Сердце резко бьет в грудь ускоряясь в несколько раз. Обнимаю себя руками.

Никто не входит. Затем стучат еще раз. И дверь открывается.

На пороге появляется незнакомый мужчина. Молодой, высокий, в черных штанах и вязанной кофте. На глазах очки, в руках телефон. Кто он?

За ним мимолетно виднеется Леви, который остается за дверью.

— Привет.

Насколько ужасно я выгляжу? Так плохо, что даже этот человек смотрит на меня с тихим ужасом и жалостью.

Что ему нужно?

Неужели отдаст в бордель..

— Меня зовут Алан. Могу я войти?

Что за вопросы такие? Я здесь пленница, и уж тем более не имею понятия, может ли он войти сюда! Молчу, и отворачиваюсь к столу.

Пускай меня уже прикончат, или отпустят.

Слышатся шаги, приближающиеся сзади.

Что если он сейчас тронет меня? Повалит на кровать и будет домогаться?

Надо остановить!

Резко вскакиваю на ноги и оборачиваюсь. Хватаю в руки вилку, которая не понадобилась мне для завтрака.

Не хочу причинять вред людям, но это единственная моя защита.

— Кто вы? — вскрикиваю я.

Внутри кипит жгучая ярость, мой максимум. Бурное сумасшествие.

— Я брат Росса. Меня зовут Алан.

— Что вам нужно? Пришли выбивать у меня деньги?

— Нет. — шокировано глядит на меня.

— Пришли пригрозить борделем за то, что ваш братец не удовлетворился?! — кричу я, — Вы бесчеловечные уроды! — ругаюсь, — Я буду слушать только Росса Бианчи, так что проваливайте отсюда!

Конец ознакомительного фрагмента.