Импринт

Вероника Десмонд (2024)

По нелепой ошибке я попадаю на посвящение в секретный клуб и обращаю на себя опасное внимание богатого наследника, который отказывается меня отпускать. Кастил Сноу — гениальный программист со всеми признаками психопата, безжалостный монстр и жестокий манипулятор. Он одержим мной — тихой художницей и девчонкой-ботаником. Я ненавижу Кастила, однако мой личный кошмар невероятно искусен в очаровании. Сегодня ночью он будет охотиться. Я думаю, что могу скрыться. Но Дьявол не остановится, пока не сделает меня своей…

Глава 3

Узнавание

Кингстон, Шотландия.

Призрак.

Семь лет назад.

Кингстон — это независимая школа, последняя из оставшихся полных школ-интернатов в Соединенном Королевстве. Я смотрю на остроконечные крыши поместья, которое несколько лет назад считала волшебным, и тяжело вздыхаю.

Очередной семестр в этом жестоком месте. Мне семнадцать, и от выпуска меня отделяет лишь один год в старших классах. Мама отдала меня в это место давным-давно и кичилась перед знакомыми моей великолепной учебой, благодаря которой я смею мечтать о Кембридже.

Но хотела ли я учиться здесь? Нет.

Был ли у меня выбор?.. Я вздрагиваю, когда кто-то задевает меня плечом и недовольно рявкает:

— Не стой на дороге!.. А, это ты, Рид? — Эрик Боулмен, парень с рыжими волосами, хватает меня за локоть и противно выдыхает мне на ухо: — Развлечемся после уроков, монашка?

Позади него стоит компания его друзей, и если большая часть девушек в Кингстоне сходила с ума по этим плохим парням, я же мечтала держаться от них подальше.

Эрик Боулмен, Аарон Кинг, Кастил Сноу и Чон Хван.

Скорее всего, они являются самыми богатыми наследниками во всей чертовой Великобритании. Они не имеют тормозов. Они — зарвавшиеся самовлюбленные сволочи. И если честно… я их боялась.

Особенно после того случая с Матиушем. Бедный парень был вынужден переехать в другую страну из-за их издевательств, и никто до сих пор не знал, зажили ли его ноги.

Я выдергиваю свою руку и смотрю на него сверху вниз, несмотря на нашу разницу в росте. Эти парни были явно выше метра девяносто, но меня это не останавливало.

Меня давно достали его подколы и в этом году я собиралась измениться. Стать другой.

Быть призраком чертовски надоедает.

— Отвали, Эрик.

Он гогочет.

— Вау, малышка, мне нравится твой грязный ротик. Его надо использовать по назначению, ты не думаешь? — он оттягивает щеку своим языком, имитируя половой акт. И к своему ужасу, я чувствую, как краснота распространяется от ушей до самой шеи. — Рид, ты что, покраснела? — продолжает ржать парень.

Я заставляю себя расправить плечи и выглядеть невозмутимо. Чем меньше я буду реагировать, тем быстрее они утратят интерес. Тут ведь должны находиться учителя.

— Я устал ждать, — произносит мрачный голос.

Голос, которого я боялась больше всего.

Черные волосы, которые давно пора было подстричь, развевались на ветру и лезли в пустые темные глаза. Такие глаза были разве что у психопатов. Или у Кастила Сноу.

Кастил подносит сигарету ко рту и делает глубокую затяжку. О господи… это ведь просто сигареты, верно?

Благо он не обращает на меня никакого внимания, в отличие от Чона Хвана. Хван был самым нормальным из этой пугающей четверки, и я понятия не имела, почему он с ними общается.

— Подожди, Кас, — мурлычет Эрик, делая шаг вперед. — А ты повзрослела, Рид. У тебя даже появились сиськи, дашь посмотреть?

Я пячусь назад, чуть не теряя равновесие, и сжимаю учебники, не прекращая следить за его движениями.

— Отстань от нее, — распоряжается Хван. — Ты же не возишься с несовершеннолетними?

Аарон Кинг проводит пятерней по своим светлым волосам и усмехается:

— Когда тебя этого останавливало, Чон?

Я вздрагиваю и перевожу на Хвана растерянный взгляд. У него красивые раскосые глаза, оливковая кожа и плечи столь широкие, что я чувствовала себя крошечной, когда стояла с ним рядом.

Нет, нет, нет… Хван не такой, как эти отбросы… Так ведь?

— Эрик, — произносит Кастил пугающе спокойным голосом. Он бросает сигарету на газон и топчет ее массивным черным ботинком. Я хмурюсь, сдерживая в себе порыв поднять ее и бросить окурок ему в лицо. — Пошли.

Эрик в последний раз кидает на меня заинтересованный взгляд и слушается Кастила, словно верный пес. Впрочем, он им и является.

В мыслях он все еще был тем милым ребенком худощавого телосложения. Только все изменилось. После того случая в детстве Эрик Боулмен начал обращать на меня свое извращенное внимание.

Я в очередной раз вздыхаю и иду в школу, сгорая от желания поскорее найти девочек.

Этот год будет тяжелым.

Как и все предыдущие…

Я забегаю в туалет, чтобы привести себя в порядок и перевести дух. Остановившись возле большого зеркала, я долго и придирчиво разглядываю свое лицо. Возможно, я и вправду повзрослела за лето. Скулы стали четче, серые глаза больше, однако темные круги остались при мне, как и излишняя бледность.

Холодная вода приводит меня в чувство. Поправляю белый воротник рубашки, выглядывающей из-под голубого джемпера, и разглаживаю складки на черной юбке. Многие были против школьной формы, я же считала ее спасением. Никто не оценивает тебя по внешнему виду — мы различались разве что обувью. Конечно, все и так знали, сколько зарабатывает та или иная семья, однако… наше состояние пока держалось в секрете.

Пока.

Я наивно надеялась, что меня может уберечь мой статус. Точнее, статус моего умершего отца. Но что будет, когда все узнают? Или когда мама не сможет заплатить за учебу?

— Кэтти, наконец-то я тебя нашла!

В туалет врывается моя подруга Эль Смит и стискивает меня в крепких объятьях, я охаю. Мы не виделись полтора месяца каникул. Эль отдыхала с семьей в Швейцарии, я же проводила лето в Лондоне.

— Я скучала, Элеонор! Как ты?

Девушка опускает руку в сумку, чтобы достать оттуда телефон. Проходит всего несколько секунд и я становлюсь свидетелем ее огромной фотопленки размером в десять тысяч фотографий.

— Отлично! — радостно отвечает она, увлеченно показывая мне красоты Швейцарии. — Только ноги просто убитые. Маме позарез приспичило объехать весь Санкт-Мориц на велосипеде. Черт, такое ощущение, что я до сих пор не отмылась от пыли.

На очередном фото отражается довольное лицо красивой девушки с каштановыми волосами, и я радуюсь, что лето Эль прошло замечательно.

— А ты что делала? — она подозрительно прищуривается, разглядывая мои уставшие глаза. — Только не говори, что готовилась к GCSE, Рид. Ты, конечно, ботаник, и я люблю тебя за это. Но еще немного и даже я начну называть тебя монашкой.

Я шутливо бью ее по плечу:

— Прекрати. Я отлично проводила время в Лондоне.

За учебниками и за книгами. Пусть я и ботаник, но учеба действительно позволяла отвлечься… от всего.

О, и еще мы с Мари почти каждый вечер включали кулинарное шоу, а потом пекли несъедобные кексы. Я обожаю свою младшую сестру и буду жутко по ней скучать на протяжении всего осеннего семестра.

— Дерьмо, — ругается появившаяся в дверях Эмма. — Эти гребаные дети испачкали меня мороженым! Привет, девочки.

Девушка стягивает с себя испачканный джемпер и делает шаг вперед, чтобы крепко нас обнять. От нее за версту пахнет ароматом фрезий, и я жмурюсь от разлившегося тепла где-то в районе сердца. Девчонок я обожаю так же сильно, как и Мари.

— Миссис Трейнор убьет тебя за несоблюдение школьной формы, — произносит Эль.

— Дерьмо, — повторно ругается рыжеволосая Эмма.

Я усмехаюсь и протягиваю свою руку:

— Давай сюда, я отмою.

Брови девушки взмывают вверх, резко делая ее похожей на Эрика. Эрик Боулмен являлся ее кузеном, и порой их внешнее сходство приводило меня в ужас. Я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не поморщиться, и начинаю отмывать джемпер, слушая болтовню девочек.

— Вы видели Марка? — спрашивает Эмма.

— Того ощипанного птенца футболиста?

— Он больше не птенец. Он, мать его, лев. Разве парни могут так быстро вырасти за несколько месяцев?

— Могут, — отвечаю я. — В целом, подросток может вырасти на 10–15 сантиметров за год. А иногда и на 20–25, когда концентрация соматотропного гормона в крови становится особенно большой.

Девочки кидают на меня радостный взгляд и вновь стискивают в объятьях. Я взвизгиваю, когда Эмма щипает меня за бок.

Я беру свои слова назад. Я ее ненавижу!

— Эмма Кларк! Еще раз так сделаешь, и будешь сама решать свою математику.

Она хватается за сердце:

— О нет, только не это! Пожалуйста, пощади меня, Катерина! Обещаю, я буду хорошей девочкой! — она игриво двигает бровями. — И иногда плохой.

Я кидаю в нее ее же свитер и смеюсь.

— Мы так скучали по тебе, Кэт, — выдыхает Эль. — Пожалуйста, скажи, что ты пойдешь с нами на вечеринку в эту субботу.

— Ты обязана пойти с нами, Катерина, — Эмма делает суровое лицо, ее зеленые глаза сверкают. — Нам остался всего год до выпуска. И я во что бы то ни стало вытащу твою заносчивую задницу на свободу.

В первом порыве я сразу же хочу сказать нет, а потом закрываю рот, удерживая в себе привычный ответ.

Вечеринка. В субботу.

— Что за тусовка? — спрашиваю я, рассматривая мамины черные туфли от «Прада». Я доросла до того момента, когда у нас начал совпадать размер обуви, и Анна Рид решила одолжить мне свои туфли вместо покупки новых.

Девушки переглядываются.

— Мне показалось или я не услышала отказ? — недоверчиво спрашивает Эль.

— Тебе не показалось. В нашу Катерину кто-то вселился. Вызываем ловцов привидений? — шепчет и делает страшные глаза Эмма.

— Я не иду, — я закатываю глаза, уже жалея о своем вопросе.

— Ты пойдешь, — Эмма поджимает губы, пытаясь скрыть улыбку, и обхватывает меня за плечи.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Да!

Боже мой. Спорить с Эммой иногда просто бесполезно.

— Так что за вечеринка? — обреченно сдаюсь я, мысленно прощаясь с мирными планами на вечер.

— Ее устраивает тот самый лев — Марк, — Эм улыбается. — У него пришвартована яхта в Хоупман-Харбор, так что мы отправимся в море.

— Ты же боишься воды, — замечаю я.

— Да, боюсь. Но мы будем на огромной яхте, и я не собираюсь выходить из каюты капитана, — отмахивается Эмма.

Я хмыкаю.

— Кстати, а кого позвали? — как-то встревоженно спрашивает Эль.

Впрочем, я быстро нахожу причину ее волнений. Она ненавидела Аарона Кинга почти так же сильно, как я ненавидела Эрика. Почему? Никто не знает. Аарон — единственная тема на этой планете, о которой Эль отказывает говорить с нами. А мы никогда не настаиваем.

— Будет немного старшекурсников. Из бешеных ублюдков только Чон Хван.

При упоминании Хвана мое сердце неожиданно екает. Я хмурюсь, пугаясь странной реакции.

— А остальные? — уточняет Эль, дергая свою темную косу.

Эмма отрицательно машет головой:

— Никого. Это же первая неделя осени, детка. Все ненормальные будут на посвящении в Элгине.

Я раздраженно поджимаю губы, услышав о варварском посвящении. Закрытый клуб, название которого держится в секрете, каждый год устраивает игры. Охоту. Тот, кто побеждает, становится их другом. А тот, кто проигрывает… становится отбросом. Как Матиуш, например. Количество насилия было просто за гранью, и я до сих пор не понимала, почему администрация школы закрывала на это глаза.

«Статус золотых деток, — гадко подсказывает подсознание. — Влияние. Деньги…»

— Я в деле! — Эль смотрит на меня невинным ангельским взглядом.

— И я, — вздыхаю я.

Эмма громко пищит и сгребает нас в объятья. Мои кости трещат уже в который раз. Да сколько в этой хрупкой девушке силы?

В туалет неожиданно врывается Флоренс Грейсон. Стерва с ангельской внешностью.

Высокая, длинные безупречные ноги, белые волосы и голубые глаза. А вдобавок полмиллиона подписчиков и подписанный модельный контракт с Victoria’s Secret, о котором Фло растрепала каждому в Кингстоне.

Я не любила кого-либо оскорблять, но когда дело касалось этой девушки или же четверки монстров, моя совесть спала крепким сном младенца.

— Вы всегда устраиваете ваши собрания в туалете? — она растягивает губы в издевательской усмешке. — Это выглядит так жалко.

— Да! — злится Эмма, а потом неожиданно гавкает на Фло, заставляя ту отшатнуться и врезаться в стену.

— Ты болеешь бешенством, Кларк? — шипит Флоренс.

— Да! — повторно рявкает Эмма, выволакивая нас с Эль из туалета. — Подойдешь ближе и я укушу тебя, Грейсон.

Нам в спину сыплются ругательства, но Эль прерывает их, плотно закрыв дверь.

Почему в этом году так много людей? Переполненные учениками коридоры, крики, смех, любопытные взгляды. Я поднимаю подбородок в надежде хотя бы выглядеть спокойно.

— Обязательно было ее провоцировать? — сурово спрашивает Элеонор.

— Она сама нарвалась, — пожимает плечами Эмма.

— Идем на занятия, — меняю я тему. — И почему я опять не в вашем классе?

— Потому что распределяющая в комитете — ярая противница коррупции, — мрачнеет Эмма.

Я останавливаюсь прямо посреди коридора, не обращая внимания на толпу учеников вокруг.

— Ты что, пыталась подкупить администрацию? — растерянно бормочу я.

Эмма повторно пожимает плечами и решает скрыться в коридоре, таща за собой опешившую Эль. А затем она кричит:

— Накажешь меня после уроков, Рид!

Я закатываю глаза и тихо смеюсь, решая двинуться в свой класс.

Будет ли этот год таким же, как остальные?

Надеюсь, что нет.

Примечание:

Узнавание — отнесение воспринимаемого объекта к категории уже известных.