Друзья познаются в беде

Вера и Марина Воробей, 2003

У Светы Красовской случилось несчастье – пропала фамильная ценность работы самого Фаберже. И как назло родители в отъезде… Что делать в такой ситуации? На помощь приходят друзья из прежней школы – Туся и Лиза, а с ними Толик, Кирилл и Марк. Для среднего школьного возраста.

3

Света увидела Андрея около киоска с цветами, там, где они и договорились встретиться. Андрей ее не замечал. Он стоял, засунув руки в карманы помнившей и лучшие времена кожаной куртки, а ветер трепал его пшеничную челку.

«Высокий, худой, как пострадавшая Останкинская башня, — подумала Света, и тут же, вдогонку первой, промелькнула еще одна мысль: — Может, и стоит сегодня сходить в „Стрелку“. Есть у Андрея деньги или нет — это не важно, у меня на пару безалкогольных коктейлей хватит — родители подбросили, грехи замаливают».

— Привет! — Света легонько хлопнула Андрея по спине ладошкой в кожаной перчатке.

Он обернулся:

— Привет. Как дела?

Обычный обмен привычными фразами.

— Дела как сажа бела, — бодро ответила Света. — А у тебя?

— Примерно так же.

— Партия правой руки не идет или… — Света осеклась, заметив потухший взгляд друга.

Обычно его синие глаза светились энергией, заражая все вокруг своей добротой, а сегодня в них притаилась… потерянность.

— Что стряслось?

— Вадим днем позвонил…

Вадим, брат Андрея, в этом году заканчивал школу. Отца у них не было. Он умер три года назад. С тех пор мама управлялась с сыновьями одна. Вадим, не в пример Андрею, рос шалопаем. Света не сомневалась, что этот звонок касается его очередной выходки в школе. Она ошиблась.

— Маму кладут на операцию…

— Операцию? — ошеломленно переспросила Света. — Какую?

— Что-то женское. — Уголки губ нервно дернулись. — Я в этих вопросах не разбираюсь. Врач сказал, что сама операция несложная, но реабилитационный период займет некоторое время и потребуется щадящий режим. В общем, хороший уход.

Андрей поддел потрепанным ботинком попавшийся случайно каштан. Тот, как колобок, покатился по дорожке, Света проводила его бессмысленным взглядом. Они шли по аллее, усыпанной жухлыми листьями. Под ногами похрустывал тонкий ледок, затянувший лужицы к ночи. Мимо них проносились легковушки и автобусы. Но Света не обращала ни на что внимания. Она внезапно осознала, как хрупок ее счастливый мир. У нее есть мама, папа, они все любят друг друга, у них дружная семья, много родственников, пусть дальних, но все-таки близких людей, которые не оставят в беде, к которым всегда можно обратиться за помощью. Вон, не успела мама тетю Веру попросить, как она сразу сказала: «Приеду». А у Андрея? Только мама и брат. И если с мамой что-то случится, они с братом останутся одни. Об этом даже подумать страшно!

И тут Светина совесть напомнила ей, как отвратительно она вела себя весь вчерашний вечер, как несколько минут назад рассуждала о родительских грехах. Как целое утро накручивала себя, жалуясь Снежане на несправедливость судьбы. В мгновение ока все ее претензии к родителям, все ее жалобы на жизнь превратились в капризы избалованного ребенка.

«Впрочем, так оно и было», — с горечью призналась Света, найдя в себе силы посмотреть правде в глаза. Ей стало стыдно, ей захотелось провалиться сквозь землю, и она тут же поклялась, что непременно извинится перед родителями за свое свинское поведение и прямо с этой минуты начнет ценить то, что имеет.

— Завтра утром я уезжаю, — прервал молчание Андрей. — Думаю, раньше Нового года не появлюсь…

— Так долго! — вырвалось у Светы. — А как же консерватория?

Андрей передернул плечами:

— Наверстаю.

— А в деканате что скажешь? — заволновалась она.

— Справку сделаю. У меня соседка по лестничной клетке медсестра в районной поликлинике. Она мне какую-нибудь болячку придумает, а я в это время за матерью присмотрю и деньжат ей подзаработаю. Думаю, ей потом в санатории не помешает отдохнуть.

— Да, это верно, — горячо поддержала Света и поправила челку. Она, когда нервничала, всегда ее поправляла. — Слушай, Андрей, — она слегка замялась, — а у вас в Саратове как с работой? А то я могу у родителей денег попросить. В долг, — поспешно уточнила она, зная, что Андрей — гордый парень, благотворительности не потерпит.

— Нет, не нужно. — Он благодарно приобнял ее за плечо, но тут же отпустил и сунул руку обратно в карман куртки. — Я тапером побренчу в ночном клубе, там нормально платят, или в официанты пойду, в общем, найду, где пристроиться, руки есть. Главное, чтобы мама… — Тут голос Андрея сорвался, и он отчаянно замотал головой, словно пытался отогнать мрачные мысли.

— Все будет хорошо, — принялась убеждать Света. — Знаешь, еще один римский философ, не помню, как его зовут, но это не важно, так вот он говорил, что людей беспокоят не столько сами события, сколько то, как они об этом думают.

— Глубокая мысль, — согласился Андрей.

Примерно через полчаса на Садовом кольце они расстались. Стоя на подножке автобуса, Света напомнила:

— Ты обязательно звони. И если что будет нужно… может, лекарства какие редкие…

— Я обязательно позвоню. Спасибо, Свет.

— За что?

— За поддержку. Ты отличная девчонка.

Двери с шумом захлопнулись. Андрей помахал ей рукой и пошел к метро. Ему нужно было собираться в дорогу. А Света села на холодное пластмассовое сиденье и принялась смаковать на вкус, как звучит «отличная девчонка». Ей понравилось, но пульс ее не участился, и розы в душе не расцвели…

Поднявшись на свой этаж, Света со всей силы принялась нажимать кнопку звонка.

Делинь-делинь-делинь-делинь!..

— Свет, ты что, с ума сошла! — воскликнула мама, распахивая дверь и прижимая руки к груди. — Ты что трезвонишь, как на пожар! У меня сердце чуть не выпрыгнуло!

— Мамочка! — Света повисла у мамы на шее. — Мамочка! Простите меня, пожалуйста! Я больше не буду такой плохой!

— Что? Что такое? — заволновалась мама.

Из комнаты на шум вышел отец:

— Признавайся, что натворила, горе ты наше?

— Я? Ничего! — До Светы дошло, что она в своем раскаянии перегнула палку. Родители-то не умеют читать ее мысли. — Я за вчерашнее! — пояснила Света, по-идиотски улыбаясь. Она принялась сбрасывать с себя дубленку, шарф, ботинки. — Я очень рада, что вы вместе летите в Америку. Это так здорово! Я так и сказала Снежане: «У моих предков второй медовый месяц скоро начинается!»

Отец с матерью переглянулись. У мамы на лице застыл испуг, у папы — недоумение.

— Странно, еще утром ты молча протестовала, — заметил отец, потирая серебристый висок дужкой очков.

— А теперь не протестую. А вы что, опять недовольны? Нет, на вас не угодишь! И не нужно мне никаких подарков, только фотографии привезите. Все-таки интересно, как там, в этой Флориде.

— А Кипр? — уточнил на всякий случай отец.

— Кипр не отменяется. И пусть тетя Вера приезжает. Мы с ней поладим, я же не законченная эгоистка все-таки. — Света довольно потерла замерзшие руки и добавила: — Чаю хочу!

Мама устало прислонилась к отцу:

— Миш, что с нашей дочерью происходит?

— Взрослеет, наверное, — предположил отец, чмокнул жену в затылок, после чего тактично развернул ее в нужном направлении и отправил на кухню готовить чай.

Перед сном он заглянул к Свете:

— Не спишь?

— Еще нет. — Света отложила книгу. Она перечитывала «Властелина Колец».

— Хочу кое-что уточнить. Можно?

— Давай.

— Это тебя Андрей твой образумил?

— Пап, — простонала Света, — сколько раз я тебе говорила: он не мой, он просто хороший знакомый. Мы с ним общаемся.

Отец сел в кресло, забросил руки за седеющую голову и мечтательно сказал:

— Я тоже в молодости общался с девочками. Помню одну из десятого выпускного, шустрая была. Ее Олей звали.

— Красавица?

— Что? — Отец встрепенулся.

— Оля красивая была?

— А-а… Тогда мне казалось, что красивая.

— А мама об этой первой любви знает? — не без ехидства поинтересовалась Света.

— Ни боже мой! А вообще-то, дочка, когда я повзрослел и стал мудрее, мне открылась истина, что в женщине, как в технике, важна не красота, а надежность.

— А вот эту мудрость я тебе точно советую держать при себе. Мама в последнее время борется за каждый миллиметр своей привлекательности. Увлажняющий крем «Синерджи» в ход пошел. Критический возраст, — пояснила Света.

— Да? — удивился отец и недоверчиво поджал губы. — А я тут недавно прочитал, что к сорока годам у женщины открывается второе дыхание. Кстати, почему это Андрей тебя сегодня не проводил? На него это непохоже.

— И все-то ты у меня замечаешь.

— Мне по штату положено все замечать и быть в курсе всех событий. Как ты там говорила, когда мобильник выпрашивала: «Держать руку на пульсе».

— Я сгораю от стыда. — Света сползла с подушки и на мгновение прикрыла лицо одеялом, потом вынырнула на поверхность, но уже без улыбки: — Но мобильник вещь нужная, сам же признал его преимущества. А у Андрюшки семейные неприятности, пап. У него мама заболела, в больницу кладут. Он завтра утром домой едет.

— Вот оно что. — Глаза у отца вмиг посерьезнели. — Может, парню помощь нужна? Деньги? Консультация у специалистов?

— Я предлагала, пап. Он сказал, что если не сможет справиться сам, то обязательно позвонит.

Отец провел пятерней по волосам.

— Ты вот что, дочь. Ты маме об этом не говори. Не нужно, а то она разволнуется сразу, перейдет на личности. — Отец выразительно посмотрел на нее, давая понять, о какой конкретно личности будет идти речь. — Начнет придумывать страшилки всякие, накрутит себя так, что вообще от поездки откажется, а этого делать нельзя. Теперь уже нельзя.

Света молча кивнула. Да и что мама могла изменить в этой ситуации? От нее совершенно ничего не зависело, а вот папа… папа мог сделать многое. На этот раз у Светы не осталось сомнений, что папа умеет читать ее мысли, когда ему этого хочется.

— Давай вот как договоримся. Если возникнет необходимость, ты немедленно обратишься к моему помощнику…

— К Пете Селезневу, — радостно закончила за него Света.

— К Пете? — изумился непосредственности дочери Михаил Иванович. — Ему двадцать шесть лет. Он для тебя Петр Васильевич. Понятно?

— Угу!

— Не угу, а так точно. — Отец легонько щелкнул ее по носу, сказал: — Спи, давай! — и вышел.