Солнцежар

Вера Ягелева (2023)

В глухом таёжном селе, затерянном в уральских горах, бок о бок живут люди и монстры. Но кто из них страшнее? Это предстоит выяснить шестнадцатилетней Кате и её новому другу, оказавшимся там в самое неподходящее время — на летнее солнцестояние.

6. Андрей

Парня звали Андреем и он был только рад знакомству, потому что не знал, куда себя деть от скуки.

Аккуратный, одетый с иголочки, он был сыном каких-то то ли академиков, то ли профессоров, приехавших на фестиваль в рамках культурной программы, запланированной на отпуск. И уже завтра всей семьёй они собирались ехать дальше в историко-археологический музей под открытым небом.

— Они считают, что я слишком много занимаюсь и пытаются меня выгулять, пока есть возможность, — смущённо улыбнулся Андрей. — Я действительно очень много занимаюсь. Даже летом.

Готовлюсь к экзаменам, плюс олимпиады, конкурсы, проекты. Ещё хожу на курсы при медакадемии, в которую планирую поступать. Три раза в неделю езжу на репетиторство по профильным предметам, потому что отец считает, что мне в гимназии максимально не повезло с учителем. На выходных тоже не получается отдохнуть, потому что я решаю тесты. А в будни родители много работают, и мы почти не видимся.

Но когда есть возможность проводить время вместе, мы путешествуем. Сейчас у них отпуск и мы планируем посетить много разных мероприятий. А ты здесь тоже отдыхаешь от учёбы? Куда поступаешь?

***

Парень действительно оказался очень умным, но при этом был таким редкостным занудой, что Кате всё время приходилось менять тему разговора, общаясь с ним.

Сказать ему, что она закончила десятый и до сих пор не знает кем хочет стать, она не решилась. Вряд ли после такого он бы захотел продолжить общение.

Несмотря на свою дотошность и дурацкую привычку копаться в мелочах, он был довольно милым, и они быстро поладили.

Всего то и нужно было, — сделать вид, будто она не замечает, как он иногда смеётся невпопад. И как разговаривает сам с собой, когда думает, что его никто не слышит.

Самым приятным оказалось то, что симпатичный Андрей совершенно не привлекал её физически и поэтому как нельзя лучше подходил на роль подружки на день.

Если бы он хоть немного ей нравился, она бы не смогла с ним обсудить то, что собиралась. Молчала бы и улыбалась как дурочка. Было у неё такое свойство: переставать дышать рядом с парнем, к которому она не равнодушна.

Вообще она завидовала девчонкам, которые, флиртуя, могли показать себя во всей красе. Рассказать что-то интересное, пошутить и тут же вместе с парнем посмеяться. Для неё это было запредельным навыком.

Но с Андреем это было и не важно. С этим человеком можно было непринуждённо болтать на любые темы и не напрягаться, пытаясь произвести впечатление. Вернее, болтал он, а она только новый повод подкидывала.

Ей, по сути, было всё равно, что он о ней подумает. Завтра они расстанутся навсегда, а сегодня единственное, что от него требуется — помочь ей разобраться во всех этих странностях.

***

— Ты была в бане? — они уже довольно долго гуляли по свежему деревянному настилу, источавшему аромат сосен и всё вокруг изучили.

— А она здесь есть? Нам на экскурсии в избе рассказывали, что предки мылись в печке. Выгребали оттуда золу, стелили внутрь солому, ставили ушат с тёплой водой и хлестали себя веником. А потом бежали на улицу, чтоб ополоснуться холодненькой.

— О, да! Боль и наслаждение! Знаешь, как по-научному называется? — он рассмеялся. — Мазохизм. Избивать себя ветками и приговаривать: «О, да!», «Ещё», «Вот так! Чуть пониже…» — то ещё удовольствие. — Интересно, они до сих пор так делают? — Андрей сорвал на обочине травинку и попробовал себя ударить. — А ещё ожоги спины сто процентов у них были, — в печке тесно и темно как в пещере. Один раз прислонился и сразу обуглился.

— Ну не знаю. Я бы хотела попробовать. Люблю необычные ощущения.

— Позови как решишься? Хочу посмотреть, как ты вылетаешь из печки вся в саже и несёшься голышом через всю деревню искать бабку, чтоб она тебе пошептала на ожог и всё прошло. А голопузые сопливые дети показывают на тебя пальцем и кричат: «Бабайка!», «Бабайка!» — Андрея явно развеселила эта картина.

— Ты просто городской брезгливый мальчик и тебе слабо. Страшно и стрёмно.

Андрей фыркнул: «Предпочитаю душ».

— Зачем мы тогда ищем баню?

— Затем, что я побывал везде, кроме неё. У меня не комплект. А я не люблю неоконченных дел. Раз я сюда пришёл, то должен посмотреть все постройки, — он вмиг посерьёзнел, и Катя поняла, что они действительно никуда не уйдут, пока он не поставит галочки напротив каждого пункта своего плана.

— Бани строили далеко от дома. Чтобы, если вдруг начнётся пожар, изба не сгорела. И обычно их ставили у воды: на берегу реки, озера или у ручья.

Андрей смерил Катю долгим взглядом.

— Что? Нам так говорили на экскурсии, — с победоносным видом заявила она. — Могу показать, где речка. Я тут уже почти всё знаю.

Её спутник что-то пробормотал, отвернувшись в сторону, а потом согласился «сопровождать её, чтобы она не заблудилась».

Но как только они двинулись в сторону реки, раздался оглушающий низкий звук, и у Кати заложило уши.

Звук доносился отовсюду сразу и ниоткуда. Не давая возможности сообразить, куда бежать. С каждой секундой он нарастал, накрывая мощной волной, и Катю охватила паника.

В какой-то миг она подумала, что прямо на них падает горящий самолёт и вот-вот рухнет где-то совсем рядом. Или в деревню реконструкторов летит снаряд и сейчас всё взорвётся к чёртовой матери.

Она в ужасе пригнулась и закрыла голову руками.

Земля под ногами завибрировала, заставляя дрожать всё, что было на ней: мелкие камешки, травы, ступни ног и даже забор.

Катя бросила взгляд на Андрея.

Он стоял как ни в чём не бывало и снимал видео. Никаких самолётов в голубом небе не было.

Рокот трижды прокатился по долине, отразившись от гор, и исчез, оставив после себя только звон в ушах.

— Что это было? — Катя разогнулась и начала медленно озираться по сторонам.

— А на что, по-твоему, было похоже? — Андрей хладнокровно просматривал запись.

— Мне показалось нас сейчас будут бомбить. Или землетрясение начнётся. — Она на полусогнутых ногах отошла на всякий случай подальше и встала под раскидистую липу.

— Не. Звук был не настолько громким. Я думаю, где-то рядом находится ТЭЦ. Что-то подобное можно услышать, когда станция сбрасывает пар.

— Но тут же на десятки километров вокруг ничего нет!?!

— И да, и нет, — он призадумался. — ТЭЦ, возможно, действительно нет. Но в уральских горах полно засекреченных военных баз. Звук мог доносится оттуда. Никто не знает, какие там испытания проводят.

— Посреди бела дня?

— Вот. Это меня тоже смущает. А ещё звук как будто бы не техногенной природы, послушай, — он перемотал видео. — Может, резонанс Шумана? — Андрей посмотрел на неё так, будто искал поддержки у коллеги. — Что скажешь?

— Шуман — немецкий композитор.

Андрей посмеялся и предложил устроить ей лекторий под открытым небом. Стоя под липой, он прочитал ей получасовую лекцию по физике, на пальцах, словно ребенку, объясняя как электромагнитные волны связаны с тем, что они слышали.

Катя старалась делать заинтересованное лицо и кивать в нужный момент, чтобы не обидеть умника. Но как ни старалась, ничего не поняла. Кроме того, что Шуманов было двое.

***

Маленькая банька с двускатной крышей вопреки их ожиданиям стояла вовсе не у реки, а посреди чьего-то заброшенного огорода. Оказалось, что реконструкторы не стали заморачиваться и просто арендовали для своих целей стоящую неподалеку гнилушку.

Покружив вокруг накренившегося забора и так и не обнаружив калитки, они приняли решение идти напрямик, нырнув в бескрайние заросли гигантской конопли и жгучей крапивы.

С первых же шагов Катя начала ойкать от боли. Кожа, на которой и так не было живого места, на глазах вздувалась и покрывалась волдырями.

— Ты же сказала, что любишь острые ощущения?

— Я сказала не острые, а необычные, — проворчала Катя.

Андрей шёл первым. Он, как и Катя был невысокого роста, и трава скрывала его с головой. Но геройства ему, похоже, было не занимать. Достав из рюкзака складной нож, он принялся расчищать путь для дамы.

Словно в джунглях, орудуя ножом как мачете, он резал сочные стебли впереди себя, и верхушки трав с тяжёлым вздохом падали на землю, выстилая мягкую ковровую дорожку для идущей позади Кати.

Ей не хотелось признавать, что Андрей частично избавил её от страданий и она, как могла, подтрунивала над парнем, игравшим роль благородного рыцаря.

— Ты всегда с собой нож таскаешь?

— Конечно, а как же.

— Даже в городе?

— Да. Представь себе. Всегда и везде. Я беру его, даже когда еду к репетитору.

— Боишься, что на тебя нападут в тёмном переулке и отберут тетрадки?

Андрей хмыкнул.

— При нападении нож бесполезен. Он нужен, чтобы ниточку обрезать. Или колбасу покрошить. Или вскрыть секретный конверт. Для таких целей — незаменимая вещь. А драться с ножом бесполезно.

— А если серьёзно, зачем ты его носишь?

Катя пыталась не отставать от парня и всё время смотрела себе под ноги. Неожиданно Андрей остановился как вкопанный, развернулся к ней, и они почти столкнулись лбами.

— А если серьёзно, я взял его только в эту поездку. Думал заманить симпатичную девушку в крапивные заросли и там… — он понизил голос и выставил нож вперёд. Зазубренное лезвие поймало пробивавшийся сквозь заросли луч и хищно блеснуло, подыгрывая хозяину.

Катя остолбенела. Не в силах оторвать взгляда от побелевших костяшек его пальцев.

Она понимала, что скорее всего это шутка, но не знала как на неё реагировать.

С растревоженных трав, обступавших их со всех сторон, осыпалась пыльца и окутывала их обоих жёлтым облаком. Густой тяжёлый запах дурманил голову и делал всё вокруг каким-то не реальным.

— Ну? Ты же любишь острые ощущения? — Андрей вскинул брови.

Он сделал шаг вперёд и поднёс кончик ножа к её подбородку. Его холодные серые глаза абсолютно ничего не выражали. Невозможно было даже предположить, что творилось у него в голове.

Возможно, вся эта история с родителями и поступлением в медицинский была всего лишь легендой. И перед ней самый настоящий псих с изуродованным сознанием.

— Необычные, — поправила Катя и заметила, как трясётся нижняя губа. — Я люблю необычные ощущения. Холодное оружие к ним не относится. — Она попыталась закусить губу, но подбородок задрожал и ей пришлось отвернуться, чтобы Андрей не увидел её лица.

Она почувствовала, как холодное гладкое лезвие, едва прикасаясь к коже, прошлось по её шее и остановилось на пульсирующей жилке.

Сердце заколотилось как сумасшедшее.

Она вспомнила маму. Наверное, она так и будет увлечённо читать свои лекции на ярмарке, пока тело её дочери, истёкшее кровью, будет остывать в этом гигантском огороде.

Конец ознакомительного фрагмента.