Девятка

Вера Стах, 2021

Меня зовут Вероника Салминен, я обычный бухгалтер, живущий серой, ничем не примечательной жизнью, но всё меняется в день корпоратива… когда меня похищают. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Как только мы оказываемся внутри, по помещению пробегают шепотки и чуть слышные удивлённые возгласы заложников. Грабитель останавливается в центре зала и с силой толкает меня вперёд. И я, не удержав равновесия, падаю на пол, больно ударяясь коленями.

Мужчина плавной походкой хищника на охоте обходит вокруг меня и встаёт спиной к заложникам и лицом ко мне. Глядя на его возвышавшуюся фигуру, ощущаю себя слабой и ничтожной. Так, наверное, чувствовали себя приговорённые в день казни. Они так же, как и я упирались коленями в доски эшафота и ждали, когда палач возьмётся за топор и устроит долгожданное представление для толпы зевак.

Я ёжусь под пристальным пронизывающим насквозь взглядом, но, взяв себя в руки, воинственно вздёргиваю подбородок и смотрю ему прямо в глаза. Будь, что будет!

— Кто ты? На кого работаешь? — твёрдым повелительным голосом спрашивает Смарт-кежуал, скрестив руки на груди. Я молчу.

— Кто ты? — повторяет он, подойдя ближе; в интонации появляются угрожающие нотки.

Я чувствую опасность, исходящую от него, но меня это не останавливает:

— Никто! — огрызаюсь я, с вызовом глядя на него.

Он подходит ко мне вплотную, медленно опускается на одно колено, запускает правую руку в мои волосы и, сжав в кулак, тянет назад. Не болезненно, но ощутимо.

«Какого чёрта они все цепляются к моим волосам?! — со злостью, до скрежета стискиваю зубы. — Что за идиотский фетиш!».

С удовольствием вмазала бы ему по физиономии, но боюсь, что в долгу он не останется и отвесит смачную пощёчину, так что в ушах зазвенит.

— Спрашиваю ещё раз. Кто ты? На кого работаешь? И как здесь оказалась?

— Я — никто, — упрямо повторяю я.

Его кулак слегка поворачивается, сильнее натягивая мои волосы, отчего на глаза наворачиваются слёзы. Он склоняется надо мной, и я машинально упираюсь ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть или хотя бы удержать дистанцию между нами. Но мои жалкие попытки ни к чему не приводят, и его губы почти касаются моих.

— Я здесь работаю, — процеживаю сквозь зубы, — в Tilitoimisto Nieminen & Hautala Oy. Пришла на корпоратив с коллегами и начальством.

Мужчина ничего не говорит и какое-то время изучающе рассматривает меня, будто раздумывает, можно мне верить или нет. Нахмурившись, он поворачивается к одному из людей в чёрном и вопросительно кивает. Краем глаза замечаю, что тот достаёт планшет и начинает что-то набивать в нём.

— Tilitoimisto Nieminen & Hautala Oy… располагается на втором этаже, — подтверждает мои слова наёмник. — А эта, — неопределённо мотнув головой в мою сторону, добавляет он: — работает там бухгалтером… Почти десять лет.

— Имя?

— Вероника Салминен.

— Вероника, — повторяет Смарт-кежуал на английский манер, с ударением на «о», будто пробует на вкус, смакует, и его губы расползаются в хищной улыбке, похожей на оскал, не предвещающей ничего хорошего.

Он отпускает мои волосы, встаёт на ноги, но не отходит. Нас разделяют каких-то двадцать-двадцать пять сантиметров. Неприлично близкое расстояние, учитывая то, что я стою перед ним на коленях, и его пах с едва заметным выпирающим бугром находится на уровне моего лица. Я нервно кусаю щёку изнутри, чтобы сдержать эмоции и сохранить спокойствие по поводу недвусмысленной ситуации. И продолжаю смотреть в его потемневшие глаза, делая вид, что меня совершенно не смущает подобная близость. Но он видит меня насквозь.

— Расстегни ремень, Вероника, — не просьба, приказ.

— Что? — обескураженно лепечу я, как дура, хлопая ресницами.

— Ты меня слышала, — он буравит меня взглядом, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Расстегни ремень и молнию на джинсах и возьми мой член в рот, — отчеканивает каждое слово настолько жёстко и властно, что волоски на моём затылке становятся дыбом. Кровь ударяет в лицо, а шея мгновенно покрывается красными пятнами. Но ни его тон, ни грубость не пугают меня. Нет, меня переполняют совсем другие эмоции. Бешенство, негодование, отвращение, злость… И этот взрывоопасный коктейль, обжигая, бежит по венам, переполняя всё моё существо.

— И не подумаю, — надменно отвечаю я, сощурив глаза.

В ответ на мой выпад он молча достаёт из кобуры пистолет и приставляет холодное металлическое дуло к моему лбу.

Удивлённо отмечаю про себя, что оружие не вызывает страха. Видимо, инстинкт самосохранения сломался, окончательно и бесповоротно. Я не чувствую ничего кроме ярости. Слепой звериной ярости, которая захватывает разум, вытесняя страх и здравый смысл. Я не двигаюсь с места и продолжаю испепелять взглядом грабителя и по совместительству убийцу. Я безуспешно пытаюсь проанализировать его действия, понять, что на самом деле кроется за ними. Чего он хочет помимо озвученного желания? Потешить своё самолюбие? Или роль беспощадного доминанта настолько заводит его? Абсурд какой-то… Вся ситуация похожа на бред сумасшедшего. Такое бывает только в кино, а не в реальной жизни! Мой ответ на повисший в воздухе вопрос тем не менее остаётся неизменным:

— Нет. — Кратко, безапелляционно.

К моему удивлению, пистолет исчезает также внезапно, как и появился. С силой сжимая его в правой руке так, что костяшки пальцев заметно побелели, подонок поворачивается ко мне спиной и обводит взглядом сидящих на полу заложников. Ищет очередную жертву?

Наконец, он подходит к молоденькой девушке в первом ряду, бесцеремонно хватает за волосы на затылке и тащит её за собой как первобытный мужлан. Несчастная надрывно скулит словно побитый щенок и умоляюще просит отпустить её.

— Пожалуйста… пожалуйста, у меня маленький ребёнок… — хнычет девушка, и по щекам ручьями текут слёзы.

— Заткнись! — рявкает он.

«Кажется её зовут Яна», — припоминаю я. Работает на том же этаже, что и я. В Logomo устроилась года два назад, и за это время мы перебросились лишь парой ничего незначащих фраз, да дежурными «привет» и «пока».

Что он задумал на этот раз?.. Мои глаза нервно мечутся от одного лица к другому. Сердцебиение опять начинает зашкаливать. Последний час моя жизнь напоминает поездку на американских горках. Стремительные виражи порядком измотали и истощили меня как физически, так и морально. Чертовски хочется сойти с этого безумного аттракциона и передохнуть в ближайшем баре за кружкой холодного пива. Все эти мысли вихрем проносятся в голове, пока я наблюдаю за тем, как мужчина в твидовом пиджаке приставляет дуло пистолета к виску Яны, отчего та вскрикивает и с неподдельным ужасом и немой мольбой взирает на меня. Её всю трясёт, плечи содрогаются от беззвучных рыданий.

— Пожалуйста, пожалуйста… пожалуйста… — неистово, как молитву повторяет она.

— Вероника, — обращается ко мне Смарт-кежуал, игнорируя причитания девушки, — я не люблю повторять, поэтому делаю это в последний раз, — ледяной голос как удар хлыста. — Делай, что велено. Откажешь и смерть этой маленькой сучки будет на твоей совести.

— Иди к чёрту, ублюдок! — слова срываются до того, как успеваю обдумать последствия.

Его самообладание трещит по швам.

— Ты думаешь, я шучу?! — потеряв терпение, переходит на крик, и мы с Яной обе вздрагиваем.

Игра закончилась. Он снимает пистолет с предохранителя и в ожидании смотрит на меня. Палец обхватывает спусковой крючок…

«Нет, игра ещё не закончилась!» — внезапно осеняет меня.

А в том, что всё происходящее для него игра, я больше не сомневаюсь. Он ждёт моего хода.

— Не надо, пожалуйста, не надо… — чуть слышно умоляет девушка.

Тушь давно потекла и перепачкала миловидное веснушчатое личико, ярко-розовая помада размазалась, волосы растрепались. Она выглядит жалкой и затравленной. Но действовать меня заставляет не сочувствие и не жалость к ни в чём неповинной девочке. Меня подстёгивает необузданная ярость, закипающая в жилах. Я не спеша, растягивая момент, поднимаюсь на ноги и, глядя на мучителя в упор, говорю ровным голосом:

— Мне. Плевать. Можешь перестрелять хоть всех заложников, их друзей и родственников… Мне плевать. И делать тебе минет я не намерена. А если так не терпится ощутить чьи-то губы на своём члене, то советую обратиться за помощью к одному из своих миньонов. Уверена, они не откажут.

«Твой ход, мудак!» — мысленно добавляю я.

Но ответить он не успевает, поскольку в эту минуту в зале появляются ещё трое человек в чёрном.

— Босс, всё сделано, — информирует один из новоприбывших.

— Отлично, — бесстрастно отвечает Смарт-кежуал, убирая пистолет в кобуру.

Потеряв всякий интерес к блондинке, он швыряет её на пол словно надоевшую игрушку, и она, тихо завывая, отползает обратно на своё место.

— Готовимся к отступлению, — отдаёт приказ мужчина. — Байт, — обращается к грабителю с планшетом, — наш бухгалтер кокнула Крота в офисе Designer Solutions Oy… возьми пару ребят, нужно прибрать до выезда.

Если Байта и удивила эта новость, виду он не подаёт и без промедления приступает к выполнению приказа.

— А ты пойдёшь со мной, — ухмыляется мне изверг.

— Ещё чего, — хмурюсь я. — Вы получили то, зачем пришли, скатертью дорожка. Нам не по пути.

— Ошибаешься, — ухмылку сменяет оскал. Он нависает надо мной словно хищный зверь над добычей и, обхватив рукой мою челюсть, сдавливает, причиняя боль. — Либо по-хорошему, либо по-плохому, но ты пойдёшь со мной.

«По-хорошему не выйдет!» — злорадно кричит внутренний голос.

Срабатывает рефлекс. Тело, помня уроки самообороны, реагирует молниеносно. Я делаю резкий выпад и с силой отталкиваю мужчину назад. И, пользуясь замешательством противника, ударяю его кулаком левой руки в нос и тут же правой наношу боковой удар в челюсть. Он отшатывается, но не падает.

Адреналин бурлит в крови, меня охватывает азарт. И я в предвкушении готовлюсь к новой атаке, но меня останавливают щелчки автоматов, возвращающих в реальность. Я отвлекаюсь от человеческой груши для битья и обвожу зал затуманенным от перевозбуждения взглядом. Все люди в чёрном без исключения держат оружие в боевой готовности. Цель — я. Опасность отрезвляет, пелена сходит с глаз, и я опускаю ноющие от боли кулаки.

— Совсем рехнулась! — рычит Смарт-кежуал, вытирая кровь с разбитой губы тыльной стороной ладони.

— А ты думал, я как послушная собачонка за тобой вприпрыжку побегу? — скрестив руки на груди, невозмутимо парирую я.

Он делает знак, и люди в чёрном опускают автоматы.

— Скажи, Вероника, — обращается ко мне; от него веет спокойствием, — ты знаешь, почему такие как я носят маску во время налётов?

— Помимо очевидных причин? — хмыкаю я.

— Хорошо, задам другой вопрос… Если похититель намеренно показывает своё лицо, что это означает для жертвы?

— В девяносто девяти случаях это значит, что жертва больше не увидит солнечного света, — пожимаю плечами я, гадая, к чему он клонит.

— Надеюсь, ты также понимаешь, что не оставила мне выбора. — И с этими словами он стягивает с себя балаклаву.

Мои глаза с жадностью впиваются в покрытое трёхдневной щетиной лицо и начинают дотошно сканировать его. Оливкового цвета кожа, взъерошенные волосы цвета тёмного-шоколада; лоб облепила мокрая от пота чёлка. Прямые брови, глубоко посаженные глаза, обрамлённые густыми ресницами, высокие ярко-выраженные скулы, нос с горбинкой, чётко очерченные чувственные губы, волевой подбородок с едва заметной ямочкой посередине. В целом — приятная мужественная внешность с нотами брутальности. Но больше всего меня поражает цвет его глаз: карие с зелёными вкраплениями. Никогда таких не видела. Они завораживают, гипнотизируют. Странно, что только сейчас обращаю на них внимание.

Залюбовавшись представшей картиной, не сразу понимаю смысл его слов. Осознание приходит не постепенно, как это обычно бывает, а в один миг. Меня будто окатывают холодной водой. Внутри всё сжимается от страха, дикого, примитивного.

— Нет, — выдыхаю я и отступаю на шаг.

Его лицо остаётся непроницаемым. Никаких эмоций.

Поддавшись панике, разворачиваюсь и срываюсь с места. Никто из людей в чёрном не останавливает меня, и в душе загорается лучик надежды. Я искренне верю, что у меня есть шанс на спасение. Выход уже близко, но я так и не добегаю до него… Меня хватают за волосы и рывком дёргают назад. Я вскрикиваю от неожиданности и жгучей боли и врезаюсь спиной в напряжённую грудь мужчины. Не успеваю опомниться, как его рука обхватывает мою шею.

— Нет! Нет… — задыхаясь, хриплю я, отчаянно цепляясь за стальные мышцы через ткань пиджака.

Перед глазами быстро разрастаются чёрные пятна.

«Господи, какая глупая смерть!» — последнее, о чём с горечью думаю я, прежде чем меня поглощает вязкая тьма.