Савант. Быть верным, быть милосердным, быть собой

Вера Оттер

На Земле-3 каждый стремится выжить, здесь считается неправильным мыслить чисто и непредвзято. Леонард – молодой человек, обладающий удивительной памятью, добрым сердцем и диагнозом «отсталость в развитии». Его знания психологии помогают полицейским расследовать особо запутанные дела. Что случится, когда на пути Леонарда встретится очаровательная серебристоволосая девушка, а в городе начнут происходить ужасные убийства, каким-то образом связанные с красными маками?

Глава 2

— Вас снова мучили кошмары? — голос ровный, не выражающий ни одной эмоции.

Тишина.

— О чем вы думаете? — все также спокойно допытывается врач.

Тишина.

— Возможно, вы хотите что-то мне рассказать? — о, вот здесь проскальзывает толика надежды.

Но в ответ снова тишина.

Савант никогда не вдумывался в смысл этих вопросов, которыми лекари закидывают пациентов Миддл-Таун. Каких ответов они вообще ждали? Несчастные, попавшие под знак неполноценных, в большинстве своем, действительно были очень больны. Перечень психических заболеваний использовался еще со времен Земли-1, периодически дополняясь. И Леонард этот список знал досконально. Каждую мелочь, любой симптом он видел мгновенно. Иногда это здорово мешало жить обычной жизнью. Поэтому Савант научился отключать этот свой взгляд эксперта по психиатрии.

Хоть в больнице он значился просто как санитар, его здесь ценили. Прекрасная память и сосредоточие на выполнении поставленных задач вкупе с удивительной неразговорчивостью и исполнительностью — Савант был незаменим в Миддл-Таун. Так, во всяком случае, не уставали повторять изнеможенные ночными сменами медсестры.

Персонала катастрофически не хватало, неудивительно, что на работу в лечебницу принимали каждого, кто только изъявлял желание. В этом Леонарду повезло. С его-то медицинской карточкой и отсутствием должного образования было бы довольно сложно найти хорошую работу. Впрочем, ему повезло даже дважды. В первый раз, когда в Миддл-Таун закрыли глаза на его диагноз, а во второй — когда Бенджамин Уокер появился в жизни Саванта.

Он смотрел на то, как доктор с равнодушным выражением лица повторял свои вопросы, а пациент — это был худой мужчина лет сорока — все также продолжал молчать. Как и десять лет до этого. У пациента в карточке значился диагноз «мутизм», и пока что никаких результатов методики лекарей не давали. Савант терпеливо ждал, когда врач закончит, чтобы помочь больному принять лекарства и снова устроиться на жесткой постели.

Когда лекарь все же исчез из палаты, Леонард точными движениями выполнил свои обязанности, удостоившись кивка благодарности от пациента, но уходить не спешил. Он знал наверняка, что больного не тяготит его общество, ведь Савант, как и сам пациент, хранил молчание. Каждый думал о своем, если, конечно, пациент вообще все еще был в своем уме.

Леонард стоял возле зарешеченного окна и смотрел вдаль, на проезжающие по шоссе машины. Их не было слышно в лечебнице, будто все это место было под невидимым куполом, защищающим от вторжения чего-либо извне. Иногда Савант ощущал подобный купол и вокруг себя: был только он, и рядом никого — ни людей, ни звуков, ни запахов.

Медленно переведя взгляд на задремавшего пациента, Леонард задумчиво уставился на него. С самого утра в его голове были мысли лишь об открывшемся деле. Он размышлял обо всех установленных деталях, складывая их, как частички мозаики, в одну большую картину. Было довольно легко представить убийцу в белоснежной форме пациента Миддл-Таун. Савант не сомневался, что корни сотворенного преступником были где-то в его нарушенном, искаженном какой-то травмой, разуме. Что же могло толкнуть человека на совершение столь изощренного преступления? Отторжение чувства отвращения от смерти, замещение этих эмоций восхвалением и красотой мертвого человека. Словно смерть не что иное, как просто переход в наилучший мир, а не боль, потеря и горе.

Ощущение смерти Савант знал не понаслышке. Ему приходилось испытывать боль потери. Он прекрасно помнил скромные похороны матери и тех немногочисленных людей, которые пришли проводить женщину в последний путь. В смерти не было ничего прекрасного. Как бы красиво и аккуратно человек не выглядел, в гробу над ним словно висел символ отчаяния и потери. Красотой там и не пахло.

Что своим представлением хотел показать преступник? Из-за чего в нем возникла ужасная потребность убивать? И будут ли другие жертвы?

На эти вопросы Леонард пока не мог дать ответы, но совсем скоро он во всем разберется — в этом Савант был уверен.

Пациент еле слышно засопел, и молодой санитар решил больше не оставаться в палате. Больные нуждались в отдыхе. Кто знает, возможно, состояние сна — это единственный способ для пациентов оставаться самими собой. Вдруг во сне они не страдают от навязчивых состояний и проявлений своих диагнозов? Вдруг только в своих сновидениях они снова гуляют по паркам со своими родными и близкими, наслаждаясь лучами теплого летнего солнышка, просачивающимся сквозь изумрудную листву деревьев.

На Леонарда сон никак не воздействовал. Возможно, дело было в том, что ему редко снилось хоть что-то, что он не забывал в первые же минуты после пробуждения. Сны — единственное, что Савант был в силах забыть. Все остальное, хоть раз прочитанное, впечатывалось в его память. И Леонард был не в силах исправить это. Иногда он целенаправленно пытался добиться забвения, но ни алкоголь, ни медицинские препараты не спасали от его же памяти.

— Леонард! — его негромко позвала медсестра со своего смотрового пункта, и парень неторопливо направился к ней. Ее звали Луиза, и у нее было двое несовершеннолетних детей. Именно поэтому Луиза загружала себя сменами в лечебнице, пытаясь в одиночку прокормить всю семью. Насколько Леонард знал, мужа у нее не было. Иногда Савант угощал ее купленными в кафе или пекарне по дороге на работу пончиками, а она его — домашним сидром, изготовленным по ее собственному рецепту. Леонарду нравилась эта медсестра. Хотя бы потому, что она была добра к нему. А еще она была красивой, несмотря на темные круги под глазами — результат постоянных бессонных ночей.

— Что-то случилось, Луиза? — поинтересовался Савант, подойдя чуть ближе. Луиза вымученно, но искренне улыбнулась и покачала головой. Две прядки, выпущенные из-под шапочки медсестры, качнулись из стороны в сторону.

— Просто хотела сказать, что на сегодня твоя смена закончена. Никаких процедур больше не назначено, ты можешь идти домой.

— Хорошо, спасибо, — кивнул Леонард и, развернувшись, собирался уже пойти в раздевалку для персонала, как его догнала фраза Луизы.

— Там у ворот тебя ждут кстати, — в голосе медсестры проскользнула смешинка. Савант недоуменно обернулся и приподнял одну бровь. Никто, кроме Бенджамина, никогда не заходил к нему в Миддл-Таун. Луиза, хитро улыбаясь, пояснила. — Девушка. Очень вежливая и милая. Правда, несмотря на это, ее все же не пропустили. Поэтому она ждет тебя у ворот.

Леонард ничего не ответил, только пожал плечами и направился переодеваться. Он понятия не имел, кто эта девушка, что ждет его у ворот, хотя мысли, конечно, имелись. Когда он вышел за пределы лечебницы, его догадки подтвердились. Возле машины Кристофера Райса, скрестив руки на груди и смотря куда-то в сторону, стояла Темпл. Она как будто не замечала мелкий дождик, который все не прекращался с прошлой ночи, капая прямо на ее непокрытую капюшоном серебристую макушку. Просто стояла и смотрела в никуда, захваченная своими же мыслями.

Савант не смог определить эмоцию, которую испытал, увидев девушку. Недоумение? Настороженность? Возможно, интерес.

— Так что ты тут делаешь, Темпл? — без приветствий, напрямик задал вопрос Леонард, вырывая девушку из собственных размышлений. Она вздрогнула и поежилась, словно только сейчас заметила, что погода была не слишком теплая. Обратив свой взгляд на Саванта, Темпл чуть улыбнулась и неопределенно пожала плечами.

— Я была совсем рядом с лечебницей и подумала, что могу тебя подвезти, раз уж мне все равно нужно ехать в полицейский участок. Хорошо, что я не опоздала, и ты не уехал без меня, — ровно ответила девушка и направилась к водительскому месту, как бы подразумевая, что отказа и быть не может. Открыв дверь, девушка спокойно села и посмотрела на все еще стоявшего на месте Саванта. — Садись уже, Леонард, я не кусаюсь.

— Сомневаюсь в этом, ты же Райс, — пробурчал Савант, но все же занял место рядом с ней.

Некоторое время они ехали молча, хотя у Темпл явно имелись вопросы. Леонард это мог прочесть по выражению ее лица. Ему казалось это довольно забавным — ее стойкое сопротивление своему собственному желанию выпалить все вопросы в один миг. Именно поэтому Савант молча наслаждался тем, как нагнетается обстановка в машине. Темпл не выдержала примерно на десятой минуте тишины.

— Так как дела, Леонард? — начала девушка. С губ Леонарда сорвался смешок, и она кинула быстрый взгляд на него. Нахмурившись, Темпл закусила губу. — Отсчитывал минуты, когда я все же заговорю? Я для тебя как открытая книга, не так ли? Ты легко считываешь мои эмоции.

— Верно, — согласился Савант и отвернулся к окну. — Но это не страшно, потому что наверняка найдется кто-то, кто посчитает тебя невероятно загадочной, а мужчины любят загадки. Тебе не стоит переживать.

— Я и не переживаю, — довольно холодно заявила Темпл, чем вызвала у Саванта очередную улыбку. Он снова ее задел. Но, кажется, в этот раз молодая мисс Райс не собиралась отступать. — Как ты это делаешь?

— Что именно? — переспросил Леонард, не отрывая своего взгляда от города за стеклом авто. Осень на Земле-3 была не красно-желтой, а серой. Впрочем, как и любое другое время года. Бенджамин как-то рассказывал, что раньше осень называли золотым сезоном. Города утопали в желтой листве, вызывая восхищение. Ничего, кроме тоски, у Саванта осень не вызывала. Восхищаться серостью и слякотью было бы глупо.

— Как ты замечаешь все эти детали, позволяющие тебе догадываться о мыслях и чувствах людей? — пояснила Темпл, внимательно следя за дорогой. Дождь значительно усилился. Но стеклоочиститель с пронзительным скрипом все еще справлялся со своей работой. Равномерный и монотонный звук щеток успокаивал.

— Не знаю, это происходит само по себе, — честно ответил Савант. Он действительно не знал, как у него это получается. И, по правде говоря, разбираться с этой своей особенностью ему не хотелось. Достаточно было того, что это помогало ему продолжать зарабатывать на жизнь и избегать каких-либо неприятностей.

— У Кристофера есть кое-какие соображения на этот счет, — как бы между прочим заметила Темпл. Леонард хмыкнул.

— Конечно же, есть. Твой брат терпеть меня не может с самого начала нашего знакомства. Легко угадать его мысли по поводу всего, что связано со мной.

— Так ты допускаешь, что твои удивительные способности — это последствия твоего… хм, — Темпл замялась, не зная, как правильно выразиться, чтобы не прозвучало слишком грубо.

— Моего диагноза? — подсказал ей Леонард. Чуть смутившись, девушка кивнула. — Все возможно, мисс Райс, я не думаю об этом. И ты не забивай свою голову ненужными размышлениями.

Снова наступила тишина. Слышен был шум с дороги и то, как дождь отстукивает свой собственный ритм по поверхности машины. Этот звук убаюкивал, заставляя Леонарда желать закрыть глаза и уснуть. Но с Темпл этот трюк бы не прошел. Она неспроста забрала его с лечебницы. Ей нужны были ответы.

— Знаешь, эта твоя манера поведения больше не срабатывает, — вдруг проговорила Темпл. Савант заинтересовано уставился на нее, совершено не понимая, что она имеет в виду. Заметив взгляд Леонарда боковым зрением, девушка разъяснила. — Я про твою привычку всех отталкивать от себя.

— Я никого не отталкиваю.

— Да, да, именно это ты и делаешь, — повеселела Темпл. — О тебе мне рассказывал не только Крис, но и Бенджамин тоже. Знаешь, он очень высокого мнения о тебе, а я доверяю его чутью. Именно поэтому мне любопытно узнать тебя лучше. Необязательно отталкивать всех, кто проявляет к тебе самый обыкновенный интерес, Леонард.

Савант решил сохранять молчание. Ему не хотелось знать то, что о нем рассказывали. И ему не хотелось, чтобы Темпл так бесцеремонно пыталась понять его или стать его другом. Леонард признавался самому себе в одном — его до чертиков настораживали и пугали подобные желания новых людей в его жизни. Никогда никому не было дела до него, а теперь в его окружение настойчиво пытается ворваться миловидная девушка с решительностью носорога, которая совершенно не умеет скрывать свои чувства, да к тому же задает довольно провокационные вопросы.

— Опять тишина, — Темпл усмехнулась, а Савант тем временем порадовался, что они почти приехали в полицейский участок. Как только машина остановилась, Леонард собирался выскочить из машины и спасаться самым настоящим бегством. Позорно? Возможно. Благоразумно? Еще как!

Но Темпл снова спутала все его планы. Ее узкая ладонь вдруг оказалась на руке Леонарда, заставляя того вздрогнуть и быстро поднять взгляд на спутницу. Кажется, в отличие от него, у нее не было проблем с коммуникабельностью. Если человек ей приглянулся, то для жертвы оставалось лишь два пути — или разрешить Темпл разобраться в себе, или же уезжать подальше, в надежде, что любопытство девушки не дотянется настолько далеко.

У Темпл была нежная кожа, и из-за ее близости Савант вновь ощутил нежный аромат роз. Купается она в их лепестках что ли? Леонарду была неуютно. Красивая девушка явно проявляла интерес к его персоне, но ощущение у него было такое, что за всеми этими искренними улыбками стоит что-то более опасное и недопустимое для него, чем сближение с другим человеком. Савант понял — он боялся, потому что понимал, что этой девушке, кажется, вполне по силам задеть его чувства и сердце. Решительность и добродушие Темпл пугали, хотя Леонард и не привык бояться хрупких блондинок. В ней чувствовалась сила и легенда, способная заинтересовать Саванта. Но он помнил, что она — сестра Кристофера. А это была опасная территория.

— Эй, Леонард, — произнесла девушка, и он напряженным взглядом посмотрел на нее. Темпл тепло улыбалась ему. Казалось, что за этой ее улыбкой не стоит какой-то другой интерес. Саванту почти захотелось, чтобы это было именно так. В зеленых глазах Темпл сверкали смешинки. — Знаешь, меня мало кто может заинтриговать и… Я знаю, что моя просьба может показаться наглостью, но…

— Тогда не задавай этот вопрос, Темпл, — перебил ее Савант, на что она только еще сильнее заулыбалась. А яркие зеленые глаза засверкали еще ярче, словно девушка вот-вот готова была рассмеяться. Казалось, что ее эта ситуация действительно веселила.

— Нет уж, я его задам. Сегодня у меня работа до позднего вечера, но после я абсолютно свободна. Не мог бы ты меня встретить? Я бы с удовольствием прогулялась перед сном. К тому же, чтобы хорошо мыслить и поймать преступника, тебе тоже периодически нужно проветривать мозги.

Леонард внимательно смотрел на Темпл, не понимая, что же такого она увидела в нем, раз так отчаянно хочет быть ближе. Игра в гляделки была прервана настойчивым стуком в стекло автомобиля. И Темпл, и Леонард вздрогнули, быстро приходя в себя. Девушка мгновенно убрала свою ладонь с руки Саванта, и начала что-то суетливо вытаскивать с заднего сидения. Леонард вышел из машины, сразу же натыкаясь на недовольный взгляд Кристофера Райса. Савант устало вздохнул. Еще этого ему не хватало.

— Какого черта ты делаешь с моей сестрой, Савант? — сразу же выпалил Райс, гневно сверкая зелеными глазами, словно пытаясь пробуравить взглядом в Леонарде дыру.

— И тебе привет, Кристофер, — фыркнул Савант и устремил свой взгляд на Темпл. Он не собирался объясняться, пусть вот эта хитрая барышня сама разруливает ситуацию, в которую они попали. Темпл только-только выпорхнула из машины, неся в руках пакет с едой. С каким-то подозрительно невинным видом девушка торжественно вручила обед брату и только потом заговорила.

— Не сердись, братец. Я решила подвезти Леонарда до полицейского участка, ведь мне все равно нужно было к тебе, — улыбнулась Темпл. Из-за ее слов Кристофера всего перекосило, и он готов был сказать что-то наверняка нелицеприятное, но тут сестра решила его добить. Она шустро повернулась к Леонарду и произнесла решающую фразу. — Жду тебя в половину одиннадцатого возле центрального сквера, Леонард! У меня еще осталось примерно тысяча вопросов, на которые ты должен ответить!

На этих словах Темпл махнула рукой в знак прощания и немедленно ретировалась, оставляя невозмутимого Саванта наедине с разъяренным Кристофером.

— Ты… — начал Райс, и Леонард перевел на него уставший взгляд. Лично у него создавалось впечатление, что Темпл была только рада позлить брата. И почему-то Леонарду думалось, что он в этом представлении выступал в роли инструмента. Тем временем, Кристофер все же взял себя в руки. — Не смей приближаться слишком близко к моей сестре, Савант.

— О, я и не настаиваю на этом, поверь, — хмыкнул Леонард и направился к входу в участок. Ему смерть как надоела эта только-только начавшаяся игра Темпл. Но на встречу с ней он, конечно, явится. Хотя бы ради того, чтобы высказать все, что он думает по поводу всего этого. Ну и проводить девушку поздно ночью до дома было бы правильно, не так ли? Отсутствием надлежащих манер Савант не страдал. Мать старалась воспитывать его правильно, рассказывая о том, что действительно важно. Несмотря на то, в каком обществе и месте живет человек.

— Я не договорил, Савант! — зарычал позади него Кристофер, направляясь следом. Райс был зол. Ох, как он был зол! Леонард буквально чувствовал гнев напарника следователя, поэтому ему не терпелось поскорей увидеться с Бенджамином. Потому что в присутствии главного следователя Райс не станет переходить на оскорбления и, скорей всего, говорить о личных делах в принципе. На работе нужно делать работу. И Леонард именно этим и собирался заниматься, а не защищаться от несправедливых нападок Кристофера. Он еще выскажет Темпл все, что думает по этому поводу. Только это будет вечером. А сейчас ему нужно было сосредоточиться на деле, ведь именно этого от него ждет Бенджамин.

— Добрый день, — ровно проговорил Леонард, как только, постучавшись, вошел в кабинет Уокера. Тот сидел за столом, внимательно читая еще совсем тоненькую папку с делом новоявленного убийцы. Увидев Саванта, на лице следователя появилась еле заметная улыбка. Но строгость во взгляде не исчезла ни на мгновение.

— Привет, Леонард, — бодро ответил Бенджамин и со вздохом отложил папку с делом в сторону. Он хотел сказать что-то еще, но в кабинет вихрем ворвался Кристофер, сжимая в руке пакет с едой так сильно, что бумага жалобно поскрипывала, при каждом его движении. — Кристофер! И ты тут, славно. Нам как раз необходимо провести небольшое совещание.

— Как скажете, старший следователь, — грубо выговорил Райс, кинув пакет на свой стол и тут же яростно уставившись на застывшего с невозмутимым видом Саванта. Бенджамин в замешательстве переводил взгляд с одного своего подчиненного на другого, а потом, словно сдавшись, покачал головой.

— Вы как дети малые, ей богу! Когда же вы перестанете воевать, ведь не первый год работаем вместе, — произнес следователь, а потом, выпрямившись в кресле, заговорил уже о деле. — Но в сторону все, кроме нашего убийцы. Савант, с утра мы с Райсом были на месте преступления…

— Нашли что-нибудь? — заинтересовался Леонард, аккуратно облокачиваясь о стол и скрещивая руки на груди. Он уже почти забыл свое недовольство поведением Темпл, работа вышла на первый план. Если бы еще Кристофер перестал сверлить его гневным взглядом, все стало бы совсем замечательно.

— Нет, все чисто. Наш убийца оказался на редкость предусмотрительным. Никаких зацепок, которые указали бы нам дальнейшее развитие расследования. Единственное, что мы выяснили, что место проведения операций должно находиться в непосредственной близости. Возможно, даже скорее точно, у убийцы есть машина.

— Тогда мы не можем быть уверены, что это мужчина, а не женщина, — предположил Савант.

— Верно, но все же, стиль убийств больше подходит мужчинам.

— Убийство было совершено поздним вечером, неудивительно, что он провернул все без свидетелей. Ночью даже в центре мало кто появляется на улице, а уж в рабочих районах…

— Точно, — кивнул Бенджамин. — Завтрашним утром родственники убитой устраивают похороны. У нас есть шанс встретиться с ними сегодня. Нас ждут через полтора часа.

— Родственники? — переспросил Савант. Вот уж об этом он совсем забыл, погружаясь в раздумья о мотивах убийцы. — Кто у нее остался?

— Престарелая мать и малолетний сын, — с печалью в голосе проговорил Бенджамин. Кристофер отвел взгляд, а Леонард только кивнул. Он не испытывал никакой особой грусти. Да, ему было жаль родственников, потерявших родного человека. Но намного больше Саванта занимал вопрос именно убийцы.

Не говоря ни слова, Леонард махнул рукой Бенджамину и направился в комнату отдыха полицейских. Естественно, у него не было своего кабинета в участке. И, конечно же, Леонард предпочел бы работать не под суровым взглядом Кристофера. Ему нужно было сосредоточиться, оставалось полтора часа до встречи с родственниками жертвы. И за это время Саванту было необходимо наработать хоть какие-то версии произошедшего.

Леонард сел за угловой столик возле окна, чтобы не привлекать внимания, и достал из кармана своей легкой куртки небольшой блокнот и карандаш. Сосредоточенно записывая на слегка пожелтевшем листке бумаги свои мысли по поводу этого дела, Савант и сам не понял, как начал проигрывать в голове все разговоры, которые велись об этом происшествии. То, что сказал Кристофер по дороге в полицейский участок, информация Темпл о цветах, вердикт Джорджа Томпсона, минимальные заключения Бенджамина после осмотра места преступления… Все складывалось в загадочную картину, в которой явно не доставало массы элементов.

В чем особенность жертвы? Почему убийца выбрал именно ее? Означает ли ее внешность, что у психопата есть определенный типаж? Довольно сложно было бы это сказать наверняка, обладая лишь одним телом в морге. Или же убийца не выбирал ее специально? Она просто стала жертвой обстоятельств, наткнувшись на психопата в темном переулке? Может ли это убийство быть чем-то личным? И знала ли жертва своего убийцу?

Что именно убийца хотел показать своими приготовлениями и представлением трупа Савант уже понял. Это было довольно ясно, несмотря на все еще отсутствующий мотив. Но ведь иногда жажда убийства является единственным мотивом преступника. Что, если это как раз-таки именно такой случай?

— Савант, — через какое-то время произнес кто-то совсем рядом. Леонард вздрогнул, словно очнувшись от сна. На самом деле, когда он погружался в свои размышления, мало что или кто мог ему помешать. Шум превращался в тишину, взгляды переставали волновать. Ничего не мешало Саванту думать. Но сейчас кто-то недовольно тряс его за плечо, хватаясь холодной рукой и сжимая так, словно действительно хотел причинить боль. Этим кто-то оказался Кристофер. — Пошли, пора ехать к родственникам жертвы.

Леонард несколько мгновений заторможено осознавал сказанное Райсом, а потом встряхнулся, заодно скидывая руку напарника следователя со своего плеча. Поднявшись на ноги, Савант снова спрятал блокнот и карандаш в карман и уже было направился к выходу, как его задержал Кристофер.

— Савант, — снова проговорил Райс. Леонард, нахмурившись, обернулся к нему, вопросительно приподнимая бровь, — Темпл — единственная моя семья, ясно?

— Достаточно понятно.

— И я не хочу, чтобы с ней случилось что-то неправильное или плохое. Моя сестра любит влипать в различные истории из-за своего чрезмерного любопытства, но разговор не об этом, — продолжил Кристофер. То, куда клонил Райс, озадачило Саванта, заставляя чувствовать легкое недоумение. Неужели Кристофер действительно думал, что Леонарду это нужно? Все эти игры с Темпл. Неужели Райс действительно был так глуп?

— Если ты думаешь, что я заинтересован в ней, то ты ошибаешься, — ровно проговорил Леонард. Его голос прозвучал довольно холодно, хоть он этого и не хотел. Но из-за его слов лицо Кристофера чуть смягчилось. Савант явно увидел это — Райс действительно переживал за свою сестру. Странно было осознавать, что угрозой он считал именно Леонарда.

— Ей не нужно это, — уверенно произнес Кристофер. — Она не должна быть в компании с такими, как ты. Так что дай мне слово, что будешь держаться от нее подальше.

Савант на мгновение опешил. Но обиды не было, он чувствовал себя таким же спокойным и собранным, как и всегда. Леонард раздумывал над своим ответом лишь несколько секунд.

— Скажи это своей сестре, Райс, не мне, — отрезал Савант и, развернувшись, все же вышел из комнаты, оставляя Кристофера в одиночестве. Леонарду вдруг представил, как бы ответила на эти слова своего братца сама Темпл. Он живо представил ее нахмуренное, недовольное лицо и то, как чуть приоткрывается рот, готовый выпустить на волю импульсивную, непродуманную речь. Яркими зелеными глазами она бы метала молнии, а руками бы активно жестикулировала, наглядно показывая свое негодование.

Представив все это, Савант понял лишь одно — он придет к ней на встречу вечером и все разъяснит. Ему не нужны лишние проблемы, и ему не нужно было ее внимание.

* * *

Дом жертвы находился совсем рядом с местом преступления. Это было полуразрушенное кирпичное здание, которое все еще исправно давало приют множеству семей. Возле входа стояла деревянная скамейка, на которой крепким сном спал мужчина в потрепанной одежде. Он тяжело дышал и прижимал к себе старенькую сумку, из которой виднелся пакет с какими-то бумагами. Савант подумал, что, возможно, этот мужчина работал в курьерской службе. На более респектабельную работу его бы не за что на свете не приняли в таком виде.

Проходя мимо него, Кристофер нахмурился от едкого запаха грязи, но ничего не сказал и не сделал. Леонард заметил это и усмехнулся. К подобному можно было бы уже привыкнуть. На Земле-3 в большинстве своем люди работали, не покладая рук, совершенно забывая о своих самых элементарных нуждах. Савант мог поспорить, что и жилья у этого мужчины нет. Поэтому он и спит на скамейке дома в рабочем районе, где никто его не потревожит.

Поднявшись на второй этаж, следователи и Леонард остановились возле старой двери, которая еле-еле держалась на петлях. Из недр квартиры слышался плач ребенка. Мужчины обменялись взглядами, и Бенджамин все же постучал. Плач на мгновение стих, послышались тяжелые и медленные шаги. Когда дверь распахнулась, перед следователями появилась старенькая женщина с полностью седой головой. Она была худой, почти что костлявой, но глаза все еще светились ярким синим цветом. Леонард подумал, что у людей с такими глазами, наверное, до последнего мгновения жизни разум остается чистым и ясным, как и в молодости. А еще в глазах старой женщины можно было прочитать стойкость и упрямство. Савант испытал что-то вроде симпатии к этой бедной, наказанной жестокими обстоятельствами, но все еще отважной, женщине. Сам Леонард не питал иллюзий по поводу того, что доживет до старости. Лекари еще много лет назад неустанно повторяли, что неполноценные не живут долго. Особенно — на Земле-3.

— Вы из полиции, — произнесла женщина и отошла чуть в сторону, пропуская мужчин в квартиру. — Вижу по вашим лицам, что не просто поздороваться зашли. А ты кто? — мать жертвы остановила Леонарда рукой, заставляя того чуть отодвинуться. Он уловил еле заметный запах обычного мыла, исходящего от женщины, и заставил себя смотреть прямо в ее яркие глаза. От нее не пахло старостью.

— Меня зовут Леонард Савант, я помощник следователей в деле убийства вашей дочери, — спокойно ответил Леонард. Женщина несколько секунд внимательно разглядывала его лицо, а потом, словно сдавшись, все же пропустила его в квартиру.

— Не нравятся мне все эти эксперты, помощники и далее по списку. Предпочитаю, чтобы приходили официально уполномоченные лица, — пояснила она. — Меня зовут Ридда, а там, в комнате, ревет Джон. Мне пришлось сказать ему все, как есть, что завтра нам нужно будет похоронить его мать. Никак не могу успокоить его с самого утра. Я, к сожалению, не отличаюсь особым умением ладить с детьми.

— Я смогу успокоить его, — вдруг сказал Савант. — Если вы, конечно, не против, — он и сам не знал, чем руководствовался, когда вызвался на подобное дело. Ридда окинула его подозрительным взглядом, но все же махнула рукой в сторону комнаты мальчика, словно решив, что хуже не станет. Леонард посмотрел на Бенджамина, и тот дал свое согласие, кивнув.

— Иди, присоединишься к нам позже, — произнес старший следователь. Леонард неспешно отделился от своих коллег, направляясь к сыну жертвы. Когда уже он почти достиг двери в комнату, до него дошла фраза Ридды, провожающей следователей вглубь квартиры.

— А вы проходите дальше. Я знаю, что сейчас начнется. Куча вопросов о моей дочери. Но ничего стоящего я вам точно не сообщу, к сожалению.

Савант зашел в комнату сына жертвы, открыв скрипучую дверь. На одно мгновение плач чуть стих, а потом возобновился, казалось, с новой силой. Леонард остановился на пороге, осматривая комнату и чувствуя, как сердце внутри него сжимается. На стенах были наклеены серые обои, а пол был довольно грязным. Но возле стены стоял шкаф, полностью забитый всевозможными книгами и журналами. На полках не было пыли, словно каждый экземпляр постоянно использовался по назначению. Этот шкаф напомнил Леонарду его собственную старую комнату. Там, правда, не было полок, и книги лежали прямо на полу, аккуратно сложенные в стопки. Но общая атмосфера серости узнавалась с легкостью. В этой семье было немного денег.

Напротив шкафа стояла кровать, на которой и распластался сейчас источник плача.

— Эй, привет, Джон, — ровно произнес Леонард и медленно подошел к кровати. Худой мальчишка лет десяти никак не отреагировал на слова Саванта, продолжая утыкаться лицом в тонкую подушку, уже, кажется, полностью промокшую от слез. — Я здесь, чтобы помочь тебе.

У Саванта было не так много опыта общения с детьми. Но он легко чувствовал настроение и эмоции людей, и это могло помочь ему в нелегком деле успокоения ребенка. Во всяком случае, Леонард на это очень надеялся.

Плач на мгновение стих, и мальчишка приподнял свою голову, чтобы посмотреть на говорившего. Внимательно осмотрев Саванта с ног до головы, мальчик шмыгнул носом и поменял положение, облокотившись о стену. Он уселся и обнял мокрую подушку руками, прижимая ее к себе. От долгого плача у него раскраснелось и припухло лицо.

— Вы вернете мне маму? — тихо поинтересовался Джон, и Леонард застыл. Наивный и такой простой вопрос. Несколько секунд он молчал, а потом, покачав головой, все же ответил честно.

— Никто и ничто уже не вернет тебе маму, Джон.

Наступила тишина. Леонард продолжал стоять, прямо смотря на Джона, отмечая, что у него такие же яркие глаза, как и у бабушки. Джон, закусив губу и прижимая к себе подушку с такой силой, что побелели костяшки пальцев, старательно пытался снова не зареветь.

— Тогда вы ничем не можете мне помочь, сэр, — тихо проговорил мальчик и отвел взгляд в сторону.

Леонард, обдумывая свои дальнейшие слова, молчал, а потом присел на жесткую кровать. Раздался скрип, отвлекая Джона от созерцания книжного шкафа.

— Да, твоя мама умерла, — аккуратно начал Савант, — но ее убийца все еще не найден, а это значит, что я все же могу тебе помочь.

— Вы — полицейский? — в голосе мальчика появилась заинтересованность.

— Нет, но я работаю со следователями, расследующими дело твоей матери, — честно ответил Леонард. Ему трудно было смотреть на Джона из-за вспыхивающих в голове воспоминаний из своего собственного детства. В день смерти его матери к нему тоже приходил человек, и он тоже пытался быть добрым и чутким по отношению к осиротевшему молодому человеку. Савант помнил, что тогда ему не нужна была жалость. Тогда он нуждался в сострадании и честности. — Видишь ли, Джон, я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь и какие эмоции испытываешь.

— Да что вы говорите, — в словах мальчишки появился сарказм, но Леонард никак не отреагировал на это. Злость была неотъемлемой частью вихря эмоций от утраты родного человека. Поэтому Савант только кивнул.

— Моя мать погибла, когда мне было восемнадцать. Я был старше, и мне было легче смириться с этой мыслью, чем тебе. Хотя сравнивать боль от потери близких людей мне кажется неуместным и недопустимым.

Джон ничего не ответил, просто снова отвел взгляд в сторону. Леонард продолжил свою речь.

— Тогда меня мало волновало хоть что-то, я цеплялся за реальность, пытаясь не утонуть в море своих сожалений. Мне казалось, что я слишком редко говорил, что люблю ее, что ценю все, что она для меня делает. Что я благодарен ей за шанс являться ее сыном, и что я горд, что именно она — моя мать, — с грустью выговорил Леонард. Ему не приходилось заставлять себя вспоминать все это. Все эмоции пятилетней давности застыли в его сердце, не померкнув с годами.

— Вы не один такой, — вымолвил Джон, и Савант мысленно поразился, насколько по-взрослому прозвучала эта фраза из уст мальчика.

— Да, подозреваю, что так и есть, — кивнул Леонард. — Людям кажется, что время для подобных слов всегда есть и будет. Но когда что-то ужасное случается, они жалеют о том, чего не сказали.

Слезы на щеках Джона высохли, краснота медленно проходила. Мальчик хмурил брови, все еще цепляясь за подушку, словно пытаясь сдержать свои чувства.

— Послушай, Джон, ты еще совсем молод, и сможешь выбрать для себя любую дорогу. У тебя есть бабушка, которая, я больше чем уверен, не даст тебе свернуть с намеченного пути…

— Моя бабушка раньше была начальницей в местной аптеке, — вставил Джон.

— То, что она бывшая начальница — это заметно, — ухмыльнулся Савант, на что Джон впервые за все время разговора чуть улыбнулся.

— Она строгая, но справедливая.

— И она — твоя семья. А семья — это сила, понимаешь? — продолжил Леонард. Он и сам не знал, откуда у него берутся все эти правильные слова. Но, глядя на приходящего в себя мальчишку, Савант понимал, что все делает верно. — Разве можно лежать, уткнувшись в подушку и плакать, когда рядом с тобой все еще есть близкий тебе человек? Твоя бабушка уже не молода, и ей также больно, как и тебе. Именно ты должен будешь заботиться о ней. Так же, как она заботилась о тебе.

— Да, — отважно кивнул Джон и, отбросив мокрую подушку в сторону, сжал руки в кулаки. В его взгляде появилось что-то похожее на решимость, — бабушка тоже страдает. И ей нужна моя помощь, — взлохматив непослушные волосы, мальчишка встал с кровати. — Пойдемте, сэр, если бабуля увидит меня в нормальном состоянии, то и сама приободрится.

Леонард кивнул, и направился вслед за решительно шагающим к двери Джоном. Тот остановился только в тот момент, когда уже открыл дверь. Он раздумывал всего пару секунд, прежде чем снова обратиться к Саванту.

— Вы и вправду сможете найти того, кто отнял у нас маму? — тихо спросил Джон, глядя Леонарду прямо в глаза. Савант кивнул.

— Я сделаю все, чтобы поймать преступника, поверь мне.

— Я верю вам.

И, развернувшись, Джон прошествовал в другую комнату, где довольно тихо беседовали следователи и Ридда. Леонард шел следом за мальчиком и успел увидеть на лице старой женщины толику удивления и гордости, когда Джон подошел и поинтересовался, нужно ли что-нибудь сделать на кухне.

— Было бы неплохо, если бы ты заварил чай, — промолвила Ридда, не отрывая своего пораженного взгляда от внука.

Когда мальчишка скрылся из комнаты, все три пары глаз уставились на Леонарда. В глазах Бенджамина появилась искра тепла, а Кристофер был явно обескуражен.

— Вы успокоили его! Он выглядит таким собранным и сильным, — взволнованно вымолвила Ридда, — но как? Как у вас получилось?

— Мы просто поговорили, — пожал плечами Леонард и присел рядом с Кристофером, который также удивленно смотрел на него. — Ваш внук сильный. Пройдет время, и он справится с этим горем.

Снова наступила тишина. Ридда, не отрываясь, всматривалась в лицо Саванта, заставляя того чувствовать себя не в своей тарелке. У этой женщины был тяжелый взгляд. Казалось, что она с легкостью может видеть то, что не видят другие. Наверняка женщина хотела сказать что-то еще, но ее прервал следователь.

— Прошу прощения, Ридда, — заговорил Бенджамин, женщина тут же отвлеклась на него, и у Леонарда чуть не вырвался вздох облегчения, — вы говорили, что помимо пекарни ваша дочь подрабатывала в курьерской службе?

— Да, именно. Она разносила выпечку из пекарни по ближайшим небольшим кафешкам. Знаете, для нас это было значительной надбавкой к ее зарплате. Тем вечером у нее был только один заказ — в кафе, что на выезде из рабочего района, — четко выговорила Ридда, теперь уже смотря исключительно на следователя. От ее слов Савант ощутил странное чувство тревоги. В том самом кафе они вместе с Райсами и Бенджамином ужинали, когда узнали об убийстве. Не слишком ли много совпадений? К тому же в голове Леонарда вспыхнуло воспоминание о странном мужчине в уборной. Он твердил что-то о запахе гнилья и цветах… О красных маках!

Леонард напрягся, старательно воспроизводя в памяти тот момент. Он помнил все досконально — отвратительные зеленые стены, тусклый свет, встревоженное лицо мужчины.

— На этом все, извините за беспокойство, Ридда. И мы соболезнуем вашей потере, — выговорил Бенджамин, поднимаясь со своего места. Вслед за ним встали все остальные. Ридда больше не выглядела столько серьезной и решительно настроенной, как при первой встрече. После разговора об убитой дочери она выглядела так, как и должен выглядеть человек, потерявший близкого — Ридда была растерянной и опечаленной. Когда входная дверь уже была открыта, и Кристофер и Бенджамином почти вышли, старая женщина вдруг ухватила Леонарда за предплечье, заставив его остановиться. Он вопросительно посмотрел в ее глаза, в очередной раз поражаясь их яркости.

— Ты не такой как все остальные, не так ли, Леонард? — тихо спросила Ридда. Кажется, ее вопроса не услышали даже следователи, теперь удивленно смотря на представившуюся им сцену. Савант только пожал плечами.

— Смотря, что именно вы имеете в виду.

— Я не говорю о твоей особенной медицинской книжке, молодой человек. Не смотри столь удивленно, я все же всю жизнь работала, облегчая больным людям жизнь, — усмехнулась Ридда. Дыхание Леонарда сбилось, он чуть приоткрыл рот, чтобы хоть что-то ответить, но так и не сказал ни слова. Очень редко люди замечали в нем неполноценного и то, что для Ридды это не стало секретом, было удивительно. — Я говорю об этом, — она положила свою худую ладонь на грудь Саванта в области сердца, — у тебя доброе сердце, полное милосердия. Когда-нибудь именно это спасет тебя или же обречет на смерть.

На этих словах Ридда убрала от Леонарда руки, показывая, что он волен идти.

— До свидания, Ридда, — произнес Бенджамин, но женщина покачала головой.

— Нет, прощайте. Больше в этой квартире никогда не произойдет ничего подобного, а значит, мы не увидимся, — произнесла Ридда и закрыла дверь. Несколько мгновений мужчины молчали, а потом Бенджамин махнул рукой, показывая, что действительно пора идти.

— Что она сказала тебе, Савант? — поинтересовался Кристофер, спускаясь по лестнице рядом с Леонардом. Тот все еще был под впечатлением от последнего разговора с Риддой, и только покачал головой, как бы говоря, что не собирается ничего объяснять. Райс хмыкнул и прибавил шагу, догоняя Бенджамина.

По дороге в полицейский участок, Леонард молчал. Он обдумывал все произошедшее в квартире жертвы, припоминая каждую деталь. Полупустая комната мальчика, шкаф, забитый книгами, твердая кровать и грязь на полу. Свет — тусклый, серый, навевающий тоску и раздумья. Сам Джон — совсем маленький, но уже познавший горе из-за потери родного человека. И то, как он отважно держал себя в руках, понимая, что теперь они с бабушкой остались совсем одни.

Для Саванта это было в новинку. Хотя бы потому, что после смерти матери у него никого не осталось. Отца он никогда не знал, а других родственников не существовало. Повезло уже, что ему было восемнадцать лет, а значит, он считался совершеннолетним и мог сам распоряжаться своей жизнью, не боясь оказаться в доме для сирот.

После гибели матери Леонард приходил в себя медленно, хоть это и не было явно заметно по его поведению. Он искал и, в конце концов, нашел работу, чтобы зарабатывать на еду и элементарные нужды. Следил за судом над водителем, который погубил его мать. Продолжал изучать психологию и штудировать книги по психотерапии. Спал, ел, учился и работал. И так по кругу. Но внутри него все это время, каждый день, словно разрывалось стекло, вонзаясь мелкими осколками в органы, особенно сильно задевая сердце. Оно болело, разрывалось на части, и Леонард не знал, как ему с этим справиться. Помогло только время. Однажды спустя почти год со смерти матери он проснулся и не ощутил привычной боли в сердце. Она утихла. Ах, если бы и воспоминания могли бы утихнуть также просто! Вся его память была настолько громкой и ясной, что иногда это заставляло чувствовать невыносимую головную боль. Вот и сейчас, обнаружив параллели между Джоном и самим собой, Савант никак не мог унять нарастающую мигрень.

— Что-то ты плохо выглядишь, Савант, — подметил Кристофер, когда они уже были в полицейском участке. И хоть в его голосе не было и толики сожаления, Леонард был слегка удивлен, что тот вообще хоть что-то заметил.

Бенджамин тут же посмотрел на Саванта, вглядываясь в его лицо. Через несколько секунд он покачал головой и отвернулся.

— Тебе стоит пойти домой и отдохнуть, Леонард. Сегодня мы справимся без тебя, — произнес следователь. Леонард только кивнул и, махнув рукой на прощание, медленно поплелся в сторону своего дома. Ему действительно было нехорошо. Казалось, что голова готова вот-вот взорваться от наплывших воспоминаний и эмоций. Сжав губы в тонкую линию, Савант старательно пытался ни о чем не думать.

Придя домой, он скинул обувь и, не раздеваясь, упал на кровать и уснул.

Когда Леонард проснулся, за окном уже было темно. Шел несильный дождь, но ветер завывал довольно громко. Наверно, именно из-за шума ветра Леонард и проснулся. Приняв прохладный душ, Савант посмотрел на часы. Было почти десять, и если он собирался успеть на встречу с Темпл, то ему стоило бы поторопиться. Одевшись, Леонард выскользнул из квартиры, накидывая капюшон, чтобы хоть немного спрятаться от дождя.

На душе было тихо и спокойно, головная боль ушла, оставляя после себя только гнетущую пустоту. Стараясь не думать вообще ни о чем, Савант доехал на медленном автобусе до центра города и пошел к назначенному месту встречи. В центре было довольно светло — везде исправно горели фонари, освещая ночные улицы и делая их намного привлекательнее, чем в тусклом свете дневного осеннего солнца.

Когда Леонард почти дошел до цветочного магазина Темпл, его телефон зазвонил. Остановившись, он достал мобильник и уставился на неизвестный ему номер. Трель телефона не умолкала, и Савант решил все же взять трубку.

— Да, слушаю, — ровно произнес Леонард, готовясь к тому, что это будет кто-то из персонала Миддл-Таун. Его частенько вызывали на ночные смены. Вот и сейчас Савант ждал в ответ именно этого. Но он ошибся. Из динамика послышался хриплый и срывающийся голос Темпл Райс.

— Леонард, — еле выговорила девушка, словно заставляя себя произносить слова, — мне нужна твоя помощь. Я… Я…

— Темпл? Что случилось? — Савант и сам не заметил, как сильнее вцепился в трубку, пытаясь сделать так, чтобы его голос не звучал столь тревожно. Кажется, Темпл была готова вот-вот разрыдаться, и это не на шутку взволновало Леонарда.

— Я в переулке рядом с цветочным магазином. Пожалуйста, приходи скорей! — все же проговорила Темпл и тут же отключилась. Несколько секунд Савант смотрел на погасший экран телефона, а потом рванул к месту встречи. Он чувствовал себя странно — ему было страшно. Но не за себя, а за Темпл. Что же такого произошло, что девушка была в столь ужасном состоянии?

Оказавшись возле цветочного магазина, Савант прекратил бег, но все еще быстрым шагом направился к темному переулку. Подойдя ближе, он услышал всхлипывания. В переулке было темно, но две детали выделялись из общего мрака — серебристые волосы Темпл и белая простыня, на которой лежало тело незнакомой женщины. На намокшей под дождем простыне и обнаженном теле жертвы ярко выделялись красные маки.

В мгновение ока Леонард оказался рядом с Темпл и, приобняв ее за плечи, вывел вон из переулка. Тело девушки сотрясалось от истерики, она пыталась что-то сказать, но вместо этого из ее рта вырывались лишь несвязанные рыдания.

— Темпл, Темпл! — четко проговорил Савант, останавливаясь уже на освещенной улице центрального района города. Он встал напротив девушки, держа ее за плечи, пытаясь помочь прийти в себя. — Послушай, сейчас я позвоню в участок и вызову полицейских, включая Бенджамина и твоего брата, ясно? И пока они не приедут, я буду рядом с тобой, ты меня понимаешь? Никто тебе не сделает больно, все будет хорошо. Теперь ты в безопасности.

Голова Темпл чуть качнулась, и она попыталась поднять свой взгляд на Саванта. Это у нее получилось с трудом. Леонард почувствовал боль от того, сколько в ее зеленых глазах было страха. Темпл была насмерть напугана и явно пребывала в ступоре от увиденного в переулке.

Леонард спокойными движениями достал телефон и набрал номер Кристофера, посчитав, что Райс первым должен услышать о произошедшем. Наверняка они с Бенджамином еще в полицейском участке. В любом случае, именно сестра Райса нашла новую жертву, автоматически становясь свидетелем по делу.

— Савант? Чего надо? — взяв трубку, грубо поинтересовался Кристофер. Если бы обстоятельства были другими, то Леонард обязательно сказал бы что-нибудь язвительное в ответ. Но сейчас в его руках тряслась от страха Темпл, и он не мог позволить себе думать о чем-либо еще, кроме помощи ей.

— Темпл нашла новый труп, — четко проговорил Савант, почти что ощущая, как на том конце провода напрягся Кристофер. — Приезжайте к цветочному магазину вместе с Бенджамином и экспертами, это новая жертва нашего маньяка.

— Едем, — выпалил Кристофер, а потом, с секунду подумав, добавил, — будь рядом с ней, не оставляй одну.

Савант отключился, расстегнул куртку и убрал телефон в карман джинсов. Темпл вцепилась в ткань свитера Леонарда, словно боясь, что если отпустит, то случится что-то ужасное.

— Темпл. Ты меня слышишь? — начал Савант, пытаясь достучаться до испуганной девушки. Она легко кивнула, показывая, что в состоянии реагировать на его вопросы. Это уже было неплохо. Леонард продолжил. — Тебе нужно прийти в себя, Темпл. Я понимаю, что тебе страшно, я все это понимаю. Но ты должна быть сильной.

Девушка молчала, отчаянно пытаясь прийти в себя. Ее все еще колотила дрожь, плащ промок насквозь, поэтому Савант аккуратно снял свою еще не намокшую куртку и накинул ее на плечи Темпл. Она благодарно посмотрела на него.

— Я видела эту девушку сегодня, — вдруг вымолвила Темпл. Потом она словно бы сглотнула ком в горле и продолжила. — Я узнала ее. Она заходила ко мне в лавку рано утром, чтобы выбрать цветы.

— Какие цветы? — осторожно спросил Леонард, уже догадываясь, каким будет ответ девушки.

— Красный маки, Леонард, — проговорила Темпл, а из ее глаз снова полились слезы. — Она купила у меня охапку красных маков.

Ничего не говоря, Савант притянул к себе податливое тело Темпл, заставляя ее уткнуться в свою грудь. Она сотрясалась от рыданий, нещадно пропитывая своими же слезами свитер Леонарда. Но ему было все равно. Сквозь дождь он чувствовал, что от Темпл пахнет теперь не только цветами. Теперь от нее пахло смертью.

Савант только мысленно вздохнул с облегчением от того, что жертвой была не сама Темпл.