Измени со мной

Вера Зверева, 2023

Что это, глупая игра или шутка?Мой коллега и лучший друг случайно проболтался о том, что мой жених изменяет мне.Что он хотел? Испортить мои отношения с будущим мужем и занять его место?А вдруг он не обманул, и мой любимый неверен мне? Кто из них врет?Кого из близких мне мужчин я потеряю в итоге?***Я давно и тайно её люблю, но я всего лишь лучший друг. Еще немного, и она выйдет замуж за другого!Узнав об измене её жениха, я не могу не рассказать ей об этом, ведь у меня появится шанс. Я так хочу быть с ней вместе!Только всё идет не по плану, и теперь я не друг и не враг, а так…Отпустить ли её или бороться дальше? Сломать ли жизнь нам обоим или добиться её любви?***От автора: Этот роман не об измене, он о настоящей любви, пробивающей себе дорогу сквозь препятствия и паутину лжи!

Глава 6 — Вставь ключ и поверни обратно

— М-м-м, ты такой мягкий и тёплый.

— Только не падай раньше времени, — Катя повисла на моих плечах, обвив их руками, пока я пытался отодвинуть её от лифтовой панели и нажать на нужный этаж. — Как ты завтра на работу пойдёшь?

— У меня быстрый… метаболизм, — ответила она куда-то в шею, и впечаталась в неё губами. Я сразу же вспомнил о красной помаде на них, которая каким-то чудом уцелела после ужина, ни разу не будучи подправленной. Особо стойкая, наверное.

От неё пахло пряными сладковатыми духами с лёгкой ноткой рисовой водки. Я знал, конечно, на что я шёл, соглашаясь на этот ужин, но чем ближе был час расплаты, тем меньше мне его хотелось. Именно потому, что я нормальный свободный мужчина, а Беляева вполне аппетитная и красивая женщина. Её формы, её сладкий запах начинали будоражить моё тоже не вполне трезвое сознание красочными картинами о том, как я обвожу эти формы руками, сминаю и жадно целую.

Мой физический голод делал эти картины ещё более яркими, и Катя, прижимающаяся к моей груди своим пышным бюстом, ритмично поднимающимся в вырезе платья, не помогала их развеять, а наоборот, затмевала доводы разума. А они, надо сказать, раздавались все тише и тише, заглушаемые её шумным дыханием возле моего уха.

Слишком долго я был один.

Когда мы выбрались из лифта и подошли к её двери, я выдохнул с мыслью о том, как хорошо, что она хотя бы может сама ходить, а не как в прошлый раз, когда мне пришлось буквально нести её последние метры. Однажды я пожалею о своём рыцарстве, особенно с такими дамами «совсем не сердца» как она.

Я встал перед дверью, как Илья Муромец перед сказочным камнем: «Направо пойдёшь — себя не обманешь. Ляжешь дома спать с чистой совестью и ноющими яйцами. Налево пойдёшь — себя потеряешь, но Кристину спасёшь. Останешься в Катиной постели «сытым» и усталым, получившим «иглу — смерть Кощееву».

— Вставь ключ, — жарко выдохнула Катя мне в ухо, вызвав волну мурашек по спине. Сунула в руку связку так, что в пальцах оказался самый длинный и толстый ключ.

И я вставил под её томный вздох.

Зараза, я так далеко не уйду. Пульс уже участился и так, а от жара, исходящего от её тела, что я обнимаю свободной рукой за талию, у меня уже пальцы горят. Я втянул её в распахнутую дверь, перешагнув порог, но она сделала то, чего я так не хотел, споткнулась и повалилась, чтобы тут же быть пойманной на руки.

— Отнеси меня в кроватку, я так хочу… спать, — промурлыкала она, одной рукой закрывая дверь и уютно устроившись на моих руках.

Я понёс её в спальню, почти отчётливо ощущая, как учащается и её пульс, а тонкие пальцы с длинными ногтями скользят по моей шее под ворот рубашки. Кровать казалась недостижимо далёкой, но я донёс её и наклонился, чтобы усадить на край.

Посажу и ноги в руки. Я же не хочу. Совсем. Я…

Катя, как только села на постель, тут же начала заваливаться, крепко вцепившись в мой воротник. Толстый тупой марлин заглотил крючок, осталось только подсечь.

От её веса я потерял равновесие и не упал на неё полностью только потому, что подставил руки, впечатываясь в её грудь и плоский живот своим телом.

— Рома, — жарко выдохнула она, протягивая ко мне руки и обвивая ими шею. Тут же притянула к себе и впилась в губы открытым влажным поцелуем.

Я же предвидел это. Какого хрена я… какого?

Боже, какой язык, какие пошлые и наглые губы, засасывающие мои. Мой мозг плавно отключался, забывая, почему я тут оказался. Катины пальцы скользнули по моему затылку и вцепились в волосы, крепче прижимая к себе и глубже запуская язык в мой рот, чтобы уж точно не мог вырваться. Белый шум в голове от бегущей по сосудам крови заглушил моё же тяжёлое дыхание, вырывающееся носом.

Беляева толкнулась и ловко перекатила нас по кровати, и теперь я оказался снизу, запертый в плену её бёдер и рук. Губы ни на мгновение не отрывались от моего не сопротивляющегося, даже для вида, рта, а руки поползли по груди, очерчивая мышцы.

Оторвавшись от губ с пошлым чмоком, она чуть приподнялась и взглянула на мой приоткрытый рот своими тёмными глазами, на меня смотрела сам бездна за то, что я заглянул в неё. Но остановиться уже не было сил. Я начинал падать с хрупкого края прямо в эту черноту, не чувствуя больше опоры под собой.

Я ощущал только её бёдра, сжимающие меня по бокам, руки сами поползли по гладкой коже, поднимаясь выше по телу там, где платье задралось. Под пальцы сами собой попались ягодицы, и я сжал их с тихим стоном, с головой выдавая себя и свой голод.

— Я знаю… — почти беззвучно прошептала она и начала жадно целовать мой подбородок, спускаясь по шее, пальцами ловко расстёгивая пуговицы на рубашке, — я вижу, как ты хочешь меня.

Спустя три пуговицы она просто рванула края в стороны и с треском выдрала одну или две. Я резко вдохнул, когда она широко лизнула мою грудь, отодвигая кулон на тонкой цепочке в сторону. Затем укусила за сосок, больно, но от этого странно приятно, в крови словно взорвалась топливная присадка в бензине, разжигающая меня ещё сильней. Катя двинула бёдрами и втёрлась лобком обтянутым тонким кружевом в мой предательски стоящий под брюками член.

— Мой большой мальчик, — её рука сползла вниз и сжала выпирающий бугор эрекции, заставив меня снова застонать. Прощай контроль.

Всё, что я мог делать в знак протеста, это шумно дышать открыв рот, как рыба на берегу без воды, и не начинать с ней страстный диалог, в котором мы будем грязно обзывать друг друга, кусая и шлёпая мягкие части тел. Катя всё двигалась на мне, проходясь лобком по ширинке и разве что искры не высекая. Сколько же в ней было секса и похоти, в губах, в глазах, в чёртовой красной помаде, которую я уже воображал на своём члене, не в силах противостоять этому.

Я уже не вареный рисовый ролл на её языке, я сейчас превращусь в осьминога, который обовьёт её соблазнительное тело своими щупальцами и сожрёт. Когда она наклонилась, чтобы снова впиться в мои губы и попытаться высосать из меня остатки сознания, я добрался до молнии на её спине, с третьей попытки ухватил за крошечный замочек и потянул вниз, чувствуя сразу, как платье ослабевает и расползается в стороны.

Как только я добрался до конца молнии и начал гладить её спину, Катя простонала мне в губы и вновь поднялась, сжимая бёдра крепче, будто бы боялась, что я всё ещё могу убежать.

Разве что уползти…

Она скинула платье с плеч и рук, обнажая высокую, полную грудь, затянутую в абсолютно прозрачный бюстгальтер из чёрного кружева. Быстрым движением она завела руки за спину и расстегнула крючочки. Груди всколыхнулись, выпадая на волю, и я чуть не подавился слюной, глядя на это великолепие с тёмно-розовыми торчащими сосками.

Предвосхищая моё желание, она откинула лифчик в сторону и наклонилась, накрывая моё лицо своими шикарными полушариями, я тут же поймал один из сосков во влажный плен моего рта, вытягивая из неё длинный стон. Она запустила пальцы в мои волосы и прижала лицом к своему телу, чтобы я мог жадно пожирать её прелести, пока кислород не кончится.

Нижний мозг уже кричал о том, чтобы его выпустили на волю из штанов и поселили на ПМЖ в тесную мокрую пещеру. Ещё немного и у меня перед глазами поплывут цветные пятна от перевозбуждения и недостатка кислорода.

Грёбаное вынужденное воздержание превращало меня в голодного зверя, которому уже без разницы, кого сожрать тёмной ночью. Можно и лица не видеть, только бы сжимать полушария грудей и ягодиц, вгоняя член на всю длину под шумные стоны.

— Ты ещё жарче, чем я думала, Рома, — Катя встала на колени надо мной, раздирая рубашку в сторону. Потом потянула платье, болтавшееся в смятом виде на талии, и сняла его чрез голову, тут же отбросив в сторону.

— Меньше слов, — едва выговорил я, отнимающимся языком.

Протянул руку и вцепился пальцами в её лобок, тут же сжимая мягкость под уже совсем мокрой тканью. Она развратно раздвинула ноги шире и двинула бёдрами, проходясь по моей руке, громко застонала, запрокидывая голову.

— Я сожру тебя, Хромов. Ты от меня больше не убежишь, — жарко произнесла она, слезая с меня и вставая на колени между моих ног.

Начала вытягивать ремень из пряжки, я неосознанно подавался вверх под этим спасительным движением. Мне нужна свобода!

Плевать на всё. Кто она, что она, зачем она. Свобода и красные губы вокруг головки! Нежные розовые лепестки, истекающие соками, обхватывающие меня так тесно… так горячо…

Вот уже и молния вжикнула, и тонкие пальцы полезли под резинку боксеров, чтобы поздороваться лично с моим стонущим от желания членом. Филиал сознания переехал вниз окончательно, заставляя меня сжимать ягодицы от нетерпения, и поднимать бёдра вверх. Позорно постанывать от нетерпения.

Если я сейчас не натяну эту порнозвезду, я сдохну.

Вибрация прошила меня по ляжке, едва не заставив кончить. Потом ещё раз, я поднял голову, пытаясь понять, что за ощущения, учитывая, что Катя как раз сейчас выпускает на волю дракона, чуть стянув с меня брюки.

— Он занят! — недовольно скривилась она, ловко выуживая из кармана мой телефон и отбрасывая его на кровать рядом.

Я проследил за засветившимся экраном, увидел там надпись, но не разобрал ни одной буквы, потому что сознание отказывалось их читать. Телефон продолжал жужжать на вибросигнале, отдаваясь по матрасу в моё тело механической дрожью. А Катя взялась двумя руками за давно желаемую часть меня, а потом вдруг накрыла его ртом.

Вместо того чтобы исполнить своё желание и увидеть там красную помаду на шее змея, я жалко зажмурился и вжался затылком в мягкую кровать, чуть запрокидывая голову. В зелёных пятнах, поплывших перед глазами, буквы с экрана телефона, отпечатавшиеся на сетчатке, сложились в слово.

В имя — Кристина.

Я резко распахнул глаза, мгновенно трезвея. Почти безошибочно шлёпнул ладонью по кровати, тут же ловя телефон и принимая вызов ещё до того, как понял, что сделал это.

— Да? — на вдохе спросил я, потому что Катя не собиралась останавливаться.

— Ром, — коротко сказал самый милый голос на Земле, — помоги мне!

Я резко поднялся в сидячее положение, отчего Катю практически отбросило, ударив моим напряжённым прессом в лицо. Она свалилась на ковёр и ошеломлённо уставилась на меня, даже не закрыв рот.

— Что случилось? — взволнованно спросил я и мой пульс ускорился от страха ещё больше, чем он сейчас нёсся от возбуждения.

— Помоги мне, пожалуйста! — я слышал слёзы в её голосе.

Слёзы!

Метаболизм трижды переварил остатки водки и преобразовал их в адреналин.

— Где ты?

— Я в лесу, у меня спустило колесо, — всхлипнула она, — Матвей не отвечает, я не могу ему дозвониться. Я не могу… — она словно вытерла мокрый нос, — не могу сама прикрутить, так темно.

— Крис, я сейчас! — быстро ответил я, уже вставая с кровати.

Беляева выросла передо мной, с глазами пышущими гневом и искажённым лицом, как горгулья на краю башни. Я едва взглянул на неё.

— Я не знаю, что мне делать. У Матвея телефон недоступен, — продолжала она, — уже ночь. Я, наверное, зря…

— Кидай мне координаты, я сейчас приеду. Сядь в машину и не выходи, жди меня! Слышишь? Я сейчас!

Только я нажал красную кнопку на экране, как мне по лицу прилетела звонкая пощёчина такой силы, что голова дёрнулась как у тряпичного манекена.

— Крис?! — взвизгнула Катя, — сейчас приедешь? Ах ты, сука!

Она замахнулась ещё раз, но на этот раз я перехватил её запястье. Своё наказание я уже получил.

— Это вопрос жизни и смерти, ей больше некому помочь!

— А меня, значит, есть кому трахнуть?! — она дёрнулась в моей хватке. — Ты скотина неблагодарная! Только попробуй ко мне подойти! Только попроси меня ещё что-нибудь. Я не только тебя, я и Крис так разнесу, что весь офис будет знать, что вы трахаетесь! Не отмоетесь потом! И Матвей её тоже! Чтобы зарыл вас обоих!

— Катя! — я надвинулся на неё сначала грозно, прокручивая мысленно перспективу. — Прости! Я не хотел, чтобы всё закончилось вот так!

— А чего ты хотел?! — рычала она, пока я подбирался ближе, глядя прямо в глаза, как бешенной тигрице, — попользоваться мной? Раздразнить и обломать? Я тебе этого никогда не прощу!

— Прости! — я не выдумав ничего лучше накрыл её рот своим и поцеловал, прекращая поток проклятий. Будто много оставалось вариантов. Целовал ее, пока он не перестала лупить меня по плечу ладонью и не обмякла. — Не сегодня, — оторвался я, и пока она пыталась отдышаться, продолжил уговаривать, — я вернусь и всё отработаю. Все мои тебе долги, а ты выполнишь тогда своё обещание. Идёт? — я ласково поднял её подбородок, заглядывая своими голубыми «бездонными и безотказными» в её серые. Должно сработать. Пусть только сработает!

Я должен спасти Крис, потом хоть в рабство этой сдамся, зная, что моя девочка в безопасности и тепле дома, а не одна посреди ночи в лесу со сломанной машиной.

— Зараза! — вцепилась Катя в мои губы и засосала поцелуем, в конце вдруг больно укусила за нижнюю губу и оттолкнула меня. — Пошёл вон!

— Прости! — не затыкался я, понимая, что эти извинения мёртвому припарка поверх не разрытой могилы.

— Отработаешь в тройном размере! — ткнула она в воздух пальцем и сложила руки под недотисканой и недосожранной мной грудью.

— Согласен, — безропотно кивнул я, заправляя в штаны остатки своего достоинства.

Отвернулся и быстро выбрался в прихожую, споткнулся через туфли Кати с высоченным каблуком и выбрался за дверь, которая захлопнулась за мной с грохотом. Только в лифте я смог отдышаться, когда в телефоне пиликнуло сообщение с координатами.

— Я иду, Крис! — выдохнул и посмотрел на почти затраханного и растрёпанного себя в расстёгнуто рубашке с оторванными пуговицами и наливающимся засосом на шее.

Жалкое зрелище.

Как низко ты пал, Хромов.

Всё ради неё.