Погладь, если сможешь

Вера Благовещенская

Меня зовут кот Батон, и я живу с человеком, который совершенно не приспособлен к жизни. Щупленький, без природных средств защиты, да еще и женского пола.Я переехал в ее московскую квартиру из потрепанной коробки. В своей книге я рассказываю, как воспитать человека, чтобы жизнь кота превратилась в масленицу.О том, как выжить на улице и остаться с хвостом. Как найти друзей и провернуть с ними рискованную авантюру. И как бывший гулящий и торгующий своим породистым телом кот влюбился.

Глава 2

На третьем месяце жизни я очутился в аквариуме.

Доморощенный интеллигент с неприлично толстым хвостом томился на птичьем рынке.

«Э-э-э-эй, вы перепутали, — скреб я лапками по грязным стеклам аквариума. — Я кот благородной британской породы, намерен переехать на Новую Ригу, а вы продаете меня здесь, — я оценил взглядом окружающую компанию, — в этом рыбоубежище среди непонятных мне особей».

«Попрошу вас не жестить, товарищ, может, мы и особи, но вполне понятные», — ответили морские свинки.

«Переместите меня хотя бы к шотландцам, — протестовал я. — В ассортименте с морскими свинками мне светит разве что Одинцово».

Я негодовал.

Жить за МКАДом не хотелось.

Грузная серая масса наклонилась в мою сторону. Запах перегара неприятно резал обоняние. Холодные и дерзкие глаза наконец отправили сигнал в мозг, что шансы британского кота в соседстве с морскими свинками невелики. Человек переместил меня в соседний аквариум к шотландцам. Наконец я среди своих. Собственная глупость рассердила заводчика, он наклонился надо мной и объяснил, что моя задача не ныть, а продаться подороже и не мешать пить пиво. Для закрепления своих слов он ткнул меня мордой в полотенце, чтобы я не пищал.

Неприятно. День почти на исходе, а на меня никто не обратил внимания из-за этой путаницы с аквариумами. Все эти месяцы я так боролся за жизнь, за толстые бочки и щечки, чтобы меня купили самые порядочные богатеи. Весь день просидеть со свиньями, хоть и с морскими, согласитесь, обидно.

Чтобы хоть как-то скрасить день, я решил вредительствовать.

Сейчас смешно вспоминать свои первые кошачьи «подвиги», но это моя жизнь, и мне ни за что не стыдно.

Мое первое вредительство сложно назвать вредительством в полном смысле слова. Я вытащил коготь и провел им по внутреннему стеклу аквариума. Звук был малоприятным, и я повторял его снова и снова, пока люди не обнаружили причину своих нервных передергиваний.

«Так вам. Зачем котика обижаете?» — обратился я к ним.

Заводчики не стали разбираться, они схватили меня, бросили в корзину под столом и лишили еды до позднего вечера.

— Мы так его не продадим, — сказал первый.

— Сегодня не продадим, завтра продадим, — ответил второй.

«Мам-м-ма мия, — подумал я, — сам все разрушил этими пушистыми лапами». Второй раз за день мне стало обидно.

«Чудить так чудить», — подумал я и насрал прямо в коробку.

Следы второй чудовищной, как мне казалось, мести оказались на моей морде, как только заводчики обнаружил капкейк.

Именно в тот момент одиночество и незащищенность поселились во мне. Но показать слабость на птичьем рынке не позволяла порода. Я же благородный британский кот из Рязани. Хомяки и попугаи никогда не увидят кошачьих слез. Поэтому когда никто не видел, я отворачивался в дальний угол аквариума, прятал морду в полотенце, поджимал передние лапки и сидел так, всхлипывая в тишину.

— Ты плачешь? — спросил меня как-то морской свин.

— Кто?! — переспросил я, пряча слезу. — Так, муха в глаз попала.

— Череп не пробила? — улыбался свин. — Дружище, — сказал он, положив свою маленькую корявую лапку мне на плечо, — рынок — место непростое, многие через него проходят, некоторые ломаются. Это своеобразная школа жизни, каменные джунгли. Переживешь — все у тебя сложится хорошо. Главное, не пускай в сердце грусть и уныние. Ну же, хвост пистолетом! Такую плаксу никогда не купят приличные люди. Они пройдут мимо, вон к тому котенку. Свин показал на нахального и упитанного зверя в конце ряда. Я повернул морду, мама мия, таких красивых котят я не видел никогда. Его шерсть на морозном солнце играла яркими оттенками: серебряные полоски сменялись темными, от хвоста до наглых глаз, маленькие ушки казались совсем миниатюрными на его широкой мордахе, а подушечки лапок походили на воздушный зефир розового цвета.

Конкурент был обворожителен.

— Меня сейчас стошнит, — сказал я свину.

— Его привезли на рынок только сегодня, — пробормотал свин, — покупателей много, но цена высокая, он лучший в помете, заводчики надеются заработать на нем неприлично много.

Я сглотнул. Этот трехсотграммовый комочек грозился отобрать мою сытую жизнь на Новой Риге. Я так хотел рассмотреть его во всех деталях, но выдавать себя не хотелось. Котенок все же поймал на себе мой взгляд. Он посмотрел на меня, понял, что волноваться не о чем и демонстративно провел пушистой лапой по руке ухоженной блондинки, глазевшей на него.

— Браво, артист! — выкрикнул я. — Тебе бы в театр к Куклачеву, «разводить» дамочек на корм и наполнитель.

Свин хохотал.

— Посмотри на себя, пушистик, — сказал он. — В тебе же зашкаливает милейшая внешность, а это твой главный козырь, — морской свин взял мою морду в свои маленькие лысые лапки и повернул к себе. — Вытаскивай свою муху из глаза, прекрати обижаться и приведи себя наконец в порядок. Вылизывай все, что вы, коты, себе там вылизывайте и вперед. Поверь мне, столетнему свину…

— Тебе 100 лет? — удивился я.

— Это мое УТП.

— Что?

— Уникальное торговое предложение. Я рассказываю покупателям, что я столетний свин.

— И что, верят?

Свин с трудом дотянулся задней лапой до своего уха и почесал его, тихо прихрюкивая. И как это ему удалось через восемь складок на пузе?!

— Не знаю, — ответил он, — но внимания я получаю больше, чем остальные. И морковки с зерном тоже, а это в моем положении уже преимущество.

— И в чем же преимущество?

— Ну как же, еды в два раза больше, я толще остальных свиней, а значит, симпатичнее.

— И аппетитнее, — добавил я.

— Полегче, приятель, — отстранился свин.

— Да я пошутил, — рассмеялся я и пихнул свина. — Ты правда симпатичный пухляк, думаю, тебя купят быстрее остальных. Главное, чтобы не на свиные котлеты, — уже громко смеялся я.

Свин приуныл и даже немного обиделся, но, между нами говоря, ему действительно не мешало бы похудеть. Не хотелось бы встретить его на Ленинградском вокзале в палатке с шавермой.

— Свин Августин, — протянул он свою лапку. — Меня продают здесь недалеко, через три аквариума. Если тебя не купят в ближайшее время — приходи, угощу морковкой и зерном.

Всегда с подозрением относился к вегетарианцам, но свин Августин располагал к себе. Кроме того, он был первым обитателем рынка, который пожалел меня.

— Ладно, мне пора, — сказал он, — там уже пятерых наших купили, сегодня спрос на свиней.

Он повернулся мохнатым задом и неуклюже побрел в свою коробку. Сзади Августин был похож на жопу с жующими щеками.