Метаполия. Тень Академии

Вера Андреева, 2019

Двойняшки Марк и Фия попадают в удивительную Метаполию, которая соединила между собой тысячи вселенных. Им предстоит изучить новый захватывающий мир, учиться в Академии Метаполии, завести друзей, а также побывать в чаще Высоколесья и глубинах Аквариона. Однако двойняшки не знают, что над Академией нависла тень опасности, развеять которую могут только они.

Привет, читатель!

Меня зовут Вера, я — автор книги «Метаполия. Тень Академии».

Надеюсь, моя история найдет отклик в твоей душе. Приятного прочтения!

P.S. Еще я хотела сказать тебе, что неотрывная часть этой книги — иллюстрации, которые рисовала моя подруга Алина. Их ты можешь посмотреть в нашей группе ВК. А также узнать, как выглядит печатная книга — каждая ее глава имеет свой уникальный фон, который передает настроение истории.

Глава 1. Непослушные двери

В легких не хватало воздуха. Рана оказалась слишком глубокой, и времени почти не оставалось. Из противоположного угла послышался озлобленный хрип:

— Кха… Это еще не конец!

От ледяного пота, крупными каплями стекающего с моего лба, рассмотреть лицо было почти невозможно. Отчетливыми оставались только два зловеще белых глаза в паутине мелких вен.

— Ты жалкий предатель! Можешь говорить что угодно, но света белого ты больше не увидишь, — только и смог прошептать я.

— Я хотя бы буду жить! — огрызнулся мой собеседник и харкнул кровью. — А ты сдохнешь здесь — в этом подвале.

— Но с полной уверенностью, что эти монстры останутся в заточении. А еще ты, их жалкая крыса, будешь вечно гнить в сырой камере!

Стены эхом отразили сиплый смех.

— Монстры? Хах, ты ошибаешься. Мы — боги! Под нашей властью разумы тысячи вселенных. Для этих беспомощных червей, которых ты так отчаянно защищаешь, честь — быть нашими рабами!

— Раб здесь только ты.

Раздался лязг цепей и неистовый рык взорвал тьму. Звериная ярость и отчаяние смешались в его крике, однако через минуту он снова зашелся лающим смехом. Сколько злорадства…

Отразить фиолетовый импульс еще никому не удавалось, и я не стал исключением. Конечно, его лучехват уже давно валяется на грязном сыром полу, но прежде эта тварь все-таки успела пробить во мне огромную дыру. Она нещадно разъедала мою грудь, однако умирать сейчас было нельзя… И тут он сказал слова, которые ранили меня сильнее этого злосчастного выстрела:

— Как жаль, что не успеешь с ней попрощаться, — в голосе плясала издевка. — Она ведь не поймет, почему ты так поступил.

Ком подкатил к горлу, как валун, и боль душевная на время заглушила физическую. В голове появился образ того светлого и легкого, что было дороже всего на свете. Уже недостижимого. Единственное, что имело теперь смысл, — защитить это, пусть даже ценой собственной жизни.

— Это ты не понимаешь, — сдавленно ответил я. — Таким, как ты, и не понять никогда.

— Ой, как трогательно, — съязвил он. — А хочешь подползти поближе и в последний раз полюбоваться ее милым личиком?

Это уже было слишком.

— Мерзавец, ты своими словами подавишься!

Железную дверь сорвало с петель мощным импульсом, и в подвал ввалилась целая толпа в черно-красной форме. Ну куда столько? В глазах все мельтешило, и невозможно было что-либо разобрать.

— Капитан! Капитан, вы в порядке?

— Барьер! — только и смог прокричать я. — Сейчас же! Я долго не смогу сдерживать Подчинение!

В эту же секунду на полу раскинули геометрическую сеть, создавшую сдерживающее поле. Успели. Можно выдохнуть… В глазах темно, тело немеет, а сквозь мое сознание, как луч света, прорывается до боли родной женский голос:

— Марк! МА-А-АРК!

***

— МА-А-АРК! СО-О-ФЬЯ!

Мальчик проснулся от оглушительного крика бабушки.

— Незачем так орать, — простонал он, лениво спускаясь вниз по лестнице.

— Марк, куда подевалась твоя сестра? — ворчливо спросила бабушка, расставляя на полках пыльные книги. — Опять где-то слоняется.

— Она нашла семью енотов в лесу. Видимо, решила прожить оставшиеся дни лета с ними.

— Очень смешно. Сходи приведи ее — вы мне сейчас оба понадобитесь.

Долго Фию искать не пришлось: как и ожидалось, она была в том же месте, где Марк видел ее в последний раз. Девочка склонилась над трухлявым бревном, некогда бывшим высоким мощным дубом. Чуть ли не целиком засунув туда свою голову, она непринужденно с кем-то беседовала через дупло дерева.

— И как ты их еще не распугала? — прокомментировал брат эту картину.

Марк и Фия были двойняшками — обладателями голубых глаз, белокурых волос и ямочек на щеках: у мальчика — слева, у девочки — справа. Мама постоянно ругала их за неопрятный внешний вид, пытаясь приучить к аккуратности, но все было тщетно. Выйдя из дома причесанной, Фия уже через десять минут возвращалась вся растрепанная, попутно нахватав новых дырок на джинсы; не говоря уже о Марке, который категорически не признавал никаких других расчесок, кроме собственной пятерни. Однако чего еще ждать от подростков двенадцати лет…

— А тебя, наверное, зовут Фундук, — доносился из дупла немного писклявый голос сестры.

Такую возможность, по мнению Марка, упускать было нельзя. Предельно осторожно он подкрался к ней и, набрав в легкие побольше воздуха, закричал прямо в ухо. От такого рева с перепугу разлетелись все птицы в радиусе километра. Эффект не заставил себя ждать — словно по цепной реакции завизжала и сестра. Сделала она это, конечно же, в дупло.

От сверхгромкого крика, переходящего практически в ультразвук, жившие в бревне еноты, пулей разлетелись из всех отверстий. Марку даже показалось, что один из енотов пробил новую дыру в этом несчастном бревне. Всем так или иначе удалось сбежать, кроме самой Фии — ее голова намертво застряла в злосчастном дереве.

К этому времени у Марка от смеха кончился воздух в легких. Упираясь ногами и руками в огромное бревно, его сестра отчаянно пыталась освободиться, но все было безуспешно. Полюбовавшись на эту картину некоторое время, брат стал ей помогать и после долгих пыхтений и ругани резким движением все-таки вызволил ее из западни.

— Ты все испортил! Мы почти нашли общий язык, а теперь эксперимент провален!

В ее голосе звучали возмущение и неприкрытая обида. Казалось, даже нарисованный сестрой на розовом свитшоте кролик смотрит на Марка с укором. Дело в том, что Фия, как никто другой, улавливала эмоции животных: понимала их по взгляду, читала движения. Она прекрасно чувствовала их радости, страхи и обиды. Домашние питомцы сразу же шли к ней на руки, а вот с дикими только предпринимались первые попытки выйти на контакт. И поэтому вредная шутка брата стоила ей почти недели бесполезных стараний.

— Да брось, ни один енот не сможет понять твоих чокнутых мыслей, — Марк покрутил пальцем у виска.

— О да, намного проще понять тебя и твои космопушки, — съязвила девочка.

— Если бы в этом мире был хоть один енот, разбирающийся в бластерах, он стал бы самым крутым в мире! — возразил брат. В его голове всплыл образ полосатого героя, стоящего на задних лапах в скафандре с пушкой в руке.

— Зачем ты сюда вообще пришел? Чтобы испортить мне настроение?

— Будто мне больше нечем заняться, — скривился мальчик. — Ладно, извини… не думал, что все эти еноты были так важны.

Сестра какое-то время еще подулась, но быстро оттаяла.

— Ну так и зачем ты здесь?

— Бабушка послала за тобой, мы ей зачем-то нужны.

— Опять? Я больше не буду чистить ее кастрюли, от них странно пахнет, — Фия красноречиво высунула язык.

— Да, я до сих пор чувствую эту вонь на своей одежде. Что у нее там вообще такое?

— Пахнет как старые потные носки, — хихикнула девочка.

— От нашей бабушки можно ждать чего угодно.

Обсуждая содержимое бабушкиных кастрюлей, двойняшки направились в сторону дома. Стоял жаркий летний день, и в расположившейся за сотни километров от мегаполиса деревне местные жители изнывали от пекла и духоты. Всеми способами они пытались бороться с этим зноем: кто ходил купаться на речку, кто предпочитал отсиживаться в тени крыш своих домов. Единственным местом, наполненным свежестью и прохладой, куда местные не решались сунуться, был высокий густой лес, по которому сейчас и шли неспешно Марк и Фия. Только они могли свободно по нему разгуливать. Вовсе не потому, что местные жители опасались встретить там волков, медведей или же заблудиться в лесной чаще. У них была иная причина избегать этого места. Заключалась она в доме на отшибе, одна часть которого выходила в лес, а другая — сразу на обрыв. Точнее, не сам дом пугал их, а женщина, проживающая в нем. Несмотря на двадцать первый век, вся деревня искренне считала ее ведьмой, стараясь лишний раз не попадаться ей на глаза.

Этой женщиной была бабушка двойняшек, и внуки никоим образом не видели в ней колдунью или злодейку. Они прекрасно знали, что, несмотря на резкий нрав, бабушка — очень добрый и отзывчивый человек. Просто местные ее по каким-то причинам невзлюбили. Впрочем, она тоже не питала к ним теплых чувств, именуя их деревенщинами и дикарями. Одного даже прокляла за то, что он назвал ее бабкой. Сама она в проклятия не верила, но бедолага так перепугался, что месяц не выходил из дома, пока его друзья и соседи не попросили уже забывшую об инциденте бабушку снять с него порчу.

— Дремучий лес сплошной, — проворчала она тогда, захлопнув за деревенскими дверь. — Да разве я похожа на бабку?

— Неа, выглядишь ты замечательно, — заверила ее Фия.

И она не врала — бабушка была в отличной форме. Подтянутая, энергичная, короткие пепельные волосы всегда аккуратно уложены, да и одевалась она современно: спортивные олимпийки со светоотражающими вставками, сапоги с пластиковыми застежками и прочие атрибуты, разительно отличающиеся от «бабушкиного» стиля; на руке у нее неизменно сидели противоударные часы, синхронизированные со смартфоном.

В деревню она переехала, как рассказывала мама двойняшек, сразу после смерти дедушки, ушедшего из жизни незадолго до их рождения. Родители отправляли сюда Марка и Фию каждое лето, обрекая их тем самым на неимоверную скуку: тут не было ни интернета, ни кинотеатра, ни торгового центра — только старый телевизор, который показывал три канала, и те с помехами. Впрочем, были в доме и необычные вещи, приводившие двойняшек в некоторое замешательство, в том числе двери, открывать которые строго запрещалось. Это попросту нельзя было сделать — они были наглухо заперты; пролезть через окно также не представлялось возможным, поскольку стены в тех комнатах были сплошными.

***

— Что это вы оба такие довольные? — с прищуром посмотрела на ребят бабушка, оторвав взгляд от телефона. — Опять какие-нибудь пакости про меня говорили?

— Ни в коем случае! — хором ответили внуки.

Но ее было не провести, бабушка всегда волшебным образом узнавала все, что о ней говорят, — будто ей кто-то доносил.

— Смотрите мне тут, самые умные нашлись. Ладно, пошла я к этим деревенщинам, а вы уберитесь в доме как следует. И не вздумайте совать свой нос в запертые двери. Узнаю — оставлю на неделю без телевизора.

— Да будто кто-то смотрит эти три несчастных канала, — пробурчал Марк.

— Что ты там сказал?

— Марк сказал, что мы все почистим как надо! — перебила брата Фия, закрыв ему рот ладошкой.

— Правильно. Я рада, что вы все поняли, шпана. Ну все, мне пора в поселок.

— А зачем? — поинтересовался Марк, не понимая, что вообще там можно было найти интересного.

— По невероятно нужным и важным делам, — загадочно ответила бабушка.

Двойняшки переглянулись. Они прекрасно знали, что эти «невероятно нужные и важные дела» — покупка кошмарной жевательной смолы и тщетные попытки поругаться с почтальоном, который ленится носить одну жалкую газетенку до их дома. Даже сами ребята не особо понимали, зачем она ее выписывает, не читая и заголовка. Обычно споры с почтальоном заканчивались тем, что бабушка писала очередную жалобу в никуда. Она об этом знала, но упорно продолжала их строчить.

Дверь захлопнулась, и двойняшки остались наедине с уборкой. Марк уныло поплелся за шваброй и ведром, а Фия собрала свои белокурые волосы в хвост и нацепила ярко-розовый, усыпанный стразами фартук.

— И где ты такой откопала? — спросил Марк, вернувшись из чулана.

— У бабушки выпросила. Взгляни, это же венец высокой моды!

— Не могу — глаза слепит.

— Ничего ты не понимаешь, — фыркнула сестра, испытывающая очевидную слабость к розовым и блестящим вещам.

— С такими вкусами ты должна быть принцессой, а не растрепой с ободранными коленками.

— Сам ты растрепа! — огрызнулась Фия.

Они вышли во двор, чтобы набрать воды из садового шланга. Спустя три минуты работы насоса ребята стали подозревать, что что-то идет не по плану: в ведро-то вода заливалась, а уровень ее не поднимался.

— Кто бы сомневался, что в этом старом доме даже ведра дырявые, — вздохнул Марк, закрыв лицо рукой.

— Значит, никакой уборки!

— Нам бабушка потом головы оторвет, — Марк всегда был немного дальновиднее сестры.

— А если мы скажем, что все убрали, может, она и не заметит, — заговорщицки зашептала Фия.

— Заметит, и мы отхватим вдвойне — еще и за вранье.

Надо было что-то делать; и тут Фие на глаза попался горшок с пальмой, выставленный бабушкой на улицу по причине отличной погоды.

— Я придумала!

Марк проследил за взглядом сестры и сразу уловил идею. Они подошли к пальме и склонились над нею грозными тенями. Если бы растение могло испытывать чувства, оно бы уже занервничало.

Движения были быстрые и отточенные: ребята выдернули пальму из горшка и поставили ее в ведро. В целом операция прошла без потерь, не считая доброй половины земли, оставшейся за бортом. Промыв горшок и набрав воды, дети принялись за уборку. Начало было продуктивным: Фия, вскарабкавшись на лестницу, усердно вытирала с полок пыль, а Марк надраивал полы. Однако ребятам уборка быстро наскучила, и Марк начал тыкать шваброй сестре в ноги, утверждая, что именно там грязнее всего. Недолго думая, девочка врезала пыльной тряпкой брату по физиономии, от чего он стал чихать и задыхаться. В отместку мальчик затряс стремянку, на которой стояла сестра, — Фия повалилась прямиком на него и, вцепившись в спину, начала щекотать. Марк не мог этого стерпеть. Всеми силами он пытался скинуть с себя сестру, попутно заходясь в страдальческом смехе. Так они бесились, пока одним неудачным движением не свернули высоченный шкаф с книгами. Ребята замерли, глядя друг на друга. В зале повисло гробовое молчание. Они искренне надеялись, что ничего не сломали.

Вдруг тишину нарушил стук в дверь. Двойняшки даже вздрогнули от неожиданности. Неужели бабушка могла что-то забыть и вернулась? Но, проследив за источником звука, брат и сестра пришли в изумление: стук доносился не от входной двери, а от той, которую нельзя открывать. Впервые за двенадцать лет на глазах у Марка и Фии в одной из запретных комнат творилось что-то неладное: был слышен грохот, а из щелей пробивался яркий свет. Ребята осторожно подошли ближе, не решаясь дернуть ручку.

Внезапно подозрительная дверь с грохотом распахнулась, и к ним навстречу вылетело что-то маленькое и громко визжащее. С диким испугом оно какое-то время носилось по комнате, опрокидывая все на своем пути, пока не выскочило молнией в открытое окно.

— Я хочу его себе! — воскликнула Фия и помчалась на улицу.

Марку ничего не оставалось, как поспешить за ними. И стоило им выбежать из дома, как через порог запретной двери переступили еще две тени.

***

Пришельцы осмотрели разгромленную гостиную с опрокинутыми на пол стеллажами. Создавалось ощущение, что по комнате прошелся целый табун.

— Мастер Строгус, вы видели, куда скрылся спефикс?

— Нет. Проследи по аномальгуму, где он сейчас прячется.

— Показывает, что буквально в нескольких десятках метров отсюда.

— Ты видишь точное его расположение, Форс?

— Погрешность в пару сантиметров.

Чужаки двинулись в глубь леса, но, выйдя к месту, на которое указывал прибор, остолбенели. Их взгляду открылось невозможное: двое детишек с Терраны стояли возле спефикса.

— Мне не мерещится? Спефикс подпустил их к себе ближе, чем на три метра? — ошарашенно промямлил Форс.

— Похоже на то, — медленно качнул головой Строгус.

Действительно, все это не походило на простую случайность — ребята не только смогли подобраться к нелюдимому зверьку, девочке почти удалось уговорить его забраться к ней на руку. Форс от удивления снял и протер свои очки-аквариумы. Строгус тоже не отрывал взгляда от происходящего. За свою жизнь он встречал предостаточно удивительных случаев: как укрощали огромных зубохватов, как обманом завлекали хитрых шустролапок в клетки; однако он никогда не видел, чтобы кто-то, в особенности маленький ребенок с Терраны, смог расположить к себе самое пугливое, самое недоверчивое животное из всех, что были только известны Метаполианской энциклопедии.

— Иди сюда, мой мохнатый-рогатый, — сюсюкала Фия.

Ребята наконец-то смогли разглядеть маленького зверька — крохотная белочка с аккуратными ветвистыми рогами и сине-лиловой шерсткой в белых пятнышках.

— Ну же, чем бы тебя завлечь? О, а давай я свяжу тебе милый свитер, если слезешь.

Зверька успокаивал ласковый голос Фии. Он медленно сползал по коре дерева, доверчиво глядя ей в глаза.

— Ты же не умеешь вязать, — вклинился брат.

— Я могу прорезать для него пять дырок в одном из твоих шерстяных носков, — небрежно пожала она плечами.

— Эй!

— Тсс! Ты можешь спугнуть Рогасёнка.

— Рогасенка? — Марк прыснул со смеху. — И ты думаешь, он с тобой будет дружить после такого прозвища?

— Ему нравится, не лезь. Будто у тебя лучше бы вышло.

— Может, и вышло бы! — возразил Марк, но осекся, заметив две незнакомые фигуры. Одному из них на вид было лет сорок; крепкого телосложения, широкоплечий и поджарый. На нем была кожаная куртка со светоотражающими молниями, а лицо закрывали солнцезащитные очки. Второй был ненамного старше ребят — подросток лет четырнадцати. Худощавый и долговязый, с длинной шеей и выпирающим кадыком — парень напоминал верблюда в очках. Бледная кожа почти сливалась с лабораторным халатом.

Паренек резко вскинул правую руку, и из нее вылетела голубовато-зеленая сфера размером с теннисный мяч. Она распахнулась возле зверька, вспыхнув ослепительно ярким светом, и после негромкого хлопка потухла. Когда ребята смогли снова видеть, зверька уже не было, а сфера парила в воздухе, излучая мягкий голубой свет.

— Что вы с ним сделали?! — заверещала Фия.

Она с ужасом пыталась найти глазами своего нового друга, но тот бесследно исчез, словно его испепелили прямо на месте.

— Я поместил спефикса в специальный сферариум, который предварительно был настроен на среду его обитания, — прикрывая уши, ответил паренек. — Сейчас, считай, он находится в самых комфортных для него условиях, незачем так орать.

— И ему там не страшно? — не успокаивалась девочка.

— Нет, конечно. Что за глупые вопросы? Ему там лучше всех.

Парень протер сферу пальцами и протянул ей, чтобы показать. В месте, до которого он дотронулся, шар стал прозрачным, и внутри можно было разглядеть зверька, вполне удобно устроившегося на одной из веток баобаба.

— Что меня больше интересует, так это как вам удается нас видеть? — встрял в разговор мужчина. — Маскировка должна была сработать. Биополя не совпадают?

— Марк, что он несет? — шепнула Фия брату.

— Не знаю.

В голове у обоих выстраивалась цепочка: дело обстоит где-то в лесу, бабушка далеко, два непонятных психа несут бред про вселенные и биополя. Все это сильно напрягало и напоминало сцену из какого-то жуткого триллера. Совсем не хотелось, чтобы родители потом нашли их имена в сводке новостей. Пока Фия не могла пошевелиться, Марк старался действовать быстро. Он вцепился рукой в ближайшую самую большую лапу ели и, оттянув ее так сильно, как только смог, отпустил прямиком в лица незнакомцев. Воспользовавшись этим отвлекающим маневром, Марк схватил сестру за руку и со всех ног дернул с ней в сторону дома.

— Их нельзя упустить, они… — услышали ребята вдогонку крик мужчины.

Двойняшки, не ощущая под ногами земли, неслись без оглядки сквозь лес. Наконец-то оторвавшись от преследователей, они выбежали к дому.

Марк запер дверь изнутри и забаррикадировал ее столом для надежности. Фия, пытаясь отдышаться, сползла по стенке. Ее глаза, как два колодца, вопросительно смотрели на брата. Мальчик только собрался сказать, что все в порядке и они в безопасности, как послышался скрип ножек стола по паркету. Брат и сестра окаменели — прямо на их глазах стол начал медленно отодвигаться, и дверь, предательски взвизгнув, распахнулась.

В проходе стояли все те же двое.

— Ну почему же вам надо было забежать именно в этот дом? — грозная фигура мужчины повисла над ребятами. В страхе перед неизвестным Марк и Фия схватились за руки и зажмурились, затаив дыхание. Вот-вот произойдет что-то ужасное.

— Ну и какого хорба тут творится?! — раздался знакомый голос за спинами преследователей.

Все обернулись и замерли как статуи. Марку и Фие была хорошо знакома эта бабушкина интонация: в такие моменты желательно было не то чтобы застыть, а лучше и не дышать, дабы не спровоцировать тотальный взрыв. Однако не только двойняшки были напуганы. Для обидчиков, казалось бы, она была безобидной, хрупкой женщиной в возрасте, но почему-то эти двое так же стояли, не двигаясь, а в глазах их читалась смесь замешательства и легкого ужаса.

— Мастер Строгус, потрудитесь объяснить, почему это вы с Форсом находитесь в моем доме, до смерти запугав моих же внуков? — грозным тоном чеканила бабушка каждое слово.

— Но как вы здесь оказались, госпожа д… — у юноши даже голос сорвался от волнения.

— Как я оказалась в своем же доме? Форс Мажор, ты, конечно, шутки не поймешь, но именно сейчас твое имя подходит тебе как никогда.

Форс шутки действительно не понял. Зато поняли ребята и тихо захихикали в углу.

— А вы-то что хрюкаете? Кто навел тут этот бардак? — осадила ребят бабушка, носком кроссовки двигая одну из лежавших на полу книг.

— Это все Рогасенок, — начала выкручиваться Фия.

— Так я и поверила. Убирать все будете сами. Вернемся к делу: потрудитесь все-таки объяснить, Соломон, что здесь происходит.

— На Террану через портал в лаборатории ускользнул спефикс. Нам ничего не оставалось, как последовать за ним и как можно скорее вернуть его в естественные условия.

— Спефикс? Как он тут оказался? — удивилась бабушка.

— Это моя вина, — произнес Форс, — я был в лаборатории Академии, проводил исследования на предмет адаптации спефикса к среде с большим содержанием кислорода, так как именно он улучшает физические показатели и продолжительность жизни этого вида. Но, когда я отвернулся записать полученные результаты, он смылся.

— Ты же даже не биолог, как тебя в сферу-то занесло? Подождите, а это случаем не потомок ли того спефикса, которого я спасла от дедраконов? — спросила бабушка.

— Да, именно он.

— Бабушка, кто такие дедраконы? — встряла Фия.

— Это межвселенские браконьеры.

— Спефикса-то мы поймали, но что важнее… Это ваши внуки? — осторожно начал Строгус.

— Да, все верно. А что не так?

— Понимаете, они его видели, в смысле спефикса.

— Девчонка даже умудрилась его подозвать к себе. Ранее это удавалось только вам одной! — взволнованно затараторил Форс.

Бабушка внимательно посмотрела на внуков, затем медленно перевела взгляд на мужчину.

— И что вы этим хотите сказать? — спросила она.

— Им место в Метаполии. Обычные терране ни спефикса, ни нас с Форсом видеть не могут — на аномальгуме активирована маскировка. Ваши внуки не принадлежат этой вселенной. По всем правилам им необходимо быть под присмотром Совета Четырех Столпов, — сказал Строгус.

— Соломон, неужели вы думаете, что я не знаю своих же внуков?

— Но тогда почему они не там, где должны быть?

— Потому что так надо. И, поверьте, на то есть причины.

— Так или иначе, я обязан сообщить обо всем Совету. Мария, я вас бесконечно уважаю, но правила есть правила: эти дети обязаны жить в Метаполии и проходить обучение в Академии. В последнее время барьер не такой крепкий, как раньше. Им опасно находиться за его границами слишком долго.

Когда Строгус сказал про барьер, у бабушки дрогнули черты лица, а в глазах появилась легкая тревога. Марк и Фия отчаянно пытались вникнуть в разговор, но не улавливали и половины сказанного.

— То есть, бабушка, ты от нас что-то скрывала? — спросил Марк.

— Это не совсем так, Марк.

— Тогда как? Я ничего не понимаю. И о каком барьере идет речь?

— Я тоже не понимаю, — подхватила Фия, — почему этот странный дядька говорит, что мы не должны его видеть?

Бабушка тяжело вздохнула и подошла к окну. Она долго вглядывалась в гущу деревьев, подбирая подходящие слова.

— Решение останется неизменным, — сухо заключила она. — Мои внуки никуда не пойдут, им безопаснее в этом мире, под моей защитой. Я попрошу вас удалиться, будьте так любезны.

Ни Строгус, ни Форс не посмели ей возразить. Но в глазах обоих читалось сомнение.

— Что ж, как скажете. Мы уходим, моим долгом было вас предупредить, — покорно склонил голову Строгус, и они, утонув в лучах яркого света, скрылись в портале, с которого все началось.

— А теперь вам обоим лучше побыть в своей комнате, — устало произнесла бабушка, когда дверь за ними захлопнулась.

— Но мы хотим знать, что это было! — возразил Марк.

— Не сегодня… И не завтра, и вообще, у меня болит голова, — вяло ответила она, аккуратно выпихивая внуков из гостиной.

Ребята пытались сопротивляться, но все было тщетно. Смирившись с неизбежным, они потопали наверх и разбрелись каждый в свой угол. Так они молча сидели на своих кроватях, думая о произошедшем.

Комната их заслуживала отдельного внимания. Часть, принадлежавшая Фие, была увешана всевозможными ловцами снов, бумажными гирляндами и чем-то наподобие балдахина. По кровати были раскиданы мягкие игрушки самых разных размеров. У Марка все было попроще, но хаотичности от этого меньше не становилось. Вокруг его кровати валялся различный спортивный инвентарь и цветные комиксы про супергероев, а на тумбочке громоздилась целая гора всякой всячины: геймбой, плеер, йо-йо и даже древний тетрис, из которого бабушка уже давно достала батарейки, чтобы вставить их в пульт от телевизора.

Наконец Марк не выдержал и прервал длительное гнетущее молчание:

— Что ты обо всем этом думаешь?

— Что я схожу с ума. Но так это оставлять нельзя, мы должны во всем разобраться прямо сейчас.

У Фии был весьма боевой настрой. Марк тоже понимал, что дело тут нечисто. Многое начинало вставать на свои места: и почему бабушка так сильно отличается от всех бабушек в деревне; и почему их дом находится на отшибе; и это ненормальное количество запертых дверей, ведущих в комнаты без окон. Неужели это правда? Неужели есть другие миры, животные, которых ни за что не встретишь на Земле, и, что самое важное, они сами не из этого мира? Или тот мужчина соврал? Но зачем ему это было нужно? Эти мысли никак не давали ребятам покоя.

— Марк, ты думаешь о том же, о чем и я?

— Мы любыми способами должны попасть в ту комнату, — утвердительно кивнул брат. — Но что с бабушкой? Мы вот так от нее сбежим?

— Нам не обязательно сбегать. По здравой логике, мы даже не покинем стен этого дома, верно? — хитро улыбнулась сестра.

— Если смотреть на дело с такой точки зрения, то я тоже не вижу преступления.

— Только надо действовать предельно тихо и осторожно, чтобы бабушка ничего не услышала, — сказала Фия, слезая с кровати.

— Как ниндзя из Чайна-таун!

С этими словами Марк вскочил и стал размахивать руками в разные стороны. В свое время он пересмотрел много фильмов про боевые искусства и теперь втайне мечтал стать ниндзя или, на крайний случай, самураем.

— Да тихо ты! — шикнула на него сестра. — Если ты включишь свой дух воина, мы даже из этой комнаты не успеем выйти, как окажемся наказаны до пенсии.

Брат поуспокоился, и к такой серьезной «операции» они решили подготовиться основательно: Марк взял фонарик, веревку и рогатку; Софья, в свою очередь, прихватила набор фломастеров с блокнотом, разноцветный браслет со стразами и любимую плюшевую альпаку.

Брат скептически посмотрел на этот набор и не постеснялся спросить:

— И как нам все это поможет, если не секрет?

— Вот увидишь, — заговорщицки прошептала Фия, — это самые нужные вещи, которые ты только можешь себе представить!

— Ну-ну. Ладно, бери что хочешь, только носить это будешь сама, — выдохнул Марк. Спорить на такие темы с сестрой было бесполезно.

Дети на цыпочках вышли из комнаты. Преодолев путь по лестнице до двери, они поняли, что та снова заперта.

— И что же нам делать?

— Не знаю, надо подумать. Фия, у тебя есть заколка?

Девочка вытащила из волос острую розовую заколку и отдала брату. Поковырявшись в скважине около пяти минут, Марк понял, что дверь заперта вовсе не на ключ. Ее словно притягивал к косяку мощный магнит. Мальчик попытался что есть сил потянуть ручку на себя, но все было тщетно — дверь даже не скрипнула. К действию подключилась сестра, но лучше от этого не стало. Сколько они ни пыхтели, дверь ни в какую не двигалась.

Послышался отдаленный звук шагов — бабушка спускалась вниз по ступеням, — и ребята запаниковали. Если их сейчас заметят, все оставшееся лето они проведут запертыми в четырех стенах. От этой мысли у Марка участилось сердцебиение, а мышцы напряглись до предела. Зажмурив глаза и стиснув зубы от натуги, он потянул на себя дверь. Фия усердно ему помогала, оттягивая брата за пояс. В голове крутилась одна только мысль: «Открывайся, открывайся же!» И дверь им поддалась.