Василика Даль: Возрождение

Василина Жидких, 2017

Василика Толмачевская, обычная студентка, но только избранные знают, что ночью Вася выполняет обязанности хранителя, оберегая город от мерзких тварей и нечисти из Другого мира. В день, когда она получает записку «Корсак в городе», меняются жизни ее и близких ей друзей, принимая неожиданный и опасный оборот. Убегая из города и одновременно пытаясь найти артефакт, компания друзей отправляется в Помпеи, где предстоит победить коварного и опасного врага, проверив их дружбу на прочность и попутно разгадывая загадки, которые раз за разом загадывает жизнь. Содержит нецензурную брань.

Глава 5: Aquilae nigrae

Как-то Алина спросила меня о том, как многие хранители выживают в нашей опасной непредсказуемой среде обитания? Все просто — мы быстрые. Быстро реагируем на проблему, быстро готовимся к встрече с проблемой, и если эта проблема очень опасная, а нам не хватает сил, то мы быстро убегаем.

— Наше выживание выстроено на скорости, — ответила я. — Скорость — наша основа, ум и сила — ее дополнения. Мы все должны делать быстро.

— Понятно, — задумчиво протянула она. — Мне иногда кажется, что ты вообще ночами не спишь. Мы вроде расходимся по кроватям, а утром, когда завтракаем, я почему-то выхожу из своей комнаты, а ты идешь с улицы, — я хотела сказать ей, что не так уже и всегда, просто тогда нечисть была чересчур активна, необходимы были все силы.

— Я сплю.

— Да? А как ты вот так быстро вскакиваешь и исчезаешь? Ты будто в одежде сидишь на кровати и ждешь звонка.

— Ну, во-первых, я реально сплю и звонков не жду, — когда звонят среди ночи ничем хорошим это не заканчивается. Внезапные звонки никогда ничего хорошего не несут. Ненавижу их. — А, во-вторых у меня все наготове, я же сказала, что скорость это наше все, поэтому я максимально все оптимизировала, чтобы в случае чего не терять время зря. У меня в шкафу выделена целая полка для одежды на рейд. Ножи, портупея, — пистолет. — Перед сном я всегда проверяю полку, чтобы все было на месте. Это все хранится на одном месте двадцать четыре часа в сутки.

— Ты всегда ждешь плохих новостей?

— Я их не жду, просто держу руку на пульсе, — жизнь научила, что нужно быть готовым ко всему. — Лучше перестраховаться, чем себя потом по кускам собирать.

Я соврала тогда Алине, что не жду плохих новостей, я не то, чтобы их жду, а как будто предчувствую. Точнее меня не покидает ощущение что вот-вот что-то случится, но чаще всего это необоснованная тревога из-за страха, что я опоздаю. И из-за этого ненужного страха мой крепкий, как говорится «мертвый» сон ухудшился. Бывало, что меня неделями мучали кошмары, но я от них избавилась, но сон, как раньше крепким не стал. Я вроде бы и сплю, а вроде бы нет. Мне не составляет труда быстро проснуться, потому что я будто и не спала.

Давно я хорошо не высыпалась. И сейчас, услышав что-нибудь, я просыпаюсь и долго лежу, тупо уставившись в потолок.

И это случилось опять. Внезапно проснувшись, я не смогла снова уснуть и просто лежала на спине, пялилась в потолок, размышляя ни о чем и выводя пальцем какой-то рисунок на простыни. Глаза, наверное. Я очень часто рисую глаза с черными зрачками; Алина говорит, что это определенно что-то значит, а мне все равно. Я просто рисую глаза, ибо другого не умею.

Я почувствовала начало вибрации телефона и уже потянулась за ним, предотвращая звучание знакомого оповещения, тыкнула на новое сообщение и открыв его, резко села. Сообщение было отправлено с незнакомого номера, а текст заставил мое сердце забиться чаще от мгновенно нарастающего страха: «Береги Алину

Всего два гребаных слова!

— Алина! — крикнула я надеясь, что она уже вернулась. Вот только проблема в том, что я не слышала никаких звуков, пока тупо пялилась в потолок. Вскочив с кровати, я побежала в комнату подруги, попутно набирая ее. Две вещи были ужасающе очевидны: она не дома, и Алина не отвечает на мои звонки. — Твою мать, — ругнулась я, возвращаясь в свою комнату на ходу стягивая пижаму. Я пробовала дозвониться подруге снова и снова. Гудки шли, но она не отвечала!

Переодевшись в черные леггинсы и черную майку, я застегнула портупею, быстро распихала ножи и выскочила из комнаты, не прерывая своих попыток дозвониться до ведьмы.

Выходя из квартиры, я накинула на себя черную кожаную куртку, и не забыв свой кинжал, который тихо и смирно лежал под подушкой, я немедленно выбежала на улицу.

На ходу заведя машину, чтобы у нее хоть немного упали обороты, я бежала так быстро, как могла. Как только моя задница коснулась сиденья, я рванула с места, топя педаль газа, выжимая ее в пол, оставляя за собой клуб едкого дыма и оглушительный визг шин раздавшийся на всю пустую и спящую улицу.

Я должна найти этот хренов клуб, потом подумаю над тем, кто это меня предупредил… или напугал, тут уже как на ситуацию посмотреть.

Как вариант, я могу просто блуждать по всему городу, надеясь зацепиться за что-то, а также в легкую потрачу уйму времени на поиски этого места в немаленьком городе, или же я могу позвонить Анне и узнать точный адрес, который она может не дать.

— Не подведи, — думать долго не пришлось, у меня только один вариант на самом деле.

Тормознув у тротуара, я достала телефон и начала искать номер Ани в контактах, потому что он должен у меня быть. Как хороший друг, я имела номера телефонов родителей Алины и некоторых ее близких родственников в Питере на случай, если что-то случится.

Глядите-ка, пригодились, хотя лучше это было бы не так.

Найдя Аню, я набрала ее, а когда пошли гудки, мой взгляд упал на приборную панель в машине. Я увидела который сейчас час и мне стало немного дурно. Четыре утра, она сейчас явно будет не в духе.

Когда гудки сменились тишиной, а потом на той стороне послышался женский смех, я немного опешила, хотя Анна молодая женщина, могла где-нибудь и отдыхать, а не спать дома.

— Здорова, — бодро крикнула явно много выпившая тетя Алины. — Как дела, подруга моей племянницы?

— Эм, не очень, — ответила я, еле разбирая ее несвязную речь. Так… лучше сразу перейти к делу, а не тянуть кота за хвост. — Ань, дай адрес «Золотого круга».

— А тебя туда не пропустят, — захихикала она, растягивая слова.

— А я все-таки попытаюсь, — я пыталась говорить спокойно, чтобы не выдать свое раздражение, но чем дольше она тянула, тем злее, я становилась. — Ань?

— Не могу я, — упрямо ответила она. — Не могу!

— Аня, ты немедленно дашь адрес этого дурацкого клуба, или ты хочешь, чтобы ее мать узнала, во что ты ввязала ее дочь? — Аня боится свою сестру, которая терпеть не может этот «Золотой круг»

— Ты шантажистка! — неожиданно закричала Аня на той стороне. — Это Сосновый Бор, там такой дом с башнями. Его сразу узнаешь, мимо не проедешь. Парень, стой! Верни бутылку!

— Спасибо за помощь, — устало протянула я, тут же сбрасывая звонок, чтобы не слышать, как Аня наезжает на официанта, забравшего у нее бутылку.

Сбросив, я убрала телефон в карман, не пытаясь дозвониться Алине снова, ибо не видела смысла, все равно на той стороне никто не ответит.

Продвигаясь по спящим улицам города, я решила, что могу попробовать связаться с Алиной по-другому. Между хранителем и его опекаемым есть невидимая мысленная связь, blue ponte и сейчас я хочу использовать ее.

Blue ponte, это наш с Алиной запасной вариант связи с друг другом, которым мы редко пользуемся, потому что это довольно сложный процесс. Иногда у нас не получается связаться с друг другом, когда мы сидим в одной комнате друг напротив друга, а порой, я слышу ее мысли в своей голове, когда я не в Питере. Сложность у нас была в «подключении». Мне было не понятно, как это сделать, а когда интересовалась у других хранителей, они просто разводили руками и говорили: берешь и делаешь. Спустя время я нашла свой действенный вариант «подключения», который так же помог и Алине.

У нас не получалось, потому что мы не понимали, что делаем, и я как-то в сердцах ляпнула, что берешь эту чертову нить обматываешь вокруг запястья и дергаешь, звонишь как в колокольчик. Алина посмеялась, но успокоившись стала пробовать, авось получится. И авось у нас получилось.

Остановившись на светофоре, я, как обычно, проделываю манипуляции, и жду пробегающий по позвоночнику озноб, переходящий в легкое покалывание на затылке, сигнализирующее о том, что связь налажена.

Проморгавшись, я тронулась с места, увидев, что уже загорелся зеленый, и спустя пару секунд, я почувствовала озноб. Алина в моей голове.

«Алина!» — громко окликнула я подругу, когда поняла, что меня полностью затягивает в ее сознание. Я за рулем, мне нужен просто голосовой звонок.

«Вася?» — недоуменно спросила она.

Услышав ее голос у меня аж от сердца отлегло.

«У тебя все нормально?» — осторожно спросила я, чтобы не напугать ее нехорошими новостями сразу.

«Немного переборщила с выпивкой, а так все нормально», — ответила Алина, после ее слов я смогла почувствовать легкую тревогу, исходящую от нее.

«Я получила анонимное сообщение. Меня предупредили, чтобы я берегла тебя, я не знаю, что это значит, но я уже близко».

«Вася, я кажется видела Тимура», — Алина была растеряна и напугана, потому что она подумала о том же, что и я. Тимур там же, где Алина. Совпадение? Нет, не думаю.

«Спрячься где-нибудь. Там вроде есть комнаты, запрись и сиди тихо».

Я хотела спросить узнал ли он ее, но почувствовала, что наша связь оборвалась, и я не знаю, хорошо это или плохо. Встряхнув головой, сбрасывая остатки забвения, я бросила короткий взгляд на спидометр и выжала педаль газа в пол, увеличивая скорость. Я ехала запредельно быстро.

По дороге к клубу я размышляла о том, как можно будет вывести подругу, не привлекая внимания, а по сути дела, сложным оказалось не вывести ее, а проникнуть туда без шума.

Как и говорила Аня, я без труда нашла здание, которое было похоже на старинный замок из коричневато-серого камня с двумя высокими башнями из красной черепицы. Мимо такого «изящества» сложно проехать мимо не только из-за нелепого вида, бросающегося в глаза, но еще и из-за шума за высоким забором. Я подъехала к воротам, где ко мне тут же подошел охранник. Высокий мужчина в черном костюме с не очень дружелюбным видом, который давил своей массивной и опасной внешностью, скоро окинул меня безразличным взглядом, тихо хмыкая.

— Это частная собственность, — гаркнул он, когда я опустила стекло.

— Я приехала за начальницей. И она будет рассержена, если я ее не заберу через две минуты, — соврала я, натянуто улыбаясь.

— Люди, находящиеся за этим забором, развозятся по домам нашими водителями, — ответил он, сжимая в руках шипящую рацию.

— Моей пьяной начальнице объясните это. Если не верите, посмотрите у себя в списках. Алина Романова, машина прибыла сегодня за ней в семь часов вечера, — я назвала ему наш адрес.

Охранник смотрел на меня не моргая, как будто изучая, и отошел куда-то, как я думаю, проверять данную мной информацию, потому что через минуту или две открылись массивные ворота. Моему взору открылась эпичная широкая подъездная дорожка, усыпанная мелкой галькой, с огромным фонтаном с писающим мальчиком.

Припарковав машину у главного входа, обогнула парня, что бежал мне навстречу, я крикнула ему, чтобы он не трогал машину, потому что я скоро вернусь. Он огорченно кивнул и ушел. Не обращая внимания на пьяненьких дам у входных дверей, я вошла внутрь и впала в мгновенный ступор, чувствуя, как трудно становится думать. Я не ожидала того, что мысли опасно начнут путаться.

— Вот же хрень, — пробормотала я, снова выходя на улицу, догадываясь о причине известной «загадки», притягивающей внимание гостей. Ничего загадочного в простом заклинании наваждения не было. Я узнала это заклинание сразу, как только поняла, что не помню, зачем сюда пришла. Заходя, я думала об Алине, а оказавшись внутри, мысли спутались и это большая проблема. Заклинание довольно сильное, раз я уже у дверей застопорилась, чем дольше мы будем внутри, тем будет хуже. Пропустив выходящую из дверей женщину, я снова зашла внутрь и не озираясь по сторонам побежала к лестнице опустив глаза в пол, чтобы не было соблазна осмотреться.

Поднимаясь по лестнице, я сжимала свой кулон на шее и представляла четкий образ Алины, чтобы точно не сбиться с нужных мыслей. Сильно сконцентрировавшись на том, чтобы не поддаваться соблазну, я не заметила, как активировалась наша с Алиной немая связь. Я пришла в себя, когда резко свернула в коридоре и уверенно шла дальше, словно знала куда мне надо идти.

Связь пропала, когда я оказалась перед темно-красной дверью увитую нелепыми золотыми цветами. Я боялась прикасаться к вещам в этом «Золотом круге», но переборов себя, я несколько раз дернула ручку, но дверь не поддалась. Заперта изнутри.

«Алина, если ты там, открой дверь», — попросила я, несколько раз постучав по двери кулаком, чтобы подруга меня услышала. Я отошла чуть в сторону, когда дверь открылась и я заметила светящуюся прядь испуганной Алины. Зайдя внутрь, я закрыла за нами дверь.

— Ты в порядке? — сходу спросила я.

— Да, Тимур проходил мимо этой двери несколько раз, но он искал не меня. Он разговаривал с кем-то, — быстро затараторила Алина, запустив пальцы в светящиеся волосы.

Такое бывает: когда она набирает в себе магию, но не использует ее, а сдерживает, то магия распространяется по телу и иногда играет с ней шутки, то волосы засветит, то глаза и все в этом духе.

— Ты ничего странного в этом месте не заметила? — спросила я у нее, прислушиваясь к шуму за дверью.

— Вот, когда ты спросила, понимаю, что заметила и мне не показалась, — ответила она, переминаясь с ноги на ногу. — Думать. Тут очень сложно думать. Я двадцать минут борюсь с телефоном, чтобы тебе позвонить, но не выходит.

— На что это похоже? — уточнила я, оборачиваясь к подруге.

— На наваждение. Заклинание наваждения! Мне понадобилось несколько часов и один хранитель, чтобы до этого додуматься!

— Ты пришла сюда с мыслью отдохнуть и не заметила того, что тебе здесь все понравилось. Я зашла сюда с мыслью найти тебя и потеряла эту мысль в течение нескольких секунд. Все нормально, — успокоила я ее. Алина, как и любой человек, нуждалась в поддержке и одобрении.

Времени у нас не много, и потому взяв Алину за руку, чтобы мы не потеряться в этом бреду, я открыла дверь и вышла вперед, оглядываясь.

— Держимся за нашу нить, должно помочь не отвлечься, — сказала она, выходя за мной. — Если что, вытянем друг друга.

— Бежим, — прикрикнула я, поворачивая к лестнице.

И резко остановилась, когда мой взгляд упал на маленький рисунок черной птички на теле парня, отчего сердце тут же пропустило несколько ударов.

— Вася? — Алина потянула меня за руку в сторону лестницы, но я не сдвинулась с места. Блинчик старательно держалась за мысль, что нам пора уходить, и не смотрела по сторонам, а я отвлеклась сразу, как вышла в коридор и наткнулась на рисунок.

— Не может быть… — прошептала я, отпуская руку Алины и передав ей ключи. — Иди в машину, я сейчас.

Я чуть подтолкнула ее к выходу, но она не поддалась и округлив глаза, уставилась на того парня, у которого была эта татуировка. Это был Тимур. Он опустил глаза, и мы с ним встретились взглядом. Все вокруг остановилось, и я слышала только как гулко бьется мое сердце в ушах, заглушая весь мир за моей спиной.

Сорвавшись с места, я, как дикое животное набросилась на парня, толкая его в грудь. Вжав Тимура в стену, я надавила рукой на его шею, сильнее вдавливая того в стену.

— Откуда у тебя татуировка? — закричала я, приподнявшись на носочки.

— Отпусти, — кряхтел он не вырываясь.

Я слышала, как Алина сзади пискнула, но не подошла ко мне. В таком состоянии меня лучше не трогать.

— Откуда она у тебя? — снова закричала я, вжимая Тима в стену. — Откуда у тебя, черт возьми, эта татуировка?

— Алина, убери ее, — просипел Тимур.

Он все еще не пытался вырываться и просто стоял, вжатый в стену, красный, с руками, свисающими вдоль тела, которые вздрагивали иной раз, не боясь того, что я могу сделать.

Тим бесстрашно смотрел мне в глаза, и не понимал, что ходит по лезвию моего кинжала.

— Вам нужно уходить, — сказал он, когда я сильнее надавила на него. — Вася, для Корсака это игра. Просто уходи.

И передо мной встал очередной выбор: настоять и узнать, откуда у него эта чертова татуировка, или спасти наши с Алиной задницы. Я, естественно, выбрала второй вариант.

Переборов себя, я, резко убрав руку, смерила его злобным взглядом, пытаясь убедить себя в том, что сделала правильный выбор. Наши жизни ценнее того, с чем связан этот треклятый рисунок. Я смотрела на Тимура, схватившегося за свое горло, но не отступившего в сторону, не обезопасившего себя от возможного нападения с моей стороны и думала о том, где я ошиблась?

— Уходи! — сипло повторил он, не отрывая от меня взгляда. — Нет времени меня пожирать меня взглядом.

Я бросила на него быстрый, наверное, полный негодования, взгляд, отвернулась и спустилась вниз по лестнице, не выпуская руку Алины, которая вцепилась в меня мертвой хваткой. Когда мы сели в машину, мне стало дурно. Жутко хотелось плакать, а такое со мной бывало довольно редко. Сейчас меня будто на куски разрывало, как в старые, недобрые времена. Я чувствовала, как все то говно поднимается к горлу и душит меня. Снова.

Одна единственная слеза скатилась по моей щеке, я ее смахнула, почти ударив себя рукой. Выдохнув, я завела машину и быстро выехала за пределы этого ужаса.

— Я не требовала от тебя рассказать мне, откуда у тебя черный орел, но может все-таки расскажешь? — начала Алина, когда я вроде как немного успокоилась, но на самом деле я не успокоилась, а умело снова закопала и сдержала в себе все это дерьмо, чтобы оно не выплеснулось на окружающих меня людей. — Или ты мне не доверяешь?

Выезжая из этого притона, я даже не оглянулась на людей, собравшихся у входа и смотрящих вдаль, они быстро забылись в моей голове. Вывернув на дорогу, мы словно попали в другой мир — черный лес с редкими машинами, едущими навстречу, это место приобретало больше мистики, и лишь усугубляли моральные стенания моей гнилой душонки.

— Aquilae nigrae — это черный орел с латинского языка, — прошептала я, шумно вздыхая. — Когда мне было лет пятнадцать-шестнадцать, у меня были проблемы определенного характера, — на самом деле эти проблемы были всегда. Просто именно в тот момент я стала давать отпор. — Меня бесил человек, которого из меня растили. Я ненавидела все эти тренировки, зубрежки. Все эти «ты должна»! Я ненавидела магию и абсолютно все, что было с ней связано. В какой-то момент я достигла своего пика и бросила все: тренировки, уроки и прочую хрень, наплевав, что мама будет недовольна. — Я наконец-то решила выбрать себя. — У нас не было свободных денег, чтобы отправить меня куда-нибудь проветрить мозги и потому, когда мне сказали, что взяли путевку в лагерь в Боровом, я не удивилась, потому что только на это денег нам бы и хватило. Я охренела, когда приехала туда и поняла, что это непростой лагерь, а школа-интернат для «особенных» детей. Меня нагло обманули. — То было сложное время, потому что я буквально ненавидела себя и всех вокруг. Даже сейчас я понимаю, что тогда мама должна была прислушаться ко мне, а не поступать по-своему. Прислушайся она ко мне, возможно все сложилось бы иначе. — У меня к тому времени не было друзей. Никаких. А разговаривала я с набивными грушами, которые лупасила по вечерам. Мило, правда? Я была одиночкой и одна вела войну против мира. — Я боролась с самой собой, слишком поздно поняв, что это не я враг, а система которой руководствуется мама. — А в лагере я подружилась с двумя парнями, которые за короткий срок для меня стали лучшими, что очень поразительно. — Я всегда плохо сходилась с людьми, а после их предательства, стало еще хуже. Я сама себе не верю. — Они помогли мне снова полюбить то, от чего я отрекалась. Саймон и Зен Хадзис, — я заметила, как Алина удивленно обернулась ко мне. Все так реагируют на их имена. — Парни греки с отцом политиком и мамой лингвистом, объезжающие весь мир. Они оба маги. — Говорить о них, это тоже самое, что резать ножом по живому сердцу. Я не просто так никогда не рассказывала о них Алине. — У нас были планы. Грандиозные планы. Мы хотели горы свернуть. И самое страшное, что я могла сделать, так это поверить им. Поверить в нас. — Доверие — это то, чему невозможно обучиться. — И чтобы увековечить нашу дружбу, мы придумали этого черного орла, будто мы такие же независимые дети, которые были отвергнуты обществом. — По сути, лишь я одна была отвергнута. Мир любил их, но не меня. — А это было нашим рисунком, только у нас троих. Мы его сами придумали. — Тяжело вспоминать о том времени и очень страшно погружаться в старые воспоминания. — Все началось с Саймона, который внезапно порвал все связи с семьей после одного лета. Я провела там одно лето, а после перевелась в школу-интернат. На лето мы разъехались по домам, а когда вернулись все изменилось. Без понятия, что Саймона по голове стукнуло, но он с чем-то решил бороться, но с чем и против кого он собрался начать войну нам не объяснил. — Скоро я от мамы узнала, что Саймон не придумал ничего умного, как бороться против чего-то вместе с Андре, став его союзником. Она сказала мне об этом, когда я не вовремя зашла к ней в кабинет. Видимо она только рассказала об этом отцу Саймона, тот сначала плакал, а потом увидев меня, вскочил на ноги и с криком, он мне больше не сын, выбежал в коридор, хотя его пытались остановить. Маме пришлось объяснить мне, что происходит, ибо я сама попытались бы узнать, доставив ей неприятности проникновением на базу. — От него отец отказался, а Зену тяжело это было принять.

Саймон его брат, сводный, но родной в душевном плане.

— Что с ним стало? Со вторым братом?

— Не знаю, — честно ответила я. Возможно об этом знает мама, но молчит, а может и правда ничего не известно. — Мы тогда учились в интернате, и когда Саймон сбежал, Зена вскоре забрали родители и вроде бы он тоже сбежал. — Если Саймон игнорирует всех, то Зен избирательно бойкотирует только меня. Если перед Зеном я виновата, то я признаю это и не отрекаюсь, но перед Саймоном я не провинилась. Я наоборот помогла ему за счет себя, а он или не знает этого, или игнорирует. — Они бросили меня одну. Опять. Мир выплюнул меня, и они так же поступили со мной снова. А не говорила я тебе о них, чтобы не вспоминать и не делать себе больно. Я с трудом отошла от всего этого дерьма. Мне не хотелось вспоминать это снова, но тут появляется Тимур, которого я знаю уже давно, и оказывается, у него наша татуировка…

— Это дерьмово. Прости, что заставила тебя говорить. Блин, Вася, я тебя люблю, — Алина положила мне свою руку на плечо и сильно его сжала. Я улыбнулась ей и вытерла слезу.

— Корсак, — выпалила я имя, всплывшее в разговоре с Тимом. Я была ошарашена всем этим бардаком вокруг меня, что не обратила внимания на этот аспект. — О, Господи…

Вашу мать, я только что привела Корсака прямо к Алине! Сообщение было не предупреждением и не попыткой запугать, эта была приманка, после которой я должна была ехать туда, куда ему нужно, чтобы привести к ней!

— Мне кажется, или нас сейчас будут… — Алина не успела договорить, потому что я в зеркалах увидела приближающиеся машины.

Не успев избежать удара, я крепко схватила руль, и когда в нас врезались, мы от неожиданности вскрикнули. Наша машина пошла юзом, виляя по дороге. Выровняв машину, я бросила взгляд в боковые зеркала, и увеличила скорость, снова утопив педаль газа в пол, чтобы со спортивного режима рвануть с места. Коротко выдохнув и сев поудобнее на сиденье, я снова посмотрела в зеркала.