Легенда о царице. Часть четвертая. Пир царицы Нейтикерт

Василий Фомин

Накануне своей свадьбы царица Нейтикерт вынуждена срочно вести войска на юг для усмирения восставших племен, решивших, что Египет под управлением молодой царицы слаб и самое время не только скинуть гнет, но и завоевать богатую страну. Но Нейтикерт необходимо тщательно скрывать свое участие в военном походе, иначе это разрушит все ее дальнейшие планы… Месть за отца по-прежнему является для нее смыслом существования.

Глава третья. Львица и лев

— Что там, Тиби?

Черная фигура скользнула из шатра и вскоре вернулась.

— Гонец, царица, от начальника врат Юга.

Нейтикерт двинула пальцем. Откинулся полог и, полусогнувшись, вошел гонец и распростерся на полу, увидев живую богиню, привалившуюся ко льву и обнимающую его одной рукой за гриву. Лев молча, смотрел на него желтыми глазами, а богиня черными.

— О, повелитель Двух Земель…

— Воин, просто называй меня царицей и говори короче. И встань. Ну, хотя бы на колени.

— Царица! — гонец поднялся с земли, но остался на коленях. — Войско начальника Врат Юга разбито и не придет тебе на помощь.

— Разбито? Кем же? Неужели собрались в войско бабуины и гамадрилы?

— Восстала страна Уатуат и ее войско движется сюда на помощь кушитам.

— Где они?

— Уже высадились на берег и утром двинутся сюда.

— Как же ты смог добраться?

— Где крался вдоль реки, где плыл, а от берега бежал бегом.

— Бегом? Здесь два итеру.

— Я старался очень.

— Хорошо, иди. Постой!

Нейтикерт посмотрела на гонца, как-то не по-царски, а очень просто, как обычная крестьянка, разговаривающая у забора с соседом, хотя она вообще-то перебирала пальцами львиную гриву.

— Я не очень понимаю пристрастия мужчины, но, по-моему, они все поголовно влюблены в пиво. Мои секироносцы тащили с собой какие-то кувшины, судя по осторожности и нежности, с какою они с ними обращались, там пиво. Передай им мое приказанье с тобою поделиться.

Однако воина хватил столбняк, и он не смог сделать ни шагу от избытка впечатлений. С ним богиня говорила, как сестра с братом, ну может как старшая сестра. Секироносцы потащили беднягу к пиву, ухватив его за ноги. Только опростав полжбана, он посмотрел вверх на звездное небо и сказал звездам:

— Сегодня видел я богиню. Она со мной поговорила и угостила пивом.

У воина не было ну никаких сомнений, что царица Нейтикерт богиня: во-первых, — она выше его ростом, во-вторых, — прекрасней всех видимых им доселе женщин и, думал он, прекрасней всех, что он увидит после, а в-третьих, только у богини может быть такой голос. Какой? Да, вот такой вот… как у богини.

Меж тем его донесенье прибавило богине земных хлопот. Нейтикерт приказала созвать начальников отрядов.

— Вы хорошо сражались, воины, и хорошо им всыпали, сегодня утром мы бы их добили, но у нас хотят украсть нашу победу. От реки идет второе войско восставших уатуанцев и, если мы ввяжемся в битву с кушитами, нас зажмут и раздавят. Что скажете?

Начальники отрядов мрачно переглядывались.

— Ну, говорите. Кто что думает, пусть даже это будет глупость. Из многих глупостей, глядишь, и вылупится что-нибудь одно, но умное.

— Царица, схватки один против трех нам не выдержать. Может нам лучше уйти в саванны, пока противник спит?

— Нас все — равно настигнут через день иль два, негры привычней к саванне. К тому же мы не знаем ни дорог и ни источников. Это смерть.

— Может занять нам позицию у склона скал… нет, лучше на холме. Станем кругом, лучники и пращники внутри, и будем отбиваться, пока не придет нам помощь.

— Нет, помощи нам не будет. Откуда взяться ей? Вы что, на самом деле?

— Царица, а может напасть на них сейчас! Пока подойдут уатуанцы — мы этих перебьем изрядно.

— Да! Это мне очень нравиться! — встрепенулась царица, но тут же слегка сникла. — Но, но может да, а может быть и нет. Если напасть врассыпную, то перебьют они нас, а не мы, а если мы нападем строем, то они просто поразбегутся и скроются в ночи, а к утру соберутся снова в кучу.

Других предложений, пока не поступало. Все пытались переварить настоящее, которое им грозило гибелью.

— Так, я решила, как нам поступить. — сказала царица. — Сейчас тихо снимаемся со стоянки и идем навстречу уатуанцам. Они уж точно не ждут, что их атакуют. Пока кушиты проснутся и пока поймут, куда мы делись, нам надобно разбить уатуанцев, дать им и в хвост и в гриву, а затем закончить наши личные дела с кушитами.

Начальники замолчали, обдумывая приказание царицы.

— Царица, у нас много раненых. — произнес начальник копейщиков. — С ними — то что делать?

Теперь замолчала царица, о чем-то задумавшись надолго. Ей вдруг показалось, что это уже когда-то было, но она никак не могла вспомнить, когда и где. И главное не могла вспомнить, как тогда поступили. Может это было и не с ней, но явно она сейчас каким-то образом прикоснулась к прошлому и почувствовала, что от решенья и зависит то, как все разовьется дальше.

— Раненых возьмем с собой.

— Тогда не сможем передвигаться быстро.

— Я сказала: всех берем с собой! — повысила голос царица, но затем сказала обычным голосом. — Будем всех нести, пока сможем, а если… ну, если что… то лучше я сама… — царица махнула рукой, — В общем, все решено, идите поднимайте войско! И тихо мне! Не дай вам боги брякнуть или звякнуть или грякнуть — сама убью на месте.

Небо на востоке серело. Справа и слева обозначились стены ущелья.

По дну его двигалось войско. Впереди шла Нейтикерт со свернутым знаменем на плече. Рядом с ней шли высокие негритянки со щитами, закинутыми за спины и копьями, лежащими на плечах, далее двигались секироносцы, затем копейщики с огромными щитами. Далеко впереди крались лучники. То и дело, то спереди, то сзади подбегали гонцы с донесеньями.

Кушиты просыпаются.

Кушиты оглядываются в недоумении.

Осматриваются и спорят.

Уатуанцы просыпаются.

Кушиты двинулись в погоню.

Уатуанцы выступают. Кушиты приближаются.

— Царица, мы не успеваем. Либо оставить раненых, либо…

— Да знаю я! Все я знаю! — раздраженно сказала царица. — Не надо, мне сообщать об очевидном!

Она остановилась, опустив голову вниз, и некоторое время так стояла. Наконец на что-то решилась.

— Оставить и убить — одно и то же. Кладите всех, кто идти не может, кладите их на землю. Видят боги, я не хотела этого.

Нейтикерт оглядела своих воинов. В предрассветной серости люди казались тенями, бесплотными духами.

— В последний момент кто поможет своим товарищам?

Воины застыли, не шевелясь.

— Кто поможет мне?

Люди слегка попятились от царицы, не поднимая на нее глаз.

— Я что, сама все это буду делать?

Никто не поднял глаз.

— Хорошо. — сказала царица. — Я все сделаю сама.

Нейтикерт подняла глаза к гаснущим звездам и что-то прошептала. Затем подошла к первому воину с перебитой голенью и вытащила свой нефритовый нож.

— Как твое имя, воин, я навсегда хочу его запомнить.

— Амени, великая царица. Меня зовут Амени.

— Ты храбрец, Амени, ты очень хорошо сражался, но смерть пришла за тобой сегодня. Она идет по пятам, и она стоит перед тобой. Амени, ты можешь выбрать ту, которая тебе по нраву больше.

— Царица, тут нечего и думать — мне, прямо-таки до смерти, очень нравится та, что стоит передо мной, совсем как в нашей песне.

— А ты не только храбрый воин, ты и учтивый кавалер, Амени. — улыбнулась царица. — Не бойся, я сделаю все так, что ты и не заметишь. — ты только закрой глаза.

— Я знаю, царица. Я во время битвы это все видел. Ты настоящая богиня. Богиня смерти!

Нейтикерт встала перед лежащим воином на одно колено и закусив губу приставила нож к правой стороне груди воина…

— Постой, царица…

— Не можешь помогать, так хотя бы не мешай. — Нейтикерт подняла ладонь. — трусливое животное!

Ладонь царицы пошла вниз, но начальник лучников схватил ее за запястье. Нейтикерт вырвала руку и гневно взглянула на военачальника.

— Нет, подожди, моя царица, я тут вот подумал…

Нейтикерт остановилась. Перед ней стоял несколько побледневший, а может это просто так казалось в предрассветных сумерках, начальник лучников.

— Говори, говори, что ты там подумал и если хоть что-нибудь найдется, хотя бы чуть-чуть получше, хоть на мизинец лучше моего решенья, мы так и поступим.

— Я думаю, что так. Думаю, что именно так, я и придумал. Если на то будет твоя божественная воля, пошли нас, всех лучников, назад, то есть навстречу кушитам. Мы поступим так, как ты нам велела днем — будем обстреливать их с расстоянья, не ввязываясь в бой. Поверь мне, повелительница, им очень долго придется догонять тебя.

— Но тогда, если не будет прикрытия нам из лучников, нам придется под градом стрел идти в атаку на уатуанцев.

— Там, впереди по ущелью, есть поворот. Вы просто ждите их с этой стороны и сразу атакуйте.

— Да, это может получиться, но только если у них нет разведки.

— В ущелье от разведки толку мало — и так ясно — враг впереди. Выманите ее за поворот и сразу перебейте.

— Что ж так и поступим. А с ранеными все-таки что делать?

— Пусть остаются здесь. Мы их затем с собой прихватим, если на то будет богов воля.

— Решено! Амени, придется подождать тебе со смертью.

— Я буду ее ждать, царица, но если нам оставят, хоть какое-нибудь оружие, ждать будет веселей. Драться можно и одной рукой и стоя на одной ноге. Когда подойдут кушиты, мы вдвоем-втроем, может вчетвером, но хоть одного-то сможем уложить. По крайней мере, не придется покорно подставлять под нож горло.

Уатуанцы догадались выслать вперед разведку. Но царица Нейтикерт первой достигла поворота в ущелье и лично залегла меж сорвавшихся сверху желтых глыб в засаду, прихватив с собою Зушу и десяток воинов с двумя копьями каждого.

Разведчики, не особенно таясь, прошли мимо камня, за которым сидела, скорчившись и подтянув колени к подбородку Нейтикерт, с бумерангом в руке. Рядом, тесно прижавшись к ней и к камню, сидели и лежали воины. Одного даже прижали щекой к открытой груди царицы, и он сидел ни жив, ни мертв, имея перед самым левым глазом крупный сосок, торчавший вверх, словно от возбужденья. Возможно, так оно и было, по-крайней мере Нейтикрт, сидящая в засаде, выглядела очень довольной и почти счастливой. По крайней мере, губы ее улыбались

Вскоре разведчики, увидев впереди войско, побежали обратно и столкнулись нос к носу с вышедшей из-за глыбы царицей Черной Земли. Это было настолько дико и неожиданно, что они остановились на всем скаку.

— Не меня ли ищете, верные мои? — спросила царица не без доли кокетства. — Вот это вам за верность.

Царица сделала резкий взмах и бумеранг, скользнув над самой землей, сухо стукнул по чей то голове. Из-за глыб вылетели копья, и почти каждое нашло цель. Схватка была короткой.

Войско уатуанцев повернуло за поворот. Солнце уже поднялось над горизонтом, небо уже наливалось густой синевой, но здесь в ущелье от обрыва еще тянулась длинная тень. Воины шли успокоенные наличием впереди разведки, которой в наличии уже и не было, и очень уж неожиданно заметили странную картину.

На желтой глыбе сидела, подтянув к подбородку колени, черноволосая девушка в черном платье и мечтательно смотрела в небо, не обращая внимания на подходившее войско. Изволила она его заметить только шагах в тридцати. Мечтательность из ее образа сразу же тихонько удалилась, и девушка поднялась в полный рост, оказавшийся весьма немалым. Опиралась неизвестная, но рослая девица, на странно изогнутый черный лук. Все уставились на это новоявленное чудо. А черноволосое созданье, строго посмотрев на воинов, обратилось к ним со следующей речью:

— Привет вам воины! Вы меня не узнали? А между тем я ваша царица и кроме прочего всего я повелитель Двух Земель, я — Гор, а так же я — Сын Ра и властитель Черной Земли, жизнь мне и здравие и сила, но это так все, между прочим. Упор мы сделаем на том, что я царица Нейтикерт, о которой говорят, что она из живых делает мертвых, а затем мертвых оживляет. Вот это самое я с вами и хочу произвести, по-крайней мере часть первую всего.

С этими словами пышноволосая девица спокойно натянула лук и выпустила стрелу, которая благополучно воткнулась в чье-то горло. Воины на мгновение оторопели от подобной наглости, а у некоторых даже и зародились кое-какие опасения. Мало ли что. И самые худшие из них тут же получили подтвержденье.

Черноволосая ведьма воздела вверх руки и громко закричала:

— Вы, демоны путей подземных! Вы, те, чьи имена непроизносимы! Вы, чудовища двенадцати ночных часов, явите мне, богине мертвых, мои подземные войска.

И войско мертвецов явилось в мир! Откуда-то прямо из ничего, вдруг поднялось и развернулось знамя, с которого на всех глянул черный шакал и радостно оскалил зубы в предвкушении битвы. В тени обрыва, прямо из земли, поднимались шеренги мертвецов, ну а кого же еще — царица-то взывала к мертвым, и, глухо стукнув сомкнутыми щитами и выставив копья, двинулись на битву с живыми.

Уатуанцы начали пятиться, и царица захохотала, как и должна хохотать подземная царица — густым и низким хохотом. Всем окружающим вдруг показалось, что хохочет не одна царица, ей вторят голоса из мира тьмы и уж точно жутко хохотал шакал, сверкая красным глазом с боевого штандарта. Оттуда же, из-под земли, еще поднялся лик богини Нейт и сурово глянул из под сведенных бровей. Затем, высокомерный и надменный, сокол Гор взлетел над войском мертвецов. И уже венцом предыдущего всего было явленье огромного черногривого льва, вскочившего на глыбу рядом с царицей и издавшего рык сбивший, с ног первые ряды войска.

Не происходило бы это действие в ущелье, все войско тут же разбежалось бы, но царицу видели и слышали только передние ряды. Они в ужасе шарахнулись назад и надавили на задние ряды, которые не очень понимали, что там приключилось и не имело представленье о войске восставших мертвецов и услышавшее только львиный рык

.Все смешались в плотную кучу. Передние ряды, от ужаса их обуявшего, сопротивления практически не оказали, и первый удар войска Нейтикерт был страшен. Уатуанцев выкашивали рядами. Египтяне спешили перебить их до подхода кушитов и работали как жнецы в поле, постепенно зверея от вида крови. Царица на сей раз участия в битве не принимала, а продолжала хохотать жутким хохотом и воины из личной охраны уже с ужасом смотрели на свою царицу, словно лишившуюся разума. Они не очень удивились бы, если б вдруг царица Нейтикерт обернулась львицею Сохмет, и кинулась бы в битву раздирая в ярости тела. Совсем бы не удивились. Они даже этого и ожидали.

Передние ряды, шарахаясь назад и сбиваемые в массу давящим на них противником, спотыкались, падали, и египтяне кололи их копьями и молотили с жутким хряском булавами куда попало, но предпочтительно по голове. А полубезумная царица кричала так, что перекрывала крики ужаса и ярости.

— Эй, воины, вы войны хотели?! Вот вам война! Чего ж вы так орете? Ужели не по нраву? Нет, теперь уж ешьте! Ешьте, ешьте, ешьте! Жрите, сколько влезет, а что не влезет, я сама запихну вам в глотки, чтоб вкус войны запомнили надолго. А я еще пройду по всем селеньям, чтобы и дети ваши немного откусили и передали своим детям это восхитительное чувство вкуса!

В конце концов, схватка дошла до тех рядов, которые были не в курсе происходящего. Точнее сказать она не дошла, а просто передняя часть войска уатуанцев была истреблена начисто, а задние ряды поняли лишь то, что битва началась и идет почему-то не в их пользу. Так что теперь схватка только началась, а до сего момента была бойня. Движение египетских шеренг сразу же замедлилось, тем более, что они во время резни потеряли строй. Вскоре оба войска перемешались, и общая масса не двигалась ни вперед, ни назад.

Нейтикерт перестала кричать и молча, смотрела на битву, часто оглядываясь назад, в ту сторону, откуда приближались кушиты и где оставались ее лучники. Затем, снова оглядывала поле боя, чутко вслушиваясь и ловя общий настрой. Пока обе стороны дрались ожесточенно, ни в чем, не уступая друг другу, впрочем, последнее выраженье крайне неуместно. Не уступая, враг врагу — так будет более приемлемо. Нейтикерт решила, что время ей вступить в бой и столкнуть неустойчивую глыбу битвы, в ей необходимую сторону. Она уж потянула из ножен меч, но последний раз взглянув назад, увидела бегущих воинов, но как-то медленно бегущих. Это бежали раненые воины и некоторых поддерживали или несли на руках.

— Госпожа моя, — склонился перед камнем, на котором стояла царица, лучник. — начальник Хаемусет послал меня предупредить, что кушиты уже близко. Пока мы еще их сдерживаем, но стрелы на исходе.

— Хорошо. — спокойно ответила царица. — Беги обратно и передай ему, чтоб отступал сюда. Пусть бежит бегом.

Нейтикерт вновь оглядела битву. Египтяне все-таки сомкнули ряды щитов и медленно теснили противника. Чуть поднажать и враг побежит. Но вместо помощи будет удар в спину.

Подбегали лучники. Перед царицей склонился Хаемусет.

— Много ль стрел осталось?

— Совсем мало, госпожа.

— Так соберите камни для метанья.

Нейтикерт опять задумалась. Вновь появилось ощущенье, что это уже где-то было. Что-то очень уж похожее. Где? С кем? Когда? Вдруг невидимый кинжал ударил ей прямо в сердце, разорвав его знакомой болью. Царица вскрикнула и закрыла лицо ладонями. Из груди рвался крик страдания.

— О, боги. — прошептала она сквозь стиснутые зубы… — Я увидела. Там все было так же!

И закричала:

— О, отец мой! О, мой супруг!

Хаемусет и Зуша со страхом смотрели на царицу тело которой сотрясала дрожь.

— Тебе плохо, госпожа моя? — робко спросила Зуша.

Нейтикерт посмотрела сверху. И заговорила.

— Мы кушитов сдержим, прикройте только стрелами нашу атаку, а вы, лучники, всеми силами наваливайтесь на этих. Оружия валяется довольно. Во что бы то ни стало, строй прорвите. Иначе все мы увидим сейчас глаза смерти.

Царица спрыгнула с камня на миг, блеснув оголившимися бедрами, и обнажив мелодично зазвеневший меч, пошла навстречу наступающим кушитам.

Зуша с девушками-воинами кинулась за ней и пыталась закрыть щитами.

Вперед вырвался лев и семенил перед царицей легкою трусцой.

Секироносцы побежали следом, окружая царицу с боков. Над ними пролетели с гулом камни и осыпали строй черных воинов. Царица раздраженно отстраняла закрывающие ее щиты. Она, не мигая, смотрела вперед и глухо произносила какие-то слова, которые никто не мог понять, но от которых всем слышавшим их становилось не по-себе. И первый кушитский воин, наткнувшийся на этот взгляд, застыл и более не шевелился. Его толкнули сзади, и он упал вперед ничком. Второй упал на колени и закрыл глаза руками. Третий вскрикнул и лишился чувств. А далее началась битва.

Все воины кушитов устремлялись к царице, но почему-то вокруг нее всегда оставалось свободное пространство, стоило Нейтикерт повернуться лицом, как от нее все шарахались назад, словно воинам в лицо дул сильный ветер. Царица пользовалась своим взглядом как щитом, а мечом пользовалась именно как мечом. С боков ее прикрывали «черные собаки», работающие копьями, как осы жалами и как змеи ядовитыми зубами… И секироносцы почувствовав вдруг рядом со своей царицей невиданную силу, работали секирами, словно рубили в нильских зарослях ивняк.

Но всегда впереди всех был ее лев, воспитанный царицей еще маленьким котенком и защищавший ее с малых лет, ибо он, ни от кого не видел в мире, ни добра, ни ласки, как только от своей любимой царицы. Он, конечно же не знал, что она была царицей, но он видел почести, которые ей воздают другие, и знал, что она необычное существо в этом мире, но и это для него было не важно, — он защищал бы ее и без всяких почестей. Просто первые ощущения, что он познал в этом мире, это были ласки Нейтикерт, и он точно знал, что это существо есть богиня, и он с радостью отдаст за нее свою жизнь. Он был очень рад, что может раздирать тела, ломать хребты, перекусывать артерии, ее защищая. Он испытывал яростный восторг от сознания того, что сейчас он ее защищает, он был очень благодарен судьбе, что наконец-то он может быть ее полезен. Отбивая копья, направленные в царицу, могучими лапами, и принимая на себя удары, предназначенные ей, он чувствовал полное блаженство, что этот удар получил он, а не она и чем болезненней был удар, тем выше оказывалось блаженство — ведь он принял за нее такую боль. За нее, за такое необыкновенное существо. Боги есть не только у людей. Они имеют место и у львов, только в отличие от людей львы в них никогда не сомневаются и с благодарностью принимают от них все. Даже страдания.

Понеся весьма ощутимые потери, кушиты, наконец, поняли, что им не стоило ввязываться в ближний бой. Они чуть разорвали дистанцию и в полной мере стали использовать свои длинные копья с широкими лезвиями. Египтянам с секирами теперь пришлось несладко, и Нейтикерт пришлось отступать, придерживая своего льва левой рукой за гриву. Так, огрызаясь, они пятились, пока не соединились с основным войском. Они уже почти продавили строй уатуанцев и вот-вот должны были оказаться с другой стороны ущелья. Конечно, все равно перед ними оставались бы оба войска, но в такой теснине, сражались только первые ряды и не так уж важно, сколько там их сзади. В этом и состоял план Нейтикерт. Царица начала пробиваться к передней линии битвы, что оказалось непростым делом. Воинам передалась вера льва в то, что их царица самая настоящая богиня, и они старались мягко затереть ее в середину.

— Пустите, меня! Вперед меня пустите! — Нейтикерт настойчиво пыталась протиснуться на линию сражения.

Однако воины, проявив пассивное непослушанье, наоборот, всячески затирая и закрывая царицу.

И тут в ущелье, со стороны реки, показался еще один отряд. Египтяне, уже почти пробившие строй уатуанцев, остановились. Их вновь начали плотно обволакивать со всех сторон. Спасенье, поманив, обернулось гибелью. К Нейтикерт пробились Хаемусет и Певасер.

— Что же делать? Положение отчаянное, царица. — сказал начальник лучников, вытирая кровь с проткнутой копьем щеки.

— Отчаянное?

Царица уставилась тяжелым взглядом на своих военачальников.

— Где ты отчаяние увидел? Ты, Хаемусет, об отчаянии и понятия не имеешь. Ты его ни разу в жизни не встречал! И ты, Певасер, так же. Ты разве здесь один против войска? Ты разве безоружен? Разве вас уже убили?

Военачальники переглянулись.

— Но…

— Я спрашиваю — вы решили умереть еще до смерти? Вы побеждать сюда пришли или стонать в отчаянии?

— Командуй, жизнь, здравие и сила.

— К стене! — взмахнула мечом Нейтикерт. — Пробиваемся к стене. Надо прижаться к ней спиною, тогда врагов станет как бы вдвое меньше. И собирайте все копья, что попадутся по дороге и все стрелы, все секиры и все камни. Все собирайте! Будем до конца драться! Не бойтесь, воины, — богиня с вами! Мне просто надо чуточку подумать.

Царица указала направление атаки и попыталась ее возглавить, но воины образовали в направлении удара плотную массу, заслонив ее со всех сторон.

Далее случилась вещь совершенно невероятная и невозможная — царицу подхватили на руки и понесли. Нейтикерт это страшно рассердило, она закричала, извиваясь и брыкаясь:

— Пустите! Пустите меня! Что вы делаете, воины! Это смертельный грех — хватать своими лапами богиню. Я вас всех сейчас сама поубиваю!

Она и вправду треснула по некоторым головам мечом, но плашмя. Нет, меч у нее, конечно же, не выхватили, а просто кто-то сжал ее кисть на рукояти своей ладонью, и царица проследовала в таком виде, с поднятым вверх мечом, к обрыву, где ее бережно опустили на землю, а богиня сгоряча надавала окружающим вполне реальных и земных оплеух.

Конец ознакомительного фрагмента.