Досрочник

Василий Тресков, 2019

Ироническая проза Василия Трескова неоднократно получала высокие оценки на российских и международных литературных конкурсах, публиковалась в периодической печати, издавалась отдельными книжными сборниками. В 2011 году Василий Тресков был удостоен почетным дипломом за первое место на лучший юмористический рассказ международного конкурса «Жизнь прекрасна!», проводимого чеховским международным обществом в Германии. В 2012 году рассказы вошли в число призеров на конкурсе посвященном памяти Василия Шукшина, который проводился Союзом писателей Вологодской области. В 2014 году Василий Тресков был признан победителем в номинации «Юмор», во всероссийском конкурсе Российского Союза писателей, и награжден дипломом Национальной литературной премии «Писатель года 2013». В том же году, как победителя конкурса, Российским Союзом писателей была издана его книга иронической прозы «Человекоискатель». Новеллы автора пронизаны любовью к жизни и призывают радоваться каждому новому дню, при любой погоде. В данный сборник вошли последние повести и рассказы автора.

Человеческое безлюдье

Рождественская байка

Чего-чего, а народу в Москве хватает. С этим добром — никакого дефицита. Греби экскаваторами — не выгребешь людские завалы в метро. Автомобилей на улице больше, чем людей. Не проехать, не затормозить. Пробки-очереди. И некуда от очередей не спрячешься — пойдешь в универсам с утра пораньше, а там тебя уже очередь поджидает. Свернешь в безлюдный, вроде, кругом не души. Но только зайдешь в МФЦ за справкой, и там неисчерпаемые людские залежи обнаружишь. В больнице — толпы больных, на торжественных приемах столпотворения заслуженных деятелей, в торговых центрах — толпы покупателей, на вокзалах — пассажиров больше чем поездов, в общем, куда не пойдешь, и без тебя народу хватает. Переизбыток людского ресурса на квадратный метр земли. Плотность — 40 человек на квадратный метр, то есть, на одном метре — 39лишних людей. Как умещаются, сказать трудно, видимо, как акробаты, друга у друга на головах стоят, образуя цирковые пирамиды. Не город, а цирк, с жителями акробатами. Многоэтажные башни растут, как трава, а жить все равно негде. Канализационные трубы с трудом перегоняют продукты физиологической деятельности, электроэнергия накаляется в проводах от напряжения, на кладбищах мест не хватает, но население в мегаполисе не убывает.

Удивляешься порой, за какие средства живут все, если заводы и фабрики давно из города вывели, а по городу в дневное время шастают тысячи лишних людей, пытающихся урвать жизненное пространство за счет ближнего. Это посредники и акционеры, мошенники разных мастей и квалификации, бомжы, футбольные фаны-профаны, девушки на вызов, и прочая масса, живущая на проценты выгоды.

Среди них затесался Хрюков. У него друзей — целый мешок визиток. Мобильник от звонков разрывается круглые сутки, друзья то на пьянку, то на гулянку, то на свадьбу, то на день рождения приглашают. Всем он нужен был как менеджер престижной строительной фирмы. Все было в его руках, и евроремонт за полцены, и вагонка для сауны, и камин на дачу, и кирпич для гаража и даже унитазы с музыкальным сливом — все мог устроить Хрюков. Как день рождения, то столько друзей вдруг объявляются. Все пьют, закусывают за его счет, и славят, как звезду Голливуда. Но сгорела фирма в прямом и в переносном смысле вместе с деньгами и документами. Учредители с миллионами за рубежом оказались, а он вдруг оказался должником и виноватым за все. Не работы, ни денег, и даже паспорт сгорел. только долги нагорели в баснословные суммы — если их выплачивать то жизни не хватит, которая поставлена на счетчик и тикает часовой механизм мины замедленного действия.

И стало кругом безлюдно, словно на выгоревшем пепелище. Ни души кругом в многолюдном городе. Вроде, с виду Хрюков — тот же прежний человек, но без паспорта, денег и работы. А потому, с точки зрения многолюдия, не человек, а обертка от сникерса, брошенная в яму с дерьмом. От него бывшие друзья — проценты, шарахаются, словно воняет от него, чем-то не хорошим. Вокруг него пустыня Гоби в метро, в час пик. Кричи не кричи — помогите — никто не слышит. Кругом — безжизненное пространство — как лунный кратер, как звездная галактика без человеческой души. Трубки бросают, мобильники выключают, увидев его номер. Все стали недоступны и отдалены непрошибаемой стеной равнодушия. Вокруг него пустыня человеческая, словно он не в центре Москвы, а в безлюдной тундре. Кругом народу — не продохнешь, а на душе безлюдно, кругом пески Каракумов, населенные лишь клещами, скорпионами, змеями и прожорливыми грызунами.

Ни одного человека на горизонте брел он по этой каменной пустыне, где он один среди многолюдия. На улице ни души, одни прохожие. Вроде живые существа, на людей похожие, а все мимо бегут. Куда деваться-жить противно, умереть — не оригинально. Такие, как он, мрут пачками на дню. Под поезда в метро бросаются, нарушая график движения и создавая дополнительные неудобства для пассажиров и очереди в морги за получением выдачей тел.

Хрюков был человеком сознательным и не любил другим доставлять неудобства, можно было почтальоном устроиться, или грузчиком в магазин, жизнь она то — всюду, терять ее глупо и безрассудно, другой не будет.

Видит, как на улице, на Кутузовском, двое отморозков с физиономиями каннибалов, тащат девчонку с русой косичкой, в черный «мерседес», с тонированными стеклами и заляпанными грязью номерами. Напрасно она кричит в многолюдии: «Помогите»!

Кругом людская пустыня Сахара — никто не слышит, никого нет, кроме прохожих, и потому все проходят мимо, словно в параллельной плоскости. Хрюков там одинокий путник. Спотыкаясь через многолюдие, обмотав руку брючным ремнем с железной бляшкой, отбил девчонку от двуногих приматов из каменных джунглей.

— Спасибо, говорит девчонка, оправившись от шока. — Вы меня спасли, я думала, что такие мужчины, только в кино бывают, в телесериалах по пятницам. Но вы за геройство будете награждены, у меня дедушка в мэрии большой начальник.

Они обменялись визитками. Димка посадил ее в такси за свой счет, и пошел на биржу труда очередь занимать за пособиями. Но там народу, как в районной поликлинике — не продохнешь, в какую дверь идти — не понятно, везде очереди, вместо ответа — рычание. Пришел домой и на голодный желудок посмотрел новости натощак. Там сплошные катастрофы, убийства и ограбления. Тошно, аж, жить не хочется в этом многолюдии. Лучше уж сразу в тундру уехать оленей пасти. И вдруг, в дверь позвонили. Стоят трое с протокольными лицами. С такими лучше не встречаться в неофициальной обстановке.

Конец ознакомительного фрагмента.