Труп

Василий Новгородцев

Сборник рассказов о разном, девять штук. Темы в основном печальные: кризис среднего возраста, одиночество, Советский Союз.

Оленька

Оленька лежала на мягкой пуховой подушке, наблюдая за пылинками, дрейфующими в рассекающем спальню пополам луче солнца. Она улыбалась пухлыми губами, нежилась, лёжа обнаженная поверх одеяла, вдыхая морозный январский воздух, что проникал в комнату через открытое настежь окно.

Оленька повернулась, посмотрела на спокойное лицо мужчины рядом. Он лежал на спине, неподвижный, большой, красивый. Оленька улыбнулась и ему.

Стопы коснулись холодного линолеума, она села и потянулась. Приятно хрустнули локти, позвоночник. Размяв шею, она встала, прошла на кухню. Холодильник был пуст, для завтрака ещё предстояло поработать. А все потому, что поленилась приготовить еду с вечера.

Она включила чайник, подождала, пока забурлит вода, сделала кофе. Растворимый «три в одном» был ее самым любимым напитком во Вселенной. Наполнив кружку кипятком, поставила ее в поросшую льдом морозилку и направилась в ванную. Проходя рядом с мирно лежащим на кровати мужчиной, подмигнула.

С любопытством глядя в зеркало на свои длинные светлые волосы, большие глаза, принялась чистить зубы, напевая: «Оленька, Оооленька. Оленька? Оленькаааа! О.о.олееенька». Русский она знала плохо, кроме своего имени — лишь несколько фраз, что не помешало вчера подцепить Марка. Высокий, красивый он клюнул мгновенно, стоило ей в танце немного потереться об него.

— Пайэхольэ камнь э, — неловко ворочала языком Оленька, но Марк сразу понял приглашение.

Выходя, она не забыла включить прибор, что занимал место ванны и представлял собой высокую стеклянную кабину со множеством трубок и значительно усложнял гигиенические процедуры — принять душ было негде.

Вернувшись в ледяную кухню, Оленька отпила уже остывший кофе. Сидя за столом, болтая стройной ножкой, она смотрела на покрытый толстым слоем блестящего снега подоконник. Осталось всего пара месяцев, потом командировка закончится, ее отзовут. Она будет скучать, местное население ей очень нравилось. По крайней мере нужно прихватить с собой побольше кофе.

Живот тревожно заурчал. Оленька голодала уже пару дней — все никак не везло.

Допив холодный кофе, она тяжело вздохнула, подошла к кровати. Мужчина лежал без движения. Оленька схватилась двумя руками за волосатое запястье, потянула, и тело упало, гулко стукнувшись затылком о холодный пол. Кряхтя, сетуя на слабые мышцы, она доволокла Марка до ванной, не без труда затолкала в стеклянную колбу. Нажала несколько кнопок на пульте рядом с раковиной.

Сверху и снизу выдвинулись, подвинув труп, широкие, острые ножи. Она нетерпеливо наблюдала, как скрюченное тело — мышцы, органы, кости Марка — измельчаются, превращаются в однородную массу внутри огромного блендера. Оленька проглотила слюну.

Получившуюся красно-серую жижу засосало в трубку отсека фильтрации, и дальше — в диспенсер. Уже сорок минут спустя у ног Оленьки лежали спрессованные, завернутые в фольгу брикеты.

Живот снова призывно заурчал.

Оленька сложила брикеты с Марком в морозилку — этого ей хватит на неделю или даже больше, если не жировать. Оставив один кирпичик на столе, она взяла чайную ложечку, аккуратно раскрыла фольгу. Придётся есть тёплым, но зато аромат — чудный! Погрузив ложку в плотную массу, она зачерпнула кусочек и с нетерпением отправила в рот.

Гоняя по языку питательную желешку, Оленька глядела в окно. На ветку сосны напротив приземлился снегирь, толстый, краснобрюхий. Оленька улыбнулась и ему. Она будет скучать по этой диковинной фауне. На ее планете таких интересных зверей нет.