Клан Медведя. Книга 1. Медвежонок

Василий Маханенко, 2022

Смерть для верховного мага всегда была лишь мелким недоразумением – после седьмой реинкарнации начинаешь по-другому относиться к этому процессу. Так, незначительная задержка в планах. Однако он забыл главное – когда планы мешают более сильным существам, за это следует наказание. Очередная смерть не принесла облегчения – его сослали в другой мир, в чужое тело, но самое страшное – ему оставили память только последнего перерождения. Всё, что маг знал или чему учился раньше, оказалось недоступно. В таких непростых обстоятельствах остаётся сделать выбор – либо выгрызать зубами место под солнцем, либо сложить лапки и сдаться. Лег Ондо не привык отступать – в клане Бурого Медведя отродясь трусов не водилось. Если бороться, то до конца. Если сражаться, то до последней капли крови. Главное – разобраться с правилами нового мира, его особенностями и понять, каким образом здесь действует магия. И тогда никто не скажет, что младший из Медведей недостоин места в этом мире!

Глава 3

Пауза затягивалась. Ни Ингар, ни Баркс не спешили пояснять, что только что произошло и почему представитель императорской семьи свободно разгуливает по нашему дому. Понимая, что таким образом меня запросто могут игнорировать до самой моей старости, я решил взять инициативу в свои руки.

— Мне объяснят, что происходит? О какой службе идёт речь? Или нужно будет как-то выкручиваться самому?

— Выкручивалка ещё не выросла, — пробурчал Баркс, но тем не менее посмотрел на вождя. — Глупо отпускать его без пояснений. Как бы бед не наворотил.

— Глупо… — повторил Ингар, витая мыслям где-то в другом месте. — Глупо было принимать дар. Лучше умереть, чем попасть в долги к Гадюкам. Хорошо! Что случилось — уже не исправить. Оставьте нас!

Пятеро высохших стариков, числившихся советниками вождя, поклонились и удалились прочь. По тому, как быстро они это сделали, не оставалось сомнений — побежали всем докладывать, что собственными глазами видели шестого претендента на престол. Ингар проводил их тяжёлым взглядом и вздохнул — руки давно чесались выгнать взашей эту немощь, но клан не поймёт. Советники всегда стояли подле вождя.

— О том, почему между кланами Гадюки и Бурого Медведя издревле идёт война, ты почитаешь в архивах, сейчас на это тратить время не будем. Вкратце скажу, что три сотни лет назад мы стояли у трона, являясь правой рукой клана Львов. Пришли Гадюки, и с тех пор о Львах никто не помнит. Как и о нас. Тех, кому посчастливилось остаться в живых после резни, сослали сюда, лишив всех привилегий. Официально клан Бурого Медведя является изгоем. Если бы не руда, с нами вообще никто бы дел не имел. Эта информация о том, какое место в общей иерархии мира мы занимаем и к чему ты должен быть готов.

Ингар замолчал, подбирая слова, а у меня кусочки мозаики начали складываться в общий узор. Понимая, что навлекаю на себя беду, я всё же уточнил:

— Поэтому у нас нет самоходных устройств? Нам их просто не продают?

— Личное распоряжение третьего Императора клана Гадюк, — подтвердил Баркс глухим голосом. — Изделия, носящие клеймо клана Паука, запрещено продавать, сдавать в аренду или дарить клану Бурого Медведя любому члену не императорской семьи. Это закон существует уже полторы сотни лет. Ровно на столько мы отстаём в развитии от всего мира.

— Хорошо, мы изгои. Но раз так, то за полторы сотни лет о нас вообще забыть должны, тем более Гадюки. Мы должны спокойно жить в своей глуши и тихонько развиваться. Откуда Ландо тебя знает?

— Расскажешь? Или мне доверишь? — Баркс посмотрел на Ингара. Вождь тяжело вздохнул и продолжил рассказ:

— Закон империи гласит, что обучением отпрысков занимается каждый клан самолично, за исключением случаев, когда тот получает доступ к мане. Таких отправляют в учебные заведения, где пять лет учат общаться с духами-хранителями и пользоваться своими способностями. Мне… Я оказался единственным среди пяти детей своего отца, кто получил клеймо. В шестнадцать, сразу после инициации, отец накопил денег и отправил меня в столицу. Прямиком в Академию при императорском дворце. Противостоять этому древнему правилу не может даже Император. Духи-хранители взбунтуются.

Вновь пауза, что позволила мне вклиниться с вопросом.

— Что такое клеймо? О нем говорил боец Гадюк, когда исследовал убитого охотника. О чём речь?

— Об этом. — Едва ли не впервые за всё время нашего знакомства Баркс не стал отнекиваться и искать причину, почему он не собирается отвечать на мой вопрос. Старик снял куртку и закатал рукав рубахи. У меня непроизвольно взлетели брови — на плече шамана горели яркие красные цифры: 10/25.

— Первая цифра — сила магии. Вторая — максимальный уровень доступной мне маны. Тотем дарует нам способности, но берёт за их использование плату, причём за каждую способность своя цена. «Дубовая кожа», например, стоит одну ману, «Мощный удар» — уже три. Эти цифры появляются после инициации, и изменить их практически невозможно. Во всяком случае — не с нашими ресурсами. Восстанавливается мана сама за какой-то промежуток времени или подпиткой от силового камня.

— Получается, сила магии — это коэффициент, усиливающий действие способностей? — догадался я. — Ты сильнее в десять раз, чем погибший охотник?

— Мозги у тебя есть, это хорошо, — кивнул Баркс и вернул одежду на место. — Эти цифры — страшная тайна. Если тотем дарует тебе ману, никому и никогда их не говори. Даже Ингару или мне. Я стар, мне уже не страшно открыться. Внук, не тяни волка за яйца. Мне нужно его ещё готовить к жизни в большом мире. Как-то этот момент мы упустили.

— Все пять лет я учился в одном классе с Ландо Сликом. На пятом курсе мы поцапались, и я его едва не прибил. Состоялся суд, Ландо требовал извести наш род окончательно, но его отец решил иначе. Меня одарили…

Ингар непроизвольно бросил взгляд на соседнюю дверь. Меня туда не пускали, но я уже знал — там находится сокровищница клана, а хлипкая на вид преграда способна выдержать удар разъярённого медведя.

— Ему на вид всего тридцать — тридцать пять, — опешил я. — Тебе же…

Ингар грустно ухмыльнулся.

— Мне пятьдесят пять. Столько же, сколько и Ландо. Закон гласит, что от дара члена императорской семьи нельзя отказаться. Наказание — смерть. Тот же закон гласит, что ценность дара должна быть соразмерна статусу одариваемого. Мне были дарованы рудники — раньше они принадлежали империи. Наш тотем удовлетворился таким подарком и обязал меня служить Императору до конца жизни. Тебе даровали стреломёт — запрещённое для нашего клана оружие. Но Ландо имеет право на такое нарушение. Твоё счастье, что тебе ещё нет шестнадцати — из-за стреломёта тотем мог отправить тебя на службу лет на десять, не меньше. Но инициация смоет все обязательства. Ландо это знает, и это меня бесит. Я не понимаю, зачем он поступил таким образом. Почему не подождал. Он явно не забыл, как тридцать лет назад я возил его мордой по грязи. Зуб даю — хочет отомстить, но уже через тебя. Так что тебе придётся несладко, и ничего с этим поделать я не могу. Закон суров, но это закон.

Признаться, такого я не ожидал. Если то, что рассказал Ингар, правда, то Император моего прошлого мира был и не таким плохим существом. Для того чтобы выдумать закон, обязывающий любого человека срываться с родных мест и бежать на службу, нужно изощренное чувство наглости. Но куда хуже то, что кланы безоговорочно подчинились странному требованию. Откуда такое раболепие?

— С этим законом не всё так просто, — шаман решил пояснить, явно заметив моё замешательство. — Если тотем решит, что дар не соответствует статусу одариваемого, то член императорской семьи получает наказание. Начиная от штрафа и закрытия способностей до смерти. За последние пятьдесят лет духи-хранители убили десять Гадюк, решивших, что они выше закона. Так что правом призвать на службу пользуются нечасто. Дорогое это удовольствие, даже для императорской семьи.

— А каким образом Ландо очутился в нашем доме?

— Путевой камень, — Баркс указал на плиту в центре зала. Я замечал её и раньше, но не придавал значения. — Каждый клан, когда закладывает основу своего дворца, обязан вставить в главный зал путевой камень. У членов императорской семьи имеется устройство, позволяющее путешествовать по таким камням за считанные секунды. Если добавить к этому ещё и способность их тотема «Скрытие», позволяющую бесследно растворяться в тенях, можно смело думать о том, что шпионы Гадюк присутствуют на совещаниях всех кланов. Мало кто уже об этом помнит — новых кланов давно нет, но те, кто сам стоял рядом с троном… Эх. Больше всего бесит в изгнании то, что нам даже нормальный водопровод нельзя сделать. Приходится по старинке — вёдрами.

— Зато это закаляет наш дух, — отрезал Ингар. — Довольно думать о том, чего никогда не будет. Наша задача выжить и дать детям образование. Этим мы и займёмся. Ждите здесь, я сейчас приду.

Ингар отправился в сокровищницу, а я по-иному посмотрел на странный камень в центре зала. Получается, что в этом мире есть телепортация, пусть и достаточно урезанная, привязанная к конкретному месту. Это открывает широкие горизонты для тех, кто владеет магией. Главное — вспомнить, как этим всем пользоваться, потому что память меня подводит. Экспресс-анализ путевого камня не принёс ясности в принцип работы — никаких силовых линий, тайных ниш под магические булыжники или каких-либо подпиток. Вообще ничего. Просто кусок камня.

Вернулся Ингар и протянул мне небольшой блокнот.

— Чековая книжка. Завтра я съезжу в город, распоряжусь, чтобы на твой счёт перевели двадцать тысяч кредитов. Этого хватит, чтобы купить себе нормальную одежду и то, что нужно студентам. Через одиннадцать месяцев тебя должны отпустить, так что не трать понапрасну на всякие безделушки. А то я знаю — как только молодёжь дорывается до города, у них мозги сносит от вседозволенности. Лег Ондо… Сын. Тебе предстоит тяжёлое испытание. Надеюсь, ты выдержишь его с честью и вернёшься домой живым. Баркс, готовь его к походу. Времени почти не осталось.

— Я вернусь… отец. Бурые Медведи не пожалеют, что я являюсь частью их семьи, — заверил я и пожал крепкую руку Ингара. Впервые с момента моего появления в этом мире вождь назвал меня сыном, а я его отцом. Это могло ничего не значить, а могло значить вообще всё.

Старый шаман уволок меня в своё логово, и вокруг меня забегала целая толпа женщин. Меня измеряли, стригли, брили, заглядывали в зубы. Принесли одежду, и мои брови вновь устремились вверх — я и не подозревал, что у нас в клане есть такая ценность. В моих грубых, покрытых мозолями ладонях оказалась практически невесомая рубашка, сотканная из такого гладкого материала, что она с лёгкостью выскальзывала прочь. Я непреднамеренно сжал это белое чудо и ужаснулся, ожидая если не затяжки, то некрасивые складки. Каково было моё удивление, когда рубашка осталась идеально выглаженной и целой. Старшая женщина цыкнула на хихикающих девочек и пояснила:

— Это шёлк вальмирских пауков, его просто так не порвёшь и не сомнёшь, да и грязь от неё отскакивает враз. Стирать в проточной воде.

— Нечего пустословить здесь! Отдаст служанкам и голову себе забивать всякой ерундой не будет. Он сын вождя, а не пальцем деланный крестьянин, — пробурчал Баркс, и до меня дошло, что я совершенно не знаю о том, как правильно жить в большом мире. Здесь, в пограничье, с этим просто — есть лес, в нём гоблины, ходи в удобной скрытной одежде и надейся на то, что жители леса тебя не заметят. Если что — сам себе повар, портной, кузнец. Всему этому учили как Лега, так и меня. Вот только оказалось, что цивилизация находится где-то там, в стороне, и как выживать в её центре — я понятия не имел. Придётся полагаться на опыт из прошлой жизни, хотя большую её часть я занимался подготовкой к свержению Императора, а не встречами в светских кругах.

После того как отряд женского пола оставил меня в покое, сделав заключение, что ничего лучшего с моим внешним видом сделать не удастся, я попал в загребущие руки Баркса. Шаман начал издалека, постепенно подбираясь к самому главному — что и как устроено в империи, куда мне можно ходить, куда ни под каким предлогом нельзя, что я могу говорить, что нет, как одеваться и как часто принимать ванну. Всё то, что любому ребёнку должны были рассказывать с самого младенчества, мне пытались донести за считанные часы. Естественно, что ни о каком удобоваримом обучении речи не шло — Баркс скакал с одной темы на другую, зачастую путаясь в собственных словах. Единственное, что я уяснил, — клан Бурых Медведей находится в катастрофическом состоянии. Нас не просто изгнали из цивилизации, нас буквально опрокинули назад в развитии, загнав в тёмные доисторические времена. В то время, когда весь мир пользуется автомобилями, поездами и даже телефонами (это такие устройства связи), мы скачем на лошадях и добываем железную руду кирками. На мой взгляд — это перебор. Лучше бы клан и вовсе уничтожили, чем доводили до такого состояния. Причём не нас одних. Волки, Рыси, Лисы — все соседи находились на одном уровне развития с нами. К тому моменту, как в дом шамана влетел испуганный стражник и сообщил, что за Легом явились люди из клана Гадюки, я твёрдо решил, что сделаю всё возможное, чтобы исправить текущую ситуацию. Эти люди дали мне второй шанс на жизнь, и я собираюсь отплатить им тем же. Но для начала нужно разобраться с текущей проблемой — одиннадцатью месяцами службы на Ландо Слика.

Когда я вышел от шамана, меня ждал сюрприз — во дворе стоял автомобиль. Признаться, это немного выбило меня из колеи — Баркс и Ингар умудрились так меня накрутить, что я на полном серьёзе рассматривал возможность того, что мне придётся добираться до места службы если не пешком, то верхом на коне. О том, что Ландо прикажет клану Рыси прислать за простым мальчишкой свой автомобиль, и мыслей не возникало. Тем не менее он был здесь. Вместе с водителем явился сопровождающий — обладатель синего клейма треугольной змеиной головы. Дождавшись Ингара, гость протянул ему бумагу:

— Лег Ондо поступает на службу в подготовительный класс императорской Академии. Вот приказ о зачислении. Оплата обучения за счёт приглашающей стороны.

Впервые в жизни я видел, как вождю клана отказал дар речи. Глаза отца (отныне я решил называть Ингара именно так) округлились, он пытался что-то сказать, но либо не хватало воздуха, либо звуки не могли выйти из горла. Целую вечность, продлившуюся несколько секунд, он не знал, что и сказать. Наконец, с шумом выдохнув воздух, отец кивнул гостю и, развернувшись, скрылся в своих чертогах. Медведю требовалось совладать с эмоциями. Вот и всё прощание.

Всю дорогу до города Наргон, центра нашей провинции, мой сопровождающий молчал. Что было вполне объяснимо — большую часть стокилометрового пути нас трясло так, что с трудом удавалось удержаться на месте. Дороги в наших краях явно не подходили для современных машин. Лишь ближе к Наргону тряска прекратилась. Автомобиль смог набрать хорошую скорость, а я облегчённо выдохнул — скудный завтрак останется на месте, а не разлетится по внутренностям автомобиля. Лесной дикий пейзаж за окнами сменился на что-то обжитое. Вначале на стандартные деревни, такие, как наша, затем начали появляться двух-трёхэтажные здания, а когда мы подъехали к самому городу, мне пришлось приложить все усилия, чтобы не уподобиться отцу. Ибо я попал в совершенно иной мир. В мир камня, металла и стекла, переплетаемых в столь замысловатых комбинациях, что у меня сердце на мгновение замерло, не веря, что такое вообще возможно. Даже в императорском дворце моего прошлого мира не было здешнего разнообразия и великолепия архитектуры. И это, нельзя забывать, всего лишь один из двадцати провинциальных центров. Что же тогда творится в столице?

Повсюду сновали автомобили, имелись зоны для прогулки людей, сами люди оказались одеты в такие разноцветные и опрятные одежды, что на них запросто можно было купить половину нашей деревни! Ещё и на пару коров денег останется! Шёлковая рубаха, которую я считал клановым достоянием, здесь являлась чем-то естественным и обычным — пока мы ехали по городу, я заметил нескольких мужчин в чём-то похожем. Практически у всех имелось при себе оружие. Шпага, сабля, длинный нож, на худой конец. Стреломётов видно не было.

Меня привезли к огромному зданию, возле которого сновали целые толпы народа. Стоило открыть дверь, как в нос ударили запахи цивилизации, отчего всё очарование города сошло на нет. Смрад стоял страшный. Причём я никак не мог определить, чем конкретно пахло. Казалось, что здесь намешано всё — нечистоты, пот, грязь, перегной, тухлятина и страшная духота. Местные не обращали на это никакого внимания, но у меня, жителя лесов, даже голова разболелась от такого амбре. Завтрак, умудрившийся пережить путешествие по ямам, срочно запросился наружу, и я облокотился о машину, борясь со спазмами. Моё состояние не осталось незамеченным. Сопровождающий протянул мне белоснежный платок.

— Прижми к лицу — так будет легче.

Я подчинился и едва не «поплыл» от удовольствия — запахи никуда не исчезли, но их заглушило благовоние. Платок пах сладкими цветами с горькими нотками муската. Запах был резкий, но довольно приятный.

— Спасибо! — произнёс я сквозь ткань, стараясь не отрывать её от лица ни на миллиметр.

— Тебе нужно привыкать к запахам, — огорошил меня сопровождающий. — В столице их ещё больше. Тем более в Академии. Каждые тридцать секунд отводи платок в сторону и делай короткие вдохи носом. Вначале два-три, затем возвращай платок. Пока мы ждём поезд, тебе нужно привыкнуть к нашему воздуху.

Поезд? Слово было мне уже знакомо — Баркс успел рассказать об огромных скоростных повозках, двигающихся по двум стальным полосам. Если там будет трясти так же, как в автомобиле, лучше я до столицы пешком дойду. Хоть цел останусь.

Я не стал делиться своими мыслями с бойцом клана Гадюки. Вместо этого я начал действовать по предложенному им алгоритму. Вначале дела шли ужасно — организм бунтовал и требовал возвращения домой. Но с каждой минутой время без платка всё увеличивалось и увеличивалось, пока я свободно не смог дышать чудовищным на вкус воздухом. Голова всё ещё болела, но хотя бы меня перестал подводить желудок. Сопровождающий оценил мои успехи и совершенно неожиданно вполне дружелюбно спросил:

— Поезд отходит через три часа. Ты голоден?

Мне в буквальном смысле пришлось прикусить язык, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Например, с чего такая доброта Гадюк к Медведям? Не отравить ли меня желают? Вместо этого я лишь кивнул, решив сыграть роль провинциального простачка, очарованного городом. Это оказалось несложно — Наргон действительно мне нравился. Раньше.

Рядом с огромным строением, что мой сопровождающий назвал «вокзалом», находился ресторан. Воздух внутри показался мне гораздо чище, да и шума здесь было на порядок меньше. Только когда мы уселись за стол, я понял, что всё это время морщился от непрекращающегося гвалта. Снующий туда-сюда народ постоянно с кем-то ругался, спорил, что-то доказывал. К такому был привычен я-маг, но не я-Лег.

— Вопрос можно? — Мне показалось логичным, что после еды очарованного городом подростка могло развезти достаточно, чтобы он позабыл правила приличия. В этом обществе первым всегда должен говорить старший. Либо по возрасту, либо по статусу. Сидящий напротив меня мужчина удовлетворял обоим условиям, так что я должен был заткнуться и молчать в тряпочку. В обворожительно пахнущую тряпочку.

Рассчитал я всё правильно — тряска по нашим ухабам тоже далась мужчине нелегко, так что он кивнул, не сделав мне замечание.

— Вы же со мной до самой столицы? Скажите, а как мне вас называть? Сопровождающий? Гвардеец клана Гадюки? Или лучше вообще не обращаться и делать вид, что вас не существует? Какие на этот счёт правила?

Мужчина улыбнулся. На самом деле он мне нравился — достаточно открытое лицо уверенного в собственных силах человека, никаких видимых изъянов или уродств. Особенно очаровывал взгляд. Если у отца и Ландо он приковывал к месту и требовал подчинения, но здесь читалось что-то отеческое, лишённое заносчивости. На вид ему было лет сорок, на я уже понял, что в этом мире внешности доверять нельзя.

— Разумный вопрос, — кивнул он. — Называй меня Геодар.

— Просто Геодар? Без клана? — удивился я. Фамилия в нашем мире ценилась высоко — она могла объединять несколько кланов. Например, моя — Ондо — была и у Бурых Медведей, и у Гризли, наших далёких северных братьев.

— Поступая на службу в клан Гадюки, гвардейцы отказываются от своего родного дома. У меня есть только имя и порядковый номер, но его тебе знать не положено, — пояснил Геодар. Судя по потемневшему лицу, я затронул больную для него тему. Ума хватило её не развивать, но пометку я себе сделал. При случае нужно будет расспросить сведущих людей о том, что происходит с кланами гвардейцев после того, как их оттуда выдёргивают. Судя по реакции — ничего хорошего.

На этом разговор как-то сам собой свернулся. Геодар замкнулся и сосредоточился на еде. Я последовал его примеру и в очередной раз испытал разочарование — еда показалась мне отвратной. Никакого натурального вкуса, зато обилие масла и добавок. Как по мне — только мясо испортили такой готовкой.

На поезд мы явились за полчаса до отбытия. Это действительно оказались сцепленные между собой повозки, стоящие на железных рельсах. Нас разместили в двухместном купе, и когда поезд тронулся, я испытал невероятное облегчение. Никакой тряски и близко не было. Поезд шёл плавно, словно лодка по спокойному озеру. Какое-то время я сидел у окна, наслаждаясь проносящимися мимо пейзажами, но потихоньку монотонное движение укачало, и я уснул. Мне даже вроде как снилось что-то приятное, но детали выветрились от резкого толчка. Я разлепил глаза и увидел нахмурившегося Геодара. Убедившись, что я проснулся, мой сопровождающий выглянул за прикрывающую окно шторку и тут же её прикрыл, на всякий случай отскочив от окна. Вид у мужчины был озабоченный.

— У тебя же стреломёт в чемодане, верно? Доставай и заряжай, он тебе сейчас пригодится.

— А в чём дело? — Напряжение передалось и мне. Я быстро извлёк оружие и зарядил барабан.

— Бандиты, — коротко бросил Геодар.

В этот момент поезд резко затормозил, отчего мы чуть не врезались в перегородки. Судя по звукам из соседних купе, такими ловкими оказались далеко не все пассажиры. Где-то впереди раздался взрыв, послышались истерические крики, плач, красным светом загорелись лампы, слишком поздно предупреждая об опасности, а в довершение общей картины из вентиляционных отверстий повалил едкий дым. Геодар был выше меня и стоял практически вплотную к воздуховоду — едва вдохнув туман, он рухнул на пол, закашлявшись в страшном приступе. Точно такой же кашель послышался со всех сторон, и я не придумал ничего лучшего, как замотать себе лицо тряпками и рухнуть на пол — дым досюда не доходил. Паника накрыла наш вагон — кто-то носился по коридору, кто-то продолжал верещать, кто-то кашлял. Я даже услышал звук разбивающегося стекла и несколько удаляющихся криков — кто-то выпрыгнул из вагона. И поверх всего этого гвалта раздался громогласный голос, идущий, казалось, из каждой стены:

— Дамы и господа, говорит новый командир поезда. Все желающие пережить сегодняшний кошмар, приготовьте ценные вещи и банковские чеки. Оружие вышвырните в коридор, чемоданы откройте для проверки. Если вы выполните все требования, то сможете покинуть поезд живыми и здоровыми. Если нет — нам придётся забирать ценности силой. Возможно, даже с вашего трупа. Предлагаю не доставлять друг другу неприятностей. У вас две минуты для принятия решения. Время пошло!