Волшебник по залету. Книга третья. Магия крови

Василий Лягоскин

Закрытая от Содружества планета. Средневековье, которое судорожно пытается построить новый мир на обломках трех цивилизаций. Может, здесь пригодится что-то еще от одной, земной, русской ее части?…

© Василий Лягоскин, 2021

ISBN 978-5-0053-2012-4 (т. 3)

ISBN 978-5-0053-2009-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Олег Громов, собиратель

— Ну, не такой уж я и голый!

Буйство молодого темперамента погасло почти так же быстро, как вспыхнуло в груди Олега Громова — попаданца в закрытый мир Самах, начинающего мага и просто человека, который только что счастливо избег гибели.

— Причем не один, — процедил он сквозь зубы, — целый выводок в двадцать с лишком детских душ с собой сюда приволок. Так ведь?

Увы — никто ему внутри не ответил. А ведь парень уже привык советоваться, или просто беседовать с Помощницей — Машенькой, или Марией Павловной. Так он называл весьма эффективный артефакт, изготовленный в каком-то их высокотехнологичных Миров Содружества, который попался ему первым здесь, в чужом мире, и практически за ручку вел его поначалу по новой жизни. Артефакт, который создатели наделили восемнадцатью технологическими возможностями, сравнимыми для обычного человека с Земли с магией. Среди них Олег с трудом определил бы что-то главное. Все было в тему, и всеми возможностями Машеньки он беззастенчиво пользовался — и защитой, какую поискать, и атакующими возможностями, и запасом знаний технической направленности. Ничего этого теперь не было, а была пустота в груди…

— Ну, и снаружи тоже, — еще раз повторил он уже переиначенную фразу про голого короля, — а это непорядок.

Непорядок этот можно и нужно было исправить в течение минуты; а с новыми возможностями Олега Громова, и вчетверо быстрее.

— Или даже еще скорее, — решил Олег, перешагнув через две полосы пожитков, которые (полосы, а не пожитки) сам же и создал, нарезая круги вокруг бота, нависшего над черной, безжизненной землей.

Этот факт — то, что длинный, метров шестидесяти на глаз, цилиндр, который и перенес его новую команду сюда, за полсотни километров от взрыва термоядерных, и ЭМИ-бомб, не упал на грунт, и не продавил его своей многотонной тушей — означал, что бот не погиб. И это было первым положительным моментом с начала их бегства от дворца Хозяина развалин, ныне усопшего.

— А еще, — добавил Олег, — разнесенного на молекулы теми самыми взрывами — вместе со своим дворцом. А вторая хорошая новость — что я уже не голый.

В том круге, а точнее, овале вещей, отмечавших его недавние метания вокруг бота, лежали целые кипы комбинезонов. Он за прошедшие дни успел одарить ими многих — и сквайд искателей, и десяток орков, которые принесли ему клятву верности («На крови, между прочим!», — отметил один из потоков его сознания); теперь вот и до него самого дошла очередь.

В комбинезон он вполз, или даже впрыгнул, или влетел — если смотреть со стороны — в доли секунды. Не потому, что так уж стеснялся двух десятков очень внимательных взглядов, провожавших каждое его движение. Шесть из них «расстреливали» его с земли; остальные — детские — от дверцы бота, так и оставшейся открытой. Проводя ладонью по груди, и завершая этим процесс одевания — теперь комбез стал вместе с ботинками единым целым, подстроившимся под его фигуру — он одновременно призвал к жизни меню нейросети. При этом чуть-чуть зябко повел плечами — представил вдруг, что его видоизмененная, ставшая неотъемлемой частью организма, а прежде безуровневая нейросеть «Универсал» тоже не выдержала удар ЭМИ-поля, и сейчас не откликнется.

Но нет — меню послушно открылось перед лицом на первой странице — там, где размещалась информация о состоянии имплантов сети. А таких было ровно двенадцать, и два из них — отвечающие за пси-способности Носителя, и возможность защиты от таких же атак — развернулись полностью. Больше того — они сейчас показывали превышение максимальной, стопроцентной отметки! Первый на десять процентов с лишком, а второй, защитный, на сорок!

Как это могло быть? Олег сам не понимал, и спросить было не у кого. Впрочем…

— Почему это не у кого? Вон же, она — Мария Павловна — стоит! Одна в шести лицах!

Увы, он подступил к старшим ребятам, чьи тела вкупе с разделенным сознанием Малого Помощника, вытащили из подземелья во Дворце Фаркада Албама, Хозяина развалин, более мелких детей, чтобы убедиться — Машеньки больше нет. По крайней мере, в орке, который и выступил вперед с самым независимым, каким-то напыщенным видом. Он еще и нагнуться успел когда-то, и оружие подхватить. Это был один из парных клинков самого Олега Громова. Артефактный, и очень опасный. Прежде всего, для чужих рук.

Олег сразу предупреждать орка об этом не стал. Решил чуть повременить — поглядеть, какие претензии этот юный, но очень здоровый орк предъявит ему. Громову, если кому непонятно — разумному, который фактически спас вот этого громилу, небрежно помахивающему чужим оружием. Олег еще успел убедиться, что и магическое зрение не покинуло его. Что в клинке вдруг «проснулось» что-то невероятно злое, представшее для него черными жгутами магических линий внутри стали. Которая внешне больше напоминала обычную заготовку под клинок.

Подсказать о том, что эта болванка, где две стороны лезвия были одинаково тупыми, орку мог сам Олег, ну и Маша — если хоть что-то от нее осталось в этих шестерых ребятах. В орке определенно не осталось ничего — иначе он не размахнулся бы, не предъявляя никаких претензий, и не попытался достать оружием Громова.

Тот отступил на пару шагов — быстрее, чем лезвие, ставшее в долю секунды абсолютно острым, пронзило ту точку, где только что находилась голова Олега. И оно не остановило свой стремительный росчерк — как бы ни желал этого орк! Недоумение, а потом и ужас, только начали проявляться на зеленом лице этого свирепого, только что самодовольного юноши, теперь жалкого и беззащитного на вид. Трансформация эта так и не завершилась. Потому что клинок, не останавливаясь, вывернул мощную ладонь орка, и рассек его шею; внешне так легко, и аккуратно, что показалось — это тень, или фантом оружия сейчас чиркнул в пространстве.

Но в следующее мгновение голова слетела с широких плеч, и на черную землю плеснуло двумя потоками крови — мощной от нижней части тела, и совсем хилой от головы с обрубком шеи.

Застыли все — и Олег, совсем не ожидавший такой развязки, и пятерка перед ним, и дети в провале толстой двери бота. Только сам орк, точнее, его две части, уже мертвые, издали неприятные звуки — с такими они падали, и катились по выжженной стихиями земле.

— Чего это он?! — с некоторым недоумением прошептал Олег, все еще в ожидании, что внутри ответит Маша.

Она и ответила — но со стороны, устами той самой человеческой красотки с черными смоляными волосами, которая так напоминала ему кого-то…

И опять нить узнавания ускользнула от него, уступив место изумлению. Потому что девушка, выступившая впереди двух пар — эльфиек, и гнома с гномой — заявила на чистейшем русском языке, с русской же основательностью; как припечатала:

— Собаке собачья смерть!

— За что ты его так? — поинтересовался Олег, в долю секунды оказавшийся рядом; через голову орка, попавшуюся на пути, он просто перешагнул.

— Да так…, — неожиданно смутилась девушка, только что проявившая незаурядное хладнокровие, — есть за что. Ну что, Олег, какие теперь будут указания?

— Ты точно Маша? — осторожно поинтересовался Громов, — вся?

— Немного от прежней осталось, от Нетты, — чуть поморщилась девушка.

— Нетта… Нетта…, — пробормотал Олег так, словно пробовал это имя на вкус. — Нетта-Антуанетта. Была такая известная личность в нашей истории, если помнишь — Мария-Антуанетта. Кажется, королева чего-то там. Так что с полным правом можешь называться Марией. То есть, Машей.

Маша улыбнулась, чуть кивнув, а Громов, напротив, нахмурился. Потому что почувствовал — затылком, наверное, или одним из магических своих чувств, пока не понятых — что далеко, от центра развалин, надвигается какая-то угроза. Он повернулся, и убедился уже глазами — и обычным зрением, и магическим. Там, в месте ядерных взрывов, к которым прибавились удары орбитальной бомбардировки, зарождался очередной ураган. Так Олег понял по завихрениям черной пылевой тучи, которую было видно даже отсюда, за полсотни километров от того места.

— А может, уже и ближе, — повернулся он опять к Маше, и другим подопечным, — вы понимаете, что это означает? Когда вся эта туча с бешеной скоростью доберется до нас?

Говорил он теперь на общем — том, которым пользовались в Содружестве и, соответственно, в убежище Хозяина. А ответила опять Маша, тоже на понятном всем языке:

— Самые быстрые частицы радиации — гамма там, и альфа, наверное — уже пронеслись, рассеялись в Лесу. А вот все остальное сюда принесет. И выжжет здесь все до основания.

Маша сейчас явно оперировала не очень обширными познаниями Олега Громова в области ядерной физики. Но в главном она не ошибалась! Ураган — если он доберется до этой двухкилометровой полосы, окаймлявшей развалины — засеет тут все смертью.

— А еще раньше сметет тут все на hren! — добавил он; и тут же скомандовал, — и чего стоим?! Бегом все таскать внутрь! В первую очередь еду! У нас там куча голодных детей ждет, и неизвестно, какие запасы в корабле есть!

О том, чтобы попробовать поднять в воздух бот, и отогнать его подальше от опасности, он даже не мечтал.

Гномы тут же побежали к тонкой и длинной полосе, которую Амбар, тот самый костюм арамских пауков, в долгие минуты своей агонии «усеял» золотыми блюдами и кувшинами. Большая часть из них все еще парила кушаньями, словно только что приготовленными на очагах. Но что это была теперь за еда?! В основном вываленная, или вылитая на черную землю; пусть не перемешанная с ней, однако вряд ли пригодная к использованию. Сам бы Громов, наверное, не стал бы питаться вот таким, собранным с земли ладонями гномов…

— Стану — куда денусь?! — одернул себя Олег, — да и не все там размазалось по поверхности земли. А на остальное смотреть не буду. Как и думать о том, что ем — вон там, в боте, за столом.

Он бросил быстрый взгляд в сторону открытой двери — из нее как раз на плотную поверхность нейтральной для Леса и развалин территории спрыгивал один из парнишек. Тех, кого можно было принять за одного из его давних, еще детдомовских приятелей. В общем, с виду обычный человеческий пацан. А следом и второй спрыгнул. Как понял Олег, до них тоже донеслись его слова, с важностью их, с ничем не прикрытым смыслом.

— Ну, и правильно, — решил он, — пусть помогают! Только…

Он уже громче озвучил еще одно замечание, или предупреждение:

— Только вот в эти зеленые пятна постарайтесь не вляпаться — спасать сейчас нет времени. А ты, Маша, — это уже не так громко, только для Помощницы, — сбегай на ту сторону (он махнул на тушу бота); там должны быть те самые мешки с пайками, которые Артан с ребятами для нас приготовил.

Маша кивнула, и направилась почему-то прямо к открытой двери бота, аккуратно перешагнув через ближайшее зеленое пятно на грунте. Но это Громов отметил уже краешком сознания; оно, кажется, не успевало сейчас за его стремительным движением. А рывок этот Олег сделал к той самой точке, где и закончился его недавний бег с «худеющим» быстрее мысли Амбаром. Там, как он предположил, должны были валяться самые «вкусняшки» из тех полутора сотен кубов имущества, что костюм арамских пауков собирал тысячи лет. Почему там? А Олег ответил — себе, естественно:

— Потому что он начал собирать их, возможно, именно там, где и был создан — в мире, где царили магические технологии. А значит, есть вероятность найти еще один такой же костюм… ну, или хотя бы какую-то его копию…

Наверное, это все же было не голословное предположение начинающего мага; просто его взгляд — один из потоков сознания, которыми он не научился еще пользоваться по-настоящему, в полную силу — отметил что-то похожее, и сейчас сумбурно доложил подсознанию. Которое, в свою очередь, и привело его к искомым предметам. Они действительно лежали практически в самом конце длинной, на километры, череды вещей самых различных форм, размеров и назначений. И представляли собой не свернутый в рулон кусок ткани, сотканной магическими пауками, а обычный с виду комплект одежды.

— Ну, обычным он не может быть по определению, — постарался успокоить себя Олег, наклоняясь к тому предмету, что венчал собой горку одежды — широкому поясу из толстой кожи, — иначе зачем бы его положили сюда, рядом с другими артефактами — явно магическими.

Взгляд его пробежался по продолжению этой дорожки из вещей — в обратном недавнему бегу направлении. Там действительно лежали какие-то странные на вид статуэтки, широкие кольца и совсем непонятные вещицы, по большей части буквально фонившие изнутри магической энергией. И только вот эта кучка обычной с виду одежки лежала скромно, не сверкая внутренней аурой, и тем самым выделяясь на общем фоне.

Ремень, кстати, был неожиданно легким — несмотря на то, что вместе с ним Олег поднял к глазам сразу несколько предметов, закрепленных на нем. Это были две какие-то поясные сумки, такое же количество фляжек, или баклажек — плоских, емкостью, на вид, по литру каждая. Ну, и пара кинжалов присутствовала; с виду совсем простеньких, без единого камня на рукоятях и ножнах.

Олег попытался вытянуть из ножен один из клинков. Для этого ему пришлось зажать подмышкой жезл, который он так и не выпустил из рук. Увы — кинжал его усилиям, а это с учетом нужных имплантов, и изученной базы «Абордажника» уже пятого уровня означало многое.

— Если, конечно, его вообще в принципе можно достать, — чуть остудил Громов собственного хомяка, который внутри — там, где раньше делил место рядом с Помощницей, сейчас все усердней потирал лапами; чуть не пищал от предвкушения, — может, это просто болванка, приваренная к ножнам?

Точно так же не пожелали открыться поочередно и обе сумки, и фляжки, и второй кинжал. Да и на самом ремне Олег не обнаружил никакого крепления — словно он должен был срастись прямо на поясе нового владельца. Олег попытался пристроить его на собственной талии. Подошел, можно сказать, не оказался коротким. Только вот срастаться не пожелал. Так же, как и пропустить внутрь одного из своих составных частей магический щуп Громова. А это уже о чем-то говорило!

И тогда Олег предпринял тот самый способ, что посоветовала ему когда-то Маша для привязки прежнего костюма.

— Конечно же, кровь! — решил он, — а если не получится, то придется по старинке, мешками.

Это он так подумал о сборе и переноске в бот трофеев, а точнее, его законного имущества. Трофеями они были раньше — в момент, когда он примерял костюм арамских пауков. Острый предмет был у него один. Точнее, вокруг их валялось великое множество, но лишь за одним не нужно было делать лишний шаг, и наклоняться. У жезла были острые кончики креплений, которые прежде удерживали громадный артефактный камень. Вот одним из таких зубчиков Громов и полоснул по собственному запястью. Вообще-то его кожа, усиленная соответствующим имплантом, должна была выдержать, не поддаться с первой попытки. Но только не в том случае, когда того пожелал сам Олег. Запястье «украсилось» длинной царапиной, тут же заполнившейся кровью, и Громов поспешил приложить рану сразу ко всем артефактам, которыми он посчитал поочередно, по мере привязки — пояс, обе сумки, баклаги и парное оружие. А потом облегченно рассмеялся от радости. Даже не пробуя открыть, или как-то по иному использовать эти предметы, он понял, что процесс привязки действительно имел место быть; что артефакты теперь только и ждут его приказаний.

— Которые еще надо уметь отдавать — с чувством, так сказать, с толком, и с расстановкой!

Это он вспомнил свой опыт «общения» с Амбаром — не самый успешный поначалу, и наладившийся только методом проб и ошибок. Сейчас же времени на них не было. Только на самые простейшие, основные.

— Время, — бросил он все-таки взгляд на горизонт, который за неполную минуту, которую он провел, пытаясь призвать к жизни артефакты, потемнел еще гуще, — что с ним связано?… Ага — Кремлевские куранты, лондонский Биг Бен. Точно! Ты будешь Биг…

Так он обратился мысленно к левой поясной сумочке, и тот каким-то образом откликнулся на это имя, или кличку — словно собака, которую почесали меж ушей.

— А ты, соответственно, Бен, — еще одна мысленная команда, и такая же щенячья радость, — давай, принимай в себя вот это.

Теперь мысленный посыл был обращен к жезлу, крохотный кусочек которого был отмечен его кровью. И жезл послушно исчез! Точнее — его послушно поглотила сумка, Бен! И так же, в единый миг, исполнил другую команду, после которой жезл опять оказался в руке хозяина. Он тут же исчез в левом артефакте, закрепленном на поясе, незаметно для хозяина сросшемся на талии; в Биге. А вот статуэтка, которая валялась рядом с кучкой одежды, пока не привязанной к новому хозяину, исчезать не пожелала. До тех пор, пока он не нагнулся, и не взял ее в руки.

— Печалька, — констатировал он, — налицо ограниченные функциональные возможности. Это что — каждый раз придется брать предмет в руки?! И так же его принимать обратно из сумки?

Он потратил еще одну, целую (!) минуту, которая в обычном течение времени превратилась бы в пять. Но в результате практически все функции этих сумок были изучены. Кроме одной, тоже определяющей — объема внутреннего пространства, которым он мог воспользоваться.

— Но это мы определим опытным путем, — с энтузиазмом заявил он себе, и Бигу с Беном.

Вот так же он недавно «беседовал» с Амбаром. В эту минуту, кстати, вписался и еще один очень интересный эксперимент. Оказалось, что определять, и вынимать из сумок предметы поодиночку было совсем не обязательно. Олег просто метнулся к другой линии его недавней пробежки, подхватил целую кипу комбинезонов, и запихал в один из них, который мысленно обозвал Первым, целую кучу артефактов. «Первый» комбез, разбухший от артефактов, по большей части каменных и металлических (больше всего было золота), послушно исчез в Биге. И так же быстро появился снаружи, на земле, только придавленный ладонью Громова. Поднять тяжеленный груз на руки Олег конечно сумел бы, но не без труда. А так… он быстро продвигался по «ленте», в направлении, обратном прежнему, и артефакты исчезали в сумках. Избирательно, кстати, исчезали. В Биг Громов укладывал один за другим комбинезоны, полные добра. Их содержимое, кстати, четко фиксировалось в одном из имплантов памяти. Да, каким-то образом Олег смог персонифицировать и эти артефакты, ставшие его неотъемлемой частью; разве что имен им не дал.

— Пока не дал, — хмыкнул он, не прерывая своей работы, — в левом вот, все плетения хранятся. Так что этот имплант работает. Каждый день, во время магических тренировок.

И действительно — как бы не был загружен Олег все последние дни, он находил часик, обычно вечером, перед сном, и мысленно прогонял перед собой все четыре сотни известных ему плетений — тех, которыми поделился Брон Патамбу — лесной маг. Тут он невольно бросил взгляд на далекий, темнеющий своими высохшими стволами и ветвями Лес, и опять наклонился; за очередным артефактом. А выделенный поток сознания продолжал:

— Еще и свои плетения пытался создать. Ну, как создать? — просто соединял известные уже мне в самых различных вариациях. Ага — и прятал их в этом же импланте. Так что плетений тут уже не четыре сотни, а почти шесть. Вот и результат такой получился, что этот имплант подрос на целых двенадцать процентов от максимально возможного, а правый, который я пока не задействовал, только на восемь с небольшим. Вот и будем его качать.

Действо это и заключалось в запоминании образов всех артефактов, и обычных, явно очень дорогих вещей, которые исчезали сначала в скафандрах, тщательно закрываемых по грудному шву, а потом в Биге. В Бен же Олег бережно укладывал штучную кладь — ту, которую посчитал самой ценной. И информацию эту помещал в имплант памяти, который на незначительную свою часть был заполнен плетениями. Как он делил свое добро? Поначалу интуитивно. Потом же, когда «приветы» с далекой родины арамских пауков закончились, и широкая полоса предстала целыми завалами ковров — очень богатыми на вид даже в свернутом виде — он перешагнул сразу несколько полос, включая пятна зеленой пыли, которые чуть удлинились, в попытке соединиться в одно целое. И наклонился над тем добром, которое прежде уже держал в руках, или, по крайней мере, ласкал взглядом еще в подземелье портального комплекса.

Первым делом в Бене исчезли поочередно коробочки с нейросетями и имплантами к ним; потом артефакты Древних. По ходу движения Олег наткнулся на россыпи золотых и серебряных монет и драгоценных камней — в оправе и без них. Вот эти камни для начинающего мага были просто бесценным призом. Но разбирать их тщательно просто не было времени! Потому эти драгоценности оказались внутри Бена, упакованные… конечно же, в очередной комбинезон.

— Еле поместились, кстати, — проворчал Олег, наклоняясь за очередным камнем — прозрачным, отличавшимся особо крупным размером, — а вот это мы пока приберем отдельно.

Этот драгоценный камень, с виду настоящий ограненный бриллиант размерами с голубиное яйцо, а за ним еще десятка два, не меньше, он определил в другой карман — обычный, каких в комбинезоне была целая дюжина. Золото же все ушло в другие комбезы, а потом в Биг. А следом и серебро…

— Стоп! — остановил себя мысленно Олег, — это сколько всего у нас получилось? Двадцать второй?

Да — именно такой по счету полный «мешок», который по причине отсутствия Громову заменил пустой комбинезон — не поместился в Биг. А означало это, что примерная емкость этой сумки была никак не меньше двух кубометров. По сравнению с прежним костюмом это был, конечно, мизер, но и за такой подарок Олег был благодарен провидению. Он выпрямился; глянул на бот, который сейчас был обращен к нему как раз свое передней частью — той, что была направлена по ходу движения корабля. Вообще-то Олег нет-нет, но бросал взгляд на бот; отмечал, что, по сути, у него нет четко различимых «носа» и «кормы». Разве что размеры проемов, что вели в них, отличались вполне зримо. В «нос» вела открытая двухметровая по ширине дверь, в которую он сейчас и запрыгнул. Внутри был неширокий, метра на два, коридор, что тянулся по вдоль всей длины внутреннего помещения — той, что прилегала к внешней его стене, чуть закругленной подобно наконечнику громадной пули.

— Еще и стержень какой-то торчит, — определил Олег, поднимая голову как раз в тот момент, когда пересекал дверь; толщина ее была как бы не больше, чем в борту бота, — какая-то труба диаметром не меньше метра.

Такая же, кстати, торчала и в «корме»; но там были разверзнуты не двери, а целые ворота, занимавшие всю нижнюю половину торца, и куда, наверное, могли разом въехать сразу две платформы. Сейчас же это пространство было пустым; только по обе стороны, у стены, были выстроены какие-то механизмы. Но это требовало осмотра и осмысления позже. А сейчас же Громов огляделся в коридоре; целых шесть дверей тут были открыты, но в них Олег только лишь засунул свой любопытный нос, а точнее, взгляд. Ноги же несли его к дальнему концу коридора — туда, где за последней такой же открытой дверью оказался симпатичный такой тупичок — два на два метра. Вот сюда Олег и сгрузил первые двадцать один комбинезон, заполненные артефактами так, что невольно подумалось о трупах, с раздутыми от времени и газов внутри животами.

— А ведь там еще и настоящие мертвецы есть, — вспомнил Олег ту пятерку, что, на свое несчастье, попыталась найти спасение в отлетающем от дворца боте.

Почему-то Громов был уверен — ни один из них не выжил. И это было не очень хорошо, на его взгляд. Не для самих усопших — им, наверное, было уже все равно. А вот для детей, сейчас собравшихся в одном с ними помещении.

— Нет, — констатировал Олег, обращаясь к тому потоку сознания, который сейчас фиксировал все вокруг; в первую очередь разрастающуюся на горизонте темную тучу, — они как раз сейчас снаружи — помогают «взрослым». Ну, или просто бесятся.

Такие вот всплыли в голове картинки — два пацана, что держались поближе к Маше, и усердно помогали ей; пятерка совсем мелких гномиков, тоже инстинктивно прибившихся к трудолюбивым коротышкам, уже достигшим в своем невеликом росте того же Артана. Только орка сновала от россыпей добра, раскиданного уже не такими правильными дорожками — до бота, скрываясь там ненадолго, и обратно. Отдельной группой работали — явно «спустя рукава» — эльфы. Этих было пять душ — к двум красавицам, Элизе и Лютчии присоединились трое совсем юных эльфеныша. Точнее, две эльфийки, возрастом — по человеческим меркам — лет тринадцати, и совсем мелкий остроухий пацаненок. Этот в общей массе был, наверное, самым младшим — лет семи-восьми, не больше.

— Сколько всего получается? Ага — шестнадцать. А было двадцать один — он вспомнил опять строчки из прошлого — те самые, про «очко и к одиннадцати туз», — где еще четверо; с учетом усопшего орка?

Он отмотал «немое кино» в голове чуть назад; увидел, как в открытый проем бота выглядывают, путаясь под ногами носильщиков, четыре любопытные мордашки. Две из них, напомнившие ему Хозяина развалин — темными, очень характерными для негроидной расы чертами лица — принадлежали девчушкам, что были, пожалуй, даже постарше бледнолицых парнишек. Но на помощь взрослым они как-то не спешили, что вызвало гримасу неодобрения на лице Громова. Ну, и последние заморыши — тощие, что было видно даже под балахонами, в которые они кутались — отличались не только этой самой неестественной худобой, но и серым цветом лиц, и какими-то нечеловеческим их чертами. Хотя ничего отталкивающего в них для себя Олег не определил. Просто назвал: «Нелюди!», — и все. К какой расе они принадлежали? Были ли привезены откуда-то слугами Хозяина, или выведены прямо в детском питомнике? Этот вопрос тоже сейчас был не актуальным. Главное — общий счет, вместе с погибшим от собственной руки и кровожадной бестолковости орком — соответствовал изначальным

А в следующий момент Олег выбросил эти мысли из головы; точнее, на первый план выдвинулся другой поток сознания, который уловил громкий, и какой-то отчаянный крик, явно принадлежавший Маше: «Оле-е-е-г!!». В этом отчаянии не было страха, или предупреждения об опасности, как определил Громов, пулей вылетая из коридора носового отсека бота.

— Скорее в нем удивление. И ярость. Отчего?

Спрашивать у бывшей Помощницы Олегу не было необходимости, хотя та и принялась сбивчиво, глотая слова, объяснять поднятую тревогу. Отчего, кстати, собрались вокруг Громова с Машей практически все — даже негритянские девчушки спрыгнули на грунт.

— Вон — там, они!…

Олег и сам, без путаных объяснений девушки, видел сейчас четыре уже совсем крохотные на расстоянии фигурки, которые мчались со всех ног к темнеющему лесу. До него было никак не меньше километра, и практически половину этого пространства беглецы уже преодолели.

— И кто это у нас?

Олег уже знал ответ на свой вопрос, но, тем не менее, напряг зрение, тем самым призывая к жизни, или работе, еще один имплант — тот, что за остроту этого самого органа чувств и отвечал. И он отчетливо увидел двух старших эльфиек, и их малолетних подружек. Каждая из них была нагружена — на спине по рюкзаку (тому самому, из числа Артановых, с пайками). А еще старшие, которые буквально тащили за собой младшеньких, несли в свободных руках какие-то баулы, или узлы.

— Ну же! — нетерпеливо топнула ногой Маша, — погнали!

— Куда, — повернул у ней лицо Олег, — и зачем?

— Как зачем?!

Маша пару раз хватанула открытым ртом воздух — то ли просто от возмущения, то ли от недостатка слов, которыми она хотела это возмущение выразить. А Олег пожал плечами, досадуя лишь о том, что утекает драгоценное время. Кстати, от определенного для самого себя получаса он как раз отметил десятую минуту, которая истекла от того момента, как он нагнулся за артефактным поясом. И сам впечатлился от такой своей скорости.

— Зачем бежать за ними? — еще раз пожал плечами Олег, — они сами сделали свой выбор. И трофеи прихватили… ну, так я не в обиде — пусть они им пригодятся. А где пятый, самый мелкий?

Почему-то он сейчас был абсолютно уверен, что Иван, сын Степанов, он же Первый, не возразил бы ничего на такое его решение. А вот с младшим эльфенком…

Пацанчик обнаружился тут же, рядом. Его или бросили старшие соплеменники, вручив его судьбу Олегу Громову, или не решились подступиться, чтобы и этого остроухого и смазливого личиком пацана утянуть за собой. Дело было в следующем — младший эльф вляпался в одно из зеленых пятен. Очевидно, рванул за старшими своими подругами, не смотря под ноги. Вот и лежал теперь, постанывая, и дожидаясь помощи.

Олег подошел к нему, лишь совсем немного опередив толпу, что качнулась за ним в направлении непрерывной полосы зеленых пятен. Они, кстати за эти десять минут тоже стали овальными, и явно тянулись друг к другу в попытке соединиться. Но тут, как определил Олег, выдергивая пацана из пятна, не было большого, центрального, которое и собирало бы вокруг себя меньших своих «собратьев». Вот честно — Олег сейчас на полном серьезе воспринимал эти пятна, как что-то живое. От того пятна, которое эльфенок чуть размазал своей невеликой тушкой, отчетливо потянуло каким-то облегчением. Словно этот неживой артефкт, разделенный на мириады мельчайших частиц, вместе с эльфом «выплюнул» фразу: «Да уж забери ты его! Надоел хуже горькой редьки; мешает делом заниматься!».

По правде сказать, эту саму редьку Олег никогда не пробовал; сравнение же оказалось в голове автоматически. Как и следующее, уже направленное к пацанчику:

— Ну что, парень? Вляпался, как в коровью лепешку?!

Эльф только зыркнул глазами, да постарался горделиво поднять подбородок. Не очень-то у него это и получилось, в такой позе. Олег держал его на весу, за шкирку, на вытянутой руке. И не чувствовал при этом дискомфорта — словно не живого человечка держал, а его тень. Вот в эту «тень» он и впустил несложное целебное плетение, которое выучил самым первым в своей недолгой карьере мага. Но сейчас впервые сформировал его пальцами одной руки. Однако еще сложнее было отыскать в переплетении нитей, что образовывали свой мир вокруг, зеленую, относящуюся к магической ветви Жизни. И то она оказалась какой-то тусклой, едва шевелящейся. В основном же там, в пространстве, подвластном взору очень немногих, царили серые и черные тона.

Но и этого плетения, в которое Олег закачал совсем малую долю собственной энергии, хватило, чтобы эльфеныш ожил, и забрыкал ногами. Но пальцы Громова уже сплели другую невидимую фигуру, в которую уложилась как раз одна из серых нитей. Магия разума заставила парнишку опять вытянуться безвольной тушкой — словно в него влили хорошую дозу успокоительного.

— То, что надо! — довольно подумал Олег, поворачиваясь к боту, — и здоров, и не дергается. А иначе рванул бы сейчас вон туда, за ними.

Это он имел в виду четыре фигурки, уже едва различимые на темном фоне Леса. Мелькнула, правда, трусливая мысль:

— Ну, и пусть! Удрал бы, и все дела. А так, чувствую, хлопот с ним не оберешься. Но вот такой оборот событий Ваня явно бы не одобрил.

Он легко запрыгнул в бот — двери здесь были открыты на обе стороны, и не проглядывались от одного борта до другого только лишь из-за живой растительности, которой кто-то не пожалел в свое время для этой кают-компании. На мгновение Олег замер с нетяжкой ношей на руках — решал, куда положить пацана. Все столы были заняты, как и проходы между ними — блюдами, кувшинами, коробками и узлами. Десять минут явно не прошли даром и для остальной части его новой команды.

Не найдя лучшего решения, Громов прислонил эльфа к стене — сидя, рядом с пятью трупами, которые валялись в своем углу в самых невероятных позах. Было ли это кощунством — по отношению к малолетнему воспитаннику? Мог ли как-то оскорбить его вид жутко оскаленных лиц, глаз, которые то ли полопались сами, то ли несчастные выдрали их, в желании добраться до самых глубин мозга, сгораемого вместе с нейросетью?

Если и так — то очень недолго. Ведь следующими движениями; даже до того, как толпа попыталась повалить вслед за ним в салон, он уже скинул мертвые тела наружу. Так что толпа опять отшатнулась назад. А Громов уложил парня на освободившееся место; даже подоткнул под его голову какой-то узелок, определив на ощупь его вполне мягкое нутро, и спрыгнул на землю сам. Да тут и прыгать-то было — всего сантиметров двадцать до черной поверхности нейтральной полосы.

Хотел уже ухватить двух покойников за ворот, и утащить их подальше, но… Не дали — гном с гномой.

— Олег? — остановил его с явно вопросительной интонацией старший, мужчина, точнее, юноша лет семнадцати. Хотя и с пышной уже бородой.

Громов кивнул.

— Мы, эта, в-общем… Закончили, а там еще есть!

— Что — есть?! — повернулся Олег в сторону кормы, куда и показывал гном, пока безымянный для Громова.

— Так это там!

— Ну, веди, показывай! — усмехнулся Громов.

Ему, в общем-то, было все равно, куда тащить трупы — лишь бы подальше от дверей; а точнее, от детей. Он и попер впереди поредевшей толпы — кроме взрослых за таким вот необычным, страшноватым предводителем последовали лишь двое белолицых пацанов.

А гном, ухитрившийся все же обогнать Громова, остановился над тушей…

— Нет, все же это не корова, — решил Олег, — но кажется что-то вполне съедобное.

Так он оценил тушу какого-то животного, которое прежде хранилось в запасниках Амбара в таком виде, словно его только что освежевали.

— Животное, а не Амбара, — поправился внутри себя Олег, хохотнув, — и что теперь с ним делать?

Понятно было, что туша эта — на вид килограммов под сто пятьдесят мяса и костей — быстро испортится, даже если убрать ее подальше от губительных пыльных волн урагана. Олег несколько раз пробегал мимо со своими комбинезонами, но как-то не обращал на них внимания. А прежде даже не мог помыслить, что такое хранится в запасниках костюма арамских пауков. Да там и много другого было интересного, чего Олег прежде не пожелал увидеть; в том числе и на своем столе. Фрукты, например, с овощами — диковинные, но на вид вполне съедобные; может быть, даже вкусные. Теперь они были собраны, и перенесены в бот стараниями команды гномов. Но вот эти туши — их Олег насчитал целый десяток…

— А если так?

Громов выдернул из пространства еще одну нить — на этот раз багрово-красную. Нет, он не хотел зажарить неподъемную тушу прямо здесь, на земле. Просто у этого вида магии, у Огня, был очень широкий диапазон действия. В том числе, и в отрицательных величинах. Новое плетение отвечало за минусовые температуры. Мгновение — и туша покрылась изморосью. Олегу даже не пришлось постучать по ней чем-нибудь — это сделал за него гном, доставший откуда-то молоточек на длинной рукояти. Звук, раздавшийся в пространстве от соприкосновения металла с промерзшей тушей, подтвердил то, что Олег знал и без такой демонстрации — в течение недели, седмицы по-здешнему — это мясо точно не испортится. О чем Громов и заявил бригадиру носильщиков. А сам перешел к следующей туше, потом к другой, и еще…

В общем, гномы и орка общими усилиями утащили волоком первый кусок мяса и костей неизвестного животного, а Олег со своей частью работы закончил, и взялся за другую. Опять ухватился за ворота двух трупов, и оттащил их — метров на тридцать от кормы бота, и чуть в сторону.

— Вот тут и полежите, ребята, — заявил он вполне серьезно, — пока.

На мгновение замер с вопросом — продолжить сбор самых ценных трофеев, или все же покончить с покойниками? Выбрал второе; в первую очередь потому, что решил — весь «цимус» он уже выбрал. Хотя чуть позже, когда новое кладбище разрослось до шести «постояльцев» — орка с его головой пришлось тащить по отдельности — Громов убедился, что был не совсем прав. Ведь по комбинезонам, которых осталось не так уж и много, и в отдельной сумке, куда он складывал только «штучный товар», еще не было разложено оружие. То самое, которое он не так давно сортировал в подземелье портального комплекса. В Бене уже хранились его артефактные клинки; теперь к ним присоединился весь тревожный набор — та самая перевязь с метательными ножами, два обычных кинжала, и два виброножа, полностью заряженных. Потом туда же были помещены по паре коробок с игольниками и бластерами и, наконец, длинный футляр с ружейным комплексом. А еще — целая дюжина дроидов-разведчиков, с которыми он уже работал практически на автомате, и…

— Нет, все остальное в комбез, и на склад, — остановил он все же свою жабу, или хомяка, — разбираться, и готовить новый «тревожный чемоданчик» буду позже, когда время появится свободное… Если оно, конечно, появится.

Так что еще через десяток минуток, по ощущениям и практическим результатам растянувшихся для него почти на целый час, он сгружал в носовом отсеке очередные комбинезоны — на этот раз сразу двадцать три штуки. Ну, и наполнялись они — в основном угловатыми дроидами, а потом такими же неудобными для фасовки книгами — не очень компактно. Только теперь он перевел дух; лишь на краткие мгновения, которые посвятил опять магии. Проблема была в том, что закрыть двери, которые распахнул в свои последние секунды Первый, было нечем.

— Не барахлом же, — скептически скривил губы Громов, бросив быстрый взгляд в сторону штабеля комбезов, — их первым же порывом урагана внутрь зашвырнет. Или сразу наружу. Нет — тут только магией.

Он рассуждал, и одновременно вязал плетение голубого цвета — прямо внутри прозрачного камня, который достал из нагрудного кармана комбинезона. Именно для этих целей их и отложил Громов. Целая минута ушла на то, чтобы сформировать внутри кристалла среднее заклинание воздушного щита. А энергии, которую Олег влил в него из собственного источника, хватило бы для работы этой прозрачной преграды на целую неделю, если не больше. И, отвечая на вопрос, который могла бы задать Маша — если бы по-прежнему присутствовала составной частью внутри него: «Куда так много?!», — заявил, вполне резонно:

— Неделя — это в спокойном состоянии. А тут ураган ожидается, да еще и с радиоактивными осадками! Так что тут как раз тот случай, когда запас карман не тянет. Хороший такой запас. И хорошо, если его хватит…

А вокруг бота, тем временем, черная земля, не родящая ничего сотни лет, почти вернулась к своему обычному виду. В том смысле, что сотни кубов барахла почти исчезли внутри бота. Гномы, тоже словно не знавшие усталости, а вместе с ними и Маша, и орка, и пара пацанов, таскали к корме, в ее обширное пространство, практически уже остатки. Вот сейчас как раз попарно тащили те самые ковры, через которые Олег недавно просто перешагнул. Он хватился сразу за два, зажав их подмышками, чтобы не разворачивались, и попер — словно трелевочный трактор бревна. Ковры, кстати — длинные, толстые — своим весом, наверное, уступали древесным кряжам не так уж и сильно.

И так несколько раз. Наконец, Олег остановился. Не дал команду остальным; просто оценил грозную мощь неба, уже завывавшего массами поднятого воздуха и пыли с камнями совсем недалеко, и принялся плести еще два плетения. Посчитал, что для распахнутых ворот трюма, полотен которых не было видно, от слова совсем, одного щита будет недостаточно. Он выгнал гнома, а затем и орку, бросивших тяжелую ношу в общую груду трофеев, и встал перед проемом, занимавшим половину кормы бота так, что всем стало понятно — ходя внутрь бота здесь больше нет. А потом его действительно не стало — когда Громов разместил два воздушных амулета, закачанных энергией до самого предела, в каких-то пазах, где, очевидно, и скрывались те самые воротные створки; и активировал плетения. Теперь он и сам бы не сумел попасть внутрь — разве что только после того, как вытянул бы из них эту энергию.

— Будем надеяться, что у урагана таких умений нет, — пообещал он команде, что сгрудилась за его спиной; ну и себе, конечно — в первую очередь, — а теперь все бегом, внутрь бота!

И сам первым помчался к дверям. Ураган уже был явно на подходе, а закупорить магическими воздушными пробками следовало еще два обширных «горлышка». Вот этим он и занялся, мазнув взглядом по тому месту, где оставил эльфенка. От этой двери были видны лишь ноги парня — все так же лежащего на полу. Но уже через минуту Громов, перекрыв у первой двери бота доступ для всего, даже для воздуха, перешел к другой, в противоположном борту. И уже там увидел — эльф спокойно спит, подложив руки под разрумянившуюся щеки. Точнее, румяной была та, что была сверху, открытая для взглядов. Но Олег не без оснований предположил, что и другая, так удобно лежащая на импровизированной подушке, и двух ладошках, не сильно отличается от первой.

За пару мгновений до того, как Громов активировал последнее пока плетение, полностью перекрывшее доступ в бот, внутрь влетело несколько некрупных камешков. А чуть позже ветер снаружи угрожающе завыл, бросив в бот уже целую волну таких «подарков».

Теперь все, кроме эльфа, приникли — телами к границе, которую Олег словно отчертил перед воздушными щитами, а взглядами наружу, к буйству стихии. Громов для порядка пересчитал всех. Себя посчитал последним, двадцать первым. И кивнул удовлетворенно, чувствуя, как приятно разливается внутри него тепло. Это было следствием недавних усилий — и физических, и магических. И одновременно, даже еще быстрее, разгорался в животе огонь другой топки — той, что отвечала за питание.

— Ну, тут с этим пока очень даже неплохо, — оглядел он столы, буквально ломящиеся от снеди, — пожалуй, пару минут можно и перетерпеть.

Ему тоже интересно было поглядеть на то, как ураган пытается сломить сопротивление такой массивной туши, как бот. Было некоторое опасение, связанное с тем, что сама туша воздушного корабля как раз не была ни с чем связана. Она висела в воздухе, в двух десятках сантиметрах над поверхностью земли и, казалось, должна была стать легкой игрушкой для стихии. Но Громов был почему-то уверен, что и такой вариант строители бота должны были предусмотреть.

И действительно; корабль даже не шелохнулся — несмотря на то, что мимо его проносились, ударяясь о борт, и прозрачную преграду на месте дверей, валуны и камешки самых разных размеров и форм. Олег было повернулся, чтобы порадовать себя все-таки двойной, или даже тройной порцией еды — завтрак-то он пропустил! Но что-то задержало его внимание, и он остановился своим взглядом, сразу всеми потоками своего внимания, на картине бушевавшей стихии.

— А вот это уже интересно, — пробормотал он едва слышно — так, что возникшая рядом Маша даже привстала на цыпочки, чтобы расслышать его слова, — и непонятно.

— Что интересно? И что непонятно?! — буквально выкрикнула она в его ухо.

— Смотри, — ответил он уже громче, нормальным голосом, — камни с валунами летят, а мелкого песка с пылью нет. Точнее — вон он там, какой-то полосой формируется. Ага — понятно!

— Что понятно?! — еще экспрессивней выкрикнула Маша; и тут же, — ух ты! Вот это да!

Теперь, как понял Олег, и она увидела — массы песка и мельчайшей пыли словно формируются в едва прозрачное полотно, которое мелкими волнами складывается… где?

— А как раз на нашей портальной пыли, — ответил на не заданный вопрос Олег, — она, кажется, все же успела сформировать сплошной овал. Ну, или окружность — вон как далеко от борта теперь расположена.

И действительно, эта граница словно делила стихию надвое — снаружи буйную, не сдерживаемую ничем, кроме вот этой преграды, а внутри достаточно комфортную; настолько, что Олег в своем комбинезоне вполне мог бы рискнуть выскочить ненадолго наружу — если бы такая потребность наступила. Но ее не было, и Громов опять начал движение, которое должно было окончиться за ближайшим столом — если только какой-нибудь другой столик не привлечет его особого внимания своей сервировкой. И снова ему не суждено было сделать даже шага — теперь его задержала Маша.

— Смотри, — в третий раз выкрикнула она, цепко схватив парня за рукав комбеза, — чего это он?!

Олег вгляделся в «него» — многорукого каменного истукана, которого не стали тащить внутрь бота по причине тяжести.

— Ну, и объемности тоже, — добавил про себя Громов, — он ведь даже в пустую сумку, в Бига не поместился!

Да — Олег попытался чуть раньше разместить в пустой сумке этот артефакт, внутри которого явно таились какие-то скрытые потоки энергии. Больше для интереса. Но увы — объем этой каменной фигуры явно превышал два кубометра. Вот и стоял он по-прежнему, успешно определенный еще Амбаром на толстые, и короткие в общих пропорциях фигуры, ноги. А рук у этого истукана было сразу шесть. Расположены они были по всей окружности бочкообразной груди; по сути, она была одновременно и плечами, из которой росли эти конечности, грозящие сейчас небесам.

Олег пригляделся; поиграл зрением. В магическом его формате было хорошо видно, что силы, которые дремали в камне многие годы, может быть, тысячелетия, сейчас пробуждаются. Внутри каменной фигуры буквально дрожали от перенапряжения толстые жгуты абсолютно черного цвета. Словно истукан сейчас вбирал внутрь себя энергию урагана, и радиоактивных частиц, что стихия несла с собой. Стояла фигура, кстати, за пределами круга, образованного артефактной пылью.

Олег встревожился. Даже шагнул вперед, приложив руки к незримой преграде. Он решил постоять тут, подпитывая плетение своей внутренней энергией до полного; что говорится, по самое горлышко. Хотя и понимал — направь свою энергию истукан вот в это отверстие, в котором Олег Громов проявлялся сейчас, как на ростовом портрете, и ничто не спасет ни начинающего мага, ни тех, кто стоял сейчас, не дыша, за его спиной.

И древний артефакт все же выстрелил. Да так, что стихия на долгие мгновения, кажется, замерла в удивлении, а может быть, и в страхе. Выстрелил прямо вверх, в небеса. Как оказалось через долгие минуты, в которых Олег мучительно ожидал какой-то развязки, истукан направил свою черную энергию не наобум; он явно в кого-то целился. Ну, или случайно попал, во что Громов не поверил ни на мгновенье, а потом притянул к себе, как добычу на аркане.

Какая-то огромная махина, превышавшая размерами даже бот, рухнула вдруг наземь — как раз на этого истукана — заставив окрестности задрожать. И самого Олега внутри себя. Хотя внешне бот никак не донес до своих пассажиров даже тени от этой дрожи.

Громов же видел — под громкое: «Ах!», — всех остальных за спиной, как этот громадный объект чуть сплющился, а потом начал заваливаться набок, грозя задеть краешком своей неподъемной массы их бот. Олег не закрыл глаз, и не бросился к другому борту бота — в надежде, что уж дотуда обломки летательного аппарата, которого определенно поразил древний артефакт, не дотянутся. Родилась в парне какая-то надежда, связанная как раз с той самой окружностью, образованной сейчас просвечивающей пылевой стеной над останками портала. И он не ошибся! Борт корабля; явно космического, пышущего жаром, и какой-то внутренней энергией — от трения о воздух — что хорошо было различимо в том же магическом видении — навалился на эту хлипкую преграду. И отскочил от нее, перевалился на другой борт, словно получив хороший такой пинок под зад (точнее, в бок); или электрический разряд немыслимой силы; или, на крайний случай, спружинив от чего-то очень упругого, резинового.

— Ну, вот и все, — Олег отнял руки от щита перед собой, — теперь только ждать окончания урагана, — а до этого меня не трогать. Всем понятно?

Он повернулся, и сделал-таки тот самый шаг, который приблизил его к очередной трапезе. И толпа, в которой почти все были детьми, послушно расступилась, пропустив его к столу и стулу. Который оказался надежно закрепленным к полу. Как и сам стол, кстати. Олег покачал головой на такой вот конфуз, в котором он не смог придвинуть стул поудобнее к столу. Зато подвинул поближе блюдо, полное какой-то каши с мясом, а потом еще и вазу с овощами, и отключился от действительности.