Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло

Василий Звягинцев, 2009

Где бы они ни появились в надежде на тихое пристанище, через некоторое время туда приходит война, и неважно, в какой из реальностей Новиков, Левашов, Шульгин и их соратники по «Андреевскому братству» оказываются на этот раз. Что это – страшная закономерность, жестокая судьба или гипотетические Держатели Мира снова и снова решают проверить их на прочность или выявить пресловутый предел возможностей? Калейдоскоп миров и времен на этот раз переносит друзей из охваченного боями Трансвааля на Валгаллу, в одночасье превратившуюся в «поле брани», заставляя наконец принять решение о последнем и решительном сражении с дуггурами, чье нашествие угрожает самому существованию человечества. Однако не все так просто и однозначно, и победа в битве не всегда означает выигранную войну…

Глава 6

Кирсанов, получив депешу из Лондона о том, что к нему для помощи и оперативной поддержки прибывает специальный агент с особыми полномочиями, а при нем — помощник, удивился не очень. Обстановка осложнялась на глазах, и подготовленный напарник не помешает. Он только осторожно поинтересовался у Берестина, как предполагается делить полномочия. Что агентом будет кто угодно, но ни один из «старших братьев», он не сомневался. Если бы так, все было бы сказано коротко и просто: «Прибывает Шульгин (или Новиков), встреть». И никаких вопросов, и никаких сомнений.

А тут Берестин, коротко хмыкнув в микрофон, ответил: «Ты резидентом был, им и остаешься. Со всеми вытекающими. Приготовь в своем отеле два самых лучших номера, на одном с тобой этаже. Затем, через два часа от сего момента, найди подходящий, надежный и грузоподъемный транспорт и езжай по адресу…»

Павел, давно имея в голове полную карту Кейптауна и окрестностей, слегка удивился. Место было очень глухое, фактически — переулок среди заброшенных складов в полукилометре от порта. Там, наверное, и крысы уже передохли от бессмысленности существования. Люди — тем более.

Но если нужно принять людей, прибывающих по линии СПВ, место довольно удобное.

Можно бы, конечно, переправить гостей прямо в отель, но слишком сложно будет объясняться с портье при их оформлении.

Кирсанов, проезжая мимо кабака Давыдова и Эльснера, не на карете, таковой не нашлось, в большом пятиместном фаэтоне с глухим тентом, весьма полезным при здешних дождях, велел кучеру приостановиться у ворот.

Не выходя из экипажа, громко потребовал у молодого слуги-зазывалы (белого, кстати, — негры не всем гостям нравились), перехватывавшего проходящих по улице потенциальных клиентов, позвать хозяина.

— Чего мистеру угодно? — вежливо, но и слегка нагловато спросил тот. — Проходите, пожалуйста, обслужим по первому разряду!

Павел отмахнулся от него серой лайковой перчаткой:

— Хозяина, я сказал!

Через несколько минут с должной мерой достоинства к фаэтону подошел Давыдов.

— Вы меня хотели видеть, сэр? — Вопрос был задан так, что ударение могло быть поставлено на любом слове.

Поблизости никого из посторонних не было, а возницу Кирсанов заведомо не принимал во внимание. Ответил по-русски:

— Я сейчас еду на встречу нового коллеги. Подкрепление нам прислали, — с двусмысленной интонацией сказал Павел Васильевич. — Отвезу к себе. Подойди около десяти вечера.

— Один?

— Если других дел нет — можете и вдвоем. Обменяемся мнениями с новым товарищем. У вас тут как, до паники еще не дошло?

— У нас — нет. Флотские уверены, что уж на своих коробках они от монстров и отбиться, и сбежать сумеют.

— Сумеют, — согласился Кирсанов. — А мандраж присутствует?

— Вот его — навалом. От кочегара до штурмана — все в мандраже. О чертовщине много разговоров. В легенду о цивилизованных дикарях мало кто верит. Зато как доходы пошли — не поверите! Вдесятеро! Пьют, словно завтра конец света! Решили бы здесь насовсем остаться — через месяц ресторан на проспекте Виктории открывать можно.

— Насчет конца света — очень даже может быть, — ответил полковник, натягивая перчатки. — Но этот печальный факт не отменяет всего остального…

В указанном месте, действительно заброшенном и загаженном, выглядящем до крайности уныло, Кирсанов увидел мужчину и женщину, с четырьмя поставленными на брусчатку огромными кожаными баулами. В женщине, несмотря на шляпу, вуаль, длинное, до пят, клетчатое платье, он сразу узнал Ларису. И в сердце тут же кольнуло.

Нет, он не испытывал к ней мужского влечения. Скорее, наоборот. Были в «Братстве» другие женщины, от которых у него временами обмирало холодное жандармское сердце.

Но в оперативном смысле она интересовала его, как никто больше. Какая из нее могла бы выйти шикарная агентесса высшего разбора году этак в тринадцатом! Хоть к вождям большевиков и эсеров подводи, хоть к Распутину или к его убийцам — как хочешь. Везде бы сработала. А на месте Каплан — какая красота, знатокам лишь понятная! Всадила бы с правильно выбранной позиции, из «маузера», желательно, но можно и из «стечкина» — одну пулю в сердце, контрольную — между глаз вождю мирового пролетариата и легко ушла бы из охваченной то ли шоком, то ли радостью толпы «трудящихся» завода бывшего Михельсона.

Мужчина, стоявший рядом с дамой и профессионально оглядывающийся по сторонам, выглядел личностью почти никчемной. Как и требовалось.

Красавчик, изумительно похожий на Ларису, несмотря на положенную грубоватость мужских черт в сравнении с теми же, но женскими. Явно — брат. И даже брат-близнец. Нет, не выходит — на вид лет на пять постарше. В дорожных бриджах, тяжелых ботинках с крагами, джемпере, поверх которого надет клетчатый пиджак. Правда, оттопыривающий полу массивный пистолет в кожаной кобуре делал его слегка (именно — слегка) похожим на серьезного человека.

Брата у нее не было, Кирсанов это знал точно. Значит — мастерски оформленный андроид. Павел ценил их общие способности и боевые качества, но лично относился с некоторой неприязнью. Не должен механизм столь точно копировать человека. Но в полезности этих големов жандарм не сомневался. Как в свое время в нужности для дела совершенно омерзительного Азефа,^[21] Евно Фишелевича.

При наличии такого «брата» не нужно будет самому постоянно заботиться о безопасности новой напарницы. А вот напарницы ли? Не надсмотрщицы? Ки вивра вэра.^[22]

Кирсанов остановил фаэтон четко напротив пары, не выходя кивнул. Пусть парень сам грузит свои чемоданы.

Ого! Рессоры, приняв груз, сильно просели. Возница недовольно обернулся, но ничего не сказал. Красота ли дамы его сдержала или обещанное вознаграждение.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

21

Азеф — руководитель боевого крыла партии эсеров, террорист, одновременно — агент-провокатор царского охранного отделения.

22

Поживем — увидим; будущее покажет (фр.).