S-T-I-K-S. Шатун. Книга 1

Василий Евстратов, 2018

«Шатун» – фантастический роман Василия Евстратова по миру Артёма Каменистого «S-T-I-K-S», жанр боевая фантастика. Алексей Мишин, Младший унтер-офицер (урядник) отдельной гренадерской роты 16-го Сибирского стрелкового полка проснулся в мире Улья. В мир, где люди сначала превращаются в упырей, которые едят людей, люди чтобы выжить тоже «едят» упырей и воюют между собой за ресурсы и по многим другим причинам. И мало этого, есть еще много чего, в чем придется разбираться, чтобы выжить в этом новом мире.

Глава 3

На рассвете проснулся от птичьего щебета. Полежал немного, слушая этот концерт: кроме птиц больше никаких посторонних звуков нет. Самочувствие сегодня с утра просто отличное — не то, что вчера. Но лежать времени нет, еще много в чём разбираться придется.

Сразу же из-за крайних деревьев в бинокль осмотрел город: движение уже есть, но спокойное, чужих никого не видно. Нужно будет по друзьям-знакомым сегодня пройтись, узнать, как у них там дела.

Так, раздумывая, куда в первую очередь податься, я замер в шоке:

— Твою же мать! У меня же пленный в подвале!

Как я мог забыть о нем, не понимаю. Единственное оправдание: вчера совсем плохой был. А потом еще и с дедом Иваном помянули деда Игната, после чего в голове одна только мысль о поспать и осталась.

Быстро стал собираться. Сегодня я уже без оружия ходить не буду, так что экипировался полностью.

— Хоть бы он там не сдох! — быстрым шагом направился в сторону дома.

Добрался нормально, люди искоса посматривали, но никто вопросов не задавал, некоторые даже здоровались, узнавая. У двери в подвал простоял минут десять, прислушиваясь. Вроде тихо. Подвесил фонарь на автомат, открыл дверь и со всей предосторожностью спустился по лестнице. И только тут уже услышал приглушенный дверью монотонный вой. Прихватив по пути оставленный вчера на полу, возле лестницы, фонарь, пошел к источнику этого воя.

— Ты чего воешь тут? — спросил, открывая дверь в кладовку. Но в ответ донесся еще более надрывный вой. — Обделался, падла!

В кладовке духан стоял, аж глаза заслезились. Пришлось, схватив за веревки, вытаскивать его в коридор. Блин, от этого воя аж мурашки побежали, так жутко он звучал. Еле вытащил кляп изо рта, сильно же он его зажевал.

— Ж-ж-жии-чик дай! — просипел что-то непонятное он.

Такое ощущение, что сейчас помрет, так его колбасит.

— Не понял. Какой жичик?

— Жи-жи-вчик дай! — выдавил он из себя уже более связно. — Сдохну.

— Нет у меня живчика, — отстегнул флягу. — На, воды хлебни. Мы еще не поговорили, так что помирать тебе рано.

Выпив больше чем полфляги, говорить он стал более внятно, но трясти его не перестало.

— Без живчика сдохну. Водка есть?

— Есть, — кивнул.

В рюкзаке лежит фляга со спиртным, трофейная.

— Сзади, в пояс штанов зашиты спораны. Достань!

Без вопросов перевернув его на живот, прощупал пояс штанов: нашел четыре шарика каких-то. Распоров пояс ножом, достал уже знакомые серо-зеленые горошины, только эти запаянные в целлофане.

— Это что? Наркота?

— Потом р-ра-рас-скажу. Споран в рюмку с водкой брось. Как растворится, через платок процеди. С водой во фляге перемешай! — последние слова он уже хрипел.

Я почти взялся распаковывать этот споран, как до меня вдруг дошло — живчик, это что, то спиртное, что у всех у них во флягах было? Я же еще им Вику поил. Но вроде она себя нормально чувствовала после.

— Живчик — это то, что вы во флягах все таскаете?

— Да-да-да! — Казалось, что сейчас его голова отвалится, так закивал.

Такого добра мне не жалко, напоил его из такой фляги. Сделав глотков шесть, он закрыл глаза и откинулся, лежал молча. Я даже обеспокоился слегка, как бы он действительно не сдох. Очень уж плохо выглядел. Но, хоть выть перестал.

— Еще! — Через несколько минут выпил еще столько же. По нему видно было, что полегчало. Трястись перестал, просто лежал, и даже дыхание спокойней стало.

— Чуть не сдох! — выдохнул он уже нормальным голосом. — Еще дай хлебнуть.

— Хватит с тебя! Сначала поговорим, и, может, этот живчик тебе уже и не понадобится.

— Дай еще, три глотка сделаю и поговорим, — и, видя, что я не спешу его поить, спросил: — Ты же меня все равно кончишь?

— А ты как думаешь?

— Кончишь, — вздохнул он утвердительно. — Если пообещаешь, что спек мне вколешь перед смертью, я тебе сам всё без утайки расскажу. А теперь дай еще три глотка сделаю, не жмись.

— Что за спек? — дал ему еще живчика, и он, действительно, только три глотка сделал.

— Если ты Мамона обшмонал, то у него шприцы со спеком были.

— У твоего дружка? Были три шприца. Что это за хрень?

— Вот эти три шприца мне и вгонишь. И спек — это не хрень, а очень полезная вещь. Если вдруг ранят, то он помогает хорошо: и обезболивающее, и стимулятор, и раны быстрей заживают. А вот если дозу увеличить, то уже как наркота будет, сильная. Только у нас нариков не было. Лютый торчков не любит.

— Хорошо, эти шприцы — твои. Рассказывай! И про живчик, и про Лютого тоже всё рассказывай!

— Может, развяжешь, да по-нормальному поговорим?

— Ты не крути давай, а то по-другому немного говорить будем! Зовут тебя как?

— И надо же было так нарваться! — вздохнул он мучительно. — Слушай: первое, что ты должен понять — ты в другом мире находишься, — и смотрит так выжидательно.

— Ты рассказывай давай. Вопросы, если что, я потом задам. Но, если мне не понравится, как рассказываешь, спрашивать я начну по-другому. Доступно говорю?

Насчет другого мира я поверил сразу. Конечно, верить в россказни бандита, как бы складно он не говорил, без доказательств я не намерен, но другого объяснения всему и не придумаешь.

— Да ладно, расскажу я всё. Короче, называем мы этот мир — Улей. Сыпемся мы сюда все из разных миров, никто еще земляка не встретил, если, конечно, вместе сюда не попали — мультиверсум такой. А отзываюсь я на Цыгана.

— Я не кличку твою спрашивал.

— Не кипеши! Просто запомни: у всех, кто сюда попал, имен нет, они остались в прошлом мире, а здесь только прозвища. За простое имя можно проблем огрести, так как они есть только у баб и свежаков. Но у свежаков недолго. Их быстро просвещают — если живые остаются. Меня крестный Цыганом нарек за то, что чернявый такой. Ха! Это же я получается первый раз крестным стану, раз просвещаю тебя! Это надо отметить, крестник!

Без слов поднимаюсь и с размаха бью ногой ему в живот. Подождал, пока его перестанет корежить, за волосы приподнял ему голову:

— Последнее предупреждение! Потом начну сам спрашивать!

— Твою же мать! Да ты — бешеный ублюдок! Что творишь, я чуть кишки не выплюнул!

Встаю обратно. Но не успел ногу занести, как он затараторил:

— Всё-всё-всё, успокойся! Рассказываю! Короче, Улей, в него вот такие, как ваш поселок…

— У нас город!

— Да какая разница! Ладно-ладно, как Ваш Город — кластеры попадают. Это как в улье — соты. Вот из таких сот и состоит этот мир. Кластеры разные бывают. Не только города, но и просто лес или там поле пустое. По размерам — тоже разные: бывает совсем маленький кластер, а бывает, и за несколько дней не пройдешь. Бывает, кластер из целого города валится сюда, а бывает, один дом в поле стоит. Но самый цимес в том, что эти кластеры постоянно перезагружаются, и всё наше съеденное добро обновляется в прежнем виде. Идешь ты по полю, глядь, машина стоит. Сел и поехал дальше. Идешь обратно — обратно стоит. Класс, правда?

— А вы тогда кто такие, если тут рай на Земле?

— Рай! Ха-ха-ха! — У Цыгана явно истерика началась. Ржет, аж всхлипывает, и, похоже, останавливаться не собирается.

Отвесил ему оплеуху — не помогает. Вторую уже от души, аж кровь с губ брызнула. Помогло, правда теперь лежит просто, в пустоту смотрит. Хотел взбодрить еще, но он сам заговорил:

— Рай? Нет, тут не рай, а самый что ни на есть АД!!! — и с таким надрывом он это сказал, что я даже отшатнулся. — Слушай дальше парень, только живчика дай еще глотнуть.

Дал пару глотков ему сделать.

— Хорошие новости закончились, переходим к для тебя плохим. ТЫ СКОРО СДОХНЕШЬ! — опять этот безумный смех. — Все, кто попадают сюда, сразу заражаются вирусом или, как умные люди говорят, спорами гриба. Люди заражаются, гриб в них прорастает, и при дыхании мы выдыхаем споры. Такой вот круговорот в природе.

— Ты же живой, почему тогда я умру?

— Таких как я, здесь называют иммунными. Мы тоже зараженные, но в отличии от таких как ты, имеем иммунитет. Этот вирус нам даже полезен: мы не болеем, а если раньше болел, то вылечишься, какой бы смертельной болезнь ни была. Да у нас даже конечности отрастают! А вот ты через несколько дней потеряешь душу, и останется в этом мире одна пустая оболочка, которая будет хотеть только жрать! И жрать ты захочешь не картошку, а таких же людей!

— Это что, получается я в упыря превращусь?

Если честно, то он меня ошарашил, и неслабо. Но спрашивать, можно ли выжить, не стал. За такую информацию он первым бы делом торговался. Да и не верил я ему особо. Всё сказанное в дальнейшем придется проверять.

— Все-таки странный у вас кластер. Везде в других местах спрашивают о зомби, и только у вас — об упырях. Почти в упыря, только тело твое не умрет, а будет так же жить, будет биться сердце и течь кровь, будет отъедаться на других людях и животных. Животных, пожалуй, такие как ты, даже больше любите. Потом за иммунными бегаете, а если нет никого, то подобными себе закусываете. Гадите и жрете, и снова гадите, и снова жрете! Ты через пару дней штаны не одевай, а то потом ума не хватит снять их. Так и будешь с полными штанами бегать, — и снова этот смех.

По ходу, крыша у него протекла капитально. С каким наслаждением он мне всё это преподносит, что так и хочется прибить его. Ничего, пусть говорит, даже если я и умру, то только после него. Но шанс всё же есть. Раз даже такое чмо не сдохло, то вдруг и мне повезет. А пока пусть говорит, может чего лишнего выболтает.

И странное дело — я успокоился. Откуда-то появилась уверенность, что да, повезет. Может это и самовнушение, но я поверил, что останусь живым.

— Это всё понятно. Ты теперь расскажи, почему тебя так без живчика трусило? Он как наркотик? И что это за споран?

— Правильные вопросы задаешь. Умный! Слушай, может быть, если не умрешь, со мной к нам пойдем? А че, у нас не самый худший стаб, и бойцам у нас почет и уважение. Ты как на это смотришь?

— Мне повторить вопрос?

— Ну что ты за человек такой? Всё, рассказываю! — Видать понял, как я повторять собрался. — Ты самое нужное спросил. Мы, иммунные, по идее бессмертные.

— Так уж и бессмертные? — хмыкнул я иронично. — Что-то я не заметил за вами такого. По мне, так дохнете, как вполне обычные смертные.

— Я имею ввиду, что от старости мы не умрем. Но для этого нам нужно всю жизнь пить живчик. И нет, он не наркотик, просто в нем есть то, что требуется нашему зараженному организму. Без него мы просто загнемся. Живчик мы готовим из споранов, а спораны добываем из таких, как ты! — прокричал он мне в лицо и зажмурился.

Видать думает, что буду воспитывать. Но мне плевать на него, я его живым уже не воспринимаю. Пока информацию выдает, пусть что хочет, то и говорит.

— Объясни!

— Железные у тебя нервы, парень. Завидую. Пустыши — это так свежих зараженных называют. Вот с них брать нечего, они пустые. Но они быстро эволюционируют, если нормально питаются. Они начинают изменяться внешне, становятся быстрее, умнее. Но главное, у них на затылке растет споровый мешок. Вот из этих мешков и добываются спораны… Дай живчика хлебнуть!

— Живчик что, так часто пить нужно?

У меня даже тошнота к горлу подкатила, как представил, чем Вику поил.

— Не. Обычно в день грамм двести требуется, а то и меньше. Оно чувствуется, когда выпить нужно. — И с претензией ко мне. — Просто ты меня чуть не убил, вот вирус и лечит, а чтоб нормально лечил — нужен живчик! Еще бы лучше было, если ты мне спек вколешь, тогда вообще регенерация ускорится. Бывает, даже пулевые ранения на глазах затягиваются.

— Обойдешься! Как расскажешь всё, так и вколю, — достал баночку из рюкзака и показал разные горошины. — Это спораны. А это что? Тоже споран?

У него аж глаза на лоб полезли. И такое ощущение, что вместе с рукой бы съел.

— Ты где это взял? Это же горох!

— Ты рассказывай давай, а не вопросы задавай!

— Тебе что, трудно ответить?

— Хорошо, отвечаю: с тебя штраф, один шприц со спеком!

Во. Проняло, аж задохнулся.

— Да ты че? Мы же договорились! Я вообще больше ничего рассказывать не буду!

— Второй шприц!

— Да мне похрен! Ничего больше не скажу! Можешь убивать. Я посмотрю, как ты потом крутиться будешь, когда прижмет.

— Хорошо, это твой выбор. Рот открой!

— Зачем? Ты че хочешь? — уже из голоса борзота пропала.

— Я сказал: рот открыл, да пошире, а то сейчас сам открою! — На что он только сильнее челюсти сжал. — Как хочешь.

Поднялся, и с ноги ему в живот. Вот и рот открыл, да широко так. Поднял кляп и вкрутил поглубже. Пока обратно тащил его в кладовку, он так на измену выпал, что даже носом умудрялся визжать. Проверил веревки и замкнул его: пусть пока в темноте полежит, подумает. А мне всё, что он рассказал, переварить нужно. Если он не врет, то жутковато становится. А пока нужно глянуть, что там в городе делается.

* * *

В квартиру вернулся нормально. В подъезде никого не встретил. Из окон видно, что в городе спокойно, если можно так сказать про убитых горем людей, которые потеряли близких. Но чужих нет. Решил подняться на крышу, осмотреться.

Не я один такой умный оказался: пацанва и у нас, и на соседних крышах наблюдает. На меня сначала настороженно глянули, но потом видимо узнали, поздоровались.

— Здорово, бойцы! Как оно — тишина вокруг? — поздоровался с пацанами и окинул взглядом окрестности.

М-да. уж. Кластер наш состоит только из спального района и реки. За рекой уже лес чужой, и не только за рекой, со всех сторон окружает лес. Возвышенности вдалеке есть, но гор нигде не видно.

— Тихо, дядь Леш. А где ты автомат взял?

— Вчера бандиты поделились.

В бинокль округу осмотрел. Ага, отсюда они по ходу и приехали, и пацаны туда же смотрели. Асфальт заканчивается у леса, и дальше пошла грунтовка.

— Вот так просто, взяли и поделились? — какой недоверчивый паренек оказался.

— Я просить хорошо умею.

Всего ничего от города осталось. И был небольшой, а стал и того меньше.

— Представляю, как ты просил! — пацаны захихикали. — Фильмы смотрели. А подержать можно?

— Да парни, фильмы не врут. Что за вчерашний день знаете — рассказывайте! — отстегнул магазин, передернул затвор и дал автомат им подержать. — Нажимай на курок.

— А мне можно так?

— Бери автомат, вот так, теперь правой рукой оттягивай затвор и сразу отпускай. Теперь нажимай. Вот. Теперь этот рычажок в самый верх переводи. Всё, на предохранитель поставил. Рассказывай давай, что там вчера было?

— Да как после этого тумана вонючего все вокруг пропало…

— Стоп! После какого тумана?

— Ну как же? — удивленно посмотрели они на меня. — Вчера с утра странный туман был. Сначала вроде обычный, а потом где-то в девять утра начал сгущаться и вонять сильно. Я такого тумана и не видел никогда, в метре уже не видно ничего. Потом трещать стало, как разряды, мы попрятались. Думали — рванет. А он потом просто развеялся, и вокруг уже этот лес, и ни части города, ни гор уже нет.

— Понятно.

Об этом тумане у Цыгана тоже спросить не забыть нужно будет.

— А ты что, не видел этого?

— Да я, похоже, проспал всё. Уезжать собирался, а тут такое. Ладно пацаны, наблюдайте. Пойду по городу пройдусь.

— Дядь Леш, а бинокль дашь, чтоб мы лучше наблюдали? Мы вечером отдадим.

Посмотрел на их просящие лица, потом вспомнил, что всего несколько дней нам осталось.

— Берите, пацаны, подарок от меня, отдавать не надо. Только дарю двоим, чтоб не ссорились. Увижу, что соритесь — заберу!

Что еще нужно для счастья пацанам, разве что автомат еще бы оставил, — усмехнулся их счастливым лицам и потопал вниз.

Прогулка по городу настроение не подняла. Друзей своих не нашел: кто на работу ушел, другие в центр подались, так и сгинули, непонятно только — мы или они.

Оказалось, что убитых вчера немного было, большинство раненые. Стреляли в основном по конечностям, убивали только тех, кто с оружием сопротивлялся. А сопротивляться практически и некому. Люди с утра на работу или по другим делам ушли, и в этот мир не попали.

Очень многих женщин увезли, хватали всех: от десяти до сорока лет. И практически не грабили: еду брали, спиртное, некоторые приглянувшиеся вещи и все найденные патроны.

Так что, возвращался я в препаршивом настроении. Под такое и придумал, как буду стимулировать на откровенность Цыгана.

— А вы что тут делаете?

Возле подъезда, в окружении пацанов на лавочке сидели два моих вчерашних знакомца. Сидят такие важные, при оружии — байки травят. Вернее, Вовка травит, а Саня молчит с загадочным видом.

— Мы к тебе, дядь Леш! — резво так подскочили. — Поговорить надо!

— Ну раз надо, то пойдем, по пути поговорим. Ну а вы что, наблюдатели? Пост оставили?

— Не. Мы поменялись. Там другие сейчас дежурят.

— Понятно. Пошли, парни. — Что понравилось, так без лишних вопросов: куда идем, да зачем. — О чем поговорить хотели? Что молчите?

— Мы к тебе попроситься хотели! — и оба замерли, не передать, какими глазами смотрят на меня. Я тоже замер в ступоре.

— А ко мне, это в каком смысле?

— Ну, с тобой будем, что скажешь, то и будем делать.

— Ага. Под командование ко мне, ясно… А родители ваши что на это скажут?

— А нет родителей.

— Как, нет? — даже нехорошее подумал, что они вчерашний день не пережили.

— Ну, вообще они есть, но сейчас их нет.

— Хватит мне голову морочить. По порядку всё рассказывайте!

— Ну, Саня к деду приехал, а вчера мы на рыбалку с утра пошли, но как туман вонючий наполз, сначала не видно ничего было, а потом сразу как развеялся, всё пропало. Мы домой побежали. А дом его деда тоже пропал, вместе с дедом. А мои родители на работу ушли, и тоже теперь их нет.

— Понятно. А вчера вы как там оказались? — После того, как переварил его рассказ, указал рукой в ту сторону, где мы встретились.

— Мы на лавке возле дома моего сидели, думали, что дальше делать. Вдруг слышим: стреляют, а потом видим — дядька Вовка бежит, он-то нам и сказал, чтоб прятались, бандиты на город напали.

— А дальше что было?

— Ну, я карабин батин взял, и мы спрятались. А потом видели, как дядька Вовка отстреливался. Но его убили, а дочку с женой забрали. Мы и решили в лес тикать, а там уже с вами встретились.

— Ладно парни, будете со мной! — Нужно приободрить их слегка, а то после рассказа поникли совсем. Но слез нет, крепкие ребята. — Но чтоб слушались беспрекословно! Никаких пререканий! Чуть погодя оденетесь по-нормальному, а вечером автоматы вам выдам. Все понятно?

Что и требовалось доказать: только услышали про автоматы, так глаза аж загорелись, и как болванчики, головой закивали.

Пока разговаривали, подошли к дому деда. Там я перерыл свои старые вещи, в которых на охоту ещё пацаном ходил. Бабушка тогда жива была, всё собирала, ничего не выбрасывала. И дед после оставил всё, как есть, они ему не мешали.

Вещи подошли, а обувь у них и так хорошая. Теперь хоть нормально выглядят. Не то, что в той легкой одежде, в которой из дому выскочили.

— Остаетесь здесь, я часа через три вернусь. А чтоб не скучали, обед пока приготовьте. Возражений нет? Нет! Вот как пообедаем, тогда и пойдем за трофеями.

Показал им где продукты лежат, прихватил топор и пошел в лес за реквизитом. Срубил молодой ясень, ствол под два метра в высоту, как раз подходящий для моих целей, и пошел дальше общаться с Цыганом.

Стимулирование прошло успешно. Когда я опять вытаскивал его из кладовки, аж брыкаться пытался. Прислонил к стене, а сам напротив присел и, не обращая больше на него внимания, начал выстругивать ножом навершие. Он сначала молчал, просто смотрел озадаченно. Потом начал мычать вопросительно. Когда же мне его мычание надоело…

— Ну что непонятно? Кол для тебя готовлю! Или ты думал, я пытать начну? Это долго, я проще поступлю: посажу на кол и буду вопросы задавать, ну и живчиком поить. Посмотрим, какой ты там бессмертный, и на твою хваленую регенерацию. Да и в древности насильников на кол сажали, вот и будет преемственность поколений. Или думал, после того, что вы у нас тут творили, я с тобой чай пить буду?

Во как замычал. Сейчас или кляп проглотит, или глаза из орбит выскочат.

— Что ты мычишь? Как только все расскажешь, так и сниму. Я же говорил: рассказывай сам, если мне не понравятся ответы, то я спрашивать начну. А ты вообще говорить отказался. Вот сейчас закончу кол готовить и буду расспрашивать.

Еще минут десять время тянул. Посмотрел на Цыгана, по виду, похоже, уже дошел до кондиции. В воображении, видать, уже всё прочувствовал.

— Хорошо! Последний шанс у тебя! Но смотри, кол готов!

Страшно ему. Так головой закивал, на все согласный. Вытащил кляп, и только успевал наводящие вопросы задавать:

— Мы на горохе остановились.

— Горох. Как я говорил, пустыши мутируют, и чем больше такой сожрет, тем матерей тварь. И чем матерей, тем больше из него можно добыть. Спораны добываем из простых пустышей, только чуть отъевшихся. А горох уже только у матерых есть. Но их убить сложно, скорее, он тобой закусит.

— И что этот горох дает?

— Улей иммунных награждает особыми сверхъестественными способностями…

— Исчезать могут?

— Ага. Так ты с Призраком встретился? Как же выжил?

— Выжил. Рассказывай давай!

— Рассказываю. Да, вроде этого. Призрак мог отводить глаза. Кто-то может ускоряться так, что кажется, будто время останавливается, другие огонь из рук пускают, или видят ночью, как днем; есть кинетики, знахари — они лечат без всяких лекарств и аппаратуры. Они же могут помочь правильно развить дар или, если он не активировался, то помочь и с этим. Таких талантов много, всех их не знает никто. Самые полезные — это знахари и ксеры.

— Что за ксеры?

— Это мечта многих, но их единицы. Ксеры получают дар, с помощью которого могут скопировать любой предмет. Представляешь? Такой талант всем стабом развивают, и живут они на всем готовом, — он аж вздохнул мечтательно. Видать, не первый раз свою жизнь на всем готовом представляет. — Дар в начале не очень сильный, его нужно развивать, вот для этого и требуется горох. Чем больше ты гороха съешь, тем сильнее дар будет.

— Горох, его, как и споран готовят?

— Нет, его в уксусе нужно растворить, он как таблетка начинает шипеть. Вот как растворится, соды добавить, процедить, и пей на здоровье.

— А ты не заливаешь мне тут? Уксус пить?

— Да у кого угодно потом спросишь! Это все знают!

— Как много гороха употреблять можно?

Не понял, что это его так рассмешило?

— Горох? Много? — всё еще смеясь, продолжил он говорить. — Ох и смешной же ты, свежак. Чтоб ты знал, горох попадается в очень опасных монстрах. Горошники — они уже на людей не похожи совсем. Представь себе гориллу выше тебя ростом, с челюстью, как у крокодила, с силой, способной танковый ствол в узел завязать, и когтями с танковой же брони стружку снимать, и вдобавок быстрыми, что и на машине не всегда от нее убежишь — догонит. Представил?

Я попытался представить себе такого, и честно говоря, не хотел бы с ним пересечься.

— Вижу, представил. Вот из таких и добывают горох. А ты: «Как много его употреблять?», — опять настроение ему поднял, смеется.

Как отсмеялся, продолжил рассказывать:

— Горох и у менее опасных тварей попадается, но очень редко, в основном, у таких монстров. А есть и более опасные — жемчужники. Жемчуг — это как сказка, мечта многих. Он способен не только быстро развить твой дар, но и увеличивает возможность заиметь новый при его употреблении. А теперь и ты помечтай, свежак: жемчуг на новичков особенно сильно действует, если съешь жемчужину до того, как твой дар проснется, то он может сразу максимально сильным пробудиться! — помолчал задумчиво немного и грустно продолжил:

— За жемчуг и мать родную продадут. Вот только никто его не продаст, а самому добыть… Так элита тебя самого добудет. Ее и танком не всегда прибить можно, скорее она танк разберет.

Я попробовал представить себе эту элиту, и честно — не смог.

— И как на таких охотятся?

— С помощью больших калибров и опыта. Есть опытные команды, которые промышляют этим.

— Ладно, с этим мы разобрались. Что за стабы ты упоминал?

— Дай живчика хлебнуть… Как я уже говорил, Улей состоит из кластеров, которые постоянно перезагружаются. Они называются стандартные кластеры, и сколько их есть, никто не знает. Есть еще и стабильные кластеры — стабы. На пригодных для жизни стабах образуются поселения — крепости, и именно там проживает основная масса людей. Эти кластеры не перезагружаются никогда, или так редко, что живущие там и не помнят об этом.

— Получается, что и тут есть города?

— Тут есть всё! Есть и города. А в городах богатые и бедные. Богатые сидят в стабах, а на них пашут простые рейдеры.

— Не понял. Если тут, как ты говоришь, куча добра с неба падает, то зачем на кого-то работать, если можно себя всем обеспечить самому?

— Так-то оно так, да не так всё. Чтобы выжить, нужно оружие. Но самое главное, патроны — это самое дорогое, что тут есть. Остальное можно и так найти, а вот с патронами беда, очень уж быстро они расходуются. Вот в таких стабах сидят ксеры и копируют патроны. А ты идешь в этот стаб, чтоб купить патроны или другие вещи, которые на кластерах не нашел. А там эти вещи точно есть, так как туда со всей округи всё несут. Там же сидят и знахари, которые тоже бесплатно не работают. Вот на всё это и нужна валюта, а валютой у нас спораны и патроны. Или захочешь отдохнуть, а там ты в безопасности можешь выспаться и баньку принять, не боясь, что откусят тебе что лишнее. Можешь в бар сходить, с людьми поговорить. Или в бордель… Всё это в стабе и, как догадываешься — недешево стоит, и приходится работать, чтоб это всё получить.

— До борделей у нас разговор еще дойдет. Теперь расскажи, что за вонючий туман у нас был? Это как-то связано с нашим появлением здесь?

— Кисляк. Как увидел туман, который кислым воняет, то верный признак, что кластер на перезагрузку идет.

— И как быстро он перезапускается?

— От кластера зависит. От нескольких часов до нескольких дней.

— Чем это грозит? Если попал в него.

— Если попал под перезагрузку, то всё, считай отбегался: или труп, или идиотом станешь. А если успел выскочить, то всё равно труп, — и смотрит на меня так хитро.

— Говори уже!

— Да что говорить. У таких кластеров дежурят рейдеры, а они конкурентов не любят. Это если кластер богатый, конечно. Но даже если небогатый, но в нем есть люди, то туда со всей округи элита на обед несется. Так что выжить шансов мало.

— Но ты сам говоришь, что рейдеры дежурят. И что за элита?

— Рейдеры уже знают, где самое ценное лежит, так как уже не первый раз в этом кластере, и действуют быстро. Хватают нужное, а потом уматывают оттуда быстрее собственного визга. За остальным и позже можно вернуться. А элита — это жемчужники.

— Не сходится. Почему тогда мы еще живые?

— Да у вас тут в округе сильных тварей нет, изредка только получается отъесться у некоторых. И если до элиты отъелся, то таких внешники выбивают сразу по нашей наводке, это если сами не справляемся. На всех остальных мы охотимся, ну или они на нас. Ваш кластер вообще уникальный, он находится в своеобразном мешке. Такой мешочек километров на двести, и только один ваш город обитаем, остальное всё — пустые кластеры, из леса состоящие, и всё это находится в кольце из мертвых кластеров. А дальше за горловиной наш стаб. Так что, чужим сюда не пробраться, а тут мы постепенно выбиваем всех. Ваш кластер медленный, раз в год перезагружается. Так что времени хватает.

Блин, у меня от всех этих новостей голова уже пухнет. И убить его опять хочется. Как спокойно он рассуждает о том, что несколько тысяч человек, как животных, на убой готовят.

— Сколько до горловины отсюда?

— Да недалеко. Всего километров сто пятьдесят, если по прямой.

— Что за мертвые кластеры?

— Как увидишь, не ошибешься. Там ничего живого нет, и электроника тоже накрывается. Одним словом — мертвые земли.

— Ты говорил о нескольких днях. Через сколько точно начнется это всё? И какие признаки?

— Обычно на кластерах начинают обращаться через несколько часов, сутки максимум. А ваш и тут уникум, трое суток есть железно, а некоторые ваши только на четвертые обращаются. Признаки простые: сначала мысли начинают путаться, потом речь бессвязной становится, человек совершает нехарактерные для него вещи. Вот это и есть верные признаки. Сам не замечаешь, как в пустыша превращаешься. Это безболезненно, так говорят.

— Лютый — это ваш главный?

— Да. Раньше в нашем стабе другие заседали. Так Лютому надоел бардак, что там творился, вот он сам во главе и встал. Порядок там навел и даже стаб по-новому переименовал — Рамштайн теперь называется. Всех несогласных или конченых торчков внешникам загнал. А сам вместе с Молотом и Чужим — это заместители его — стал жизнь налаживать. Это всё еще до меня было, но сейчас там шикарно.

— Как защищают и чем?

— Да ты никак повоевать решил? — Что-то он чересчур веселый стал. — Даже не думай. Сама территория стаба окружена множеством ловушек: минами и сигнальными ракетами, а также ловчими ямами и спиралью Бруно, опять же с сигналками. Безопасно там передвигаться можно только по дорогам, или по тропам, но они все под присмотром видеокамер и постов. А если прижмет, то внешники помогут. Лютый с ними активно сотрудничает.

— Что за внешники? Ты их часто упоминаешь.

— Внешники. Так называют людей из высокоразвитых миров, пробивших себе дорогу в мир Улья.

— Как пробили? Из космоса прилетели?

— Точно не из космоса. Может портал открыли, никто не знает, как они сюда попадают. Они изучают этот мир, добывают тут ресурсы и новые для себя технологии. Но самое главное… Готов услышать?

— Готов. Уже ты меня сегодня ничем не удивишь.

— А самое главное, они охотятся на мутантов и на нас — иммунных. И из наших органов делают эксклюзивное лекарство, вроде для омоложения и исцеления от смертельных болезней. Смотрю, смог удивить я тебя?

Да уж, удивил. Мало того, что мутанты, бандиты, еще и внешники.

— Почему же вас еще на органы не пустили? — тут-то я и вспомнил выпотрошенных бандитов. И пустой холодильник с контейнерами тоже в эту тему укладывается. — Вы им органы продаете?

Спросил, уже уверенный в ответе. И как вильнул взгляд у Цыгана, тоже заметил.

— Можешь не врать, я понял. Видел я ваших выпотрошенных: тела бросили, только потроха у них и забрали. Что же вы за люди такие? Своих товарищей, как скотину какую.

— А ты не суди! Ты — свежак и не знаешь ни хрена! — эк его пробрало. — Да, сотрудничаем с внешниками! И все остальные, такие честные и благородные рейдеры называют нас — мурами! Увидел мура — убей мура! Так они говорят. А знаешь, как я попал к мурам? Я тебе расскажу! Такие благородные рейдеры кинули меня подыхать, предварительно обобрав. Мол территория опасная, не выживешь все равно, так зачем добру пропадать. НЕНАВИЖУ!!!

Да уж. Этот действительно будет всех рейдеров разделывать.

— А такие поганые муры вытащили. И я не боюсь с ними в рейд идти, в спину они мне не стрельнут в отличие от порядочных рейдеров. И да, я знаю, что, если меня шлепнут, то мои потроха толкнут внешникам. И вот ещё лови! Сейчас эти благородные рейдеры трахают баб из твоего города. Потому что их мало, не выживают они. А тут такой подарок на целых три дня. Лютый за эти три дня больше, чем за год охоты зарабатывает. Столько споранов, да что спораны, с ним и горохом с жемчугом расплачиваются за такую возможность. В эти дни типа перемирие наступает. Аукцион. Кто первый и какую бабу купит, да на какое время. Только никто никогда не признается в этом — они же благородные все.

Выговорился и как-то потух сразу. Я его тоже не тревожил. Переваривая все им рассказанное. И если раньше мне периодически жаждалось его прибить, то уже перегорел от этих всех новостей, практически никаких эмоций не осталось. Так мы молча где-то с полчаса и просидели.

— Всё парень, больше я тебе ничего не буду рассказывать, кончай меня. Я тебе не врал, всё честно рассказывал, это ты потом в легкую проверишь, если выживешь. Так ты в благодарность все-таки вколи мне спек, и как подействует — кончай. Надоело всё.

И он опять замолчал, погрузившись в свои мысли. У меня тоже вопросов не осталось, разве что:

— Вколю! Пара вопросов всего: когда твои сюда заявятся?

— Через две-три недели как минимум, а то и дольше, подождут, пока пустыши не отъедятся. Потом приедут, резвых отстрелят, уже споровики точно появятся. И дальше периодически будут наезжать. Здесь же лафа: сильных никого нет, одни споровики поначалу, может некоторые и до гороха дорастут.

— Горловина из мешка этого — на востоке?

— Нет. На восток, километров восемь до моста, а потом дорога поворачивает на север и дальше, петляя по лесу, забирает на северо-запад. От горловины километров пятнадцать, и наш стаб начинается.

— В какой стороне?

— Там петля по дороге: сначала на восток едешь, потом на перекрестке на юг поворачиваешь, немного проехал — поворот на запад, там уже наш стаб.

— Другие обитаемые стабы в какой стороне есть?

— Иди на запад, не ошибешься.

Что ж, вроде всё, что хотел, узнал, пора с этим заканчивать. Пошел в кладовку, нашел коробочку со шприцами.

— Куда колоть? В вену или просто в мясо?

— В вену лучше.

Достал нож и принялся разрезать его рукав.

— Да развяжи ты меня, чего мучаешься?

— И так управлюсь. Ты-то о своём даре так ничего и не сказал. Бог его знает, какой сюрприз преподнесешь.

— Бестолковый у меня дар, — грустно он улыбнулся. — Да и тот развивать не получалось.

— Почему? Сам же говорил, что горох и у слабых попадается.

— Не понимаешь ты ничего, свежак. Весь горох себе центровые забирают, а мы просто мулы. Те же рабы, только с оружием. Был бы дар полезным, тоже можно было бы в центровые выбиться. Им стаб помогает развиваться, сильные бойцы, они всем нужны. Да и сами способны горох добывать. Коли давай!

Перетянул руку веревкой, и в проявившуюся вену опустошил все три шприца. Эффект видно стало практически сразу: по его лицу расползлась дебильная улыбка.

— Пока соображаю, подарок тебе. Может, вспомнишь крестного своего добрым словом, — мерзко хихикая, проговорил он. — Только погоняло свое скажи, чтоб по правилам было.

— Шатун! Позывной в армии был.

— Нарекаю тебя Шатуном! — видно, что уплывает уже. С трудом, но продолжает говорить. — Никому не доверяй, Шатун! Я тоже мразью не всегда был, а стал муром. Нет тут друзей. Такой кажущийся друг может тебя подставить под мутанта, чтоб спастись самому, или за хабар удавит. Есть среди иммунных и много другой мрази, вроде сектантов, и их крайне трудно определить. Сегодня ты с ним делишь обед в стабе, общаешься как с другом, а завтра он тебя уже приносит в жертву.

Последние слова я еле расслышал, так тихо он их прошептал.

— Я запомню, Цыган! — вогнал нож ему в сердце.

А он все хихикает. Пришлось несколько раз провернуть. Так он с улыбкой и отошел.

— Но крестным у меня был и есть мой унтер Савельев! Он жизни в армии учил, он мне и позывной этот дал.