Щит

Василий Горъ, 2013

Порой мы не там ищем помощи. Или ждем ее от сильных, не думая, что цена благодарности окажется непомерной, или надеемся только на себя, не замечая протянутой руки друга. Кром Меченый, Нелюдь, слуга Бога-Отступника, убийца во имя справедливости и отродье Зла, в глазах тысяч людей почти закончил свой Путь. На плахе. За то, что… спас дочь погибшего барона Д`Атерна. Спас еще и еще раз в охваченной мятежом стране. Не ожидая и противясь благодарности. Боясь и не подпуская к себе любовь. Но то, на что в ответ отважилась Мэй, оказалось выше ожиданий, за гранью логики и понимания, превратив мечту в надежду…

Глава 1

Брат Растан Шершень

Шестой день четвертой десятины третьего лиственя

Унизанные перстнями и от этого кажущиеся толстыми пальцы скользнули вниз по бедру подавальщицы, на мгновение замерли на колене и устремились вниз, к стопе. Вернее, к видавшему виды постолу^[1], явно не один год впитывающему в себя все то, что когда-либо разливалось на пол «Хромого мерина».

Растан, до этого лениво потягивавший медовуху и поглядывавший на соседей по залу, мысленно поморщился: будь он на месте белого^[2], пощупал бы ее грудь. Или, на худой конец, задницу. Благо объемы и того и другого заслуживали уважения.

Роза^[3], почувствовав столь непривычное прикосновение, тоже напряглась: перестав хихикать, она встревоженно уставилась на клиента, пытаясь понять, каких еще странностей можно от него ждать.

Дворянин не обратил на ее реакцию никакого внимания — дотянувшись до края подола, он неторопливо вздернул его вверх, обнажил молочно-белую голень и провел по ней тыльной стороной ладони. Снизу вверх. От щиколотки к колену. А потом презрительно выпятил нижнюю губу и стряхнул девку со своего бедра:

— Фу-у-у… Волосата, как не знаю кто! Хозяи-и-ин!!!

— Да, ваш-мл-сть? — донеслось из-за стойки.

— Подь сюда, живо!!!

— Уже бегу, ваш-мл-сть!!! — радостно вскричал Осип по прозвищу Пуп, вылетел в зал, поскользнулся и, взмахнув коротенькими и заплывшими жиром ручонками, рухнул на заплеванный пол.

Гримаса вселенской скуки, не покидавшая лица белого весь этот бесконечно долгий вечер, мгновенно куда-то испарилась: он откинулся на стену и оглушительно захохотал:

— Уа-ха-ха!!! Обух, ты видел, он взмахивал руками, как подраненная утка!!!

Обух — один из двух телохранителей дворянина, сидящий ошую^[4] от него, — утвердительно кивнул:

— Да, ваша милость, видел! Только, на мой взгляд, таких жирных уток не бывает…

— Ты прав, Пуп больше похож на раскормленного кабана. Но кабаны-то не летают… Жаль, что его нель… — начал было белый и прервался на полуслове. Потом задумчиво посмотрел в сторону входной двери и… вцепился в запястье все еще стоящей рядом с ним розы: — Слышь, как там тебя?

— Ивица, ваша милость! — угодливо поклонилась девка. И, выпрямившись, на всякий случай томно прогнулась в пояснице.

Дворянин прогиба не заметил:

— Значит, так, Ивица! Дуй на кухню, возьми там нутряного жира, сала или масла и быстренько намажь им во-о-он те ступеньки. А потом хорошенечко натри пол перед дверью…

Роза непонимающе захлопала ресницами:

— Зачем, ва…

— Живо!!!

Девку как ветром сдуло — за какие-то пять ударов сердца она успела пробежать между столами, перескочить через тело хозяина, пытающегося прийти в себя, и исчезнуть за дверью в подсобные помещения…

Вседержитель смотрел^[5] на кого угодно, только не на Шершня: первым человеком, пересчитавшим затылком натертые жиром ступеньки, оказался не кто-нибудь, а Коттер Слива, брат во Свете, появления которого он, Растан, ждал уже вторые сутки!

— Уа-ха-ха!!! А этот летел, как ворон, получивший стрелу в зад!!! — хлопнув ладонями по бедрам, расхохотался дворянин. — Вишь, аж перья разлетелись…

Увидев эти самые «перья» — пару метательных ножей, вывалившихся из рукавов плаща жертвы своего сюзерена, — телохранители вскочили на ноги, выхватили из ножен мечи и заревели:

— Ты! Замри! Голову — в пол!! Руки — в стороны!!!

Слава Вседержителю, Слива не запаниковал — без всякой суеты выполнил все три приказа, а когда один из спутников белого начал его охлопывать, без тени возмущения подсказал:

— Кожа^[6] — на шее… И поаккуратнее со шнурком — задушишь…

Отодвинув в сторону капюшон плаща, свесившийся на плечо, телохранитель выпростал из-под него искомое, перевернул и смачно сплюнул на пол:

— Щит^[7], ваша милость! Из Рагнара^[8]. Кожа настоящая…

«Настоящая… — мысленно подтвердил Шершень, как бы невзначай передвинув руку поближе к мечу и приготовившись к бою. — Жаль только, приметы не совпадают…»

— Гость, значит? — Белый подумал, усмехнулся, полез в кошель — и рядом с братом Коттером, все еще прижимающим голову к полу, упал целый желток^[9]. — Ладно, гость, не обижайся! Выпей вон лучше за мое здоровье…

Слива повернул голову на звук и «алчно» блеснул глазами:

— О-о-о! Спасибо, ваша милость! Выпью! Прям ща! Вот только в себя приду.

В это время снова заскрипела дверь, и белый, прикипев к ней взглядом, тут же забыл про его существование.

«Слава Вседержителю…» — мысленно выдохнул Растан, вернул руку на столешницу и вцепился слегка подрагивающими пальцами в кружку с медовухой.

— Уа-ха-ха!!! Этот, первый — прям селезень, а второй — глухарь!!!

При желании брата Коттера можно было смело устраивать к жонглерам — он настолько естественно отыгрывал роль щита, дорвавшегося до возможности выпить за чужой счет, что в какой-то миг Растан даже засомневался, помнит ли Слива о цели своего появления в «Хромом мерине».

Оказалось, что да — добравшись до свободного стола и заказав себе кувшин со скарским^[10], луковой похлебки и гречневой каши, он, наконец, подергал себя за правый ус.

«Не может быть!!! — мысленно воскликнул Шершень. — Так быстро?»

Видимо, Слива каким-то образом почувствовал его удивление, так как повторил жест еще раз. Сопроводив его почесыванием небритой щеки…

Почесываний оказалось аж четыре. Слишком много для нормальной «работы».

«Ого!!! — поежился Растан. — Четыре десятка солдат нам, пожалуй, многовато…»

Видимо, Коттер считал так же, потому как хрустнул пальцами левой руки…

Шершень посмотрел в потолок и многозначительно сжал пальцы в кулак: приказы брата Рона не обсуждались, и действовать надо было сегодня.

Слива едва заметно пожал плечами и, словно забыв про существование Шершня, завистливо уставился на соседа, присосавшегося к кружке с медовухой.

Масляный фонарь, подвешенный под аркой надвратной башни, покачивался на ветру. И заставлял шевелиться тени.

Сгустки кромешной тьмы самых разных форм и размеров, со всех сторон обступившие пятно света, вырванное у ночи тоненьким язычком пламени, становились все чернее и чернее, и в какой-то момент Шершню показалось, что они оживают, впуская в себя часть сущности Двуликого.

Ощущение присутствия Бога-Отступника было таким четким, что Растан закусил губу, зажмурился и мысленно затараторил «Огради»: «О Защитник всего сущего, Средоточие Света Немеркнущего и Хранитель душ сыновей и дщерей своих! Молю тебя о спасении вечной души моей от происков Бога-Отступника, рыскающего во Тьме, от слуг его, отринувших служение Свету, и от тех, кого коснулось дыхание Мрака Кромешного! Не оставь меня, Всеблагой Отец, на пороге лютой смерти, не отступись от души моей, живущей служением тебе, избавь от коварства подлого, бед многочисленных и укрепи мою душу и тело, дабы мог я противостоять силе неистовой да соблазнам всяческим…»

Молитва читалась легко, истово, и к ее концу Шершень явственно почувствовал, что на него нисходит божественная благодать: ужас, леденящий душу, уступил место бесшабашной храбрости, а холодок, выстуживающий сердце и морозящий разум, — ощущению божественного тепла.

Несладко пришлось даже теням: открыв глаза и вглядевшись в ночную тьму, Шершень увидел, что они начали сереть и съеживаться. А потом пропали — Бог-Отец, снизойдя в дольний мир, разорвал сплошной черный саван из облаков и на миг показал Растану лик Уны^[11]!

— Благодарю тебя, о Великий!!! — еле слышно выдохнул брат во Свете, осенил себя знаком животворящего круга и почти сразу же расплылся в счастливой улыбке: на стене, ограждающей городские владения Рендаллов, появился лишний зубец…

— Брат Савари… — шепнул лежащий рядом Слива. — Дождались…

Почувствовав, что его верный слуга обрел потерянную было силу духа, Вседержитель милостиво прикрыл лик Уны еще одним облаком и вернул в мир нужную братьям во Свете тьму.

Мысленно вознеся господу еще одну молитву, Шершень махнул рукой — и пять силуэтов, выскользнувших из подворотни, без особой спешки перебрались через улицу и нырнули во мрак у основания стены. А через мгновение им на головы опустилась веревка с узлами через каждый локоть.

— С нами — Бог-Отец! — тихонечко выдохнул Шершень, поудобнее передвинул меч и полез вверх по стене…

Несмотря на работу нескольких артелей мастеров, территория особняка Рендаллов все еще хранила следы недавнего мятежа: парк, в который Растан попал после того, как перебрался через стену, оказался завален обломками статуй; фонтан, некогда радовавший глаз домочадцев и гостей графа Грасса, — полон какого-то мусора. А в торце небольшой пристройки, прячущейся в тени высоченного ореха, зиял здоровенный пролом.

Кстати, и сам особняк выглядел неважно — добрая половина окон чернела дырами, весь первый этаж оказался обнесен строительными лесами, а на месте балкона второго этажа вообще торчали обломки несущих балок…

«Туда?!» — жестом поинтересовался Шершень у брата Савари, показывая на дверь над теми самыми балками.

Тот утвердительно кивнул.

«А куда идти дальше, знаешь?»

Тот снова кивнул. Потом, шевельнув руками, показал на себе весьма немаленький женский бюст и кивнул в сторону дома.

«Есть кому показать…» — удовлетворенно усмехнулся Шершень. И мотнул головой — мол, веди…

Савари пожал плечами, посмотрел на небо и неторопливо пошел в сторону кордегардии! Душераздирающе зевая и почесывая у себя между ног…

«Еще один жонглер… — невесть почему разозлился Растан. — Нет чтобы вести себя как полагается?»

Впрочем, приступ злости на подчиненного прошел так же быстро, как и появился: не успел Савари сделать и десятка шагов, как из тени рядом с кордегардией вышел невысокий крепыш с алебардой в руке и лениво поинтересовался:

— Тебя че, давно не пороли?

— А я что, я ничего!!! — залебезил брат во Свете. — Не спалось. Вот я и решил подышать воздухом…

— Так я тебе и поверил… — фыркнул воин. — Завтра гляну самолично. Если окажется, что в саду появились следы твоего «дыхания», — получишь плетей…

— Не появились! Слово! — сделав вид, что испугался, Савари заломил руки. — Клянусь Вседержителем!!!

При упоминании о Боге-Отце вассал графа Грасса сморщился и сплюнул! Так, как будто брат во Свете помянул Двуликого:

— Ладно, вали спать… Завтра поговорим…

— Кстати, Лех, как насчет того, чтобы хлебнуть чего-нибудь горячительного? А то на улице зябко, а пить в одно рыло я не привык…

— Вот, теперь — совсем другое дело! — ехидно ухмыльнулся воин. — А то «Вседержитель», «Слово»…Надеюсь, ты припас для меня кувшин-другой белогорского^[12]?

— Эх, если бы… — вздохнул Савари. — Самая обычная медовуха…

— Ну ладно, Двуликий с тобой, сойдет. А где?

— Э-э-э… Может, лучше показать?

Стражник осклабился, и «каменщик», проработавший в особняке Рендаллов целых два дня, повел его к дальнему углу особняка.

Дождавшись, пока парочка пропадет из поля зрения, Шершень осенил себя знаком животворящего круга и скользнул к помосту. Стараясь не вылезать из тени. Добрался. Влез. Запрыгнул на обломок балки и исчез в темноте. Мысленно моля Вседержителя, чтобы тот отвел глаза всем, кому не спится…

Тот, наверное, смотрел на своих сыновей, не отрываясь: не только Шершень, но и остальные братья во Свете проникли в особняк незамеченными. И, попрятавшись за остатки мебели, принялись дожидаться появления Савари.

«Каменщик» вернулся только через полчаса. Слегка покачивающийся и ощутимо пахнущий дешевым пойлом. И, вглядевшись во тьму, царящую в комнате, икнул…

— С-с-сав!!! — взбесившись, зашипел Растан. — Ты что творишь, паскуда?

Брат во Свете мгновенно протрезвел. И, вытерев со лба пот, жестом поманил Шершня за собой.

«Выберемся — отправлю его к братьям-надзирающим. Пусть вправят ему мозги…» — мысленно пообещал себе Растан, выскользнул в коридор и двинулся следом за Савари.

Идти оказалось совсем недалеко — «каменщик» осторожно отворил третью дверь справа и скользнул внутрь. Шершень вошел следом, вгляделся в темноту и удовлетворенно хмыкнул: слава Вседержителю, Савари пропил далеко не все мозги. И догадался спеленать не какую-нибудь бабищу, не боящуюся ни Вседержителя, ни Двуликого, а тоненькую, как хворостинка, девчушку лиственей пятнадцати от роду.

Увидев склонившиеся над ней фигуры, она перестала мусолить кляп и задрожала мелкой дрожью.

— Жить хочешь? — шепотом поинтересовался Растан.

Девчушка утвердительно кивнула.

— Тогда расскажи, как пройти к покоям графа Грасса…

Она вытаращила глаза, а потом одновременно пожала плечами, кивнула и отрицательно мотнула головой.

— Не скажешь? — удивился Шершень и демонстративно вытащил из рукава метательный нож.

Кивок. Утвердительный. За ним — еще один. Движение ногами, больше похожее на судорогу. И дикий взгляд, полный смертельного ужаса.

— Что, не сможешь объяснить из-за кляпа?

Еще один кивок. Вернее, несколько…

— Покои графа Грасса пострадали больше всего, и говорят, что он ночует где попало… — тихонечко объяснил Савари.

Девчушка подтвердила его слова десятком энергичных кивков.

— А ты вообще знаешь, где он сейчас?

Знала. Согласилась отвести. И пообещала не делать глупостей. Естественно, молча. А когда ей развязали ноги и поставили на пол, рухнула. И еле слышно застонала.

«Слишком сильно связал, — мысленно усмехнулся брат во Свете. — Впрочем, а чего с ней церемониться? Все равно доживает последние минуты…»

Когда девчушка смогла держаться на ногах, она взглядом показала на дверь и налево.

— На черную лестницу… — объяснил Савари. — А на какой этаж?

Пленница задумалась, а потом пять раз встала на цыпочки.

— Пятый?

Кивнула.

— Что ж, пошли.

Черная лестница особняка Рендаллов таковой только называлась — широченная, с отполированными до блеска каменными ступенями, она отличалась от виденных Шершнем белых только разве что отсутствием окон, разного рода декоративных ниш, гобеленов, картин и статуй. Если бы не дикая смесь из запахов еды, свечей, лампадного масла и нечистот, то он решил бы, что девчушка лжет.

Не лгала — этажом выше на одной из ступеней красовалось темное пятно, препротивно пахнущее мочой. На четвертом сиротливо стояло ведро с плавающей в нем тряпкой. А на площадке пятого этажа пол оказался усыпан виноградинками.

Наступив на одну из них, Растан недовольно скривился и удивленно уставился на девчушку: увидев его реакцию, она виновато покраснела.

«О как! — мысленно восхитился монах. — Значит, ее вина…»

Тем временем Савари, вслушивавшийся в тишину за дверью, удовлетворенно мотнул головой, повернулся к служанке и еле слышно шепнул:

— Ну, и куда дальше?

Девчушка задумчиво посмотрела на Шершня и… показала взглядом вниз!

— Ниже? — взбеленился «каменщик».

«НЕТ!!!» — замотала она головой. И снова показала вниз.

Оказалось, что на свою ногу. Которой пыталась нарисовать схему коридоров…

«Прямо до второй развилки. Потом — одесную. Там будет что-то вроде ступенек. За ними — снова одесную, а там то ли вторая, то ли третья дверь ошую…» — перевел ее объяснения Шершень. Потом почесал затылок и спросил:

— А где дежурят часовые?

Ножка начала топать практически без остановок!

— То есть чуть ли не у каждого поворота? — нахмурился Савари.

Девушка кивнула.

— По-другому пройти можно?

«Угу… Если пойдете за мной…» — ожесточенно вертя головой, объяснила она.

— Пойдем. Но сначала ты расскажешь, куда и как. Только без глупостей, — прижав метательный нож к ее тоненькой шейке, выдохнул Растан.

Та кивнула. Но уже без особого ужаса в глазах — видимо, сообразив, что без ее помощи им до Рендалла не добраться.

Избавившись от кляпа, девчушка подвигала нижней челюстью, облизнула губы и хрипло прошептала:

— По коридорам вам не пройти: на этом этаже слишком много воинов. А если зайти в бельевую, выбраться в окно и пройти по карнизу, то можно дойти до кабинета его светлости. Ночью там никого не бывает. От кабинета можно пройти до опочивальни покойной графини Шаррины. Из нее через анфиладу комнат — до комнаты для пения, там — снова выбраться на карниз…

Чем дольше Растан вслушивался в ее слова, тем меньше ему хотелось пробираться к покоям Первого министра короля Неддара по указанному маршруту. И не потому, что он казался надуманным — с этим вроде бы все было в порядке, — просто в хитросплетении коридоров и анфилад, созданном кем-то из предков графа Грасса, мог сломить ногу сам Двуликий. А Шершню и другим братьям во Свете требовалось не только дойти, но и вернуться…

«Теперь понятно, почему она успокоилась, — подумал он. — Сообразила, что будет нужна и после того, как…»

Тем временем девчушка закончила рассказ и покорно открыла рот.

Вставив в него кляп и зачем-то похлопав ее по щеке, Шершень кивнул Савари, вытер вспотевшую ладонь о шоссы, поудобнее перехватил нож и скользнул в открывшуюся дверь.

Бельевая оказалась пустой — стопки простыней и пододеяльников, которые должны были лежать на многочисленных полках, исчезли в неизвестном направлении. А на их месте валялись плотницкие инструменты, гвозди и тому подобная дребедень. Очередной раз вспомнив, что в особняке вовсю идет ремонт, а значит, в нем, кроме домочадцев и воинов, живут еще и рабочие, Растан подошел к окну, осторожно отворил створку и выглянул наружу.

«Высоковато. Если что — не спрыгнешь. Зато стена — темная, и на ее фоне нас не увидят. Да и карниз широкий — по такому пройдет даже ребенок. Пройдет. Но идти всем сразу — глупо. Надо послать кого-нибудь одного…»

Повернувшись к братьям во Свете, он ткнул пальцем в Коттера и приказал:

— Слива? Иди-ка, проверь…

Тот кивнул, взобрался на подоконник и исчез. Минуты на полторы. А потом вернулся и доложил:

— Никого… Можно идти…

— Тогда ты первый, за тобой Савари, Кох с девкой, Мотня, Яго и я…

Выбравшись на карниз, Шершень посмотрел на небо и поморщился: Двуликий, почуявший появление Вседержителя, решил поинтересоваться тем, что происходит в его^[13] ночи, и приказал Уне окинуть взглядом улицы Аверона. Та послушно выглянула из облаков и засияла, как маленькое, но злое солнышко.

С ненавистью посмотрев на ее ухмыляющийся лик, Растан мысленно помянул Бога-Отступника самыми нехорошими словами, на ощупь добрался до нужного окна и забрался на подоконник. Белые пятна, плавающие перед глазами, никак не хотели исчезать, поэтому он несколько раз моргнул, шагнул в темноту и… ослеп от страшного удара в лицо.

— А вот и последний… — донеслось до него сквозь пелену наползающего небытия.

— Замечательно! Связать — и к остальным…

Примечания

1

Постолы — вид средневековой обуви.

2

Белые — дворяне. Черные — простолюдины (жарг.).

3

Роза — девушка легкого поведения (жарг.).

4

Ошую — слева. Одесную — справа.

5

Вседержитель смотрит на меня — расхожее выражение, аналог нашего «везет».

6

Кожа — знак принадлежности к Гильдии Охранников. На ней нанесены клеймо гильдии, имя и прозвище охранника, а также две-три его приметы.

7

Щит — в просторечии член Гильдии Охранников.

8

Рагнар — королевство на северо-востоке от Вейнара.

9

Желток — в просторечии название золотой монеты.

10

Скарское — дешевое вино.

11

Уна и Дейр — две луны Горгота.

12

Белогорское — одно из самых дорогих вин этого мира.

13

В этом мире верят, что время Двуликого — ночь. А Дейр и Уна — его слуги…