Враг моего врага

Василий Горъ, 2008

Империя Алого Топора готова поглотить Элион. Ни отважные воины, ни мудрые полководцы, ни справедливые короли не способны противостоять жесткому натиску полчищ монахов-фанатиков, жаждущих крови невинных. И есть только одно средство помешать Империи. В полном соответствии с Пророчеством Хранителя – вернуть на Элион когда-то изгнанных из него Тварей. Но кто справится с самими Тварями? Неужели русская девушка Маша, вынужденная бежать из нашего мира? Да, именно она! И ее друг, бесстрашный воин Ольгерд, которого на Земле называли Олегом. До исполнения древнего Пророчества остаются считаные дни…

Глава 8

Оливия

Простившись с Эриком, я немного расстроилась, что, впрочем, не сильно изменило мое настроение: чувствовать себя хуже дальше было просто некуда, и, пройдя ворота, подошла к первому попавшемуся офицеру. Ладный, довольно симпатичный молодой мужчина на мой вопрос, где я бы мог найти начальника охраны дворца, неожиданно грубо послал меня подальше и посоветовал не отвлекать его от важных дел. Эх, будь здесь папа, я представляю, какое количество важных дел ввалило бы ему его же начальство! Хотя мечты мечтами, а дело делом. Следующий встречный небрежным кивком направил меня в небольшое здание, притулившееся к крепостной стене метрах в пятидесяти от ворот. У дверей двухэтажного домика стоял часовой с алебардой в руке. На мою просьбу проводить меня к командиру он предложил мне подождать немного, так как он занят. Как ни странно, ожидание не затянулось надолго, и уже через полчаса, получив в руки свиток, переданный мне Эри, он унесся во дворец, попросив меня подождать. Я философски прислонилась к стене и принялась озираться вокруг, пытаясь унять внутреннюю дрожь.

Еще минут через двадцать начальник караула вернулся в сопровождении невысокого седого дворянина, который церемонно поклонился, представился первым советником короля, бароном Раулем де Одри, и предложил мне следовать за ним. Уголька со всей моей поклажей почему-то оставили под охраной караульного возле кордегардии. Пройдя по двору до ближайшей двери в главное здание, мы углубились в лабиринт коридоров и лестниц, по которым я без посторонней помощи уже минут через пять не нашла бы дорогу обратно. Барон почти бежал по коридорам, и, чтобы не отстать, мне приходилось периодически переходить на бег, что несколько увеличило мое удивление: по моим представлениям, вельможи такого ранга вообще не должны уметь передвигаться так быстро! Их удел — плавное и величавое передвижение в пространстве в окружении расфуфыренной свиты…

Вскоре мы остановились у какой-то ничем не примечательной двери. Барон пригласил меня зайти внутрь, а сам остался снаружи. Пожав плечами, я осторожно сделала шаг внутрь. Первое, что бросилось мне в глаза, когда я освоилась с тусклым освещением, было весьма бедное убранство маленькой комнатки, явно не оправдывающей названия места, где король мог встретиться со своей дочерью после многолетней разлуки. Поэтому, увидев перед собою массивную фигуру в небольшой, сдвинутой чуть набок короне, я растерялась. Мой реверанс, при отсутствии платья и так смотревшийся довольно глупо, вышел на редкость коряво. Я покраснела, опустила взгляд и пробормотала:

— Здравствуйте, Ваше Величество!

Король молча подошел ко мне, расстегнул верхние пуговицы на моем камзоле, отогнул воротник вниз, потер пальцем родинку в форме листика под моей левой ключицей, потом вздохнул, обнял меня и наконец прошептал:

— Здравствуй, Оливия! Вот уж не думал, что буду встречать тебя таким вот образом! И такими грустными известиями. — Он взял меня за руку, отвел к дивану, укрытому старым, потертым пледом, посадил меня на него, сел на пол, вытянул ноги и, откинув голову на подлокотник, посмотрел на меня. — Доченька, к моему сожалению, у меня плохие новости… За последний день произошло столько ни в какие рамки не укладывающихся событий, что я просто не могу оставить тебя тут… Я постараюсь рассказать тебе все, что успею, а уж ты попробуй меня понять, ладно? — В его голосе было столько боли, что я просто кивнула, закусила губу и постаралась сдержать навернувшуюся было слезу.

Король, или, как я, наверное, должна была называть его, папа, как-то по-детски взъерошил кулаком свои волосы, потом опять вздохнул и, словно бросаясь в воду с обрыва, произнес:

— Я так рад тебя видеть, девочка моя! Но я вынужден просить тебя бежать. Мой дом сейчас не безопасен для тебя. У меня совсем нет времени все объяснять, но все подробности о том, о чем я не успею тебе рассказать, в этом письме. — Он протянул мне довольно толстый свиток и добавил: — Граф Норенго, твой приемный отец, пропал без вести. На месте засады обнаружено четыре с лишним десятка трупов. Тела графа среди них нет. Кроме того, пропал посол Ордена, который ехал сватать тебя для сына своего сюзерена. Все посольство в полном составе тоже убито. Кроме них, там нашли четырех воинов в доспехах твоего отчима. Нападавшие не опознаны, и я думаю, что если мы не предоставим убедительных доказательств своей невиновности, может начаться война. Будем надеяться, что графу удалось выбраться живым, хотя не исключен вариант с его пленением. Но будем надеяться на лучшее. Однако в любом случае тебе нельзя возвращаться в его имение: твоей жизни тоже угрожает опасность. Твой старший брат решил узурпировать власть и послал убийц на поиски своего брата-близнеца и тебя. Меня он уже отравил, и я, скорее всего, уступлю ему трон через пару дней. У него наверняка есть сообщники во дворце и среди знати по всей стране. Поэтому я не знаю, куда тебя отправить.

Увидев слезы, выступившие у меня на глазах, он привстал с пола, погладил меня по волосам, поцеловал меня в лоб и прошептал:

— Я так жалею, что не увидел тебя раньше! Но долг перед страной и народом не оставлял мне выбора. И я чувствую себя зверем в цирке, который по знаку дрессировщика послушно прыгает сквозь огненный обруч. И этот прыжок станет для меня последним. Я не боюсь смерти, Оливия, но что будет с тобой без меня? Дни мои сочтены. Нейтрализовать яд в моей крови дворцовые врачи не в состоянии. Я бы мог убить принца, но кто унаследует престол? Увы, некому. Люк, твой второй брат, — калека! Его поломал медведь. Ему не хватит сил обуздать алчущих власти честолюбивых соперников, да и народу не нужен такой король… За ним не пойдут… Ты — женщина. А ввергать страну в пучину междоусобных войн я не могу. Твой брат все рассчитал верно. И я откажусь от трона в его пользу. Хотя знаю, что ничего хорошего стране это не принесет. А что делать?

Король Дион тяжело встал, протянул мне небольшой сверток и добавил:

— Здесь векселя нескольких крупнейших торговых домов Эрриона, Лурда, Империи и королевства Дореда. Денег тебе хватит лет на десять безбедного существования. Кроме того, там мое письмо, подтверждающее то, что ты моя дочь, охранная грамота для тебя и твоих спутников, предписывающая оказывать подателю сего помощь во всех его просьбах. Правда, скоро эта грамота станет не ценнее бумаги, на которой написана, но в провинции, я думаю, она еще какое-то время будет иметь вес.

Он снял с пальца довольно-таки невзрачный перстень и протянул его мне:

— А это твой запас на черный день. Для обывателя это стекло. Но любой приличный ювелир даст тебе за него золота столько, сколько ты весишь. Он бесценен. Береги себя, девочка моя, ладно?

— Да, папа, не бойся за меня! — сквозь подступившие слезы выдавила я и обняла его за шею. — Я справлюсь! У меня есть друзья, вместе мы найдем па… графа, и мы что-нибудь придумаем. А чем помочь тебе? — Я со страхом смотрела в его глаза, пытаясь представить себе, что должен чувствовать человек, знающий, что отравлен.

— Увы, ничем. Беги, не попадайся принцу Керрому и будь счастлива! Дай Создатель, чтобы ты нашла себе настоящих друзей и тебя минула моя горькая чаша.

Он последний раз заглянул в мои глаза, стер слезы с моего лица, обнял, поцеловал в лоб и подтолкнул к двери.

Еле сдерживая рвущийся наружу рев, я как в тумане прошла за своим провожатым весь лабиринт коридоров, потом забралась в седло Уголька, развернула сверток, переложила векселя в дорожную сумку, выехала за ворота крепости и развернула письмо.

…Подробное описание разговора с принцем меня просто взбесило. Злость на братца высушила все мои слезы, а рассказ о том, что я чуть было не была выдана замуж за какого-то там иерарха Ордена Алого Топора, окончательно меня убило. «Неужели мои желания и воля так ничтожны, что мною можно вертеть, как заблагорассудится?» — подумала я и чуть снова не разрыдалась.

«Вот еще если и Эрик меня не дождется, то я просто повешусь», — подумала я и пришпорила коня.

Однако, как оказалось, вешаться было рано: у коновязи «Услады мечника» задумчиво жевал овес Рыжий, а у стены, привалившись к брошенному наземь седлу, лежал Эрик, покусывая травинку, закрыв глаза и подставив лицо лучам полуденного солнца. Услышав перестук копыт, он лениво приоткрыл один глаз, но, увидев меня, одним плавным движением оказался на ногах:

— Ну, что там у тебя? — спросил он и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Ничего хорошего. Все еще больше запуталось, — ответила я, опускаясь рядом. — Зато я теперь такая же бездомная, как и ты. Мне некуда идти, меня тоже ищут, чтобы убить, и мне снова не на кого опереться.

В расстроенных чувствах я еле вспомнила, что для него я — парень, и стала внимательно следить за построением фраз:

— Так что, если ты не против, я бы составил тебе компанию. Тем более что делать мне, собственно, нечего!

— Я очень рад… Вернее, я рад тому, что ты со мной, и мне очень жаль, что у тебя проблемы! — поправился Эрик. — Что ж, к этой жизни надо относиться философски, поэтому… как ты относишься к обеду? А то, ожидая тебя, я порядком проголодался.

Утвердительно кивнув, я встала и поплелась следом за ним, захватив с собой свою сумку.

Войдя с солнечной улицы в полумрак таверны, я заметила, что народу поубавилось. Видимо, полуденная жара отбивала аппетит у большинства постояльцев и прохожих. Однако прямо рядом со входом, сдвинув несколько столов, рьяно насыщалось десятка полтора гвардейцев и пара офицеров; рядом со стойкой толпился народ, и еще несколько столов оккупировали любители набить свой желудок вкусной и здоровой пищей. Пока я осматривалась, Эрик уже уселся за свободный стол и что-то объяснял подбежавшему слуге. Я подошла к столу, расстегнула еще одну пуговицу камзола, помахала его воротником, чтобы не так потеть в духоте помещения, села на лавку и вдруг почувствовала взгляд, полный ненависти. Молодой парень, сидевший через стол от меня, уставился на мое родимое пятно, потом вдруг вскочил, выхватил меч и с криком: «Убейте его!» — бросился на меня. Несколько его людей, обедавших за соседними столами, повскакивали с мест и тоже выхватили мечи. Я еще не успела ничего сообразить, как Эрик перевернул стол под ноги нападающим и, столкнув меня с лавки, спас мою жизнь, отбив ладонью брошенный в меня нож. Впрочем, разлеживаться на полу мне было не резон, поэтому я вскочила на ноги и с ходу врубилась мечом в широкую шею одного из мечников. Отскочив от довольно быстрой атаки еще двоих, я метнула нож в воина, целящегося в Эрика из арбалета. Воин схватился за горло, арбалет выпал из его рук, и болт, тренькнув, вонзился в пол. Эрик в каком то немыслимом прыжке вдруг оказался за моей спиной и начал оттеснять меня к лестнице на второй этаж. Однако в этот момент опешившие гвардейцы вскочили из-за столов, и сквозь звон мечей раздался крик одного из офицеров:

— Именем короля, всем стоять! Вы арестованы! Сложить оружие! — Его гвардейцы слаженно окружили всех нас, стрелки навели арбалеты, а мечники, закрывшись щитами, сделали пару шагов вперед. Один из нападавших на нас не успел остановиться, и два арбалетных болта разом пробили его спину. Он вытаращился на наконечники болтов, торчащие из его груди, и с глухим стоном рухнул лицом вниз.

— Офицер, отведите своих людей! — рявкнул вдруг прежде не замеченный мной спутник парня, первым бросившегося на меня. Я — барон Морз, и мои люди действуют от имени короля! — Он достал кошелек и бросил его командиру гвардейцев. — Спасибо за службу, капитан! Но этих преступников мы возьмем сами. А вы пока выпейте за мое здоровье. Он поднял со стола кубок и, спокойно отхлебнув из него, продолжил: — Эти люди обвиняются в государственной измене и убийстве посла Ордена Алого Топора, поэтому попрошу мне не мешать!

Капитан гвардейцев неуверенно посмотрел на второго офицера, поднял было руку, как меня вдруг прорвало:

— Капитан! Подойдите к моему столу, возьмите из сумки у стены грамоту, запечатанную королевской печатью, и прочтите ее. — Мой голос дрожал от гнева, и капитан, растерянно оглянувшись на своих людей, быстрым шагом подошел к нашим вещам, покопался в них, достал свиток и, показав его мне, спросил:

— Этот?

Я утвердительно кивнула. Он сломал печать, пробежал текст глазами, потом внимательно перечитал еще раз, всмотрелся в печать и подпись короля и повернулся ко мне:

— Я и мои люди в вашем распоряжении! — потом повернулся к барону и повелительно приказал: — Сдать оружие!

Барон, кипя гневом, придержал готового броситься на меня парня, что-то прошептал ему на ухо, потом кивнул своим людям, и те нехотя побросали мечи на пол.

— Арестуйте их и отведите во дворец! Доложите о них первому советнику короля барону Раулю де Одри, — приказала я и добавила: — Спасибо, капитан!

Тот молча поклонился, отдал приказ, и гвардейцы, проявляя недюжинную сноровку, выволокли арестованных из таверны.

Трактирщик даже не попытался потребовать с нас денег за учиненный разгром, он просто горько вздыхал, подсчитывая ущерб, нанесенный нами, да чесал затылок.

Я схватила порядком удивленного таким развитием событий Эрика за руку, подобрала вещи, спрятала на место возвращенную мне грамоту и поспешно вытащила его на улицу.

— Давай быстрее убираться отсюда! Если не успеем, нам конец! — вполголоса произнесла я и помогла ему оседлать коня.

Эрик молча кивнул, подтянул подпругу и вскочил в седло.

Выехать из города нам удалось без всяких проблем, и к вечеру мы проехали миль тридцать по дороге к морю. Заночевать решили в лесу, чтобы не искушать судьбу, и так не слишком к нам благосклонную в последнее время. По пути я наскоро ввела Эрика в курс событий, умолчав о своем происхождении, о сватовстве и о том, что я — девушка. Мое сообщение о происходящем перевороте он воспринял довольно спокойно, а о возможности войны и о стычке в лесу задело его за живое. Правда, описание своей роли во всей этой истории вышло у меня довольно скомканным, но он не заострил на этом внимания. В свою очередь, Эрик рассказал мне о своей схватке, о побеге, немного описал свою жизнь и работу в бродячем цирке, и к вечеру мы стали почти закадычными друзьями.

Мы съехали с дороги, когда начало темнеть, и уютно расположились на берегу небольшой речушки у подножия огромной сосны на толстом ковре из прошлогодней хвои. Найдя в переметной сумке Рыжего небольшой топорик, Эрик нарубил лапника и соорудил огромное ложе, на котором при желании можно было разместить человек пять. Я выложила на кусок чистой материи продукты, нарезала копченое мясо и хлеб крупными ломтями, почистила пяток сваренных вкрутую яиц и набрала в речушке воды.

Стреноженные кони мирно паслись на поляне, слабый ветерок овевал мое лицо, а лес дышал таким безмятежным спокойствием, что я легла на спину, закинула руки за голову и бездумно закрыла глаза. Тихое журчание речки вдруг перекрыл плеск от падения чего-то здоровенного, и тут же раздался крик:

— Винни! Айда купаться! — Эрик, вынырнувший метрах в десяти от берега, улыбался по самые уши и размахивал рукой.

Я представила себе его лицо, если я разденусь и, покачивая бедрами, пройдусь по берегу, и мне вдруг стало не по себе. Вот же угораздило меня родиться девчонкой! И так мне уже порядком надоело всячески маскировать свой пол, затягивать грудь корсетом и отбегать по нужде за тридевять земель. Парень, конечно, может быть стеснительным, но чтобы настолько…

— Что-то мне пока неохота. Я люблю плавать по утрам, когда еще темно. Да и с настроением что-то не очень… Давай-ка лучше вылезай, пора есть, а то у меня уже желудок сводит… — Я демонстративно схватила помидор и вгрызлась в его сочную мякоть.

Эрик поперхнулся, стер со своего лица улыбку и понуро вылез из воды. Я сквозь полуприкрытые ресницы внимательно рассматривала его тело и вдруг почувствовала странное тепло внизу живота. Сразу отвернувшись, чтобы он не заметил мои пунцовые щеки, я вылила себе на голову холодной воды из фляги. К тому времени, как он оделся, мне удалось справиться с собой и смотреть на него почти совсем спокойно. Он с удовольствием умял все, что я ему пододвинула, потом разжег костер, улегся на лапник и задумчиво уставился в огонь.

Тем временем совсем стемнело. Ветерок совсем стих. Треск костра, журчание реки, стрекот цикад и пение каких-то ночных птиц как-то неожиданно подчеркивали оглушающую тишину леса. Я лежала на спине и вспоминала Эрика, выходящего из воды. Я, конечно, и раньше видела обнаженных мужчин, но сегодня в первый раз испытала удовольствие, о котором мне рассказывали мои старшие подружки. Представляя, как он прикоснулся бы ко мне рукой, как провел бы пальцами по моим волосам, как я бы дотронулась до его груди, по моему телу снова разлилось то же самое тепло. Я грезила наяву, и вдруг почувствовала прикосновение его руки к своей груди. Я как ошпаренная вскочила на ноги и чуть было не закричала, как он вдруг прошептал:

— Смотри, там, за рекой, — лось!

Однако, что-то услышав или увидев мое движение, огромный зверь неслышно исчез в чаще, и я успела увидеть лишь его круп, мелькнувший в кустах. Эрик с сожалением посмотрел на меня и спросил:

— Что ты так дернулся? Заснул, что ли? Я просто хотел, чтобы ты посмотрел, как красиво он смотрелся в бликах костра! Я тебя испугал? — переспросил он, присмотревшись к моему лицу.

— Да ладно, ничего страшного, просто сон приснился какой-то странный, — соврала я. — А то, что лося спугнула, действительно жалко!

Мы снова легли, и Эрик начал рассказывать о том, как ловил зайцев, когда им с отцом было нечего есть. Я прислушивалась вполуха, что-то отвечала невпопад, а сама пыталась как-то заглушить жар в том месте, где меня коснулась его рука. Через некоторое время мне это удалось.

Поболтав еще немного, мы накрылись плащами и, поворочавшись немного, провалились в сон.

Я проснулась от холода. Эрик во сне сгреб оба плаща, лежал, будто завернутый в кокон, и как-то по-детски сопел. Поворочавшись немного, я встала, оглянулась вокруг и, мысленно отвесив себе подзатыльник для раскачки, пошла к реке. Воды не было видно: туман толстым одеялом укутывал русло реки и приглушал без того тихий плеск волн, накатывающих на берег. Поежившись, я оглянулась на Эрика, потом отошла чуть выше по течению за ствол ивы, свесившей свои ветви в воду, и быстренько разделась. Вода оказалась обжигающе холодной, и я порядком замерзла, пока помылась и привела себя в порядок. Потом, подумав немного, я отрезала свои волосы: вечно прятать их под шапкой мне порядком надоело. Представив, на что стала похожа моя голова, я еще раз окунулась в воду, потом выбралась на берег, негнущимися пальцами зашнуровала корсет и натянула на себя брюки и камзол. Огорченно отметив, что моя грудь еще выросла и уже с трудом умещается в корсет, я приступила к разминочному комплексу с мечом, которым вот уже лет семь начинала каждое новое утро…

— А у тебя был хороший учитель! — сонный голос Эрика, раздавшийся под конец упражнения, мне, откровенно говоря, польстил. — А как ты относишься к тому, чтобы немного поработать в паре?

Само собой, это предложение возражения у меня не вызвало, и через минуту Эрик увлеченно атаковал меня своим странным изогнутым мечом. Впрочем, как выяснилось буквально в течение первых пары минут, противопоставить ему мне было почти нечего: на любой мой удар он спокойно отвечал блоком или еще более неожиданной атакой. Что самое обидное, его тело казалось совершенно без костей, несмотря на весьма солидную комплекцию: он умудрялся выскользнуть из самых неудобных положений, при этом не напрягаясь и не сбивая дыхание. А удары ногами, коленями и невооруженной левой рукой меня просто сбивали с толку, а частенько и с ног. Минут через десять, окончательно сбив дыхание, я сдалась на милость победителя. Но отдохнуть мне не удалось: Эрик, нагло присвоивший себе права и обязанности моего учителя, занялся моей координацией и растяжкой. В результате через час с небольшим я не могла стоять на ногах от слабости в растянутых связках, а моя одежда промокла насквозь. Зато я почти поняла, как крутить заднее сальто, и более-менее освоила очень интересный и эффективный блок рукой. Решив, что я окончательно замучена, Эрик разбежался и, высоко подпрыгнув с небольшого обрывчика, камнем рухнул в воду. Так же, не раздеваясь, я отправилась вслед за ним. Наплававшись и наплескавшись вдосталь, мы плотно позавтракали и, мысленно попрощавшись с уютным местом, пустили коней в галоп…