Из глубины

Василий Головачёв, 2019

Новое задание командования перебрасывает группу полковника Вербова в Тихий океан. Цель – расследовать загадочное исчезновение боевой глубоководной станции системы «Периметр» и субмарины «Камчатка», отправленной на ее поиски. Ситуацию осложняют вечные стратегические «друзья» России, американцы, объявившие этот район океана зоной своих интересов вне зависимости от того, что происходит в глубинах. А разворачиваются там грандиозные события, способные подвести Землю к грани апокалипсиса. И только воля и разум людей могут остановить это смертельное соскальзывание в пропасть. Если успеть, если услышать, если понять…

Глава 5

«Десна» в океане

В указанное время самолёт со спецгруппой над лодкой не появился.

Капитан Брайдер связался со штабом во Владивостоке, и ему передали приказ ждать ещё сутки, не обнаруживая себя. Что-то не сложилось на суше, либо в Москве, либо на Дальнем Востоке, и группа была не готова к вылету.

— Погружение! — скомандовал Брайдер офицерам поста. — На триста метров. Ждём.

Таким образом, у пассажиров «Десны» неожиданно образовалось свободное время, и они стали чаще появляться в кают-компании лодки, живо обсуждая последние события в мире и собственные проблемы.

Максим Лобанов с удовольствием присоединялся к компании, не забывая и о профилактических работах на глубоководном «Крабе» вместе со своим небольшим экипажем. Аппарат опускался на дно океана десятки раз и показал себя с самой лучшей стороны, превосходя по характеристикам своих предшественников. Он мог погружаться в толщу океанских вод до пятикилометровых глубин, двигаться под водой со скоростью в пятнадцать узлов и, управляемый достаточно мощным компьютером, собирать с помощью манипуляторов камни, кораллы и найденные артефакты почти так же ловко, как пловец-человек.

Лобанов испытывал в своё время многие прототипы мини-лодки, первый и второй «Крабы», а также глубоководный батиплав «Приз» проекта 1855, способный опускаться до глубин в один километр. Однако «Краб-3» превосходил их по всем параметрам, и Максим относился к нему с нежностью, как к живому существу.

Утром тридцатого апреля после работы в кормовом отсеке, где располагался готовый к работе аппарат, Лобанов оставил в батиплаве моториста Ваню Климова, нашедшего себе занятие по проверке электрической начинки аппарата, и вместе с бортинженером Володей Пинчуком прошествовал в кают-компанию.

Ни одной женщины на борту «Десны» не было, о чём Максим подумал с сожалением, так как ему не хватало женского общества. В прошлых экспедициях на дно антарктических морей и Северного Ледовитого океана с ними была Инга Вершинина, майор ФСБ, что заставляло подводников держать себя в интеллектуальной и физической форме. Но она сделала ошибку, связавшись не с теми людьми, оказавшимися предателями Родины, и после возвращения в Мурманск была арестована и доставлена в Москву. О дальнейшей судьбе женщины, равно как и о судьбе друга детства Дениса Вербова, влюблённого в Вершинину, Максим ничего не знал. После похода подо льды Северного Ледовитого океана пути друзей снова разошлись.

В кают-компании царила тишина, несмотря на присутствие кучи народа. Собралось человек пятнадцать, в том числе офицеры и матросы подлодки, и все внимательно слушали океанолога экспедиции, специалиста по неопознанным подводным объектам Виктора Степановича Шпачкова.

Он в этот момент рассказывал о походе исследовательского корабля «Академик Келдыш» на Балтику и об исследовании на дне Балтийского моря необычного объекта, обнаруженного ещё в две тысячи одиннадцатом году шведскими учёными во главе с Питером Линдбергом. Максим знал этот случай, находка действительно существовала, хотя по сей день оставалась мало изученной.

Объект длиной около семидесяти метров был найден на глубине всего ста метров и напоминал очертаниями погребённый в иле космический корабль. Как удивлялся сам первооткрыватель, за восемнадцать лет профессиональной деятельности он не видел ничего подобного.

После нескольких лет изучения объекта подводные археологи пришли к выводу, что это никакой не корабль, а некое искусственное сооружение, принадлежащее какой-то древней цивилизации. Возраст его определили в четырнадцать тысяч лет. Возможно, оно и в самом деле было создано древними гипербореями либо атлантами-антарктами, соперничавшими друг с другом.

Споры вокруг него не утихали и по сей день, так как находились геологи и океанографы, утверждавшие природную естественность «монумента». Но Лобанов был убеждён, что скептики были наняты настоящими хранителями древностей, заинтересованными в их сохранности, чтобы те остудили воображение общественности.

— И что там нашли ещё, кроме крыши и стен? — поинтересовался кто-то из матросов, присутствующих в кают-компании.

— Ничего, — сокрушённо развёл руками Шпачков. — До него непросто добраться, несмотря на небольшую глубину расположения. В этом районе отказываются работать компасы и другое оборудование, приходится менять электронику и компьютеры.

— Вы в самом деле верите в пришельцев? — спросил член экипажа, молодой парень с погонами лейтенанта.

Шпачков улыбнулся.

— Я верю в то, что вижу своими глазами и могу пощупать своими руками. А видел я немало. Не уверен, что артефакты на суше и в глубинах морей оставили пришельцы, у меня другая точка зрения, вы знаете.

— Старогеи, — засмеялся старпом Колодяжный, присоединившийся к компании.

— Да, старогеи, самая, может быть, древняя цивилизация на Земле, укрывшаяся под водой. И могу с уверенностью заявить, что моря и океаны полны тайн, которые ещё долго будут будоражить человеческое воображение.

Докладчику захлопали.

Шпачков привстал, поклонился, сел.

Сидевший у стены Герасимов заметил вошедшего Лобанова, встал, подошёл к нему.

— Максим Ильич, вы в курсе, что на самом деле происходит? Почему мы не можем самостоятельно идти к Гавайям и поискать пропавшую лодку?

— Мы должны найти не какой-то артефакт, а военный корабль, пропавший без вести, новый «Ясень». Нужна специальная команда, нужна аппаратура и оборудование.

— Но до него пропала некая станция, — уточнил начальник научной группы. — Что это была за станция?

Лобанов смутился. Он не знал, допущен ли учёный к государственным тайнам, хотя тот и работал над секретными проектами ФСБ, изучая артефакты на дне океана.

— Контроль… за американцами…

— «Периметр», — усмехнулся Герасимов. — Что ж, приказ есть приказ, нет смысла его обсуждать. Виктор Степанович обрадуется, когда узнает, сразу подведёт базу под инцидент со своими старогеями.

Лобанов бросил взгляд на снова разговорившегося океанолога.

— Вы считаете, он заблуждается?

— Предпочитаю собирать факты, а не придумывать объяснения их происхождения.

— Неужели у вас нет личной теории? Не верю.

— Ну почему! Теории нет, гипотеза имеется. Достоверно установлено, что на Земле до человечества существовало несколько цивилизаций, в том числе гиперборейская и атлантическая.

— Антарктическая.

— Я помню, что вы были в Антарктиде.

— Не только был, но и видел остатки сооружений антарктов, одно из которых позволило нам выжить.

— В принципе, существование атлантов… э-э, антарктов можно считать доказанным почти стопроцентно. Но в океане полно других артефактов, пока недоступных людям, и необъяснимых явлений, так что гипотеза Виктора Степановича о старогеях имеет право на существование. Я вполне допускаю, что в глубинах морей и океанов прячется древнейшая земная цивилизация.

— Не пришельцы?

Герасимов почесал щеку.

— Это не такой простой вопрос, как вам кажется, Максим Ильич. Вероятность того, что на Земле орудуют разные банды пришельцев, невелика, но она есть.

— Банды? — усмехнулся Лобанов.

— Да, именно банды, судя по массе конфликтов между государствами, которые нынче происходят всё чаще. В середине прошлого века существовал один претендент на глобальное мировое господство — Германия. После окончания войны эстафету подхватили американцы. А сегодня на планете как минимум четыре центра силы: США, Россия, Китай и радикально-исламский мир. Стратегия у всех одна — абсолютная власть, тактика же разная. Вот я и думаю, что управляются эти центры разными инопланетными структурами. По сути — бандитскими.

— И Россия?

Герасимов внимательно посмотрел в глаза Лобанова.

— Я не сомневаюсь в величии и славе России. Но, к сожалению, управляют ею не великие творцы и созидатели, а торгаши, менеджеры и бизнесмены, опирающиеся на предателей пятой колонны. Либеральный курс развития, взятый ими на вооружение в девяностых годах прошлого столетия, является не просто препятствием, но колоссальной трагедией для народа! И если он не будет сменён… — Герасимов замолчал, погладил пальцами щеку, криво улыбнулся. — Извините старика, я всегда остро переживал несправедливость, которая нынче возведена в ранг внутренней политики. Но это тема отдельного разговора.

— Я вас понял, — кивнул Лобанов, скрывая улыбку. — Мои ощущения близки вашему миропониманию.

Герасимов кивнул, сжал плечо Максима и вышел.

Размышляя о реакции учёного на ситуацию в России, Лобанов присоединился к слушателям, увлечённым рассказом Шпачкова. Речь на этот раз зашла о так называемых квакерах — подводных звуках, издаваемых непонятными процессами в глубинах океана.

Природа этих звуковых колебаний до сих пор оставалась загадочной для учёных, но губительная сила квакеров была хорошо известна и не раз становилась причиной гибели подводных пловцов, катеров и даже подводных лодок. У человека они даже в ослабленном виде вызывали страх и панику, а то и провоцировали остановку сердца.

Лобанов не понаслышке знал этот океанский феномен, так как дважды становился свидетелем его воздействия на собственную психику. В первый раз это случилось три года назад, когда он испытывал глубоководный «Приз» в Средиземном море у берегов Египта, второй — когда Максим уже плавал на первом «Крабе» и погружался в одну из впадин Атлантического океана в Саргассовой котловине. Оба раза он оказывался на грани смерти — так подействовал на него и на экипаж «Краба» дьявольский гул глубин.

Шпачков рассказывал интересно, обладая даром оратора, и слушали его увлечённо. Забыл о своих проблемах и Лобанов, вспоминая по ходу рассказа о своих морских приключениях.

— Ну а как вы сами считаете, что такое квакеры? — спросили у океанолога, когда он закончил повествование.

— Во-первых, это определённо инфразвук, — сказал Виктор Степанович. — Именно он приводит к параличу сердца и нервной системы. Причём инфразвук, близкий по частоте к биоритмам человека. Что касается причин его возникновения, существуют разные гипотезы, единого мнения нет. Лично я считаю, и я уже говорил об этом, что квакеры создаются специально какими-то механизмами старогеев для отпугивания любопытных, приблизившихся к их сооружениям и базам.

— Почему же мы их ни разу не слышали? — задал вопрос старпом Колодяжный, могучей фигурой напоминающий старшину Скворешню из романа Адамова «Тайна двух океанов». — Мы же находили и подводные города, и пирамиды.

— Потому что в этих местах не было объектов, принадлежащих старогеям, — пожал плечами Шпачков.

Слушатели зашумели.

Старший лейтенант Филимонов, начальник бригады двигателистов, весело стукнул Колодяжного по крутому плечу.

— Не расстраивайся, Петрович, ещё услышим квакеры.

Если бы он только знал, насколько окажется прав.

* * *

Самолёт Ил-90 прибыл к месту стоянки «Десны» в начале первого ночи. Сделав круг над всплывшей подлодкой, он сбросил груз на спецпарашюте и десантгруппу в составе четырёх человек и тут же улетел, растворившись в низких облаках, которые для него не представляли помехи.

Подводники сноровисто подняли контейнеры с грузом на палубу, затем перенесли их содержимое в кормовые отсеки «Десны» и помогли подняться на палубу членам приводнившейся команды.

Каково же было удивление Лобанова, присутствующего при подъёме десантников, когда в одном из них он узнал Дениса Вербова, лицо которого на мгновение осветил отблеск фонаря.

— Денис? Ты?!

— Он, — ответил полковник ГРУ без особого удивления в голосе; позже выяснилось, что он знал о присутствии приятеля на борту подлодки. — Рад видеть!

Они обнялись.

— Похоже, нам судьбой начертано служить вместе, — сказал Лобанов.

— Надеюсь, ты не возражаешь?

— Ни в коем разе, полковник! Служить с тобой — честь для меня!

— Не ёрничай.

— Ей-богу!

— Знакомься. — Вербов отступил, взялся за рукав одного из своих десантников. — Майор Инга Богушанская.

Лобанов удивлённо всмотрелся в женщину.

— Вы… э-э…

— Макс Лобанов, — представил его Вербов. — Кэп второго ранга, командир глубоководного батиплава, профессиональный дайвер, мастер спорта и прочее.

— Очень приятно, — в один голос проговорили Лобанов и Богушанская. Только Максим произнёс это слово радостно, а майорша — равнодушно.

— Быстро в лодку, дамы и кавалеры, — возник рядом Колодяжный.

Пришлось повиноваться, тем более что ветер усилился, вызывая волнение на поверхности океана.

Десантников у люка в пост управления встретил лично капитан Брайдер.

Он тоже удивился, узнав Вербова, хотя и не подал виду. Протянул крепкую, как дубовый корень, руку.

— Приветствую на борту «Десны», полковник.

Вербов пожал руку, представил спутников.

— Есть где устроить моих бойцов, капитан?

— Разумеется, всё готово, хотя придётся занимать кубрики на двух человек. Я не ожидал, что среди вас будет…

— Девушка, — хмыкнул Лобанов, поглядывающий на Богушанскую с интересом.

— Вижу, — сухо сказал Брайдер, перевёл взгляд на Колодяжного. — Иван Петрович, уступи свою каюту.

— А я как же? — растерялся старпом.

— Расположишься со мной.

Колодяжный расстроился было, но вспомнив, что капитан «Десны» чуть ли не днюет и ночует на мостике, повеселел.

— Слушаюсь, товарищ капитан.

— Алексей Аполлинариевич, у меня к вам разговор, — сказал Вербов, расстёгивая ворот чёрного непромокаемого комбинезона.

Все десантники были экипированы в такие комбинезоны, как подводные пловцы-диверсанты.

— Идёмте. — Брайдер повернулся к открытой двери в пост.

Вербов двинулся за ним.

— Зайди потом ко мне, — сказал ему в спину Лобанов.

— Хорошо, — ответил Денис.

Было слышно, как Брайдер скомандовал:

— Погружение на триста!

— Прошу за мной, леди и джентльмены, — сказал Колодяжный.

Добрались до жилого отсека, бесшумно шагая по толстой пористой прорезиненной ленте, устилавшей металлический пол коридора.

Старпом устроил Богушанскую первой, показав ей свою каюту, распределил остальных членов группы по кубрикам подводников.

Лобанов хотел было поговорить с майором, но она закрыла за собой дверь каюты, не оглянувшись, и разочарованный Максим побрёл к себе в кубрик.

Вербов заявился к нему через четверть часа.

— Ну, рассказывай, бродяга! — нетерпеливо проговорил Максим, усаживая приятеля на койку.

— Что рассказывать? — сказал Вербов; вид у него был рассеянно-озабоченный.

— Во-первых, что произошло, во-вторых, как ты оказался в этой команде. Почему именно ты?

— Как оказался… — слабо улыбнулся Вербов, ничуть не изменившийся с тех пор, как они расстались в Мурманске после возвращения из-подо льдов Северного полюса. — Как в фильме «Белое солнце пустыни», помнишь? «Ты как здесь оказался, Саид? — Стреляли…» А насчет почему я… а кто ещё? Начальство решило, что я самый опытный для такого мероприятия. Выдернули из Сирии и сразу сюда.

— Из Сирии? — удивился Лобанов. — Что ты там делал?

— Гербарий собирал, — усмехнулся Вербов.

— Понятно, секрет. Мог бы намекнуть старому другу, я на ЦРУ не работаю.

Лобанов осекся, вспоминая Вершинину, вовлечённую в игру спецслужб США и сыгравшую отрицательную роль вопреки своей наивной вере в бескорыстие кураторов ЦРУ.

— Не знаешь, где она? — спросил Максим после паузы.

— В Москве, — нехотя ответил Вербов. — К счастью, ей дали условный срок, так как она раскаялась и чистосердечно призналась в своих связях, чем серьёзно помогла федералам найти более крупную птицу. К тому же она помогла нам и в операции «Дикий норд». Но из службы её уволили. Теперь она работает в юридической конторе.

— Ты с ней…

Взгляд Вербова изменился. Такой взгляд у человека бывает, когда у него болит зуб.

— Мы расстались.

— Почему?

— Ты же знаешь её характер.

— Железо!

— Она считает, что после того, что произошло, не имеет права жить с человеком, который знает о её предательстве, пусть и вынужденном.

— Да, это на неё похоже. Хотя я бы на твоём месте приложил все усилия…

Вербов поморщился.

— Давай сменим тему, Макс. — Посмотрел на хронометр, способный работать под водой на большой глубине. — Мне надо проконтролировать разбор и погрузку оборудования на борт твоего «Краба». Проводишь?

— Конечно, пошли, — с готовностью поднялся Лобанов.

Они выбрались в коридор.

— Я понял, что ты так и не женился.

Вербов оглянулся с усмешкой на губах.

— И ты туда же. Все друзья хотят меня женить.

— Потому что люди не выносят, когда другому хорошо, как говорил юморист, — рассмеялся Лобанов, направляясь в кормовой отсек. — А эта красавица-майор, что с тобой…

— Инга Богушанская.

— Да, Инга, вот ведь совпадение? Вершинина тоже Инга. Она только оперативник или…

Вербов взялся за плечо подводника твёрдой рукой, развернул к себе.

— Макс, оставь свои плоские шутки! И не ляпни что-нибудь при ней, шею свернёт!

— Да я что, я без проблем, — смущённо отвёл взгляд Лобанов. — Красивая девушка. Не замужем?

Вербов отпустил приятеля, улыбнулся.

— Ты неисправим. Не замужем. Но губы не раскатывай, у неё высокая планка.

— Так и я вроде бы не низкий, — снова рассмеялся Лобанов.

В транспортном отсеке лодки горел свет.

Бойцы Вербова, в том числе и Богушанская, распаковывали контейнеры и длинные ящики, в которых оказались детали разобранных подводных дронов, подводных гидроциклов и какая-то аппаратура. Подчинённые Лобанова с интересом наблюдали за процессом, обмениваясь впечатлениями.

— Что захватили с собой? — спросил Лобанов.

— Связь, переносной гидролокатор, баролазы — водолазные костюмы особой конструкции, оружие.

— Оружие? Зачем?

— Никто не знает, что произошло в океане. Подводные лодки просто так не исчезают. Исключить ничего нельзя, возможно, придётся воевать.

— С кем? С американцами? Или со старогеями?

— С кем? — не понял Вербов.

— Наш океанолог так обозвал таинственных обитателей глубин. Убеждён, что они существуют с древних времён.

— Может быть, он прав. Легенды о древних морских обитателях не возникают на пустом месте. Возможно, гипербореи и атланты воевали не между собой, а с этими самыми старогеями и проиграли.

— Да ну! — восхитился Максим. — Классная идея! Подкину Виктору Степановичу, если не возражаешь.

— Кто это?

— Тот самый океанолог Шпачков.

— Подкинь. — Вербов начал помогать своим молчаливым спутникам разбирать груз и монтировать аппаратуру.

— Помогайте, чего стоите? — сказал Лобанов Комову и Пинчуку, наблюдая за деловитой, не обращавшей ни на кого внимания Богушанской. Заметил, что она приподнимает контейнер, поспешил к ней. — Разрешите, помогу, товарищ майор?

— Подержите, — согласилась она.

Лобанов взялся за угол, приподнял.

— Давно служите с Денисом?

— Три года. — Богушанская отстегнула петлю, кивнула. — Теперь другой конец. Ставьте.

— Вам лет двадцать, и уже майор?

Девушка посмотрела на него с иронией.

— Благодарю за комплимент, капитан. Очень остроумно. Мне тридцать.

Лобанов стушевался, но быстро нашёл ответ:

— Если женщина признаётся мужчине, что он очень остроумен, то другого такого дурака ещё поискать.

— Верное замечание.

Улыбка сползла с губ Максима.

Богушанская заметила реакцию, дотронулась до его локтя.

— Извините, я не хотела вас обидеть, у меня сегодня просто плохое настроение.

На душе отлегло. Максим не умел обижаться долго.

— Ничего, я сам напросился. Не хотите после погрузки посидеть в кают-компании, чайком побаловаться?

— Будет видно. Опускайте.

Он опустил ящик, отступил, понимая, что для первого знакомства слов сказано достаточно, подошёл к Вербову, вытаскивающему с одним из своих подчинённых обёрнутые плёнкой пеналы.

— Помочь?

— Покажи, где это можно разместить в твоём «Крабе», — обернулся тот.

— Всё?

— Всё.

— Идём. — Лобанов пропустил приятеля в мини-лодку, приказал мотористу освободить в хвостовом отсеке стеллажи и короба от лодочного инвентаря, не обращая внимания на его ворчание.

— Баролазы? — показал он на объёмистые пакеты с чёрными свёртками внутри, увенчанные конусовидными шлемами.

Вербов кивнул. Это были глубоководные российские водолазные костюмы гибкого типа, выдерживающие давление толщи воды в один километр и не требующие декомпрессии при подъёме на борт судна. Их ткань состояла из специального пеносостава, работающего как шкура кита и защищавшего тело ныряльщика от охлаждения.

— Почти такие же, какие мы использовали в Северном Ледовитом.

— А это?

Вербов покосился на гладкое металлическое рыло с двумя ручками, похожее на голову дельфина.

— «Сабвинг».

— Гидроцикл?

— Подводный буксировщик.

— Я таких не видел.

— Работает на любых глубинах. Может пригодиться.

— Форма необычная. Один?

— Два.

— Водолазных комбезов сколько? Тоже два?

— Мы привезли три, но один я оставлю на борту «Десны». Здесь и так всего много, затоварим твой батиплав сверх всяких норм. А ещё и нас придётся брать на борт.

— Всех? — Лобанов с сомнением глянул на крупногабаритных парней спецназа ГРУ.

— Будет видно.

— Так всё-таки что нам предстоит делать?

— Потом поговорим.

Через час закончили размещать привезенное оборудование в отсеках «Краба». Лодка за это время успела погрузиться на «стандартную антиспутниковую глубину» и пройти девяносто километров в направлении Гавайских островов. Ей предстояло преодолеть ещё три тысячи километров под водой, и Брайдер распорядился идти с максимальной скоростью. Время торопило. Сеанс связи с Москвой снова принёс негативное известие: ни АГС «Утёс», ни «Камчатка» на связь так и не вышли. А ещё зашевелились вдруг американцы, словно почуяли интерес потенциального противника к определённому району Тихого океана.

Лобанов и Вербов встретились в кают-компании, начавшей постепенно наполняться в основном пришлым народом. Делать было нечего, и пассажиры-эксперты, и пассажиры-спецназовцы собирались пообщаться и послушать интересные рассказы специалистов, имевших большой опыт в изучении неопознанных подводных объектов.

Не было только Богушанской. После окончания погрузки девушка уединилась в каюте старпома и больше не появлялась.

— Похоже, майорша не любит мужскую компанию, — пошутил Лобанов, поискав её глазами.

— Её отец в больнице, так что ей не до посиделок.

— Откуда ты знаешь?

Вербов налил себе кофе, добавил сливок.

— Я обязан знать такие вещи.

— Житейская история, все люди болеют, особенно в возрасте.

— Её отцу всего пятьдесят пять.

— Молодой ещё, сочувствую. Но ведь всё равно это житейская история. Чем он болеет?

— Сердце. Предынфарктное состояние.

— Выкарабкается, нынче медицина справляется с сердечными болезнями.

— Твои бы слова да богу в уши.

— Девчонку жалко, мог бы и не брать её с собой.

— Она наотрез отказалась оставаться дома. Не суйся к ней с жалостью. Она терпеть не может сочувствующих. Характер покруче, чем у Вершининой.

Лобанов тоже добавил в кофе сливок.

— За что ей дали майора?

— За разное, — ушёл от прямого ответа Вербов. — Знает четыре языка, классный рукопашник и великолепная актриса, что немаловажно в нашем деле.

— Ещё и красивая.

Вербов промолчал.

— Вспоминаешь наши походы?

— Это было в прошлой жизни.

— А что творится в Северном Ледовитом, не в курсе?

— Там на дне работает специальная экспедиция ФСБ.

— Нам уже не доверяют?

— Мы люди военные, куда пошлют, там и работаем. Ты хорошо знаешь научную группу?

— Так, средненько, только по беседам. А что?

— Надеюсь, на «Десне» нет представителей другой Семьи, недружественной нам?

Лобанов прищурился.

— Думаешь, и здесь есть заинтересованные в нашей работе личности?

— Всё может быть.

Внезапно всех сидящих в отсеке отдыха качнуло.

Разговоры стихли.

— Э-то ещё что такое? — прислушался к наступившей тишине Вербов. — Не на дно наткнулись?

— Не понимаю, — признался Лобанов, также превратившийся в слух. — Если бы мы наткнулись на скалу, услышали бы металлический скрежет. Тут что-то другое. К тому же мы снизили ход.

Включился динамик интеркома:

— Полковника Вербова просят зайти на мостик.

Друзья обменялись взглядами и одновременно встали, направляясь в коридор.

В центральном посту их ждал Брайдер.

— За нами кто-то следует, — сказал капитан бесстрастно.

Твердокаменное, в складках, тёмное лицо его было непроницаемо. Он посмотрел на Лобанова, сопровождавшего полковника ГРУ, но удалять из поста не стал.

— Точнее — следовал.

— Подводная лодка? — сказал Вербов. — Дрон?

— Нет, слишком большая масса для лодки, по нашим оценкам — более тридцати тысяч тонн. Таких дронов, да и субмарин тоже, никто не строит.

— Старогеи, — шутливо предположил Лобанов.

Брайдер посмотрел на него неприветливо, и Максим поспешил оправдаться:

— Тут всякое может померещиться.

— Аппаратуре ничего не может померещиться, она только фиксирует характеристики объекта. Он преследовал нас больше десяти минут, практически бесшумно, пока локатор заднего обзора не засёк сгущение воды за кормой.

— Сгущение?

— Так это выглядело, массивная тёмная струя. Как только мы начали прощупывать воду за кормой дополнительными сонарами и радаром, объект поднырнул под лодку и ушёл.

— Вот почему нас качнуло.

— Ничего, товарищ капитан, — произнёс кто-то из офицеров поста. — Вокруг чисто.

Брайдер оглянулся.

— Ещё поищите. — Повернулся к Вербову. — Мы остановились и выслали беспилотники. Но эта штуковина исчезла. Что прикажете делать, полковник?

Вербов помедлил, разглядывая светящиеся панели приборов поста.

— Выполнять приказ, Алексей Аполлинариевич. И будьте предельно бдительны, товарищ Шпачков прав, океан полон тайн, причём опасных тайн. Возвращайте дроны и включайте форсаж.

— Слушаюсь.

Вербов протянул ему руку, подтолкнул Лобанова к двери. Они вышли.

— Жаль, что «Десна» — не «Грозный», — сказал Максим с искренним сожалением. — Его торпеды нам бы не помешали.

Вербов не ответил, но в глубине души он был согласен с мнением товарища.