Ведьмина поляна

Василий Головачёв, 2023

Обычные лесные поляны – россыпь цветущих трав и ягод, а вот ведьмины – полны загадок. На одну такую попадает Максим Жаров. С этого момента начинается его дорога в новую реальность, где мужчинам приходится сражаться, женщинам поддерживать и хранить их, где белое остается белым, а черное – черным. Где Тьме надо противостоять, чтобы она не захлестнула оба мира, так похожих друг на друга и в то же время разных. Роман грандмастера отечественной фантастики!

Глава 11

Весь вечер друзья провели дома у Максима, устроив «разбор полётов» после возвращения из Сещинского леса. Ни на один вопрос, возникший в связи с событиями у ведьминой поляны, ответить им не удалось, и оба решили взять недельный отпуск на работе и заняться проблемой прорыва в земную реальность фимиамов из «соседнего» мира, существование которого Илья объяснил новомодной теорией Мультиверса — Большой Вселенной, внутри которой постоянно рождались «малые» — родственники родной Вселенной со звёздами, их скоплениями и планетами.

На следующий день Максим заявился к Сёмушкину и написал заявление на недельный отпуск. Олег, конечно, сразу догадался, какая причина толкнула старшего инженера лаборатории на этот «подвиг», и даже попросил подождать пару недель.

— Закончим работу по датчикам, — сказал он, — и поедем в Сещинский лес вместе.

Однако Максим был непреклонен, поскольку из памяти и сердца не уходило видение девушки в «кошачьем» комбинезоне и ему не терпелось увидеться с ней снова.

После обеда в этот же день ему внезапно позвонил Фёдор Трофимыч, житель Гнилки, и подробно рассказал о своём походе к ведьминой поляне и о встрече с неким Малятой, попавшим в засаду у местечка Хлумань.

— Мы с Варькой хотели его подлечить в деревне, — сказал Трофимыч, — но он боец и отказался, объяснив, что его ждут дома.

Максим вспомнил, как уходила Любава — после появления существа в форме муравьиной кучи.

— Что он ещё сказал?

— Ничего, — виновато ответил Трофимыч.

— Ждите, приедем завтра утром! — пообещал Максим старику.

На этот раз они подготовились к походу ещё серьёзнее, чем в прошлый раз. Вместо туристических костюмов «горка», предназначенных для туризма и рыбалки, имевших антимоскитные сетки, военкому удалось раздобыть спецкостюмы «ратник», а к ним раздобыл шлемы с цифровыми целеуказателями «роса», нашлемные лазеры, планшеты с «облачной» гарнитурой и связью со спутниками, и пистолет «гюрза» с шестью обоймами по двадцать четыре патрона в каждой. Пистолет он отдал Максиму, а сам вооружился карабином СКС, непревзойдённым ни одним видом подобного оружия с начала его поступления в Вооружённые силы России в пятидесятых годах прошлого века. Кроме того, военком смог достать и две светошумовые гранаты «раскат», хотя Максим надеялся, что они не пригодятся.

— Эх, нам бы ещё пулемёт! — вздохнул Александр, когда они паковали все прибамбасы по карманам «ратников». — «Корд», к примеру, пулемётик последней конструкции, калибра пять сорок пять.

— И ПЗРК в придачу, — фыркнул Максим, — и БТР, а лучше — «Армату» с новой пушкой.

— Тогда уж лучше «вертушку» типа «Аллигатор».

Посмеялись.

Отправились в Гнилку первого сентября рано утром.

В половине восьмого добрались до деревни, попили чаю с хозяином хаты, поговорили с ним о делах, спросили, не появлялись ли в окрестности Гнилки давешние «партизаны» на багги. Трофимыч отрицательно помотал головой, и «десантники», уже вдвоём, без Ильи, отправились в лес.

Почти сразу начали попадаться грибники, вышедшие на тихую охоту.

Пришлось прятаться, пропуская то одного, а то двух сразу. Не хотелось пугать людей своим воинственным видом. Из интернета стало известно, что после войны на Украине оттуда в Россию начали просачиваться террористы-нацики, убийцы и грабители, и хотя эта кампания была намного слабее партизанской войны ОУН^[3] после Великой Отечественной войны, группы необандеровских отморозков, служителей смерти, заходили иногда и на территорию Белгородской, Смоленской и Брянской губерний.

Однако до ведьминой поляны пара добралась без происшествий.

Уже за полсотни метров до поляны стали попадаться муравьи, рыскающие по лесной почве меж корней и кочек. Вели они себя как и обычные муравьи, исполняя какие-то свои обязанности, разве что при появлении людей начинали собираться в стайки.

Сан Саныч раздавил несколько таких «разведгрупп», потом перестал обращать на них внимание.

Кот, смирно сидевший в своём «купейном боксе», заворочался и мяукнул.

Максим открыл короб, выпустил животное, прикрепил к поясу длинный пятиметровый поводок, тянувшийся к ошейнику Рыжего.

— Веди, только не ори.

Кот вопросительно зыркнул на него внимательными умными глазищами, понял, что от него требуется, полез на поляну, проскальзывая мимо куртин травы.

— Прямо-таки прирождённый разведчик! — с завистью проговорил Сан Саныч. — Где бы себе такого найти?

— В Жуковке полно бездомных котов.

— Если бы дело было только в этом. Жена почему-то с детства не любит мохнатиков.

— Почему?

— Не спрашивал, не любит, и всё тут.

— Ладно, потопали потихоньку, держись за спиной.

Но кот не стал двигаться прямо к Чёрному столбу. Преодолев метров десять, он встал на задние лапы, вытянулся во весь рост, удивив обоих мужчин, посмотрел на Чёрную глыбу и направился в обход.

— Эй, зверь, — окликнул его Максим, — ты куда?

Кот не ответил, только ускорил движение.

Обошли камень по дуге, потом Рыжий замер, подняв правую лапу, словно предупреждая следующих за ним друзей. Шерсть на спине встала дыбом.

— Саня, подойди ближе, — прошептал Максим.

Сан Саныч приблизился.

Максим выбрал поводок, чтобы кот был в пределах досягаемости рук.

Замерли, касаясь друг друга локтями.

Кот неуверенно мявкнул, произнося что-то осмысленное: ммяутамрр! — шагнул вперёд. За ним двинулись мужчины. И тотчас же пространство поляны вокруг содрогнулось, как мыльный пузырь, друзья на миг потеряли ориентацию, почуяв порыв холодного ветра, и… оказались на том же самом месте, в десяти шагах от Чёрного камня. По первому впечатлению. Потом Максим стал различать детали пейзажа и понял, что вокруг поляны стоит совсем другой лес.

Во-первых, здешняя поляна была меньше первой.

Во-вторых, деревья вокруг стояли выше, оставляя лишь небольшой клочок неба над Чёрным обелиском.

В-третьих, их породу определить с первого взгляда было непросто, не в последнюю очередь из-за сумрака, царившего в здешнем лесу, но больше из-за конфигураций ветвей и листьев. Некоторые из них, обладающие самыми толстыми стволами, напоминали одновременно ели и хвощи. Да и кустистая трава, заполонившая поляну резными фрактальными кружевами, казалась незнакомой.

— Прошли! — выдохнул Максим.

Кот мяукнул, отступая к его ногам. Хвост животного вытянулся горизонтально, глаза фосфорически сверкнули, он дрожал и облизывался, словно видел что-то, не видимое людям.

Максим взял его на руки.

— Успокойся, малыш! Ты не один! Куда нам идти, подскажешь?

Рыжий перестал дрожать, вытянул морду к ближайшим зарослям.

— Туда? — уточнил Жаров.

— Мда! — мякнул кот.

— Обалдеть! — хмыкнул Александр. — Может, он тут по-человечески разговаривать начнёт?

— Это не игра, — сказал Максим убеждённо. — Илья прав, мы попадаем в пространственную складку, живущую по вполне реальным законам физики.

— Магия тоже базируется на законах физики, каких мы ещё не знаем.

— Странно, что до наших походов никакие колдуны в лесу не появлялись. Такое впечатление, будто мы разбудили спящее зло.

— Вряд ли в этом наша вина, — возразил Сан Саныч. — Просто мы попали не в то место и не в то время. Вернее, мы просто стали свидетелями прорыва портала. Трофимыч говорил, что первые случаи появления нехороших парней отмечались ещё сотни лет назад, если верить стариковским сказкам.

Максим двинулся к заросшей кустарником кромке леса.

Кот начал вырываться из рук. Пришлось отпустить его на всю длину поводка.

С трудом выбрались на свободную от зарослей прогалину.

— Ищи тропинку! — скомандовал Максим.

Как ни странно, кот опять повёл себя вполне по-человечески. Он снова встал на задние лапы, вытягиваясь во всю длину, огляделся и свернул налево, к дальнему концу влажной низинки. Через несколько минут нашлась тропка, едва заметная среди густо разросшихся ползучих растений наподобие повилики. Кот перестал красться, побежал резвей.

Тропинка петляла, обходя болотца, иногда совсем пропадая из виду, но благодаря нюху кота всё-таки вывела путешественников к краю деревни, которую Максим уже видел недавно и которую её жители называли Хлумань.

Кот остановился, заурчал.

Максим прислушался к своим ощущениям, посадил проводника в сумку.

— Какая лепота! — оценил первое строение деревни Сан Саныч. — Церковь, что ли?

— Теремно-шатровая архитектура, — важно сказал Максим, успевший проштудировать дома кое-какую «сетературу» по древнерусскому зодчеству. — Такими были поселения в Гиперборее.

— Откуда сведения?

— Не из Википедии, — усмехнулся Жаров. — Есть вполне себе научные сайты, я полистал труды многих историков и архитекторов.

— Почему здесь не видать жителей?

— Подожди, появятся.

— Думаешь, у них телекамеры есть?

— Может, и есть.

— Ты серьёзно?

— Если вспомнить прочитанные книги, то жители Хлумани вполне могут использовать птиц в качестве камер.

— Что-то не видел тут птиц.

Словно реагируя на это заявление военкома, над головами ходоков пролетела крупная чёрно-белая птица величиной с локоть.

— Вот и сорока-белобока, — хмыкнул Максим.

— Сороки обычно тарахтят, как… сороки, а эта молчит.

— Мало ли что у неё на уме? Чем тебе не телекамера?

Они двинулись было к окраине селения, но остановились, заметив движение возле второго дома с тремя разновысотными резными башенками. Из распахнутой двери вышли две женщины: пожилая, лет за шестьдесят, и совсем юная, почти девочка, напомнившая Максиму Любаву. Они были одеты в цветастые сарафаны с разным рисунком и орнаментом по подолу, только у молодой талию перетягивал красный поясок, а у женщины постарше сарафан был прямой. Она носила нечто вроде кокошника, упрятав седые пряди, а её спутница головного убора не имела. У неё были льняного цвета волосы, но не заплетённые в косу, а собранные в пучок.

Максим вспомнил старуху, встретившуюся грибникам в первую вылазку «за границу мира», но эта была моложе и явно энергичней.

Обе несли какие-то рулоны золотистого цвета. О чём-то беседуя, они начали спускаться по ступенькам высокого крыльца, но остановились, заметив двух «спецназовцев».

Максим, обеспокоившись, что женщины испугаются и поднимут крик, щёлкнул застёжкой шлема, откидывая его на шею.

Сан Саныч сделал то же самое.

— Добрый день, — сказал Максим как можно сердечней, поклонился. — Не бойтесь, мы соседи. Пришли узнать про ваших родичей, Любаву и Маляту. С ними всё в порядке?

Женщины переглянулись.

Юная (в глазах удивление, но ни капли страха) что-то быстро проговорила.

— Оне зза Грани, — практически по-русски ответила старшая. — Каделина говорила. Почино прорву мы не забили, това те и приище. Поити бёгом, обскаж Гонте.

Девушка сбежала по ступенькам на мощённую деревянными, хорошо пригнанными плахами улицу, показав узорчатые сапожки, с любопытством глянула на высоченного Александра и поскакала в дальний конец деревни.

Старшая степенно сошла с крыльца, остановилась, не выпуская из рук рулона ткани, перевела взгляд с лица Максима на кошачью переноску.

— Знову миелов? Ото хоч радимо житии за Грань?

— Что? — не понял Максим.

— Мяут выведе выто на рубеж перехода в Рось. — Седая кивнул на короб.

— А-а… да, это он нас привёл сюда. Вы знаете Любаву? Она была у нас недавно. За ней гнался какой-то монстр, слепленный из муравьёв. Потом появился и Малята, раненый.

Женщина нахмурилась.

— Диты воеводы. Малята уведе за соби медвора. Он вой княже, ныне отямився, обрета у здоро-права.

— Похоже, она говорит, что тот парень жив и лечится, — пробормотал Сан Саныч.

— Очень рад, что он выздоравливает, — сказал Максим. — Вас как звать?

Женщина поняла.

— Мати Зоана.

— А по батюшке?

Она собрала морщины на лбу.

— Батюшк?

— Как звали вашего отца?

Женщина улыбнулась.

— Отче Василе.

— Буду звать вас Зоана Васильевна. Меня зовут Максим.

— Помнимо.

— Его — Александр, Саша. А как дела у Любавы?

— Вона на охороне. Идо со мни. — Жительница Хлумани повела гостей к третьему дому, если считать с конца деревни.

Дом производил впечатление музея, хотя и мало чем отличался от соседних. Все они были построены в едином стиле и разнились лишь высотой, количеством башен, формой шатров, орнаментом и резьбой наличников, окон и дверей.

Ещё больше резьбы гости узрели в самом доме, имевшем форму двух пятиугольных шатров, соединённых боками. Вся утварь, вещи и предметы быта были покрыты резьбой. Интерьер помещений не был уж особенно разнообразным и богатым. Здесь у стен стояли резные деревянные лавки, центр любой комнаты занимал опять-таки деревянный стол с резными ножками, по стенам кое-где были развешаны предметы повседневной необходимости, в углах стояли шкафчики изумительной работы, и пахло в доме вовсе не «по-деревенски», как подумал Максим, вспомнив запахи в хате Трофимыча. Весь дом был пронизан ароматами леса и трав, и лишь в отдельных углах к ним добавлялись запахи дерева и разогретого очага.

Сан Саныч первым заметил отсутствие в комнатах каких-либо изображений Христа, икон и фотографий. Вместо них висели домотканые рушники, плетеные пояски и ремни. А в самой большой комнате, которую здесь называли светёлкой, на стене в окружении двух поясов орнамента крепилась большая доска с изображением женщины в шлеме с шишаком и костюме, напоминающем рыцарские латы, на фоне солнечного диска. В одной руке она держала меч, другой прижимала к груди пылающий шар, также напоминающий солнце в протуберанцах.

— Кто это? — спросил Сан Саныч.

— Матерь Света, — ответили ему.

Лишь позже гости узнали, что Матерь Света считается основательницей древнерусской общины под названием Рось, после чего всех князей и выборниц стали называть Князями (Княженицами) Света. Так пограничный район, главной заставой которого была Хлумань, возглавляла женщина — Свея мать Зоана. Свея с местного языка переводилось как Ткач или Швея, она же — защитница и хранительница очага. Саму общину называли ещё Узорочьем, что вполне отражалось во всём облике жителей Роси и её архитектуры. Об этом можно было судить не только по изумительно красивой фрактальной геометрии строений, но и по орнаментам, пронизывающим все сферы искусства Роси и украшающим все вещи повседневного обихода, одежду, утварь, стены домов и храмов Света, как здесь называли солнце. Максим, войдя в светёлку, застыл, буквально сражённый гармонией орнаментального рисунка, вспомнив, что писали деятели культуры современной России об этом феномене. Но одно дело — читать высказывания специалистов, и совсем другое — видеть это собственными глазами. Поэтому Максим и застрял, оценив откровения современников, утверждавших, что орнамент Древней Руси никогда не допускал «праздных линий», в нём любой штрих имел сакральное значение, а весь рисунок являлся отображением законов природы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

ОУН — организация украинских националистов.