Ведич

Василий Головачёв, 2007

Судьба человечества вновь решается в России! Посвящение Сергия, призванного стать Объединителем и Хранителем славянского Рода, должно произойти в священном месте выхода Светлых Сил. Найти и уничтожить ученика Волхвов – последняя возможность для Синклита Черных конунгов изменить ситуацию в свою пользу и окончательно подчинить Россию и весь мир своей воле. Но на пути врага, заслоняя собой Серебряного мальчика, встают старые боевые товарищи: Егор Крутов, Ираклий Федотов, Глеб Тарасов. Очищение Земли от сил Зла продолжается…

Глава 6

КАТАРСИС

Ветлуга

Давно Крутов не чувствовал такого подъёма сил.

За день он успел сделать множество дел, решил кучу проблем, пообщался с Ираклием, приехавшим на сход Славянских Общин, и даже позанимался спортом: он больше полутора часов играл со старшеклассниками Школы Шерстнева в волейбол.

Приехал домой, довольный миром и собой. Поделился с женой мыслями о предстоящей поездке в Москву, покосился на её животик под полупрозрачным кимоно. Она перехватила его взгляд, покачала пальцем:

— Не сглазь!

— Да я не глазливый, — улыбнулся он, обнимая Елизавету, сделал строгое лицо. — Не повторить ли нам процесс? Чтобы не сомневаться в успехе посева?

Она засмеялась, выскользнула из объятий мужа.

— Вечером, муженёк, вечером, сейчас к тебе придут гости, не забыл?

Он спохватился, кинул взгляд на часы:

— Накрывай на стол, я сейчас.

Но переодеться Крутов не успел. В его кабинете уже сидели гости, умеющие пользоваться легкоступом. Это были волхвы, пестователи Общины «Родолюбие» Онуфрий и Дементий. Онуфрий, высокий, худой, седоголовый, прибыл из Фошни Жуковского района Брянской губернии, Дементий — кряжистый, темнолицый, с лысиной на полчерепа, полная противоположность Онуфрия, — из Воронежа. Оба встали, когда вошёл Крутов, поклонились, демонстрируя почтение.

— Извините, отцы, — сказал Крутов, пожимая руки обоим, — увлёкся спортом, только явился вот. Ужинать будем?

— Недосуг, — качнул головой Онуфрий. — Время, которое у нас есть, — это возможности, которых у нас нет.

— Философ доморощенный, — усмехнулся Дементий. — Сразу видно, что ты бывший учитель семинарии.

— Я просто праведник.

— Праведную жизнь обычно начинают вести тогда, когда на грешную уже не остаётся ни сил, ни желаний.

— Человек, обладающий разумом, всегда будет вести себя соответственно внутренним законам совести.

— Разум — хитрая сволочь, — согласился Дементий, — всё время велит делать не то, что хочется.

Крутов рассмеялся.

— Вы напомнили мне разговор двух пенсионеров. Один со вздохом говорит: «Старость — не радость». Второй ему ворчливо отвечает: «И молодость — гадость!» Если дорожите временем — начинайте.

— Слушаюсь, Владыко, — смиренно сказал Онуфрий. — Ведомо ли тебе, что наши аналитики сделали общий соцанализ развития России?

— Ведомо.

— Тогда тебе должен быть понятен сценарий развития событий, предлагаемый агентами влияния Синклита.

— В России сейчас возможны два варианта развития событий, — усмехнулся Егор Лукич. — Наихудший и маловероятный. Диктатуры не предвидится, что не даёт повода для оптимизма, а демократия выродилась в паразитическую форму существования — похеризм. Однако нам есть над чем работать, об этом и поговорим.

— Какой-то остроумец заметил, — проворчал Дементий, — что диктатура плоха тем, что ограничивает возможности ума, демократия же нехороша тем, что в ней не ограничены права глупости.

— Как сказал другой остроумец: с глупостью даже боги бороться бессильны. Но к делу, други.

— Никифор Хмель завершает свою миссию в Брянской губернии, — сказал Онуфрий. — Но это паллиатив. На какое-то время чёрная паутина там увянет одновременно с ликвидацией «спортивного» Клуба и местных агентов Синклита, но вряд ли надолго. Нам же надо уберечь Серебряного мальчика и не привлечь внимание к Школе Шерстнева.

— Мы победим! — прогудел Дементий.

Крутов покачал головой:

— Не только в России или на Земле, но и вообще в нашей Вселенной победа светлых сил возможна, но даётся она с превеликим трудом и изрядной долей горя, боли и печали. Все мы должны смириться с этим законом.

— Может быть, и должны, — тем же ворчливым тоном сказал Дементий, — однако согласно учению о Родочеловеке мы более должны жить по другому закону, отрицающему власть Тьмы. В России же нынче всё наоборот, несмотря на внешнее благополучие и рост экономики. Знаешь ли ты, Владыко, что за время реформ с начала девяностых годов прошлого века и по нынешние времена с лица земли нашей исчезли двадцать пять тысяч деревень, сёл и посёлков?

— Знаю, пестователь. Это результат принудительного разгрома крупных коллективных хозяйств, введения в оборот земли через куплю-продажу и резкого сокращения государственной поддержки.

— Государство разорило нашего производителя сельскохозяйственной продукции, что усугубило ситуацию, — добавил Онуфрий. — Мы сегодня ввозим из-за границы почти пятьдесят процентов продовольствия, а из сельхозоборота уже выведено более тридцати миллионов гектаров угодий. — Он посмотрел на Дементия: — К чему ты об этом речь завёл?

— К тому, что Русь не встанет на ноги без поддержки крестьян. Многие ли понимают это наверху? Не нацелить ли один из наших векторов на решение этой проблемы?

— Мы уже думали над бедственным положением землепашцев, — сказал Крутов. — Коллапса сельского хозяйства не будет, как не будет у нас и развитого производства генетически изменённых продуктов. Катарсис возрождается в полной мере, вместе с аналитической службой и службой предупреждения преступлений. Вы это знаете. Как только Никифор Хмель закончит свою миссию, пошлите его ко мне, он мне нужен.

— Хорошо, Владыко, — кивнул Онуфрий.

— Что у вас? — посмотрел Егор Лукич на Дементия.

— То же, что и везде, — буркнул волхв, хмуря брови. — Эта зараза — стремление к потреблению без желания что-либо производить — перекинулась с Запада и к нам.

— Благодаря телевидению и Интернету, — вставил Онуфрий, добавил с кривой усмешкой: — Я теперь в хакерах вижу чуть ли не спасителей человечества, мешающих молодёжи уходить в виртуальные миры.

— Молодёжь теряет способность глубоко мыслить и творить, не желает заниматься самостоятельной деловой активностью… — Дементий замолчал, горестно махнул рукой, отвернулся. — А наша пропаганда здорового образа жизни не находит достаточного количества сторонников.

— Одна надежда — Школы Шерстнева, — вздохнул Онуфрий. — Но и у них начали возникать проблемы. Им не дают возможности роста. Синклит понимает, что ученики Школ образуют мощный эгрегор светлых сил, и увеличивает давление на систему образования. Всё, что мы смогли сделать, — это добиться рассмотрения в правительстве отмены ЕГЭ.

— Что ж, и это победа, пусть и малая. А Школы мы будем защищать всеми имеющимися у нас средствами. По Воронежской губернии есть конкретика?

— Нам удалось снять главу Елань-Коленовского района, — сказал Дементий. — Он открыто начал преследовать Славянскую Общину и обвинять наших потворников в антигосударственной деятельности. В то же время при его поддержке в районе строится храм БЕСа. Но теперь на его месте работает нормальный человек. Думаю, и храм не будет построен.

— Установили, кто за ним стоит?

— Конунг Замятин.

Крутов помолчал, вспоминая давнюю встречу с начальником службы безопасности олигарха Сосновского, перешедшего потом в ФАС. В те времена Иван Шенгерович Замятин в конунгах не числился.

— Вырос наш полковник, конунгом стал. Что ж, я сориентирую ЧК. Что ещё?

— В Нововоронеже живёт и работает писатель Владлен Тихомиров, известный неожиданной фантазией и в особенности своим живым участием в деле Союза Славянских Общин. Он считается фантастом, на самом же деле философия его произведений близка нашей. Романами Тихомирова зачитываются миллионы людей. По сути он — проводник Родноверия. Естественно, Синклит не мог не заинтересоваться его работой и, похоже, начал на него атаку.

— Откуда вам это стало известно?

— Один из наших потворников, Дмитрий Хвостов, лично знаком с Тихомировым. Недавно писатель сдал в издательство МОЭКС новый роман, и тут же в его квартиру проникли некие злодеи и уничтожили все записи в компьютере. Хорошо, что у него многие тексты записаны на флэшку, как принято говорить. Однако, кроме нападения на квартиру, Тихомирову «посоветовали» по телефону, чтобы он больше не писал в продолжение темы о Древней Руси. Мало того, кто-то звонил и в издательство, предлагал купить роман Тихомирова, а потом пригрозил, что у издательства будут неприятности, если оно опубликует роман.

Крутов покачал головой:

— Издательство испугалось?

— Судя по всему, не очень.

— Литература — очень важная часть жизни людей, она организует моральное пространство не хуже, чем повелительный императив. Нам следует поддерживать все светлые начинания в этой области управления людьми. Что за роман сдал Тихомиров?

— Об истинной истории Рода, хотя и с вольными допущениями. Он должен замкнуть цикл «Очищение». По мысли писателя, роман способствует прорыву Светлых Сил в реальность.

— За парнем начнётся охота.

— Я дал задание нашему региональному отделению службы взять Тихомирова под свою опеку. Но ты же знаешь, Владыко, Витязей не хватает, они и так работают денно и нощно, на пределе.

— Хорошо, я обговорю ситуацию с Ираклием. Однако надо мыслить масштабнее и сражаться не с последствиями, а с причинами явлений. Пора выходить на чёрных слуг Синклита и уничтожать!

— Легко сказать — уничтожать, — проворчал Дементий. — Их сначала найти надобно.

— Разве наша разведка ест хлеб даром?

— Не даром, но вычислить конунга, скрывающегося за личиной добропорядочного слуги народа, очень трудно.

— Могу помочь.

Дементий недоверчиво посмотрел на Крутова:

— Владыко, твоё ли это дело?

— Недавно я проанализировал данные ГАИ по Москве, и знаете, что обнаружилось? За последние три года в столице явно обозначились места удобного маневра автотранспорта, где никогда не бывает пробок. Маневр же всегда возможен и приводит заинтересованное лицо к контролируемым государственным трассам. Всего таких зон в столице шесть. Из них три принадлежат президенту, кремлевской администрации, премьеру и руководителю Думы. Остальные три никак с ними не связаны. Почему бы не проверить, кто поселился в центрах этих зон?

Онуфрий и Дементий переглянулись.

— Ты думаешь, — вопросительно поднял бровь Онуфрий, — эти зоны создали конунги?

— Конунги или их эмиссары.

— Проверим, — кивнул Дементий. — И не только в Москве, но и по всей России. Система социальной стабилизации реальности, пестуемая конунгами, не сработала, но храмы Братства Единой Свободы продолжают строиться. Синклит не оставляет надежды добиться полного пси-программирования страны. В Воронеже тоже появился один такой храм, на месте бывшей Православной церкви Михаила и Амвросия. Новый БЕС уже работает, активно привлекает молодёжь. Надо обратить на него самое пристальное внимание.

— Помощь ЧК нужна?

— Нам помогает подвижник Селифан, однако вполне возможно, что понадобится хирургическое вмешательство.

— У вас там есть школы живы.

— По сути, это филиал Школы Шерстнева, который вполне способен стать эгрегорным «резонатором». Но мы ещё не опирались на него как на источник светлого воздействия. К тому же мы надеялись, что Катарсис — как система Сопротивления «чёрной власти» — будет быстрее реагировать на будущие изменения иерархии земной пси-структуры.

— Принимаю упрёк, — поморщился Крутов. — Это моя вина, что Замысел по очищению нашей земли от надвигающейся тучи сатанизма до сих пор не разработан. Я работаю с ним. «Новая революционная инициатива», испытанная в Югославии, Украине, Грузии, Азербайджане, странах Балтии, работает по одному шаблону, созданному Синклитом, но её применение нелинейно и приводит к ветвлению альтернативных путей развития слабых стран. Мы этого не учитывали.

Онуфрий и Дементий снова обменялись взглядами, согласно кивнули.

— Теперь о мальчике. Не плохо ли мы сделали, что перевели его в Брянскую губернию? Неспокойно там.

Онуфрий огладил седую бородку, помедлил.

— Неспокойно нынче везде. Нужна триада для его защиты, постоянная и надёжная. Боюсь, Витязь Глеб один с задачей не справится. Его мы не трогали, считая, что он будет контролировать деятельность Школы и помогать Шерстневу. Сергий — дополнительная нагрузка.

— Сергий — наша надежда. Думайте, предлагайте варианты. — Крутов развёл руками. — Мы не должны ошибиться. У вас всё, отцы?

— Слава богам! — встал Дементий.

За ним поднялся и Онуфрий.

— Хочу попрощаться с хозяйкой и извиниться за отказ от трапезы.

— Она не обидится. Но попрощаться надо.

Гости вышли из кабинета, встретили Елизавету, выглянувшую из кухни. Она всплеснула руками:

— Уже уходите? А я ужин приготовила, кваску холодненького.

— Квасу отведаем, — согласился Дементий, — а ужинать некогда, уж прости, хозяйка.

Волхвы напились и вышли.

Егор Лукич и Елизавета посмотрели друг на друга.

— Они чем-то расстроены, — тихо сказала женщина. — Что-то случилось?

— Пестователи чуют недобрые времена, — рассеянно проговорил Крутов. — Люди катастрофически теряют веру в доброе, светлое и вечное. А отними у человека веру, что с ним станется?

— Он не жилец на свете.

— Гораздо хуже, если он станет проводником чёрных сил. Вот тогда миру действительно конец. Но ведь мы ещё поборемся?

Елизавета прижалась к груди мужа…