Ведич

Василий Головачёв, 2007

Судьба человечества вновь решается в России! Посвящение Сергия, призванного стать Объединителем и Хранителем славянского Рода, должно произойти в священном месте выхода Светлых Сил. Найти и уничтожить ученика Волхвов – последняя возможность для Синклита Черных конунгов изменить ситуацию в свою пользу и окончательно подчинить Россию и весь мир своей воле. Но на пути врага, заслоняя собой Серебряного мальчика, встают старые боевые товарищи: Егор Крутов, Ираклий Федотов, Глеб Тарасов. Очищение Земли от сил Зла продолжается…

Глава 5

Я ЖЕ ФАНТАСТ!

Воронежская губерния

Усманский бор, названный так по имени протекающей через него небольшой речки Усмань, напоминает зелёный остров, окружённый со всех сторон сельскохозяйственными землями, индустриальными центрами и оживлёнными дорогами. Северную часть лесного массива занимает Воронежский заповедник, на краю которого лет двадцать пять назад местные власти разрешили жителям Воронежа строить дачные посёлки.

Говорили, что Усманский лес был заповедником ещё во времена Петра Первого — в нём брали древесину для постройки судов Российского флота. Но не трёхсотлетние сосновые боры и дубравы послужили причиной создания Воронежского заповедника, а бобры.

К началу двадцатого века этих грызунов почти полностью истребили, небольшая колония бобров выжила лишь в пойме реки Усмань. Для защиты животных в тысяча девятьсот двадцать третьем году организовали первый заказник, затем питомник, и к началу двадцать первого века удалось восстановить и весь ареал распространения бобров.

Увидеть их можно теперь везде по ручьям и вдоль Усмани вплоть до впадения реки в реку Воронеж. Однако кроме бобров в лесу можно встретить и благородных оленей, завезённых в Воронежскую губернию из Германии ещё в конце девятнадцатого века, и косуль, и лосей, и летучих ушанов. Естественно, это обстоятельство лишь добавляло интереса к постройке коттеджей в лесу, с которыми бесстрашно сражалась комиссия Минприроды по борьбе с незаконными постройками в природоохранных местах. Были застрахованы от судебных приставов только дачи вдоль просек и линий электропередач, даже если самих линий уже не существовало.

Чувствовал себя спокойно и отец Владлена Тихомирова, построивший домик в лесу, который он несколько раз достраивал и облагораживал, пока не превратил в усадьбу, где можно было жить в любые зимние холода.

Потом Денис Поликарпович умер от сердечного приступа в возрасте шестидесяти четырёх лет, и Владлен стал хозяином дачи, расположенной недалеко от кордона Ближний Бор, в двух километрах от села Боровое. К тому времени ему стукнуло сорок, и он, уже признанный писатель, практически переселился в Усманский бор, превратившийся в небольшой дачный посёлок, практически забросив двухкомнатную квартиру в Нововоронеже, городке атомщиков, где на знаменитой атомной электростанции когда-то работала мать Владлена, Зинаида, также умершая рано, ещё до смерти отца.

Владлен женился, но через год развёлся, понимая, что молодая жена (ей тогда исполнилось всего девятнадцать лет) просто искала приключений, а не любви и верности. После этого он смотрел на брак с сомнением и до сорока трёх так семью и не создал. Хотя очень жалел, что у него нет детей. Поэтому всё свободное время он посвятил двум страстям: спорту — Владлен был заядлым теннисистом, и собирательству книг — его библиотека старой фантастики со времён начала двадцатого века и до середины девяностых насчитывала более четырёх тысяч книг.

Широкоплечий, с прямой спиной, гордой посадкой головы, ни намёка на живот, выглядел Владлен по-спортивному подтянутым, и лишь заметные залысины, открывавшие высокий лоб, по его мнению, портили ему «всю обедню». Тем не менее он нравился женщинам, все редакторши московского издательства МОЭКС были от него без ума, и лишь избранный Владленом отшельнический образ жизни не позволял ему удариться во все тяжкие и менять подруг как перчатки.

Впрочем, подруги находились, на некоторое время принимали спортивно-подвижнический образ жизни Тихомирова, но не выдерживали долгого отсутствия светско-тусовочных мероприятий и тихо исчезали. Так Владлен и дожил до своих сорока трёх.

Тихомиров был известен в России не только как оригинальный писатель-фантаст, создавший несколько циклов произведений о завтрашнем дне России и мира, но и как последовательный защитник истинной истории славянского Рода, опиравшийся на исследования российских историков и эзотериков. За это его часто критиковали, зато книги Тихомирова сразу становились бестселлерами и уходили влёт, неся людям пищу для размышлений и груз информации, заставляющий их и дальше искать истину в нагромождениях официально поддерживаемых лживых исторических концепций, навязанных россиянам иноземными «учёными».

Владлен как раз закончил один из таких романов под названием «Время древнего молчания», в котором его герои убедительно доказывали несостоятельность «норманнских и варяжских» теорий рождения Руси, ведущей свой путь от древней Гипербореи. А так как его уже ждал накопленный на следующий роман информационный материал, Владлен отдыхать не собирался. Он лишь дал себе несколько дней на обдумывание концепции романа, которому присвоил условное название «Беспощадные, или Искатели жизни».

Основополагающей идеей романа должны были стать судьбы мировой цивилизации, сценарии глобального будущего, в котором России Запад отводил роль барьера между исламскими радикалами и террористами, Китаем и Европой, жаждущей быть над схваткой и управлять тем, что останется от этого мощного противостояния. Владлен прочитал на эту тему много различного рода материалов, в том числе и рассекреченные доклады ЦРУ и китайского Министерства госбезопасности своим правительствам. Подходы у этих ведомств к проблеме были разные, а выводы — почти одинаковые. Грезившие мировым господством военные отводили одну роль России — роль поставщика природных ресурсов, «стада рабов», а самой Земле русской — участь мировой свалки, куда остальные «лидеры цивилизации» могли свободно свозить запасы ядерных, химических, биологических и прочих отходов этой самой цивилизации.

Для романа же Тихомиров избрал слегка подкорректированный вариант такого сценария, названный в прессе «Спиралью Страха». В нём не только России, но и Европе грозили неслыханные катаклизмы и войны.

Суть «Спирали» была такова.

Радикальные исламисты создают «транснациональное теократическое общество «Новый халифат» и объявляют всему остальному миру «глобальный джихад».

Китай отвечает на угрозу, расширяя границы государства на юг и на восток. Начинается всеобщая террористическая война, в которой России приходится сражаться на два фронта. Война ведётся невиданными прежде методами, с помощью огромной сети законспирированных ячеек, рассыпанных практически по всем странам. Выявить их крайне сложно, так как все они действуют по своим планам и представляют собой фанатиков-смертников, использующих шкалу ценностей раннего Средневековья, когда жизнь человека не стоила ничего. И Европе, спрятавшейся «за спину» могучей России, и самой России приходится туго, потому что невидимой, но исключительно агрессивной силе, обладающей новейшими технологиями, противостоят старые структуры: танковые соединения, пушки, ракеты, генералы со штабами, бюрократы и предатели в министерствах, ничего не знающие о законах шариата и рвущегося к мировому господству Китая.

Однако по идее Владлена всё у него в романе должно было закончиться хорошо.

Россия преодолевала демографический спад, выстояла, победила, остановила нашествие, и над Землёй засияло солнце мира и дружбы.

Конечно, все эти коллизии служили ему только фоном для действий героев, которым Владлен симпатизировал и которых описывал с удовольствием и любовью. Им стоило подражать, им не стыдно было сочувствовать, потому что они были благородны во всём, как бы это выспренно ни звучало.

Хватало в романе и фантастики.

Во-первых: здравые силы страны победили, и в России отменили Единый государственный экзамен, существенно снизивший творческий потенциал учеников.

Во-вторых: родилось и укрепилось поколение паранормов, представляющих собой новый вид человека разумного, живущего по совести и по справедливости. Хотя одновременно с ним, благодаря потере генов мужской Y-хромосомы, вдруг созрело и поколение «мутиков» — людей, представляющих собой «третий пол». Миллионы лет назад эта хромосома содержала более полутора тысяч генов, в начале двадцать первого века их осталось всего сорок, а ко времени действия романа — к середине двадцать первого века — меньше двадцати! Поэтому по замыслу писателя человечеству грозило исчезновение мужчины как вида, отчего уже сейчас компетентным органам стоило подумать о будущих поколениях, стремительно обретающих новые формы взаимодействия.

Качественный скачок — в ту или иную сторону, потеря мужских признаков, смена приоритетов сексуальных отношений, потеря любви как основы жизни — всё это должно было заинтересовать не только простых читателей, жаждущих развлечений, но и тех, кто готов был бороться за человеческое в человеке.

И тем не менее главным достоинством книг Тихомирова было их стремление изменить жизнь к лучшему — то, чего так не хватало многим молодым людям в реальном плане бытия.

Машина у Тихомирова была — корейская «Хёндэ S-line» спортивного класса, однако в Москву на ней он ездить не любил. Не потому, что боялся рисковать на дорогах, а потому, что московские гаишники останавливали его по десятку раз на дню, что действовало на нервы.

На поезде не хотелось терять время. Поэтому он остановил свой выбор на самолёте.

Двадцать девятого августа среднемагистральный «ТУ-204» доставил писателя в развивающийся аэропорт Шереметьево, откуда он за сорок минут добрался до издательства, полный радужных надежд и приятных ожиданий. Одет он был легко, по-летнему, в полуспортивные белые штаны со множеством карманчиков, белую футболку, белые же кросстуфли с дырочками, на плече — небольшая сумка, поэтому писателем Тихомиров не выглядел, скорее — спортсменом. Однако в издательстве его знали хорошо, ждали, и охрана на входе открыла турникет без обычного вопроса: к кому идёте?

Владлен поднялся на четвёртый этаж, нашёл дверь редакции фантастической литературы, вошёл и остановился, разглядывая интерьер первого помещения, где раньше стояли только шкафы с книгами. Теперь здесь стояли столы с компьютерами, за которыми сидели две девушки. Ни одну из них Владлен раньше не видел.

— Здрасьте…

— Здравствуйте, — оторвалась от экрана компьютера та, что сидела ближе к двери. — Вы к кому?

Владлен хотел пошутить, но посмотрел в её серо-зелёные лучистые глаза… и утонул в их сиянии, не в силах вымолвить ни слова.

Глаза девушки раскрылись шире, в них проскочила искринка усмешки.

— Тихомиров я, — выдавил Владлен. — К завредакцией…

Открылась дверь в соседнюю комнату, из неё выглянула редактор Наташа, с которой Владлен был знаком давно.

— Ой, Владлен Денисович, а мы вас ждём! Кирилл Леонтьевич скоро придёт, посидите пока у нас. Кофе хотите?

— Хочу, — сказал Владлен робко.

Незнакомка с большими серо-зелёными глазами улыбнулась.

Он улыбнулся в ответ, вдруг почувствовав прилив сил и желания порисоваться. Однако, уже открыв рот, сдержал эмоции и добавил, доставая из сумки коробку конфет:

— А давайте попьём кофейку все вместе? Начальства всё равно нет, никто и коситься не станет.

— Оно и так не косится, — махнула рукой Наташа, сделала приглашающий жест: — Девчонки, зовите мальчишек и пошли пить кофе с мастером. Кстати, — она лукаво прищурилась, кивнула на зеленоглазую, — у нас и своя Маргарита имеется. Познакомьтесь, Владлен Денисович, это Маргарита, или Марго, как мы её называем. А это Люся.

Владлен поклонился:

— Тихомиров, воронежский литератор, хотя по профессии астрофизик.

— А ещё он хорошо рисует и играет в теннис, — заметила Наташа, суетясь вокруг кофейного автомата.

— Я тоже играю в теннис, — сказала Люся. — Хожу в Клуб «Валери» на Живописной. А вы давно играете?

— Лет пятнадцать, — сказал Владлен, то и дело поглядывая на Марго; лишь много позже, анализируя встречу, он оценил и другие достоинства Маргариты и понял, что она необыкновенно мила и женственна, но в данный момент главную роль играли её глаза.

Открылась еще одна дверь в редакторскую комнату, и появились мужчины — Дима и Вася, с которыми Владлен также был знаком давно. Оба хорошо знали фантастику, ценили юмор и уважительно относились к классикам жанра.

Речь зашла о теннисе.

Оказалось, все в редакции любят этот вид спорта и регулярно смотрят соревнования по телевизору. Люся, игравшая, по её словам, «с пелёнок», свободно оперировала терминами «смэш» и «хавкорт», Владлен смешно интерпретировал их значение в «смерш» и «короткий хлев», и общее кофе и чаепитие получилось весёлым и дружеским.

Подошёл заведующий редакцией Кирилл Леонтьевич Шакурин, молодой, энергичный, прекрасно разбирающийся в литературе и вообще весьма эрудированный (например, его знаниям в области алкогольных напитков позавидовали бы иные сомелье), и беседа продолжалась ещё какое-то время, пока Кирилл Леонтьевич не показал подчинённым, — движения бровью было почти нечитаемо, но редакторский отдел хорошо знал мимику своего шефа, — что пора приступать к работе. Через минуту все занимались своими делами.

Владлен с тайным вздохом проводил глазами зеленоглазую Марго, покинувшую редакцию, и зашёл к заведующему в кабинет. Отдал дискету с текстом романа. Спросил, кивая на дверь:

— Давно у вас эти… перестановки?

— Два месяца назад увеличил штат, — ответил Шакурин, то и дело отвечая разным абонентам по мобильнику. — Странный всплеск покупательской активности на фоне общего падения интереса к чтению книг. Уже понятно, что книга потихоньку уходит, сдавая позиции компьютерам и мобильным телефонам, да и в продажу поступает все больше гибких смартиков.

— Я бы не купил, — сказал Владлен осуждающе. — Читать с ладони труднее, да и кайф не тот.

— Согласен, но молодёжь думает иначе. Тем не менее у нас пока идиллия, приходится работать с большей нагрузкой. Подумываем о расширении редакции, будем издавать электронные книги на разного рода физических носителях.

— DVD?

— Не только, на любых носителях, имеющих уже разработанные программы, в том числе на смартиках. Для этого, кстати, и взяли нового сотрудника. Вы её видели — Маргариту.

— Симпатичная девочка, — небрежно бросил Владлен.

Шакурин улыбнулся:

— Девочкой назвать её трудно, ей двадцать шесть, плюс две трёхлетние дочки — у неё двойня.

— Что же муж заставляет работать при таком положении?

— Она вдова. Муж погиб в автокатастрофе, он был гонщиком. Сейчас Маргарита одна, живёт в Бутове с бабушкой.

Владлен невольно покачал головой:

— А с виду не скажешь, что у неё двое детей…

— Она славная, исполнительная, хороший специалист. В общем — подарок судьбы, как говорится, вот только счастье своё не нашла. Хотя, с другой стороны, дети — тоже счастье?

— В наши времена трудно растить их одной, несмотря на пособия и соцпомощь. Если никто больше не помогает.

— Такова жизнь, — философски заметил Шакурин. — Забирает то, что совершенно необходимо, подсовывает то, что совершенно не нужно.

— Жизнь полна страданий, — кивнул озадаченный Владлен, размышляя над словами собеседника. — Но прекращение страданий возможно, и есть путь, выводящий человека из этого состояния.

— Вам видней, вы об этом пишете, — улыбнулся Кирилл Леонтьевич. — Кстати, мне звонили странные люди, требовали, чтобы издательство больше не печатало ваши книги.

— Как? — удивился Тихомиров.

— В самом прямом смысле. Грозили, что, если мы опубликуем новую книгу, нами займётся Главное управление по борьбе с экономическими преступлениями.

— Круто! На вас накоплен компромат?

— Компромат можно слепить практически на каждую коммерческую структуру. Хотя надеюсь, что мы ничего противозаконного не делаем.

— И что же вы решили?

Шакурин снова улыбнулся:

— Будем печатать. Вот договор, читайте.

Владлен бегло просмотрел текст договора, стандартного по своей применимости на территории России, подписал.

— Аванс получите в бухгалтерии, — сказал Кирилл Леонтьевич. — Но с октября этого года мы просим вас рассмотреть предложение по безналичному расчёту и налоговому обслуживанию. У нас создаётся новая структура, облегчающая жизнь писателей, особенно тех, кто сотрудничает с издательством эксклюзивно. Вам даже не придётся самому ежегодно составлять налоговые декларации.

— Прекрасно! — пожал плечами Владлен. — Всегда готов. Скажите, Кирилл, а удобно ли будет, если я…

Он хотел сказать: «Удобно ли будет, если я приглашу Маргариту в ресторан?» — но сдержался.

— Что удобно? — спросил Шакурин, блеснув глазами. — Взять над Маргаритой шефство?

Владлен смутился.

— Я хотел просто…

Заведующий редакцией с улыбкой махнул рукой:

— Думаю, вы не нуждаетесь в рекомендациях издательства. Скажу только как мужчина мужчине: Марго — изумительная девушка! Мне она тоже нравится… — Он сделал строгий вид. — Как редактор.

Тихомиров засмеялся, ощущая облегчение.

— Я вас понял. И прошу прощения.

— Ну что вы, это же здорово, когда сотрудники издательства нравятся писателям, да ещё таким известным. Заходите к нам чаще.

Владлен пожал руку Шакурину, попрощался с редакторами, по-прежнему не видя Маргариту, и направился в бухгалтерию, гадая, где девушка может быть.

Разгадка пришла сама собой: зеленоглазая Марго встретилась ему на лестнице, ведущей на пятый этаж здания, где находилась бухгалтерия издательства.

— Уже уходите? — остановилась девушка.

Сердце ухнуло вниз, слова застряли в горле, потребовалось значительное усилие, чтобы сохранить внешний уверенный вид.

— Ещё остались кое-какие дела. Зато потом я свободен как птица, в отличие от вас. Кстати, — вдруг решился Владлен, — я не слишком вас шокирую, если приглашу в ресторан на ужин?

— Нет, не слишком, — улыбнулась Маргарита. — А я не слишком вас огорчу, если откажусь?

— У вас вечером дела? — сокрушённо кивнул он.

— Дети, — ответно покачала она головой. — У меня две девочки, Аня и Саша.

— Плюс бабушка.

— Откуда вы знаете?

— Из милиции сообщили.

— Правда?!

Владлен засмеялся.

Маргарита сконфузилась.

— Я сморозила глупость.

— Существует справедливый баланс: женщины чаще говорят глупости, мужчины чаще делают. Я просто пытался пошутить. И всё же я бы очень хотел встретиться с вами. Неужели бабушка не посидит с девочками?

— Вы действительно этого хотите?

— Ну конечно, честное слово! Я уже давно ищу смысл жизни и никак не могу найти. Вы мне поможете.

Маргарита улыбнулась:

— Моя приятельница тоже так иногда говорит: ищу смысл жизни, — и добавляет: найду — перепрячу, без него жить легче.

Владлен снова засмеялся, ощущая пьянящую окрылённость.

— Так вы согласны?

Маргарита неопределённо повела плечиком, поглядывая то на папку в руке, то на дверь, ведущую к выходу на этаж, потом кивнула:

— Хорошо, давайте сходим.

— Отлично! — обрадовался Тихомиров. — Я подъеду к издательству к шести, вас устроит?

— Нет, не надо к издательству, лучше встретимся где-нибудь в центре, на Пушкинской площади, в семь часов.

— Хорошо, как скажете. Куда пойдём?

— Мне всё равно.

— И мне всё равно, я Москву не очень хорошо знаю.

— Тогда пойдём в «Пушкин», это совсем рядом с памятником Пушкину. Говорят, там очень вкусно готовят.

— Ну и прекрасно! Посвятим вечер чревоугодию. В семь буду вас ждать у памятника.

Маргарита кивнула и быстро побежала по лестнице вниз, только каблучки застучали.

Владлен остался на лестнице, испытывая эйфорическое чувство победы над пространством и над собой, что было важнее. Он всегда знакомился с девушками трудно, несмотря на спортивно-решительную внешность, особенно с теми, кто ему нравился, но тут вдруг переступил некую черту и почувствовал себя творцом того самого смысла жизни, о котором только что шутил.

В половине седьмого он уже ждал Маргариту у памятника Пушкину с красной розой в руке. Гуляющих в этот жаркий августовский вечер было мало, и на него посматривали с укоризной, как ему казалось, будто именно он был виноват в опустившейся на город жаре. Однако Владлен стойко терпел зной и был невозмутим, как змей, ожидавший жертву.

Это сравнение пришло на ум неожиданно, и он обдумал его со всей серьёзностью, пока не отверг начисто: Маргарита на жертву не походила, несмотря на своё зависимое положение, а он сам на змея не тянул.

Девушка появилась из подземного перехода минута в минуту, одетая в лёгкий летний сарафан, с белой сумочкой через плечо.

— Я не опоздала?

— Нет, — заулыбался Владлен, протягивая розу и откровенно любуясь её фигурой. — Я жду вас всего три часа.

Маргарита засмеялась. Она вообще была очень непосредственна и не боялась улыбаться и смеяться.

— В таком случае я вас прощаю.

— За что? — озадачился он.

— Если бы вы ждали меньше, я бы не пришла. — Маргарита понюхала розу. — Красивая… идёмте?

— Может, сначала погуляем по бульвару?

— Давайте погуляем.

Они спустились в переход, вышли на Тверской бульвар, медленно двинулись в противоположную от кинотеатра «Россия» сторону.

Мимо с криками пробежали какие-то смуглолицые парни, толкая прохожих. И тотчас же с двух сторон к ним кинулись люди в штатском, появилась милиция. Смуглолицых настигли, умело повалили на асфальт, быстро заковали в наручники. Подъехали два джипа, — всё это на глазах не особенно удивившихся гуляющих, — парней затолкали в машины, и те уехали. Стало тихо.

— Ничего себе! — опомнилась оторопевшая Маргарита.

— Классная работа! — кивнул Владлен со знанием дела.

— Вы о чём?

— О задержании. Наверно, мы стали свидетелями какой-то операции по захвату бандитов. Причём это явно приезжие, да ещё исламисты.

— У нас много исламистов, — поёжилась девушка. — Каждый день кого-то грабят, бьют, дерутся, убивают. Прямо джихад какой-то!

— Джихад — это священная война с неверными, — сказал Владлен. — И объявляют его как раз радикальные исламисты, фанатики, далёкие от истинных религиозных установок. Кстати, с одной стороны, это уродливое явление, а с другой — закономерная реакция древней культуры на агрессивную антикультуру Запада.

— Но ведь исламисты уничтожают всех: и своих, и чужих, добрых и злых, плохих и хороших!

— А ты попробуй отделить плохих от хороших, — перешёл на «ты» Владлен. — Сможешь?

Маргарита подумала.

— Не знаю…

— Вот видишь? Я тоже иногда не могу сразу определить, плохой человек встретился или хороший. Многие говорят так умно и красиво, что веришь каждому их слову. А на поверку выходит — это просто пустозвон. Встретился мне недавно один такой — изумительные речи вёл, всю подноготную властных структур поведал, рассказал, как надо управлять государством, а потом просто кинул в одном деле…

— Каком?

— Это не интересно, — пробормотал слегка расстроившийся Тихомиров. — Всё уже в прошлом. Но говорить он умеет и в самом деле сверхубедительно.

— Недаром существует пословица: человек не то, что он говорит, а то, что делает.

— Ты права.

— Я тоже сталкивалась с такими людьми. Но как же быть? Злых и бессердечных людей больше.

— Есть только один способ — натравить зло на зло! И воспитывать детей в правильном направлении. Слыхала что-нибудь о Школах Шерстнева?

— Нет.

— Это удивительные Школы, воспитывающие детей согласно древним традициям и открывающие их таланты.

— Вы учились в такой Школе?

— Зови меня на «ты». Нет, я не учился в Школе Шерстнева, но знаю о процессе от людей, которые близки к воспитанию нового поколения. Дети в этих Школах проходят весь курс обычной средней школы за четыре-пять лет. Представляешь? Кстати, твои девочки тоже могли бы там учиться.

— Вряд ли у них есть способности…

— Способности есть у каждого ребёнка, их только надо уметь выявить. Что и делают учителя в Школах Шерстнева.

— Разве они есть в Москве?

— Не знаю, — смутился Владлен. — Но узнаю. Посидим на скамеечке? Или пойдём ужинать?

— Мне расхотелось гулять. И очень есть охота!

— Чего же мы ждём?

Они перешли бульвар и двинулись к ресторану «Пушкин», рядом с которым красовалось новое здание из стекла и стали — культурный центр «Старый Свет». Тихомиров хотел предложить спутнице зайти в центр, но подумал, что она, наверно, уже посещала «Старый Свет», и передумал.

Народу в ресторане было много, но их всё же усадили у окна, и гости принялись изучать меню в толстых, кожаных, с застёжками, бюварах, с любопытством читая рецепты на старорусском языке.

Выбрали «стерлядь завороженную» и пти пате — маленькие пирожки с потрошками и грибами. Плюс «салад мущщинный».

— Что будешь пить? — спросил Владлен.

— Честно говоря, я редко пью вино, — смутилась Маргарита, — и вовсе не разбираюсь в марках вин.

— Давай спросим у официанта. — Владлен подозвал вежливого молодого человека, обслуживающего их столик. — Посоветуйте, что у вас подаётся к рыбе?

— Бутылочку или в розлив?

Владлен посмотрел на девушку:

— Одолеем бутылку?

— Я только хочу попробовать…

— Тогда по бокалу.

— Есть «Фюр дю Пойнт», очень нежное, — сказал официант.

— Хорошо, несите.

Официант удалился.

— Можно было бы взять шампанское, — сказал Владлен, — но по опыту моего друга Жени Шилова шампанское пьют кокетки и хохотушки и пьянеют практически мгновенно.

— Да? — удивилась Маргарита. — Я не знала.

— Водку пьют волевые, сильные женщины с твёрдым характером, знающие цель в жизни.

— А коньяк?

— Коньяк предпочитают женщины среднего возраста, нуждающиеся в тепле, заботе и ласке. Пьянеют, кстати, тоже быстро.

— Вы… ты и об остальных алкогольных напитках знаешь, кто что пьёт?

— Не я, я практически не пью, но для меня, как для писателя, важно знать такие нюансы. К примеру, виски пьют уверенные в себе женщины, без комплексов, а выпив, могут действовать непредсказуемо. Текила — для экстравагантных взбалмошных барышень. Джин-тоник вообще потребляют девушки, мало в чём разбирающиеся.

— Как я.

— Ты скорее исключение. Что ты обычно пьёшь по праздникам?

— Да почти ничего, — пожала плечами Маргарита. — Шампанское пару глотков, вино… сухое.

— Красное или белое?

— Красное.

— Красное вино пьют эмоциональные страстные натуры. Они неподражаемы в… — Владлен осекся, сообразив, что может быть понят превратно.

— В чём?

— В опьянении.

Маргарита улыбнулась:

— Я ещё ни разу не была пьяной.

— Этот порок мы преодолеем. Чего ещё ты не умеешь?

— Готовить. Поэтому я была плохой женой.

— Все плохие жёны начинали как хорошие невесты. Готовить можно научиться, было бы желание. К примеру, я тоже не умел готовить, да нужда заставила овладеть этим искусством. Теперь я умею почти всё. — Он подумал. — Хотя мама готовит лучше.

Официант принёс вино, показал бутылку, плеснул в бокал.

Владлен покрутил бокал, пригубил вино, кивнул:

— Вы правы, оно нежное, наливайте.

Официант налил два бокала, удалился.

— За что выпьем? — подняла бокал Маргарита.

— За приятное знакомство, — поднял свой Владлен. — Если честно, я даже не надеялся, что ты согласишься встретиться. А теперь у меня такое чувство, будто мы знакомы с детства.

Они чокнулись, отпили по глотку.

— Вкусное, — похвалила Маргарита, — и совсем не кислое. Что ты на меня так смотришь?

— Любуюсь, — откровенно признался Владлен. — Ты красивая. Хотя мой друг любит повторять, что счастье — иметь красивую жену и горе — иметь такое счастье.

Маргарита засмеялась.

— Твой друг оригинал. Ему повезло?

— В каком смысле?

— Жена у него красивая или уродка?

— Он был женат трижды, так что его поиск не закончен.

Принесли пти пате.

— На вид очень аппетитно, — сказала Маргарита. — Но если я буду есть пирожки, то располнею.

— Боишься располнеть — выпей пятьдесят граммов коньяку.

— И что, помогает?

— Коньяк притупляет чувство страха.

Маргарита снова засмеялась, взялась за пирожки.

Пти пате оказались очень вкусными, Владлен даже пожалел, что заказал всего три пирожка. Но потом принесли стерлядь, и думать о другом стало недосуг.

Они с удовольствием поужинали, болтая обо всём на свете, что интересовало обоих, и закончили трапезу зелёным чаем со сладкими «вкусностями», которые соблазнилась отведать Маргарита.

Потом Владлен провожал девушку домой, читал стихи и, когда она ушла, — никаких поцелуев, никаких обещаний будущих встреч, только номер телефона и задумчивое «позвони», — долго смотрел на окно её спальни на седьмом этаже дома в Бутове. Опомнился он, когда взошла луна, в половине двенадцатого.

Пришлось ловить такси и мчаться на вокзал, чтобы не опоздать на поезд в Воронеж. Но и в поезде он долго не мог уснуть, вспоминая встречу с Марго, её смех, мягкие шутки, расставание у подъезда, пока наконец под утро не пришёл сон: сам Пушкин Александр Сергеевич сошёл с пьедестала на Пушкинской площади в Москве, обнял его за плечи и пророкотал:

— Ай да Владлен Денисович, ай да сукин сын, неужто влюбился?..

В квартиру Тихомиров вошёл в одиннадцать часов утра и остановился у двери, озадаченный помехой.

Одежда из шкафа в прихожей лежала на полу!

То же самое обнаружилось в гостиной и в спальне: разгром, разбросанные по всем углам вещи, одежда, книги. На столе в кабинете стоял включённый компьютер. Дискеты с текстами произведений исчезли, на столе валялся расколотый надвое пластмассовый держатель дискет. В воздухе стоял заметный запах чего-то кисло-горького, как сгоревший порох.

Владлен, ошарашенный увиденным, начал было собирать книги, машинально тронул клавишу на клавиатуре, но экран монитора остался пустым, блекло-водянистым, как дно ручья. Ни одна программа, в том числе Windows, не включалась. Через минуту стало ясно, что записи в компьютере стёрты. Все! Не сохранилось ничего, в том числе — хранящиеся в памяти файлы романов.

— Ни хрена себе! — пробормотал Владлен, опускаясь на стул. — Кто же это здесь похозяйничал?!

Зазвонил телефон.

Владлен вздрогнул, потянулся к трубке.

— Тихомиров? — зазвучал в трубке густой, астматичный мужской голос.

— Слушаю вас.

— Забери свой роман из издательства!

— Что?! Вы о чём?! Кто вы?!

— Забери роман, Достоевский! Иначе будет плохо и тебе, и твоим друзьям в издательстве! Понял? Вспомни совет.

— К-какой совет?

— Твоего дружка-однокашника: думай много, говори мало и ничего не пиши.

— Что за идиотизм! — возмутился Владлен. — Кто это шутит?!

— Шутки кончились, писака! Мы тебя предупредили!

В трубке зазвучали гудки отбоя.

— Мать вашу! — выдохнул Владлен, сжимая в руке телефон и видя перед собой лицо Маргариты.