Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 2

Василий Васильевич Рязанов, 2020

О жизненном и боевом пути дважды Героя Советского Союза гвардии генерал-лейтенанта авиации Василия Георгиевича Рязанова (1901-1951). Он командовал первым соединением штурмовиков Ил-2, 1-м гвардейским штурмовым авиакорпусом. О боевых операциях, о летчиках, воевавших под началом Рязанова. На основе воспоминаний одного из них, С.Д. Луганского, написан сценарий известного фильма «В бой идут одни «старики»». Во второй книге описаны события от форсирования Днепра до конца войны.

Глава 16. Умань. Ботошаны. Яссы

Курской распрямляющейся пружиной несло вперед наши войска. Только под Сандомиром сделали передышку, а потом пошли к Берлину. И сопротивлялись ведь немцы упорно, но поделать ничего не могли. Английское слово драйв имеет несколько значений перевода на русский язык. Это и большая энергия, напористость, и преследование (неприятеля), и гонка, спешка (в работе), и энергичное наступление, удар, атака и др. Все это тогда было: и напористость, и гонка, и спешка, и энергичное наступление. Драйв драйва, — энергия атаки, — и все это инициировалось и стимулировалось генералами под началом командующего фронтом.

Приказы не исполнялись механически. Сотрудничество было творческим, плодотворным и успешным. Важную роль играли, конечно, и личные отношения. Даже, например, такая мелочь, как записка Конева на его именном бланке, фотографию которой я нашел в альбоме (фотографы корпуса хотели, видимо, показать свои достижения): «Тов. Рязанов, не откажи в любезности в лаборатории корпуса отпечатать мои снимки. Эти портачи только портят и ноют. А у Вас выходит неплохо. Жму руку. И. Конев. 22.5.44».

В 1982 году я был в Москве на встрече ветеранов 1-го гшак. Беседовал там с одним из бывших корпусных фотографов. Он рассказал, что в конце сороковых сжег два чемодана с негативами. Не помню, при каких обстоятельствах и чего он опасался. Но обстановка действительно была нездоровой. А в любой самой безобидной фотографии при желании можно отыскать и шпионские, и антисоветские и любые другие мотивы. У фотографов в воздушной разведке были и технические проблемы. Например, объектив при взлете часто забивался грязью. Качество отечественных и американских пленок не давало нужного разрешения. Лучшими пленками были немецкие.

После тяжелейших боев под Корсунем Рязанову не довелось отдыхать. Началась разработка Уманско-Ботошанской операции, и пришлось заняться подготовкой нового авиационного наступления. Наши самолеты разместились на грунтовых аэродромах Шпола и Звенигородка. Рязанов прорабатывал возможные варианты развития событий, определяя боевые возможности соединения, работал со штурманами, наносил на карты позиции войск. Генерал Горюнов просил об усилении воздушной армии [1].

Но самым тревожным вопросом для Горюнова, Рязанова и других офицеров было базирование в ходе наступления. Весна, непролазная грязь на грунтовых аэродромах. Кировоградский аэроузел, лежащий в стороне от планируемого главного удара, остался единственным местом, откуда авиация могла работать без ограничений. Вскоре грязь покрыла всю землю. Сложной задачей для Рязанова стал выбор аэродромов. А для командира авиакорпуса это задача первостатейной важности. Командарм поручил начальнику тыла генералу Тараненко и начальнику аэродромной службы подполковнику Абаеву создать поисковые группы, которые должны были определить возможность использования под аэродромы некоторых возвышенностей в надежде на то, что почва там может подсохнуть быстрее. Для уплотнения грунта на таких аэродромах проводилась заготовка соломы и камыша, а для укатки взлетных полос подтягивалась аэродромная техника. Однако украинский чернозем, замерзавший ночью и слегка таявший под лучами мартовского солнца, пока с большим трудом поддавался искусственному уплотнению. Мама рассказывала, что никогда ничего подобного она не видела. Все застревало в этой грязи: машины, повозки, люди, кони, танки. В воспоминаниях Конева, причем, и в книге «Сорок пятый», и в книге «Записки командующего фронтом», — впечатления, видимо, не отпускали, — тоже описана эта грязь. В книге “На юго-западном направлении” К.С. Москаленко вспоминал: “Вообще штурмовая авиация после битвы на Курской дуге, по моему мнению, нанесла противнику особенно большой урон при освобождении Правобережной Украины весной 1944 года…. В самом деле, отступавшие колонны вражеских войск, автомобилей с боеприпасами, горючим…, а также транспорт на конной тяге были превосходными целями для авиации. Ни машины, ни люди из-за распутицы не могли рассредоточиться на окружающей местности. И наши отважные летчики на штурмовиках носились над ними, поражая врага бомбовыми ударами, реактивными снарядами, свинцовым дождем”. Но и летчики ведь тоже не бесплотные духи небесные, они взлетают с земли и на нее садятся.

Ивану Степановичу Коневу присвоили звание Маршала Советского Союза. Он был доволен этим, с энтузиазмом работал над новой наступательной операцией. Конев узнал у Горюнова, удачно ли сделана аэрофотосъемка обороны противника в направлении Умани, ознакомил его с замыслом операции. Затем сказал, что, по данным разведки, противник не ожидает наступления в распутицу. Но Ставка отвела фронту двадцать суток на подготовку операции. — А вам, авиаторам, думаю, хватит шестнадцати суток. Как, Горюнов, успеете? — повернулся Конев к Горюнову. — Попробуем успеть, — ответил командарм. — Ну вот и хорошо. Иного ответа я не ожидал, — с явным удовлетворением произнес маршал [1].

Перед 5-й ВА в наступлении стояли обширные боевые задачи. Массированные удары по артпозициям, узлам сопротивления и резервам врага наносят «пешки» Полбина. Я недавно нашел два снимка Рязанова и Полбина вместе летом 44-го. Там они молодые — Рязанову — 43, Полбину — 39. Не были они сказочными богатырями. Хотя сильными и властными были. Но все-таки были людьми не всемогущими и всесильными. Обычными людьми с обычными человеческими слабостями. К тому же, сильно уставшими. Тогда каждый шаг был новым, требовал нестандартных решений и ходов. Самые, наверное, обширные и ответственные задачи ставились 1-му гшак: в первый день операции помочь войскам 27, 52 и 4-й гв. А в прорыве обороны, с началом развития прорыва поддержать одной штурмовой авиадивизией 2-ю ТА, другой — 5-ю гв. ТА. Корпусы Утина и Подгорного прикрывают войска на поле боя и сопровождают группы «пешек» и Илов [1].

Рязанов настраивал людей на тяжелую работу. Офицеры корпуса выезжали в штабы наземных армий решать вопросы взаимодействия. В армейской газете"Советский пилот"опытные разведчики писали, как отличить с воздуха свои войска от вражеских, и о прочем. Пилоты корпуса в исключительно сложных метеоусловиях вели непрерывную боевую разведку, фотографирование переднего края. Уманско-Ботошанскую операцию намечали начать 6 марта. Но вечером 3 марта маршал Конев принял решение начать наступление на сутки раньше. Генералы Горюнов, Рязанов, Подгорный и Утин со средствами управления боевыми действиями авиации по радио выехали на КП командующего 52-й армией генерала К.А. Коротеева.

Утром 5 марта погода теплая, все покрыто густым туманом. Горюнов, услышав сообщения из авиакорпусов о невозможности вылетов, спокойно сказал: — Не волнуйтесь. У нас тут тоже сплошное молоко. Ждите указаний. Мощная артподготовка длилась 56 минут. Под прикрытием тумана ринулись вперед стрелковые соединения и танки непосредственной поддержки пехоты. С рассвета войска 27, 52, 4 гв. А во взаимодействии с войсками 2, 6, 3 гв. ТА перешли в наступление, нанося главный удар с рубежа Нов. Гребля, Ольховец. Оборону немцев прорвали на глубину от 4-х до 8 км. Над аэродромами Пе-2 пелена густого тумана висела трое суток. У штурмовиков и истребителей, базировавшихся ближе к фронту, во второй половине дня 5 марта туман слегка уменьшился. Горюнов приказал: при первой же возможности организовать воздушную разведку. Первым в район Умани вылетел майор Г.У. Чернецов. Вслед за ним удалось выпустить на разведку с попутным бомбометанием еще 15 самолетов Ил-2 из корпуса Рязанова и 10 истребителей. Разведкой, в основном, занимались до 8 марта. 7 марта 2 Ила разведчика сбили Ю-52. Сделал это в исключительно плохих метеоусловиях капитан Красота, разбив еще 5 автомашин.

К полудню 8 марта погода улучшилась, туман почти рассеялся. Наши воздушные разведчики засекли движение из района Умани по направлению к ж. д. станции Поташ до 500 танков врага. В течение всего светлого времени суток штурмовики громили части противника. Авиация совершила за 8 марта 723 самолетовылета. Удары по противнику наносились еще сутки. После освобождения станции Поташ нашли брошенными 200 исправных вражеских танков без горючего, их экипажи удрали на лошадях, еще и около 300 поврежденных — результат удачных действий наших войск и авиации. Трофейные танки пошли на комплектование танковых частей, понесших потери под Корсунем. 10 марта 66 Илов и 30 Яков уничтожили 207 автомашин, 2 бензоцистерны, самоходное орудие, 130 солдат и офицеров, сбили Ю-87. 6 Илов майора Афанасьева в районе Ново-Архангельска произвела 6 атак, уничтожив 45 автомашин и 40 солдат и офицеров.

С 1 по 31 марта 1944 г. 1-й гшак содействовал 27-й, 52-й и 4-й гв. А и 5-й гв., 2-й и 6-й ТА при наступлении на Умань и Бельцы. Одной из боевых задач корпуса была разведка. 9 марта начались бои на подступах к Умани. Летчики корпуса в этот день уничтожили 6 танков, 98 автомашин, 2 повозки, 250 врагов, создали 2 очага пожара. Летчики корпуса 10 марта уничтожили 207 автомашин, 2 бензоцистерны, самоходное орудие, 130 врагов, создали 10 очагов пожара. В воздушном бою сбили Ю-87. В 14.35-14.50 группа 6 Ил-2, ведомые майором Афанасьевым, атаковала до 1000 автомашин в районе Новоархангельск. В двух заходах, 6 атаках уничтожили 50 автомашин, 40 солдат и офицеров. Шестерка Ил-2, ведущий капитан Рачков, в 14.40-14.50 с высоты 600 м до бреющего атаковала 300 автомашин, уничтожила 30, взорвала 2 бензовоза, создав крупный очаг пожара, 30 солдат и офицеров. Шестерка Ил-2, ведущий капитан Горобинский, в 15.30-15.40 с высоты 800 м до бреющего двумя заходами атаковала 300 автомашин, уничтожила 25. Шестерка Ил-2, ведущий капитан Голчин, в 16.00-16.20 с высоты 400 м до бреющего атаковала 100 автомашин, уничтожила 20, взорвала бензовоз, создав 4 очага пожара. Шестерка Ил-2, ведущий майор Абухов, в 16.23-16.30 атаковала 1000 автомашин, уничтожила 50, 60 солдат и офицеров. Все эти группы потерь не имели, кроме одного поврежденного зенитным снарядом самолета, но он сел в районе своего аэродрома. Весь месяц наблюдались плохие погодные условия, было много нелетных дней. Они использовались для учебы боевого состава. Из-за бездорожья поставки масла и горючего были нерегулярными. Аэроузлы были загромождены техникой различных корпусов. Связь работала с перебоями. В таких условиях наиболее реальной боевой задачей было прикрытие переправ через Днестр.

За день 8 марта Илы сожгли 40 танков и штурмовых самоходных орудий, в проведенных 36 воздушных боях сбили 18 немецких самолетов. Не вернулись с боевых заданий 8 наших экипажей. Грязь стояла непролазная. Машины застревали через каждые 15-20 метров. Солдаты, выскакивающие выталкивать, тут же оказывались по колено или по пояс в грязи. Но группировка, наступавшая на Умань, за пять дней расширила фронт наступления до 170 км. 11 марта капитан Веревкин сбил Фв-189, «раму». 12 марта 6 Илов под сильным огнем зениток штурмовали врага. Ведущий группы майор Абухов привел на аэродром свою машину с разбитым хвостовым оперением. Вечером 14 марта в районе переправы через Южный Буг машину И.С. Конева обстрелял немецкий самолет. Сам Конев не пострадал, хотя, надо полагать, чудом остался невредим, — в кузове машины было много пробоин. После этого он потребовал от С.К. Горюнова улучшения прикрытия войск на переправах через реки.

Экипажам удавалось взлетать с большим трудом. Но не прекращалась воздушная разведка. 11 марта летчик И.Ф. Якурнов по дороге от Винницы на Немиров обнаружил колонну примерно в 200 автомашин. Якурнов атаковал колонну, сделав восемь заходов, и сообщил Рязанову. По его команде оторвались от вязкого грунта и взлетели две группы Илов ст. лейтенанта Одинцова и мл. лейтенанта Гулькина. Они авиабомбами и огнем из пушек уничтожили до 70 машин с грузами и солдатами. 11 марта летчики корпуса уничтожили 124 автомашины, 2 танка, 3 бензоцистерны, батарею полевой артиллерии, точку МЗА, 5 вагонов, 3 паровоза, 27 повозок, 260 солдат и офицеров. Капитан Черевкин На Ил-2 сбил Ю-189. А 12 марта уничтожили 297 автомашин, 1 танк, 3 автоцистерны, 9 самоходных орудий, 43 вагона, 2 паровоза, 39 повозок, 10 лошадей, 300 солдат и офицеров. Взорвано 3 склада с боеприпасами, создано 4 очага пожара, разрушено жд полотно.

Мл. лейтенант Алехнович из 165 вылетов 80 ходил ведущим на разведку. Он заснял весь район Тыргу-Фрумос, обеспечив успешную работу наших наземных войск и авиации, их продвижение. Мастерский удар по аэродрому под Первомайском нанесла группа Н. Столярова. Рязанов знал, что немецкие самолеты — «юнкерсы» и «хейнкели» — тоже сидели по уши в грязи. Налет был внезапный, противник ничего не смог предпринять. Н.Н. Остроумов приводит пример творческих действий ведущего Овчинникова, выводившего свою шестерку из атаки 14 марта правым разворотом внезапно для врагов, — и зенитки били неточно [8]. Там же Остроумов приводит пример удачных действий ведущего шестерки Яков майора Карнача, прикрывавшего 12 Илов. Наши летчики тогда под Уманью сбили 2 из 10 напавших самолетов врага, своих потерь не было. Рязанов приказал представить пилотов к наградам. С боями пройдено 120 километров весеннего наступления. Войска фронта разгромили 10 пехотных, 8 танковых дивизий и продолжали продвигаться к Днестру. Из-за отсутствия промежуточных аэродромов и удаленности базирования поддерживать наступавшие войска нашей авиации становилось все труднее. 14 марта на земле столкнулись Ил-2 и Як-1. Погибли летчик Ил-2 лейтенант Некрасов, стрелок Поротников и сопровождающий Ил-2 ст. техник лейтенант Кузниченко. Летчик Як лейтенант Коняев получил ожоги. Самолеты сгорели.

Илы Рязанова, Яки Подгорного работали в полосе наступления 2-й ТА и 52-й А на ближних подступах к Умани. 17 марта Илы корпуса произвели 75 самолетовылетов, а Яки — 28. Уничтожили 174 автомашины, 34 повозки, паровоз и 46 вагонов, склад с боеприпасами, железнодорожное полотно на станции Бандуровка, до 140 солдат и офицеров. Похожие результаты 17, 18, 19 и 20-22 марта. Вскоре у врага отбили грунтовой аэродром. Туда перебазировали 1-й гшак. — Аэродром тесноват для нас, — заметил Рязанов. Но все-таки отсюда Илам было удобнее поддерживать наступающие войска при форсировании Южного Буга. 14.03.44 шестерка Илов 735-го шап, ведущий В. Лыков, атаковала скопление ж. д. эшелонов на станции Ново-Украинка. Под ураганным зенитным огнем уничтожили 50 вагонов, 15 автомашин, создали 2 взрыва. Такое же задание эта шестерка отлично выполнила 17.03.44 в пункте Бандурка: 15 автомашин, 40 вагонов, паровоз. Весь корпус 17 марта уничтожил 174 автомашины. Ночью 10 марта отбили Уманский аэродром. Взлетно-посадочная полоса, за исключением небольших участков, оказалась поврежденной. Взорвали немцы при отступлении ангары и другие строения. Уцелела одна большая емкость с бензином, и остались на рулежных дорожках не успевшие взлететь самолеты — несколько боевых и один транспортный (ФВ-200). Быстро все восстановили и 8 гшад и 12 гиад перебазировались на аэроузел Умань. 9 гшад оставалась в Ротмистровке.

Полезную и очень ценную разведку провели 18.3.44 пара 141 гшап под командованием лейтенанта Столярова. По дороге Лысая Гора — Первомайск Столяров обнаружил и атаковал до 100 автомашин, уничтожив 7. Разведчики установили отход пехоты противника на юго-запад. и вернулись на свой аэродром.

Наши войска наступали, прорывали оборону врага, несли потери. «Шапка», оборона с неба была жизненно необходима для них. И Рязанов снова отдавал команды, снова крутились пропеллеры, взмывали ввысь аппараты, тяжелее воздуха, снова летели бомбы, пули и снаряды. Многие пилотов вылетали с радостью, удовольствием и азартом, но больше, наверное, устали от боев и смертельных опасностей. На Днестре противник упорно сопротивлялся на переправах Яруга, Ямполь, Сороки. Крупные силы авиации врагов нарушали переправу наших войск на западный берег Днестра. Метеоусловия не давали возможности частям 4 и 7 иак прикрывать переправы в Ямполе, Сороках. 1-му гшак поставили задачу: прикрывать наши войска в этом районе. Боевая работа частей корпуса по выполнению этой задачи началась с 14.3.44. Действия Ю-87 по переправам массировались. Атмосферные фронты проходили с запада на восток, погода резко портилась и в районе базирования и на маршруте к цели. Но к югу от линии Умань — Ямполь погода стояла прекрасная, и противник мог более эффективно использовать свою авиацию. Приходилось в этих условиях прикрывать переправы через Днестр с Уманского аэродрома, действуя на полном радиусе. Над целью наши самолеты смогли патрулировать только 15-20 минут. Но части корпуса прикрывали переправы. 15.3.44 на прикрытие произвели 9 самолетовылетов, из них 7 Як и 2 Ил-2. «Быстрота, с которой были форсированы эти широкие реки, еще не отмечалась в истории войн», — писал Б. Лиддел Гарт в книге «Стратегия непрямых действий» о Южном Буге и Днестре.

18.3.44 прошло 6 групповых вылетов. Одна группа из-за плохих метеоусловий задание не выполнила. 19.3.44 произведено 7 групповых вылетов, из них 2 вылета на Ил-2. В период 8.02 — 10.15 пара Як-7б, ведущий Карнач, встретила в районе Ямполь до 50 Ю-87, завязав с ними воздушный бой. Подошла вторая пара Кутихина. Противник сбросил бомбы беспорядочно с одного захода, и ушел на свою территорию. В воздушном бою Карнач сбил Ю-87. В период 15.30 — 17.25 2 Як-7б, ведущий Андрианов, на высоте 1200 метров в районе Ямполь встретили 12 Ю-87. Они беспорядочно сбросили бомбы, и ушли на свою территорию. На переправы вылетел на Ил-2 врио командира 8-й гшад Шундриков. В районе Ямполь он встретил на высоте 600 метров 12 Ю-87. Шундриков стал снижаться с высоты 1200 метров, до дистанции открытия огня снизиться не успел, — появились 4 Ме-109. Но он нарушил боевой порядок Ю-87. Они сбросили бомбы с одного захода, не целясь. Шундриков увел за собой Ме-109, используя облака. Преследователей он обманул, ушел от них на бреющем полете по балкам, по лощине, замел следы и скрылся. Очень тонкая, хрупкая грань отделяла штурмовиков от небытия. И как эту грань не перейти, не свалиться в полностью неустойчивое состояние, из которого нет возврата?

20.3.44 провели 8 групповых вылетов на прикрытие. Штурман 153-го гиап гв. капитан Лошак, гв. ст. лейтенанты Андрианов и Гнездилов прикрывали переправы одиночными самолетами. В период 13.10 — 15.15 в районе Ямполь Андрианов встретил на высоте 1200 метров 18 Ю-87, атаковал и сбил один Ю-87. Остальные Ю-87 сбросили бомбы беспорядочно. В 15.50 — 17.25 Гнездилов в этом же районе встретил до 15 Ю-87 и подбил один из них. В течение дня 20.03.44 сбили в воздушных боях 3 Ю-87 и один подбили. Заставили врагов сбрасывать бомбы не прицельно. Но пребывание в районе цели самолетов Як-1, Як-7б и Ил-2 было слишком ограниченным. Требовалось подсадить наши истребители ближе к району переправ. С 17 по 19 марта на самолетах У-2 искали новые аэродромы. Нашли площадку 300 на 1400 метров в районе Гальжбиевки, годную для работы истребителей. 151-й гиап 20 марта перебазировался на эту площадку, невзирая на плохие метеоусловия, получив задачу — вылетать «по зрячему» и по сигналам рации наведения для отражения Ю-87. В течение дня 21 марта был проведен один вылет «по зрячему» и 5 групповых вылетов по сигналу рации наведения, проведено 2 воздушных боя, сбит 1 Ю-87 и 1 Ю-87 подбит. 21 марта 5 Як-1 в районе Ямполь встретили 25 Ю-87. Старший лейтенант Шаманский сбил Ю-87. Начиная с 22 марта, наши истребители при выполнении задач по прикрытию переправ не встречали противника.

Темп наступления поддерживался высоким. В работах С.П. Капицы о демографии показано, что исторические этапы уплотнялись до 2007 года, занимая все меньший промежуток, темпы росли. В военное время «сжатие» времени было не таким сильным, но, видимо, происходили и локальные уплотнения, зависящие от усилий людей.

Маму тогда послали с экипажем радиостанции впереди летчиков. Но машина безнадежно застряла в грязи, весь бензин сожгли. Они — трое радистов — пошли пешком и добрались до Умани, когда оттуда уже улетал последний самолет корпуса. Получив суровый разнос, — мама говорила, что такой брани она никогда не слышала; возможно, Рязанов волновался, и свое волнение передал ругавшему их полковнику, — забрались в него и прилетели в Молдавию. Трудности наступления в весеннюю распутицу и бездорожье были громадными. Авиаторы не только наносили удары по врагу, но и доставляли по воздуху боеприпасы, горючее, продовольствие, средства связи, перебрасывали штабы дивизий и корпусов, отстававшие от наступавших войск в непролазной грязи. На немецких аэродромах захватывали горючее и боеприпасы, а кормило летчиков местное население. Бойцы шутили: перешли на “бабушкин аттестат”.

Генерал Рязанов в мае 1944 года направил генералу Горюнову доклад о действиях 1-го гшак в Уманской операции. Выводы и предложения его звучат так: «1. Несмотря на то, что прикрытие переправ наших войск через р. Днестр должны были осуществлять 4 и 7 иак, основная тяжесть по прикрытию переправ в период 14-26.3.44 была возложена на 1 гшак. Посадка истребительных засад непосредственно в район прикрытия заставила противника снизить свою активность, а с 22.3.44 бомбардировщики противника в этот район вообще не появлялись. Достаточно было истребительной засаде провести два воздушных боя, сбить пару самолетов противника, как резко снизилась активность авиации противника. Так, например, если противник в первый период при отсутствии наших истребителей появлялся над переправами группами 10-50 самолетов и применял, как метод, атаки цели «замкнутый круг» с индивидуальным бомбометанием, то с появлением наших истребителей прикрытия и штурмовиков авиация противника не только уменьшила численность самолетов в группе, но с 22.3.44 вообще не появлялась. Отмечались отдельные пролеты самолетов противника с целью разведки. 2. В процессе выполнения задач по прикрытию штурмовики и истребители частей корпуса проявили выдержку и отвагу, оказали существенную помощь переправляющимся нашим войскам. 3. Для того чтобы обеспечить аэродромами истребителей и штурмовиков при успешном продвижении наших войск, необходимо вслед за наступающими частями на главном направлении высылать строительные аэродромные батальоны, имея заранее план строительства. В период бездорожья личный состав строительных батальонов перебрасывать на вездеходах и, главным образом, на самолетах. Такие мероприятия своевременно обеспечат строительство аэродромов для базирования штурмовиков и истребителей в непосредственной близости к линии фронта в период наступательных операций».

Первыми 25 марта достигли границы с Румынией по реке Прут войска 27-й А генерала С.Г. Трофименко, Илы Рязанова и истребители Подгорного. Управляли авиацией оба комкора с НП наземной армии. Звучал призыв: «Вперед, к границе!». Самолеты 1-го гшак первыми в Красной Армии вели боевые действия за границей СССР. Корпус отметили в приказах Сталина (март 1944 г.) за овладение городами Умань, Христиновка, Монастырище, Вапнярка, форсирование Днестра, овладение городом Бельцы, и другие успехи. В тяжелых метеоусловиях маневренность управления частями корпуса была сохранена. 31.03.44 лейтенант Чудбин сопровождал 2 Ил-2 на разведку и сбил Фв-190. 26 марта 144-й и 145-й гшап перебазировались с аэродромов Ротмистровка и Умань на аэродром Грушки.

Летчики противника, зная самолет разведчика и"охотника"Бориса Мельникова, подкараулили его в разведке. Летчик по радио сообщил на КП найденные цели и пошел в лобовую атаку. Это спасло ему жизнь. Расстрелял в упор двух"мессеров", вырвался из кольца врагов, но до дома еле дотянул — самолет был весь изрешечен осколками. Во время Ясско-Кишиневской операции при отходе от цели сбили комэска. Со всех сторон к самолету бежали немецкие автоматчики. На глазах у врагов Мельников приземлился точно к подбитому самолету и забрал его экипаж. Вот что официальный документ говорит о боевых заслугах Мельникова: «К маю 1945 года заместитель командира эскадрильи 143-го гшап комсомолец гвардии ст. лейтенант Б.В. Мельников совершил 231 боевой вылет на штурмовку войск противника и разведку. На его счету 48 уничтоженных фашистских танков, 145 автомашин с живой силой и грузами, взорванные железнодорожные эшелоны с боеприпасами и техникой, 10 артиллерийских и шесть минометных батарей, пять самолетов на аэродромах, свыше 500 вражеских солдат и офицеров». Звание ГСС Борису Васильевичу Мельникову присвоено 27 июня 1945 года. С 1948 года Мельников — в запасе. Работал машинистом экскаватора в городе Докучаевске Донецкой области Украины. Скончался на 29-м году жизни 7 декабря 1951 года.

20.03.44 два Як-1 вели разведку в район Рыбница. Лейтенант Безверхий, встретив 1 Фв-189, в воздушном бою сбил его. 26 марта 5 Илов, ведущий ст. лейтенант Кудрявцев, и 5 Ил-2, ведущий лейтенант Лыков, в 15.53 под прикрытием 8 аэрокобр ударили по аэродрому в 2 км севернее Любашевки. Облачность 8-10 баллов, видимость 4 км. Ведущий общей группы Лыков летел к цели на высоте 600-750 м в боевом порядке две пятерки в кильватере. Штурмовать приказал одним заходом. В трудных метеоусловиях, при противодействии ЗА и ИА противника, группа уничтожила 8 Ю-87 и Хе-126, взорвала бензосклад и бензоцистерну. 24 марта майор Абухов вел на задание 6 Илов. В районе Мечетни 15 Ю-87 под прикрытием истребителей бомбардировали боевые порядки наших войск. Ведущий Илов посоветовался с Рязановым, затем одним звеном врезался в стрброй «Юнкерсов». Сбили пулеметно-пушечным огнем 2 Ю-87, заставив остальных уйти на свою территорию. После воздушного боя отлично провели штурмовку.

Весь март стояла неустойчивая, резкая погода. Потепление выводило из строя аэродромы, насыщенные боевыми частями разных корпусов. Весенняя распутица сказалась и на обеспечении частей корпуса. Но летчики произвели в марте около 1300 самолетовылетов, нанесли отступающему противнику громадный ущерб в живой силе и технике, существенно помогли наступлению наших войск. Очень важной была и непрерывная разведка и до начала операции и в ходе ее проведения.

В Уманской операции части корпуса одновременно базировались на нескольких узлах, с расстоянием между ними 150-300 км (от Фурсы, Белой Церкви до Ротмистровки, Канатово, Кировограда и Умани). Связь внутри корпуса поддерживалась главным образом по радио и самолетами связи. Но, хотя наземные войска быстро продвигались вперед, а за ними и штабы, управление частями сохранялась непрерывно в течение всей операции. Использовали представительство офицеров корпуса в наземных армиях. С армиями, наступающими на главном направлении (27, 40, 52, 6 танковая, 2 танковая и 5 гв. танковая армии), постоянно поддерживалась связь, что обеспечило боевую работу корпуса. Комкор на своих картах прокладывал новые маршруты. Войска шли в Молдавию. Летчикам, впервые оказавшимся в этих краях, природа Молдавии казалась сказочной. Но не прекращались бои. Неотложные дела заставляли всех напряженно трудиться.

1 гшак с 1 по 30 апреля 1944 года взаимодействовал с 27, 52, 5 гв. армиями и 2 и 6 танковыми на Кишиневском направлении и направлении на Яссы. Всю первую половину месяца были перебои с поставкой горючего, поэтому корпусу было трудно оказывать активную помощь армиям. Организовали новый аэродромный узел во Флорештах. 19 апреля командир провел сбор руководящего состава корпуса, на котором обсуждались боевые задачи, подготовка молодого летного состава, взаимодействие с армиями и т.д. Важные сражения шли в период 25-28 апреля: армии отражали контратаки немцев в трех км к северо-западу от с. Ташлык. «Находясь на НП 27 армии, комкор имел телефонную и радиосвязь с НП 52 и 2 танковых армий и, следовательно, своевременно был информирован об обстановке на участке трех армий, и своевременно информировал штаб корпуса, который немедленно доводил наземную обстановку до частей корпуса. Кроме этого, как в прежние периоды, комкор руководил боевыми группами на поле сам…. Комкор вылетел сам на НП командующего 5 гв. армии, откуда с рассветом 25. 04. 1944 и до исхода дня руководил боевой работой, организовывал тесное взаимодействие с наземными войсками» (Отчет о боевых действиях 1 гв шак с 1 по 30 апреля 1944 года. ЦАМО, фонд 20502, опись 1, дело 52, л. 37). «28 апреля в течение 4 часов были перебои связи – радиуса действия рации командира корпуса не хватало для стабильного приема». 28 апреля 6 Илов, ведомые майором Яковицким, в районе Карлигул, несмотря на сильный зенитный огонь, уничтожили 3 танка, 9 автомашин, до 70 солдат и офицеров врага.

5 апреля в корпус из вражеского плена вернулись два летчика. Младший лейтенант Кириллов и воздушный стрелок сержант Приходько из 144 гшап 19.12.43 после боевого повреждения сели вынужденно на территории противника и попали в плен. Оттуда сбежали, скрывались в деревне до освобождения ее Красной армией. Летчик 140 гшап мл. лейтенант Белков 14.8.43 был в группе 18 Илов майора Лавриненко. Истребители противника повредили управление самолета. Он вошел в штопор и врезался в землю. Белкову удалось перед землей уменьшить угол удара. Экипаж выжил, но попал в плен. 12 марта 44-го летчик сбежал. Стрелок остался в плену. 8 апреля в 8.40 наши Яки сбили Фв-190. 9 апреля уничтожили 7 автомашин, 10 повозок, убито 40 солдат и офицеров и 10 всадников. Но горючего катастрофически не хватало. Еще перебазировались и управление корпуса и 8 гшад и 12 гиад.

Полевые аэродромы располагались теперь близ городов Сороки, Ямполь. Взлетая с них, группы Илов и истребителей били по очагам вражеского сопротивления, оберегали от «юнкерсов» переправы при форсировании рек Серет, Сучава, Молдова. Усиленно проводили воздушную разведку, определяя движение войск противника, районы подготовленной обороны, места, наиболее удобные для переправ через реки и их прикрытия. В разведку часто вылетали смешанные пары — Илы и истребители. Разведчики установили, что в районы Хуши, Бакэу, Роман и Фокшаны перебросили до 500 боевых машин дополнительно к тем, которые базировались там, сфотографировали расположение пяти зенитных батарей. Были проблемы с горючим. Поэтому, например, 12.04.44 смогла вылететь только тройка Илов, уничтожившая 3 танка, 4 автомашины, 1 самолет на земле, 70 солдат и офицеров. И разведэскадрилья помимо разведки уничтожила 2 автомашины, 30 солдат и офицеров, сожгла заправочный пункт с горючим. К тому же продолжались перебазирования. 15.04 в 11 вылетах на штурмовку уничтожили 12 автомашин, батарею МЗА, 10 солдат и офицеров. В 12.15 2 Яка, ведущий Безверхий, встретили 2 Фв-190. Двумя атаками один Фв-190 был сбит. В 17.15 4 Яка, ведущий Шокуров, встретили ХШ-126 с прикрытием 2 М-109. В завязавшемся групповом воздушном бою ХШ-126 был сбит. 16.04.44 группа 6 Илов, ведущий Девятьяров, уничтожила 4 танка, 3 автомашины с войсками и грузами, 20 повозок, подавила огонь батарей артиллерии и минометов, уничтожила до взвода пехоты. Конев объявил группе благодарность. А от Рязанова у Девятьярова было 4 благодарности. В 16.30 в воздушном бою между 4 Яками и 6 Ме-109 сбит Ме-109. Конев, наблюдавший боевые действия групп, благодарил также подполковника Володина, майора Карнача и майора Абухова. Шестерка Володина в 14.08-14.17 двумя заходами десятью атаками штурмовала артбатарею полевой артиллерии, 4 танка и другие объекты. Уничтожили 2 автомашины, 3 повозки, батарею, 50 солдат и офицеров. В 15.40-16.00 пара Илов майора Абухова тремя заходами, 12 атаками штурмовала до двух рот пехоты, автомашины и окопы с пехотой. В первом заходе атаковали отходящие группы пехоты. С небольшим доворотом влево атаковали пехоту и автомашины. Ведомый лейтенант Любимов из-за неисправности мотора прекратил выполнять задачу и взял курс на свой аэродром. Майор Абухов уже в одиночестве 20 минут на бреющем продолжал уничтожать живую силу и технику противника. Конев, кроме благодарности, приказал представить майора Абухова к правительственной награде вне очереди. 17 апреля тоже было ограниченное число заправленных горючим самолетов. Но противнику нанесены следующие потери: 5 танков, 31 автомашина, 14 повозок, 4 очага пожара, 1 батарея полевой артиллерии, 1 орудие МЗА, до 80 солдат и офицеров. В воздушных боях сбит 1 Ме-109.

В 11.45 18 апреля Рязанов с КП 27 армии приказал командирам 8 и 9 гшад по одной группе штурмовать танки и огневые средства в районе Редеулей, Богонос, Тэтэрушул. Атаки производить с круга. Быть над целью не менее 20 минут, проходить через КП и докладывать задачу и разведданные. Штурмовики, выполняя приказ, уничтожили 6 танков, 11 автомашин, 10 повозок, орудие с прислугой, 125 солдат и офицеров. Мл. лейтенант Любимов с поврежденным огнем истребителей мотором сел на фюзеляж у высоты 167. У летчика и стрелка осколочные ранения в правую руку.

В середине апреля на площадках Липкан стали сосредоточиваться 2-й шак, а затем и 279-я иад. На доклад к Горюнову прибыл командир авиакорпуса генерал В.В. Степичев. — В моем подчинении двести десять штурмовиков и сто истребителей, — доложил рослый, широкоплечий генерал, добавив: — Этакой силой можно гору своротить [1]. Выслушав доклад комкора, С.К. Горюнов заметил, что оценивать действия Илов и истребителей корпуса будут наземные войска. Опытом поделится генерал Рязанов.

В 13.30 15 апреля от офицера связи с НП 27 армии поступила информация, что наши части с рассвета начали наступление. Рязанов в 10.05 приказал провести разведку в районе Тыргу-Фрумос. Состав 2 Ил-2 и 2 Як. После сообщения из 27 армии Рязанов вылетел туда и с НП 27 армии в 14.00 приказал группой 4 Ил-2 уничтожать автомашины и повозки противника по дороге от переправы через р. Серет. При обнаружении танков противника бить только танки противника. Ведущему связываться с КП и докладывать задачу. В 16.00 начальник штаба корпуса выслал на танки еще одну группу. В 17.10 командиру 8 гшад было приказано выслать еще одну группу в этот район. В трех воздушных боях наши летчики Безверхий и Шокуров сбили Фв-190 и Хш-126. За отличные боевые действия штурмовиков 16.4.44 Маршал Конев, наблюдавший боевые действия групп, объявил благодарность ведущим подполковнику Володину, майору Девятьярову, майору Карнач, майору Абухову.

Володин вел шестерку штурмовиков. Их прикрывала четверка Як-7. С 14.08 до 14.17 они сделали два захода, 10 атак, штурмуя артбатареи полевой артиллерии на северной окраине Таутошти. Володин заметил еще 4 танка, 2 крытых автомашины, склад боеприпасов и до роты пехоты в Вултурул, до 10 повозок по дороге из Вултурул на Яссы. Володин повел группу с севера на километровой высоте в строю — звено в клине. Боевой порядок — звенья в кильватере. Первую атаку Володин нацелил на артбатарею, вторую — по танкам и складу боеприпасов, третью по движущимся повозкам, четвертую — по пехоте противника. — За мной! — командует Володин. Повторный заход и новые атаки идут так же, как при первом заходе. Две автомашины горят, разбиты три повозки, одна батарея, убито и ранено до 50 солдат и офицеров. Рязанов командует: домой. Группа потерь не имела.

В 15.40-16.00 пара Ил-2 из 143 гшап под прикрытием 2 Як штурмовала две роты пехоты, автомашины и окопы с пехотой в районе Редиулуй, Ароняул. Ведущий майор Абухов зашел с северо-западной стороны с высоты 600 м в строю пары, в правом пеленге. С первого захода атаковали отходящие группы пехоты. С небольшим доворотом влево атаковали пехоту и автомашины в Редиулуй. В самолет ведомого мл. лейтенанта Любимова попадает снаряд. Мотор начинает давать сбои. Любимов докладывает командиру, получает команду возвращаться. Абухов, оставшийся в одиночестве, в течение 20 минут, снижаясь до бреющего, продолжал уничтожать живую силу и технику противника. Был создан большой очаг пожара, убито и ранено до 35 солдат и офицеров. Маршал Конев, кроме благодарности, приказал представить к правительственной награде вне очереди майора Абухова.

Шестерка Ил-2 140 гшап, ведомая капитаном Девятьяровым, в период 14.50-15.20с круга четырьмя заходами и 10 атаками уничтожали танки, повозки, артиллерийские и минометные позиции, автомашины по дорогам в районе Таутошти, Вултурул, Яссы. Подход к цели с западной стороны с высоты 800 м в строю шестерки правого пеленга. Атаки Девятьяров производил с углом пикирования 25-40 градусов. Третий заход произвел с круга в кильватере по одному. Атака цели по ведущему. Группа уничтожила 2 танка, 3 автомашины, 20 повозок. Подавлен огонь артиллерийских и минометных позиций. Рассеяно и уничтожено до взвода пехоты.

17 апреля штурмовики сбили Ме-109, уничтожили 5 танков 35 автомашин, много другой техники и живой силы противника. Мл. лейтенант Любимов снова был подбит огнем истребителей и МЗА, но перетянул линию фронта.

18 апреля в дополнение к ранее отданным распоряжениям Рязанов в 5.30 утра приказал командиру 8-й гшад провести разведку, установить подход резервов противника, особенно танков с юга и юго-запада Тыргу-Фрумос и Яссы. В 11.45 с КП 27-й армии Рязанов приказал командирам 8-й и 9-й гшад штурмовать танки и огневые средства восточнее Тэтэрушул. Атаки проводить с круга. Быть над целью не менее 20 минут, проходить через КП и докладывать задачу и разведданные. и другие объекты. Уничтожили 6 танков, 11 автомашин, 10 повозок, батарею, 125 солдат и офицеров. Вернулся подбитый огнем истребителей днем раньше мл. лейтенант Любимов. Он сел вынужденно на фюзеляж. У летчика и стрелка осколочные ранения правой руки. 19 апреля 2 Яка схватились в воздушном бою с 4 Ме-109. Один «мессер» сбили.

24 апреля в воздушных боях сбили 5 Ме-109 и 1 Фв-190. Когда в 18.15 по приказу Рязанова 12 Ил-2 и 10 Яков пошли на штурмовку аэродрома Хуши, их встретили 15 Ме-109. Они сзади снизу со стороны солнца атаковали нашу группу в 18.59 на высоте 1600асть истребителей противника сковали сопровождение. Ведущий Илов Горобинский приказал сомкнуть строй, отражать атаки, и продолжил полет к цели. Когда до аэродрома Хуши оставалось 4-5 км, группу атаковали 2 Фв-190 и 8 Ме-109. Атаки были настойчивыми. Ведущий увидел новые подходившие истребители противника и приказал: левый разворот, переходим на бреюший, сбросить бомбовый груз. Приказ выполнен. При уходе на свой аэродром группа была еще раз атакована. Атаки, отражаемые летчиками и воздушными стрелками, продолжались до линии фронта. По докладу подполковника Калмыкова, летавшего контролером, штурмовики сбили 3 Ме-109 и 1 Фв-190. Два самолеты сбиты в групповом бою, два самолета сбили стрелки Бушуев и Наумов. Десятка Яков, которые вел капитан Шутт, сопровождали 12 Ил-2. На высоте 1800 м в районе Германешти их атаковали 15 Ме-109, затем подошли еще 4 Ме-109. Наши истребители в воздушном бою сбили 2 Ме-109, хотя неприятеля было в два раза больше. Атаковали и наши аэродромы. В 13.25 2 Ме-109 на бреющем атаковали аэродром Кашунка. Первой атакой повредили 2 Ил-2, убили мл. сержанта Ключерова и ранили мл. лейтенанта Гончар. Второй атакой был подбит У-2, проходивший в 3 км от аэродрома. В 13.30 2 Ме-109 на бреющем атаковали. аэродромы Брынзени и Козанещти. Сожгли 1 Ил-2 и повредили 5 Ил-2, ранен старшина Бухарев.

25 апреля уничтожили 8 танков, 45 автомашин, 10 повозок, 8 артбатарей, 15 повозок, 500 солдат и офицеров, 70 всадников. 26 апреля уничтожили 5 танков, 54 автомашины, 5 артбатарей, 5 зенитных батарей, 15 повозок, 180 солдат и офицеров, 70 всадников. Не вернулись на свой аэродром 5 Ил-2 и 2 Яка. Капитан Красота был сбит в этот день. В журнале боевых действий 1 гшак за апрель 1944 года написано, что в 9 гшад не вернулись на свой аэродром 3 Ил-2. А) гвардии капитан Красота, стрелок Фомин — сбит ЗА, упал 500 м севернее Яссы, один из экипажа выпрыгнул на парашюте. Б) гвардии мл. лейтенант Ярлыков, стрелок гвардии сержант Типин и мл. лейтенант Голик, стрелок сержант Буринин отстали от группы при подходе к цели. Местонахождение экипажей и самолетов неизвестно. Ярлыков и Красота часто работали в паре. В 8 гшад Ил-2 стажера лейтенанта Степаненко, стрелок мл. сержант Миронов, был подбит ЗА противника. На обратном маршруте задымил и в районе Скулянь упал с высоты 20 м. Самолет разбит, экипаж погиб. Авиация противника в течение дня и особенно во второй половине дня 28.4.44 проявляла значительную активность. Бомбардировщики группми до 20 самолетов под прикрытием 4-6 истребителей бомбардировали и штурмовали боевые порядки наших войск. Истребители группами 2-4 и до 8 самолетов патрулированием в воздухе прикрывали свои войска на поле боя, противодействовали боевой работе нашей авиации. Всего по докладам экипажей и по наблюдениям с КП командира корпуса в районе боевых действий корпуса 28.4.44 отмечено пролет 347 самолетов противника. В течение дня 28.04 частями корпуса проведено 15 воздушных боев, из них 2 воздушных боя проведено Илами. В боях участвовали 96 самолетов противника и 47 самолетов с нашей стороны. Сбито 13 самолетов противника, 4 из них сбили Илы. Уничтожили 21 танк, 106 автомашин, 12 артбатарей, 5 зенитных батарей, 1 минбатарея, 600 солдат и офицеров. Не вернулись на свои аэродромы 6 Ил-2. 29.04 уничтожили 9 танков, 14 автомашин, 9 бронетранспортеров, 1 бензоцистерну, 1 самоходное орудие, 85 солдат и офицеров, сбито два самолета противника. В апреле не хватало горючего, масла, боеприпасов. Но штурмовики громили врага, а разведчики вскрыли основные оборонительные сооружения на направлениях наступления наших войск.

В конце апреля штурмовики Рязанова под прикрытием истребителей мужественно и самоотверженно помогали наземным войскам отражать яростные контратаки врага. На КП Рязанова в районе Таутошты под Дубоссарами И.С. Конев завернул по пути на НП 7-й гв. А Шумилова. Пехота и танки врага крупными силами контратаковали наши войска. Рязанов, вызывая по радио группы Илов, давал им боевые задания и называл маршалу фамилии ведущих. Нет нерискованных боев и операций. В условиях риска спасает только воля командира, его хладнокровие, умение, опыт, смелость принимать, возможно, неоднозначные — оценят по результату — и своевременные решения. Вот в воздухе появилась группа, ведомая командиром 143-го гшап С.Е. Володиным. Ее прикрывали Яки под командой С.А. Карнача. Рязанов приказал Володину подавить огонь вражеского артполка, поддерживавшего контратакующие танки и пехоту. Володин трижды заводил свою группу на позиции артиллеристов. Три мощных удара — и разведчик-наблюдатель капитан Д.А. Нестеренко доложил по радио: огонь артиллерии противника подавлен, она прекратила обстрел наших войск. Группе Илов Бегельдинова и командирам еще трех групп Рязанов приказал ударить по контратакующим танкам и пехоте врага. И вновь доклад Нестеренко: контратака отражена, подожжено 16 танков и самоходок, врагу нанесен значительный урон в живой силе, он отвел свои войска на исходные позиции. — Что и следовало доказать, — негромко произнес маршал Конев, внимательно следивший за ходом боевых действий. Он поблагодарил генерала Рязанова за умелое управление действиями штурмовой авиации, приказал всем пилотам, отражавшим контратаки, объявить от его имени благодарность и уехал на НП 7-й гв. А.

16 апреля майор Абухов, оставшись без напарника, под сильным зенитным огнем так успешно штурмовал траншеи врага, что И.С. Конев, наблюдавший атаки, вынес ему благодарность, приказал наградить и поставил его действия в пример. Летчик уничтожил до взвода пехоты, взорвал склад боеприпасов, подавил огонь батареи полевой артиллерии.

Истребитель Николая Шутт как-то не вернулся с задания. Его друзья видели, как он атаковал звено «юнкерсов», а затем исчез. В полночь на КП пришел Шутт. Он просил срочно выделить ему механика и автомашину. Пока механик готовился к выезду, Шутт ужинал, рассказывая: — врезался я в строй «юнкерсов», стрелки открыли огонь. Какая-то шальная пуля угодила в водосистему. Запарило вовсю. Вижу, надо возвращаться. Перетянул линию фронта. Вижу, не дойду до аэродрома, выбрал площадку и сел. Правда, площадка маленькая, кругом минные поля. Но взлететь можно [4]. Отважно сражались и другие летчики 1-го гшак. А.И. Безверхий, комэска 156-го гиап, в Молдавии сбил 6 машин врага: 15 апреля Фв-190, 28 апреля 2 Фв-190 в 2 вылетах, 3 мая Ме-109, 30 мая Фв-190, 31 мая Ме-109. 8 апреля капитан Максимов вел разведку войск противника в районе Яссы. Встретил Фв-190 и сбил его. 16 апреля 6 Илов, ведомые ст. лейтенантом Яковлевым, в районе Редиулуй-Тэтэр разбили 2 танка, 3 автомашины, 6 повозок, 1 батарею минометов. Конев, наблюдавший их работу, поблагодарил летчиков. Шестёрка Ил-2 капитана Яковицкого 23 апреля 1944 года в районе пункта Тэтэр-Карлигул уничтожила 3 танка, 9 автомашин и до 70 врагов. 29 апреля группа 6 Илов, ведущий ст. лейтенант Евсюков, севернее Ясс уничтожила 3 автомашины, 3 бтэра, 1 бензоцистерну и до 75 солдат и офицеров. Групповым огнем с передних точек сбили Хе-126. 28 апреля 4 Як-1 и 8 Ил-2 встретили 6 Ме-109. В воздушном бою ст. лейтенант Павлов сбил Ме-109. 28 апреля 4 Як-1 и 6 Ил-2 встретили 15 Ю-87, 20 Фв-190 и 6 Ме-109. В неравном и нелегком воздушном бою ст. лейтенант Шокуров сбил Ю-87. 3 июня 1944 года Яковицкий вел группу уже в 16 штурмовиков. Под Таутешти уничтожили 4 танка, 18 автомашин, 1 зенитную батарею и до 50 гитлеровцев. А 8 июня 1944 года его 6 Ил-2 увеличили свой счёт ещё на 3 танка, 7 автомашин, 5 повозок и два взвода пехоты. Рязанов не раз благодарил Яковицкого.

20 апреля 1944 года Василий Георгиевич пишет очередное письмо сыну Георгию: «…Мама жалуется, что ты окончательный книжник — все время неотрывно сидишь над книгой. Так не годится — будешь худой, бледный, сутулый. Поскольку тебе сейчас приходится много заниматься уроками, то лучше литературу отложи до более благоприятных времен. Нужно стараться больше бывать на улице: колоть, пилить дрова. Зимой отгребать снег, скалывать лед, ходить на лыжах. А летом — больше работать на огороде. Будь гвардейцем, как по содержанию, так и по внешнему виду…».

В мае 1944 года противник активизировал свои действия, сколотив мощную авиагруппу в полосе 2-го УФ. Противник, как год назад на Кубани, собрал все три группы JG52. Другие группы усилили свыше сотни новейших истребителей-штурмовиков, истребителей-разведчиков. Бомбардировщики наносили удары по узлам дорог Бельцы, Верешти, Ларга, Ботошаны, по нашим штабам и тыловым коммуникациям. Действовали они в основном с румынского аэродрома Хуши, южнее г. Яссы. 29 мая группа из 12 Илов на рассвете ударила по аэродрому Хуши. Вел майор Храпов. Район Хуши плотно прикрыт зенитной артиллерией. Илы шли на низкой высоте и на большой скорости, чтобы с бреющего полета нанести удар еще до того, как откроют огонь зенитки. Замысел удался. Блинов бомбит стоянку самолетов, замечая, что"юнкерс"загорелся. Мл. лейтенант Куракин уничтожил одно орудие МЗА и поджег один самолет. Только тогда открыли огонь зенитчики. Илы обрушились на них всей мощью своего огня. Замолкло одно орудие, другое, третье. Блинов атакует четвертое орудие, в упор расстреливая его прислугу. Маневрируя по высоте и горизонтали, Илы пошли на третий заход. Заметив Ю-87, стоявший на краю аэродрома, Блинов выпустил по нему пушечную очередь."Юнкерс"задымил и вспыхнул. Другие Илы довершили разгром аэродрома. Пургин уничтожил на земле Ju-87, подавил огонь зенитки. Всего уничтожили 35 самолетов, 6 зенитных батарей, потеряв 1 Ил-2 и 2 Яка. На следующий день при штурмовке танков противника в районе Ясс группа Илов над целью встретилась с 20 Ju-87. И вновь штурмовики смело вступили в бой, сбили 4 Ju-87, один из которых уничтожил Пургин. Рязанов поблагодарил летчиков.

1 мая наши летчики сбили 3 Ме-109, один из них сбили штурмовики, уничтожили 7 автомашин, 15 повозок, 40 всадников с лошадьми, батарею МЗА, вели разведку. Не вернулись на свои аэродромы 2 Ил-2 и 4 Яка. 2 мая части корпуса провели 17 воздушных боев. В них участвовали 164 самолета противника, 31 Як и 29 Ил-2. Сбили 16 самолетов противника, 4 из них Илы. Не вернулись на свои аэродромы 4 Ил-2 и 3 Як. В результате боевых действий уничтожено 32 танка, 55 автомашин, 4 повозки, подавлен огонь 5 батарей полевой артиллерии, взорваны 2 склада с боеприпасами, склад с горючим, автобензоцистерна, 6 жд вагонов. Создано 6 очагов пожара, убито и ранено 250 солдат и офицеров. На аэродроме Роман сожжено 10 самолетов и повреждено 12. Огнем ЗА сбиты мл. лейтенант Трупаков, стрелок старшина Кастров, капитан Лопатин, стрелок старшина Соловей, стажер лейтенант Крушинский, стрелок мл. лейтенант Бойченко, лейтенант Бычков, стрелок мл. лейтенант Терентьев. Мл. лейтенант Слепченко, 153 гиап, потерялся в воздушном бою, предположительно сбит. 3 мая летчики корпуса сбили 9 самолетов противника в воздушных боях. Не вернулись на свои аэродромы 3 Ил-2 и 1 Як. Уничтожено 4 танка, 23 автомашины, подавлен огонь 3 батарей полевой артиллерии, создано 22 очага пожара, сопровождавшихся взрывами. 4 мая уничтожили 9 танков. 7 автомашин, бронетранспортер, зенитную батарею, батарею полевой артиллерии, 55 солдат и офицеров.

В районе Оборочени 4 мая 1944 года группа пяти Ил-2 И.К. Голчина, с прикрытием 4 Як-1, ведущий лейтенант Попов, после двух заходов на цель встретила более 80 Ju-87 противника и 25 Хш-126 с 25 истребителями, летевших бомбить наши наземные войска. «Сам генерал Рязанов взял руководство боем», — писал Драченко. Действуя по команде Рязанова, Голчин со своими экипажами врезался в строй врага и разбил его. Хотя врагов было больше, И.К. Голчин повёл в атаку лейтенантов Павлова, Кострыкина, Черного и Михайлова. Попов с ведомым Чумаковым завязали бой с Ме-109, не давая им помочь Ju-87. Группа Илов разогнала Ju-87, сбросивших бомбы на свои войска. В этом бою было сбито 8 вражеских самолётов, Ме-109 и Ju-87 уничтожил Иван Голчин, Павлов — два Ju-87. Еще 6 самолетов сбили истребители. Всего 14 самолетов врага. Лейтенант Попов на Як-1 сбил два Ju-87. Командовавший боем В.Г. Рязанов и П.А. Ротмистров благодарили отважных лётчиков — штурмовиков. За этот бой И.К. Голчина наградили орденом Александра Невского, а остальных бойцов — Красного Знамени. Обеспеченность корпуса горючим в тот день была половина заправки, и всего один боекомплект. Газета «Сталинский сокол» 3 июня 1944 года писала: «Пятерка «ильюшиных» во главе с гвардии старшим лейтенантом Голчиным штурмовала живую силу и технику на переднем крае обороны противника. В момент выхода из атаки наши летчики обнаружили большую группу бомбардировщиков противника, прикрываемых истребителями. Приняв с земли команду высшего авиационного начальника: «Группе тов. Голчина атаковать самолеты противника, разогнать их, сорвать бомбежку наших войск», гвардии старший лейтенант Голчин всей пятеркой врезался в самую гущу противника и умелой атакой расстроил их боевой порядок. Немцы беспорядочно сбросили бомбовый груз и поспешно ушли с поля боя, потеряв два самолета. Делая второй заход на цель, Голчин обнаружил еще одну группу самолетов противника, по количеству, примерно, равную первой, и атаковал ее. И эта группа потерпела поражение. В бою были сбиты 6 Ю-87, и немцы вынуждены были сбросить бомбы на свои войска. Отлично выполнив боевое задание, штурмовики-гвардейцы уничтожили 4 автомашины, зажгли 3 танка и сбили 8 самолетов противника. Гвардии старший лейтенант Голчин сбил 1 Ме-109 и 1 Ю-87, гвардии лейтенант Павлов сбил 2 Ю-87, гвардии младшие лейтенанты Черный, Кострикин и Михайлов уничтожили по 1 Ю-87. Один «мессершмитт» был сбит воздушным стрелком гвардии сержантом Чудановым. При этом штурмовики не потеряли ни одной своей машины… Кроме того, наши истребители прикрытия под командованием гвардии лейтенанта Попова сбили 6 самолетов противника. Таков итог боевого подвига гвардейцев». Разведчик-контролер Драченко подтвердил сбитые машины противника, наши — все целы. Войну комэска Голчин закончил Героем Советского Союза.

Через несколько дней летчик этой группы лейтенант С. Черный погиб. Его подбитую машину сопровождал младший лейтенант Ю. Маркушин. Самолет приземлился, но Черный был уже мертв. Тогда же, в этих боях, погибли еще два пилота — однополчане Черного — Е. Буряков и А. Колесняк. Честные ученые ищут истины абсолютные, неисторические. Одна из таких истин, с которой часто встречались фронтовики, — это смерть, неизбежный переход в другую реальность.

Рязанов ставил задачи разведки, борьбы с танками, резервами противника, с его авиацией на аэродромах. Эффективность решения задач непосредственной авиационной поддержки войск Илами по сравнению с 41-42 гг. увеличилась примерно в 6-8 раз. В 1944-1945 гг. темпы прорыва тактической зоны обороны увеличились в среднем в 4-7 раз по сравнению с первым периодом войны и составили 8-15 км в сутки. Такие темпы наступления уже не позволяли противнику парировать удары Красной Армии за счет маневра тактическими и оперативными резервами, а также перегруппировки войск [5].

5 мая части корпуса провели 6 воздушных боев: 28 самолетов противника против 16 Яков и 2 Ил-2. Сбито 5 «мессеров», один штурмовиками. Не вернулись на свои аэродромы 4 Ил-2. Уничтожено 11 танков, 24 автомашины, 6 повозок, подавлен огонь одной артбатареи полевой артиллерии, создано 3 очага пожара, сопровождавшихся взрывами, взорван склад боеприпасов, убито 50 солдат и офицеров. В период с 2 по 6 мая 1944 года части корпуса, содействуя войскам 7 гв. армии и 5 гв. ТА в прорыве укрепленного района и общем наступлении на Роман, произвели 496 самолетовылетов. Уничтожено 67 танков, 110 автомашин, 10 повозок, подавлен огонь 10 артбатарей полевой артиллерии, создано 30 очагов пожара, сопровождавшихся взрывами, взорвано 4 склада с горючим и боеприпасами, убито 500 солдат и офицеров. В 37 воздушных боях сбито 45 самолетов противника, из них 13 — штурмовиками. Потери: 12 Ил-2 и 4 Яка. Штурмовики работали над целью по 25 минут под огнем зениток и истребителей. Но оказали эффективную помощь наземным войскам.

В районе Бельцы, Яссы авиаразведка обнаружила сосредоточение немецких танков. Алексей Павлов с ведомым Иваном Чумаковым шли курсом северо-западнее Ясс в группе капитана Попова, — там 5 опытных экипажей. За линией фронта появились три группы врага. — Свяжи боем истребителей, — в наушниках Павлова приказ Попова. Павлов с Чумаковым проскочили под"Юнкерсами"и устремились к «мессерам». Один тут же задымил, — Чумаков поджег его с ходу. Лобовая атака. Павлов, увидев перед собой 4 «мессера», скорее для устрашения — прицелиться хорошо не успел — ударил со всех"точек"и поспешил скрыться в облаках. Когда выскочил, немцы крутили карусель. Пользуясь удачной позицией, умело маневрируя, Алексей сбил два истребителя. Столько же — на счету Ивана Чумакова. В облачности они потеряли друг друга. Услышав по радио Ивана, Павлов приказал: — Возьми курс 60 градусов. Через 10 минут встретимся… Попова и Павлова представили к ордену Александра Невского, Чумакова — Красного Знамени.

7 мая уничтожено 9 танков, 10 автомашин, создано 2 очага пожара, сопровождавшихся взрывами, взорван склад боеприпасов, уничтожено до батальона пехоты своих потерь не было.

8-я гшад перебазировалась в село Лунга недалеко от города Бельцы. Летчики летали в разведку, бомбили тылы врага, ходили на свободную «охоту». Рязанов требовал, чтобы летчики постоянно учились, упорно трудились. Чтобы разбирали и обсуждали каждый вылет. Если на Калининском фронте спорили о конструкции «ила», его вооружении, то сейчас обсуждали тактику, схемы построения боевого порядка, взаимодействия с истребителями, наземными войсками. Сам комкор обобщал достижения своих бойцов, формируя главные принципы стратегии, оперативного искусства и тактики применения штурмовой авиации. Когда по просьбе редакций газет «Красная Звезда» и «Сталинский сокол» ему придется написать несколько статей на эту тему, то работы «Штурмовики над полем боя», «Искусство взаимодействия», «Массированные удары штурмовиков», «Некоторые вопросы организации боевой учебы» возникнут естественно, как изложение того, что давно продумано, отработано, пережито.

Организована эффективная работа авиации с наземными войсками. Авиаразведка, аэродромный маневр внедрены и работают без сбоев, как и управление авиацией на поле боя. Важен и выбор силы, мощности штурмового удара. Прежде не хватало опытных летчиков и самолетов, вылетали Илы малыми группами, сейчас можно маневрировать составом. И командир, и штаб корпуса уже хорошо знали, в каких случаях надо применять сосредоточенный удар, а в каких — эшелонированный. Есть и разведка аэродромов, опыт действий по ним, выбор времени удара, организация взаимодействия при налете «пешек», Илов и Яков, временной и пространственный порядки их действий.

В Молдавии Бегельдинов вел эскадрилью. Атаковали, сбросили бомбы, эрэсы, начали разворот для второго захода. В это время зенитный снаряд разорвался рядом с Илом ведущего. Пробило баки, и масло снизу струей ударило ему в лицо, залепило глаза. Он командует: — Ничего не вижу, передаю командование левому ведомому. Пилот летит вслепую, пытаясь удержать самолет, и слышит в шлемофоне голос: — Ручку на себя. Тринадцатый, ручку на себя! Исполнил команду. И вновь тот же голос: — Тринадцатый, держи так. Проходит несколько минут. Новое сообщение: вышли на свою территорию. Только тут Бегельдинов смог кое-как протереть глаза, осмотреться. Оказалось, Токаренко увидев, что Бегельдинов попал в беду, передал командование истребителями заместителю и пошел ему на выручку. Командуя по радио, вел его. Машина, управляемая слепым пилотом, легко входит в штопор. А так вся эскадрилья без потерь вернулась на аэродром.

С.Д. Луганский вспоминал, как весной 44-го Рязанов привез в полк истребителей делегацию США: командующий авиацией, делающей челночные операции с запада на восток и обратно, два генерала и полковник. Гости интересовались наградами летчиков, их боями. Вечером в общей землянке накрыли стол. После нескольких тостов за победу, за дружбу, создалась непринужденная обстановка. Шум, смех, мешается английская и русская речь. Рязанов хлебосольно угощал гостей, щедро им наливая. Затем он завел речь об открытии второго фронта. Генерал США поспешил перевести разговор. Но Рязанов с невинным выражением лица попросил перевести анекдот. Какой-то чудак у бочки с водой неторопливо отчерпывает в ведро чайной ложкой."Да чего ты мучаешься? Возьми и отлей сколько нужно"."Зачем? — отвечает чудак. — Мне торопиться некуда". Генерал, ничего не сказав, только рассмеялся и погрозил Рязанову пальцем. Днем полковник Бонт, прилетевший на «Кингкобре», пощелкав пальцем по фанерному крылу Яка, предложил сразиться в учебном бою. Луганский принял вызов, сразу же зашел ему в хвост и ходил за ним, несмотря на маневрирование американца, пока тот не пошел на посадку. А вскоре, при возвращении с боевого задания, пару Луганского над своим аэродромом ждала пара «охотников». Опытный ведомый В. Усов успел выполнить боевой разворот и сбить один из «мессеров», но и сам был сбит. Луганского спасло то, что в начале атаки противника он выпустил шасси, самолет просел, и трассы прошли выше. Пока он убирал шасси и разгонялся, «охотник» вновь обстрелял его, зацепил ногу, разбил фонарь и приборную доску. Но у Яка почти не было горючего, и он стал сверхлегким, способным на крутые виражи и петли. Луганский зашел немцу в хвост, вывел из строя двигатель и дал приземлиться. Вражеского летчика пленили. Луганский писал, как на следующий день: «…Конев вскинул голову и тут же, на поле, приказал командиру нашего корпуса генералу Рязанову: – Я бы хотел иметь сегодня же документ о представлении капитана Луганского ко второй Звезде Героя. Уставным"слушаюсь"командир корпуса принял к исполнению приказ Маршала». Вскоре Луганский в паре с И. Кузьмичевым, встретив четверку немецких «охотников», вошли в большое облако, где, мгновенно выполнив переворот, с ходу атаковали немцев, сбив в упор два самолета. Оставшаяся пара ушла затяжным пикированием. Осенью 1944-го года к аэродрому, где базировалась дивизия Баранчука, подошли две американские «летающие крепости». Их посадили на аэродроме.

После гибели в бою командира полка Телегина Луганского назначили командирам 152-го гиап (бывший 270-й иап). В день своей гибели, совпавший с днем его рождения, Телегин жаловался Луганскому на приснившийся ему плохой сон, выглядел подавленным. Тот уговаривал друга денек отдохнуть. Но последовало задание: срочно прикрыть «пешки» Полбина. По приказу Телегина в бой ушли одни старики. В воздушном бою Телегин сбил Фв-190, но и сам, как все думали, был убит в кабине — его самолет падал отвесно. Но это в книге Луганского фамилия комполка Телегин. Настоящий командир был дружен с Рязановым, носил фамилию Меркушев, и он не погиб, а попал в плен.

В районе Ясс девятка Илов, во главе со Степановым, при подходе к цели встретила группу 18 Ю-87 с прикрытием 12 Ме-109. Всегда спокойный и деловитый, Степанов был очень смелым лётчиком. Илы прикрывали 6 Яков. Рязанов командует: Степанов! Атакуйте «юнкерсы». До этого небо было чистое, просторное, а тут сразу стало тесно. Как вороньё, воздух заполняли самолёты с чёрными крестами. Несмотря на двойное превосходство врага, гвардейцы не дрогнули. Ме-109 сковала наша шестёрка Яков. На «штуке» Ю-87 в этих боях воевал и Ханс-Ульрих Рудель, — летчик, имеющий больше всего наград из всех воинов Германии. На короткой дистанции Степанов дал длинную очередь по Ю-87."Юнкерс"скользнул на крыло, вспыхнул ярким пламенем и рухнул на землю. Илы сбили вторую машину врага. Ю-87 поспешно сбросили бомбы и повернули обратно. Что дальше делалось в воздухе, не поддаётся описанию. В диком рёве моторов и грохоте выстрелов во всех направлениях носились в воздухе самолёты. Однако гвардейцы расстреляли ещё 3 вражеские машины. Штурмовики затем пошли на цель и сбросили бомбы на вражеские позиции. Открыли огонь зенитки, но вскоре прекратили, опасаясь сбить свои самолеты. На помощь немцам подлетали «мессеры», к нашим — Яки. Рязанов передал: молодец Степанов! Молодцы «горбатые»! Идите домой. Заварив эту кашу и сбив шесть вражеских машин, штурмовики возвращались на свой аэродром, не потеряв ни одного «Ила». Комкор приказал наградить всех участников вылета. Коптев в кровь стер шею в этом бою, когда вертел головой. Степанов за решительные и умелые действия был отмечен орденом Александра Невского. Коптеву он сказал: — Привыкай! Лиха беда начало. Теперь ордена на тебя посыплются. Только грудь выпячивай!

Но так было не всегда. Драченко писал: «Вечером в столовой опрокинул свои наркомовские сто граммов, но легче от того на душе не стало. Сцепился с Сергеем Луганским, вспыхнул берестой. Выговаривал ему за тот случай, когда нас атаковала дюжина гитлеровцев, а его истребители, увлекшись боем, бросили нас на произвол судьбы. А ведь генерал Рязанов не раз напоминал истребителям: за тех штурмовиков, кого собьют с земли, он спрашивать не будет. Если же потери у штурмовиков появятся от фашистских истребителей, он будет рассматривать это как невыполнение приказа. Сергей доказывал, что ситуация сложилась настолько трудная, что сам, мол, еле-еле дотянул до аэродрома. Крепко поругались. Так и разошлись, надолго затаив друг на друга обиду. В этом вылете наши истребители прикрытия сбили шесть Ме-109, но и потеряли пять «яков». Урок тогда нам дали поучительный: нет взаимодействия – нет победы».

Писатель Валентин Катаев приехал к командиру 8-й гшад полковнику В.П. Шундрикову [2]. Вот как Валентин Катаев описал в своих путевых заметках встречу с Шундриковым: «Это прирожденный воздушный боец. Штурмовик до мозга костей. Человек железного мужества, стремительных решений, он беззаветно храбр, грозен в бою, беспощаден к врагам и доброжелателен, даже нежен к своим товарищам. Выглядит очень молодо. В нем есть что-то мальчишеское, задорное, почти детское. Он худощав, строен, быстр в движениях. Его руки, привыкшие к штурвалу, постоянно работают. Если он рассказывает что-нибудь, особенно какой-нибудь боевой эпизод, его узкие, гибкие ладони ловко и быстро изображают все то, о чем он говорит».

В дивизии Шундрикова Катаев уговорил Шундрикова и слетал воздушным стрелком. Хотя его брат в самолете погиб. Потом не раз вспоминал о полете.

Из кн С. Шергунова о В. Катаеве:

«В апреле 1944-го советские войска вышли на рубежи крепко защищенного румынского города Яссы.

Тогда-то Катаев и попросился лететь на боевое задание. Он прибыл в 8-ю гвардейскую штурмовую авиадивизию и, пообщавшись с отчаянными летчиками, обратился к командиру Владимиру Павловичу Шундрикову: посадите меня в штурмовик. Тот наотрез отказался — слишком опасно. Но в этот день по радио передали благодарность Сталина за форсирование реки Прут и непосредственно «летчикам подполковника Шундрикова». Вечером начали отмечать, и среди застолья Катаеву удалось заполучить у командира разрешение на полет.

Пришлось сдержать обещание.

— Стрелять умеете?

— Я ведь артиллерист…

— Что увидите в воздухе, стреляйте.

— А если это будут наши?

— Наших не будет.

Полетели бреющим, на 50 километров за линией фронта…

Кудреватых писал: «Валентин Катаев на самолете-штурмовике занял место стрелка, место в хвосте самолета, ничем и никем не прикрытое, продуваемое и простреливаемое со всех сторон. И слетал в роли стрелка на этом самолете на вражеские позиции, исполнил все положенные стрелку обязанности. А когда самолет, к счастью, успешно вернулся на свой аэродром, Валентин Катаев пересел на другую машину и улетел в Москву».

По горячим следам Катаев отчитывался так: «Я опускаю над собой прозрачный колпак и крепко его привинчиваю. Я сижу — глубоко и удобно — на широком брезентовом ремне, подвешенном между двумя бортами штурмовика против пулемета, обращенного назад».

Спустя 20 лет он рассказывал: «Сверху, из самолета, я видел дороги, бегущие обозы фашистов, панику, горящие Яссы и аистов, которые летели на нашем уровне. Спокойно, как веслами, махали своими крыльями, белые с черными. Возвращались на родину».

«Я сидел на заднем сиденье спиной к спине летчика и, прижав к плечу приклад крупнокалиберного пулемета, всматривался в облачное небо ранней весны», — вспоминал он через 30 лет».

У Валентина Катаева есть замечательная повесть «Сын полка». В интернете она по праву стоит под рубрикой «100 лучших книг всех времен». Катаев написал ее в 1944-м году, когда очень свежи были описанные там события. Сам Катаев был в это время в гостях в 8-й шад, и в полку Матикова тоже, писал очерки о летчиках. Может, и услышанная там история, тоже как-то легла в копилку авторского замысла. Хотя в повести события происходят у артиллеристов, но и в матиковском полку был свой сын полка. Леонид Михайлович Гольверк в феврале 42-го остался сиротой, его родных расстреляли немцы, сам он, двенадцатилетний тогда, спасся чудом, долго бродяжничал, а под Харьковом попал на аэродром 673-го шап, встретил Матикова и замполита Зака и упросил их взять его в полк воспитанником. Он помогал прибористам и оружейникам. Матиков приказал учить его по школьной программе, и механик по приборам Павел Сидоров занимался с ним арифметикой и русским языком. Обмундировали его по форме, даже летный шлем на детскую голову пошили. Полтора года он нес солдатскую службу, а служащие полка относились к нему, наверное, с такой же нежностью и любовью, как офицеры и солдаты к Ване Солнцеву в книге Катаева. Потом Рязанов, — у него самого был сын такого возраста, — запросив управление кадров Красной Армии, разыскал старшего брата Леонида, командовавшего автомобильной ротой, и отправил мальчика к старшему брату. Я встречался с Леонидом Михайловичем в 2016 году, когда ему было уже 85 лет. Самым лучшим и светлым, пронизанным чувствами верности Родине, святому товариществу, несмотря на военные опасности и лишения, в памяти бывшего сына полка оставался период его жизни в 673-м шап — 142-м гшап.

В селе Лунга на полу — домотканые полосатые дорожки. Камышовые крыши, аисты над большим гнездом. Встречали с молдаванами Первомай, те отмечали и пасху. Хозяева щедро угощали наших солдат. Поднимали тосты за победу, за мир. Отказываться не получалось. Гостеприимные хозяева чуть ли не силой заставляли попробовать все блюда и вина. Вино такое, что утром выпьешь воды и хмелеешь. Поспела черешня.

Рязанов жил в Молдавии в доме священника, в котором были две большие собаки, привязавшиеся к Василию Георгиевичу, любившему собак и подружившемуся с ними. Одна овчарка охраняла дом, а вторая не отходила от генерала, иногда пугая тех, кто докладывал ему. Василий Георгиевич любил собак и лошадей. Они отвечали ему взаимностью. Животные чувствуют добро и силу человека, полностью подчиняясь тому, кто искренне их любит, заботясь о них. Огромного пса Джека, оставленного бежавшими румынами, обучили охране в дополнение к уже имевшимся у него служебным навыкам. Автоматчики, охрана Рязанова, не могли нарадоваться. Днем Джек спал, а ночью ревностно нес службу по охране. Потом к «умнейшему старикану», — как его в письме называл Рязанов, — Джеку добавился забавный щенок Рольф. Почти год собаки сопровождали генерала, давали какую-то разрядку от адского труда. Среди книг с автографом Рязанова осталась и одна уже послевоенная, 1947-го года издания, Осоавиахим, «Экстерьер и породы служебных собак», автор А.П. Мазовер.

Замполит 155-го гшап подполковник Мельников в политотдел корпуса: 26.04.44 г. «Плохо работает врач полка капитан медицинской службы Брандес…. В «шутку» порекомендовал местному населению попом адъютанта эскадрильи гвардии лейтенанта Шевченко. Ему поверили. Церковный староста пришел к Шевченко и обратился с просьбой служить в церкви на пасху. Ошибка Брандеса была тут же исправлена. С ним мною проведена беседа по приказам командования о поведении в Бессарабии».

Войска 2-го УФ перешли к обороне. А у летчиков без перерыва шла тяжелая боевая работа. От зари до зари штурмовики и истребители вели разведку, не давали гитлеровской авиации делать налеты на недавно освобожденные города, села, ж. д. станции. Рязанов приказал провести глубокую воздушную разведку в районе Ясс. От 140-го гшап 4.6.44 выделили два опытных экипажа лейтенанта К. Круглова и мл. лейтенанта И. Драченко. С ними Яки капитана С. Луганского. Облачность над аэродромом Лунга метров шестьсот. Но у линии фронта небо расчистилось. Сверху слева 12 «мессеров» начали расходиться для атаки. Восемь вражеских машин потянулись к Якам Луганского, четыре стали пикировать на Илы. Спасли их маневр «ножницы» и отточенная техника пилотирования. Пара Илов, идущих небольшим уступом по отношению друг к другу — ведущий немного выше ведомого, — производит обмен местами. Если ведомый идет справа сзади, то он переходит низом налево, а ведущий — сверху вниз направо. Потом снова, но уже с обратным креном. Оба летчика все время видят хвостовое оперение друг друга. «Ильюшины» снизились до бреющего и ушли от «мессеров». Провели фотографирование, и разведчики развернули машины к аэродрому базирования. Тут на них снова набросились «мессеры» и «фоккеры». Воздушные стрелки отбивались мастерски. Пошел к земле один «фоккер», попавший в прицел Драченко, второй подвернул сбоку на штурмовик Круглова, ударив по нему из пулеметов. Машина задымила, стала отставать, теряться из виду. Противники «клевали» Ил Драченко на всем пути до села Егоровка. Отстали, видимо, выработав горючее. Когда Драченко приземлился, его окружили летчики и техники. У штурмовика обшивка свисала клочьями, зияли дырами более трехсот пробоин. Но фотокамеры оказались целыми. В лаборатории сразу же проявили пленку, и дешифровщики, не мешкая, представили снимки командованию. Сведения оказались ценными [2]. «Была жестокая война, и чтобы победить, надо было выложиться полностью. Иного пути у нас не было. Так мы и поступали», — отвечал на вопрос журналиста И. Драченко уже после войны.

Фотографирование Ясс и прилегающей к ним местности выполняла в эти дни и пара разведчиков из 143-го гшап — ст. лейтенант Б. Мельников и лейтенант В. Ермолаев. С Илами на задании 4 Яка Н. Шутта. У Ясс ударили огнем «эрликоны». Разведчики стали на боевой курс, включили фотоаппараты. Заход, разворот, еще заход… Огонь на Илах сосредоточили зенитки. Разведчики прошли третий заход, зашли на последний — четвертый. Зенитки прекратили огонь. Значит, где-то в воздухе «мессеры». — «Горбатые», топайте домой! — приказал Шутт, и четверка Яков вступила в схватку с двенадцатью «мессерами», заставив их покинуть поле боя. Разведчики благополучно вернулись на свой аэродром Кашунка. Отсюда пилоты Б. Мельников и В. Ермолаев сделали еще около десяти вылетов только на разведку. Столько же полетов на фотографирование провели и летчики В. Олейников, В. Серебряков, И. Сушихин, В. Мякенький, Ф. Прокопов.

Мл. лейтенант Василий Андрианов на кишиневском направлении первым вскрыл передний край оборонительной полосы противника по реке Бык и помог решить много неясных вопросов по изучению сил противника. В представлении Андрианова к званию Героя написано: «…отличный разведчик, бесстрашный летчик-штурмовик. Его каждый боевой вылет наносит врагу огромный урон в живой силе и технике». В разведке на кишиневском направлении было очень непросто лететь над скрываемыми и сильно прикрытыми зенитками позициями врага. Надо собрать в кулак всю волю, чтобы не сорваться, не бросить машину в пике на все эти несчетные огневые точки. Но воздушный разведчик не имеет права отвечать ударом на удар, его задача важнее: информация.

После того, как 2-й УФ закрепился на рубеже Дубоссары, Рэдэуци, авиация врага, значительно увеличив свои силы, совершала массированные налеты. Истребители Подгорного и Утина ежедневно сжигали по 200-300 тонн горючего, а Илы Рязанова и Степичева — еще больше, противодействуя неприятелю. Рязанов послал 12 Илов капитана Горобинского под прикрытием группы Яков Луганского на аэродром Хуши. Когда их атаковали немецкие истребители, наши летчики отбились и продолжили курс на Хуши. В районе Дуда, километрах в сорока севернее Хуши, снова вражеская атака — уже 29"мессеров". Штурмовикам пришлось срочно освобождаться от бомб, чтобы вместе с истребителями вести воздушный бой с врагом. Бой был удачным: сбили 10 вражеских самолетов, сами потерь не имели. Правда, некоторые штурмовики и истребители были повреждены и приземлились в поле, на своей территории.

Борьба в воздухе не прекращалась. К 16 апреля на аэродромы северной Румынии перебазировались I и II/JG 52, здесь же обосновались «фокке-вульфы» 10-й штурмовой эскадры. 20 апреля к ним присоединились «мессершмитты» IV/JG 54, а 11.05 после потери Крыма — и III/JG 52. Ближайшая база снабжения наших истребителей находилась в Вапнярке — за 160 км от аэродромов. Полевые площадки не вмещали всех самолётов. В мае почва подсохла, но автотранспорта не хватало, и снабжали штурмовики и истребители самолеты У-2 312-й нбад. Вдоль долины реки Реут, где находилось большинство аэродромов, постоянно шныряли немецкие «охотники» и один только 930-й нбап потерял в транспортных операциях 7 опытных пилотов. У Люфтваффе появились шансы вновь перехватить инициативу и завоевать господство в воздухе в преддверии немецкого наступления для ликвидации советских плацдармов на реках Сирет и Жижия [7].

Н.И. Пургин на вопрос: «А Вы видели результаты своей работы?» отвечал: «А как же. В феврале, когда немцев погнали с Украины, мы с Веревкиным (он потом погиб в Львовской операции) пошли на разведку на Дубоссары. Разведали мост, сбросили по нему бомбы – одной попали, и пошли на дорогу. Километров пять отлетели от Дубоссар, смотрим, сплошной колонной идут войска: машины, кони, люди. А на черноземье весна – это значит грязь по колено, с дороги в поле не свернешь. Мы разошлись по сторонам, он – вправо, я – влево. Пошли вдоль дороги на высоте 10-15 метров. Машину поддернул, 200 метров набрали, пикируешь на них, поливая из пушек и пулеметов. Снизился, перешел на другую сторону, теперь его очередь. Люди пытаются убежать из этой колонны, а куда ты убежишь? Вот так километров восемьдесят мы летели. Дошли до Котовска – уже патроны и снаряды кончались. Там обстреляли кавалерийскую часть. Запомнились раненые лошади — они подняли бунт, оборвали поводья. 10 секунд, и мы проскочили. Пришли, доложили, что шли над колонной, создали заторы. Подняли все три полка на эту колонну. Три полка там работали! Бомб не было – не подвезли, только из пушек, пулеметов и ракетами работали. Я второй раз туда не ходил. Сопротивления никакого там не было, они не стреляли. Потом нас перекинули в Молдавию, в город Оргеев. На переправу через Днестр, западнее Кишинева, майор Веревкин повел шестерку. Пришли, отработали в одном заходе по скоплению техники и людей и на бреющем полете пошли на свой аэродром. По дороге шерстили какие-то повозки. Вдруг смотрим, а по узкоколейке паровозик тащит три вагона. Мы постреляли – солдаты начали выпрыгивать. Веревкин становится в круг, и давай их колотить. В одной из атак Веревкин хвостом зацепился за трубу паровоза и на аэродром привез кусок этой трубы – еще бы на десяток сантиметров ниже, и он бы там остался. А вообще-то на радиаторах частенько привозили куски кожи, землю, ветки». Веревкин воевал на Харьковском и Кировоградском направлениях, участвовал в форсировании рек Днепра и Прута, в боях на Кишиневском и Ясском направлениях. Боевую доблесть летчика отметили двумя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени. 14 июля 1944 года при выполнении боевого задания Веревкин погиб. Рязанов высоко ценил доблесть и умение Василия Веревкина. 26 октября 1944 года Веревкину Василию Трофимовичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Группа штурмовиков капитана Компанийца 2 мая 1944 г. ударила по аэродрому Роши, уничтожив 10 и повредив 12 самолетов противника, и без потерь вернулась на свой аэродром. Выяснив, что в Хуши прибыло более 60 «юнкерсов» и «мессеров», Горюнов приказал Рязанову нанести по ним штурмовой удар. 12 самолетов сожгли на стоянках, Яки прикрытия сбили 5 машин. А 12 Илов сбили еще несколько самолетов врага, напавших на них. Вел Илы Чернецов. Аэродромы — точки связности в воздушной войне. Удары по ним приносят победу, требуя мастерства от командиров и летчиков, необходимости риска и жертв, внезапных, быстрых и сильных действий. Своевременно и эффективно атаковать аэродромы врага — высокое искусство. Метко штурмовали врага, его артбатареи и танки, ст. лейтенант Шакурин, подполковник Шишкин, ст. лейтенант Чернышев. 1 мая 4 Як-1 сопровождали 6 Ил-2, встретили 8 Ме-109, вели воздушный бой. Ст. лейтенант Павлов сбил Ме-109. 2 мая 1944-го в 16.00 4 Як-1 сопровождали 6 Ил-2 143-го гшап, ведущий Афанасьев. В воздушном бою на высоте 600 м с 10 Ме-109 и Фв-190 лейтенант Меншутин сбил Фв-190.

Группа 9 Ил-2 144-го гшап под командованием мл. лейтенанта Мочалова вылетела на штурмовку ж. д. эшелонов на участке Унгены — Пырлица. На маршруте к цели группу Рязанов по радио с КП перенацелил по танкам южнее высоты 197. Приняв команду с КП, Мочалов вышел на заданную цель, где находилось до 30 танков и 5 автомашин. С высоты 1000 м и до бреющего полета, в правом пеленге, группа нанесла удар. В результате удара экипажи наблюдали 6 горящих танков и 2 автомашины. Группа вернулась на аэродром без потерь, получив благодарность от Рязанова. В Молдавии летчики нашей 8-й дивизии впервые увидели реактивный самолет. Он с огромной скоростью атаковал наш аэродром, сжег один самолет, и легко ушел от преследования. Одиночный немецкий истребитель пролетел на бреющем полете над зданием, где размещался наш штаб.

В Молдавии сумел найти своих и вернуться в родную часть после госпиталей Леша Минеев. На радостях он так праздновал свое возвращение, что даже на следующий день Рязанов сказал ему: ”Чтобы ты, Лешка, в таком виде ко мне больше не являлся”. Но тоже обрадовался его возвращению и сделал Лешу своим адъютантом. Минеев полгода совмещал обязанности шеф-пилота с адъютантской должностью.

Рязанов любил летать сам и не расставался при всех перемещениях с маленькой польской авиеткой РВД (полосатые крылья, восьмицилиндровый мотор, сиденье широкое, скамейка для двух человек, сидящих рядом друг с другом, как на лавочке в парке, а не один за другим, как обычно в самолетах), сам перегонял ее с места на место, никому не доверяя. На Калининском фронте Рязанов все время летал на ней: по аэродромам, на передовую и т.д., используя авиетку, как личный транспорт. Но техника не так вынослива, как люди. В Польше, под Жешужом, авиетку разбил при посадке летчик эскадрильи связи корпуса. Рязанов сожалел, что изменил прежнему правилу: никому не доверять этот аппарат. Остатки самолетика сожгли. Пришлось летать с шеф-пилотом на ПО-2. Когда несколько раньше, в том же 1944 г., был составлен акт о списании авиетки по старости, Рязанов сказал: вот что, этот акт я повешу у себя над кроватью, а вы сделайте все, чтобы она летала. Я помню Алексея Ивановича Минеева, — он сам это мне рассказывал, когда навещал маму, фронтовую его соратницу. Авиетка — это такой маленький самолетик, как танкетка по сравнению с танком. Не знаю, выпускают ли их сейчас. Наверное, ощущение полета в авиетке было более непосредственным, чем в закрытой кабине? Несмотря на миниатюрность авиеток, наши летчики достигали на них высот до 5000 метров.

Конец ознакомительного фрагмента.