Пропавший айдол

Варвара Янг

Эта книга приоткроет истинным поклонникам k-pop музыки тайны жизни настоящих айдолов. То, что вам никогда и никто не расскажет не в СМИ, не в интервью. Это та история, которая скрыта под маской роскоши, богатства и популярности. И пусть данная история вымысел, но некие факты останутся самими собой.

4. Легко ли быть трейни

И так Сан Хён стал трейни. То есть стажёром в корейском шоу бизнесе.

Подготовка к тому, что бы стать айдолом давалась ему очень трудно. Каждый день первый месяц вообще без выходных, мальчишек будили менеджеры в 6 утра. Казалось бы, так живут все корейские школьники. Однако нет. Мальчиков посадили на жесткую диету. Так как для айдолов они были слишком тяжёлые. Сколько весит айдол? 50 — 57 кг. Для юноши с ростом 180 см. — это крайне мало. А их подобрали всех примерно такого роста. При том, что они теперь почти не ели, а если и ели и не всегда вкусно, так физические нагрузки были крайне огромными. Танцы, физкультура, вокал, вперемешку со школьными уроками. Ведь школу то окончить как-то надо. Им повезло только в том, что не приходилось бороться за место под солнцем. В их случае сразу набрали группу. И им не приходилось дрожать за то, что кого-то выгонят. Старший из них, отвечал за всех участников. Жалел их, когда они плакали, помогал справится с проблемами, разбирал их ссоры между собой. Веселил или успокаивал, если дело доходило до полного разноса общежития. К ночи, уставшие, измученные пареньки практически вползали к себе в комнаты. Нужно было как-то поесть.

Чтобы приготовить, что-то Джун поплелся на кухню. Приготовив огромный «тазик» еды на скорую руку он позвал ребят. Ответа не последовало.

— « Ээй. Ауу! Где вы там…» Молчание. Войдя в комнату, он обомлел. Юноши спали, не раздевшись, кто как. Бобби лежал прямо на полу. Мин Хён и Чан Сон, разлеглись поперек двух кроватей. Они сдвинули их вместе и теперь лежали, как попало, мирно посапывая. Ким Ли Вон спал в кресле, свернувшись клубком. Ин Джон, накрылся курткой и забрался под подушку, а Сан Хён спал с подушкой в обнимку. Вещи ребят валялись кое-как. — «Сан Хён!» — позвал его Джун. — «А… Что? Ой, мы проспали да?» — «Хён пойдем есть. Давай поднимем их что-ли». — «Не хочу есть, голова болит, спать хочу».

— «Хён ты полутора суток ничего толком не ел. Давай вставай, сейчас таблетку дам». На полу послышалась возня. — «Ой, Джун. Я что заснул что ли?» Бобби поднялся с пола. — «А что всё уже без меня съели? Парни давайте есть. Чё вы дрыхните! Завтра у нас первый выходной, мы будем спать целый день».

Обжорка Бобби поплелся на кухню. Ребята начали продирать глаза.

— «Наконец то мы будем кушать. Я вроде даже уже и выспался».

Мин Хён потянулся.

— «Булку бы какую-то съесть». — « Что?» Чан не успел договорить. На кухне послышался грохот и вой Бобби. — «Так. Хомячок опять куда-то свалился».

Чан и Сан Хён побежали на кухню. Бобби лежал под столом, а рядом валялся разломанный стул. — «Бобби, что случилось?» — Сан Хён поднял друга за шиворот.

— «Ты в порядке хомяк? Опять за чипсами, небось, лазил». — «Угу они вкусные».

— «Ли Вон. Тебе работка, Бобби опять сломал стул». — «И что?»

— «Тебе его чинить. Потому что только ты умеешь это делать». — «Бобби — ты моё наказание! Я вечно подбираю за тобой все твои проделки».

Кое-как составив стул, Ли, всё ещё ворча, уселся есть. Ребята подтянулись на кухню. За столом воцарилась тишина. Было слышно, как кто-то чавкает, пьёт что-то, сопит от усердия. Джун устроил ребятам день, а точнее ночь обжорства. Курица, рамён, огурцы… Он был сам из довольно обеспеченной семьи и если агентство не докармливало мальчишек, то Джун, на правах старшего, сам шёл на рынок или в магазин, и покупал на свои собственные деньги всё, что считал нужным. Есть баланду для похудения, не входило в его правила и он, старался, периодически, накормить усталых мальчишек.

— «Джун — это самый вкусный ужин» — Чан полез обниматься к Джуну. — «Джун — ты бог кулинарии». Парни обступили Джуна схватили его на руки и стали таскать по всему общежитию. — «Завтра выходной, завтра выходной! Ура! Мы будем спать и есть, есть и спать».

Пока все разбредались по кроватям Хён мыл посуду. За этим делом его застал Чан.

— «Сан Хён пойдем спать».

— «Нет Чан я тут приберусь немного». Хён повернулся на левой ноге и вскрикнул от боли. — «Что с тобой Хён? У тебя болит что-то?» — «Да. Нога. Перетанцевал видимо сегодня». — «Ну, давай я тебе дам бинт. Перетянешь, и нога пройдет». — «Да, наверное…». Сан Хён уже больше месяца мучился от боли в ноге после того столкновения с машиной, но говорить кому-то, что боли бывают настолько сильные, что искры из глаз, он не хотел. Он терпел. Покупал, себе какие-то обезболивающие мази. И как-то так перебивался. Когда он просто ходил, нога особо не ныла. Но вот когда начинал танцевать, то боль была сильная. — «Хён пойдем». Чан отвлек его от своих мыслей.

— «Чан… слушай, а мы вообще — дебютируем? Как-то мне грустно». — «Конечно». Улыбчивый Чан всегда был во всём уверен. — «Я бы не пришёл сюда, если бы не знал бы что стану айдолом. Мы теперь группа. Мы вместе». — «Да… Ты прав». Ребятами потихоньку овладевал сон. Наевшись сегодня до отвала, они дружно засопели.

Утро началось весело. Все практически одновременно, подскочили от какого то странного звука. — «Ааапчхиии». Ин Джон чихал так, что сотрясались стены. — «Ааапчхиии!». Ребята прикрыли уши руками и продолжали подпрыгивать от жутко страшного чихания Ина. — «Ин. Ты простудился что ли?» — «Не зна… чхииии!».

— «Дайте ему что-то а? Мы тут все сейчас заиками останемся». — «Пчхииии…

У меня аллергия на пыльцу. Чхииии…» — «Да где у нас в доме пыльца?» Ли Вон подошел к окну. — «Какая зараза поставила сюда этот цветок?» — «Эта зараза — наш директор. Гы! Гы! Гы!». Джун покатился со смеху. Над его ухом раздалось громкое пчхиии… От неожиданности парень сел мимо кровати. — «Да тебе Ин, айдолство прямо противопоказанно» — поддел друга стонущий от смеха Ли Вон. — «Почему?» — «Представляете, вот он такой весь звезда. И поклонники вокруг. Он на сцене. Ему преподносят букет и он как…» — «Аапчхиии!» — раздалось рядом. Ли Вон втянул голову. — «Вот я и говорю. Как чихнет наш маленький Ин в микрофон, так и сдует всех фанатов со стадиона одним чихом». Ин резко перестал чихать. — «Вот. Смотрите как Ин хочет в айдолы. Даже чихать перестал».

— «Еще бы стадион такой найти, наполненный поклонниками» — съехидничал Ин Джон.

День прошёл весело. Парни убирали общежитие, готовили, стирали. Устроили бой подушками. Гоняли в парке мяч. Несмотря не на что, они всё же, в душе, были детьми. Каждый со своими привычками, особенностями характера. Они научились стоять друг за друга горой. Выручать друг друга. Они плакали все вместе, когда у кого-то, что-то не получалось и радовались — когда кого-то хвалили. Особым усердием в танцах отличался Бобби. Он был гибкий, мог завязаться в узел. Но его взяли последним и ставили его участие в коллективе под большим вопросом. Он имел склонность к набору веса и был сравнительно ниже других.

Незадолго до их дебюта, Бобби вообще перестал приезжать в общежитие. Он дневал и ночевал в танцевальном зале, чтобы до точности отточить свои движения.

Как-то утром, ребята пришли в танцевальный зал. — «Ой! Бобби. Ты зачем тут спишь?» Бобби продрал глаза. — «Ребята это вы? А я вчера остался поработать немного». Джун подошел к изнуренному Бобби.

— «Слушай друг, ты весь зелёный, сонный. Ты не ел ещё совсем». — «Джун мне нельзя. Господин Иль То Кан сказал что я — толстый. Я должен срочно похудеть». — «Сколько ты спал?» — «Я ну… часа два. Наверное…» Бобби посмотрел на Джуна усталыми, заспанными глазками. — «Джун я сейчас встану в ряд. Я станцую. Я всё выучил…» Он пошатнулся и рухнул на руки испуганного Джуна.

— «Бобби! Боооббиии! Ребята воды срочно!» Чан плеснул воду в лицо пареньку. — «Ой, что это со мной? Я проспал? Да?» — «Ты не доспал. Вот. На» — Джун вытащил из кармана пачку, каких то сухариков. — «Давай-ка съешь хоть вот это. И бегом спать». — «Но я должен…» — «Бегоооом! Я тебя, на правах старшего из нас, сегодня принудительно отправляю спать. Завтра всё станцуешь. Ты слишком идеален в своём деле». Бобби жадно пережёвывая сухарики, сидел в углу танцевального зала. В глазах у него всё плыло. Он слышал, что ребята начали тренировку. Они танцевали, подпевали под включенную фонограмму, но всё это мешалось, в какой-то один большой хаус в его голове. Разбудило его то, что кто-то, смеясь трепал его за щёки. — «Проснись хомяк». Ли Вон стоял над ним. — «Выспался трудяга?»

— «Угу». — «Пойдём, станцуем, раз с тобой и поедем на отдых». Бобби отряхнулся. — «Сейчас». Встал в ряд. И… Он был неповторим в танце. Легким, пластичным. То, что другие делали с большим трудом, Бобби оттанцовывал, как будто бы он просто этим жил. — «Бобби! да ты звезда танца!» Парень довольно улыбнулся. — «Ребята завтра дебют. Мы всё сделали!»