Живые сороки. Странные сказки

Варвара Гагарская

«Все грамотно написанные рассказы на нашем конкурсе, почти по Льву Толстому, счастливы одинаково. Нет той языковой затейливости, что делает произведение оригинальным и более ценным. Здесь следует отметить и похвалить приятным исключением автора из Екатеринбурга Варвару Гагарскую. Для своих сказок она подобрала живой интересный стиль, и, что самое главное, сумела выдержать его в течение всего повествования. Не у всех это получается».А. Музалёв, Международный конкурс одного рассказа LITER-RM

Трусы-невидимки

Наповадилась девка трусы на леву сторону надевать. Разница какая? Никакой. А выворачивать — лень. Так и пошло у ей, что день через день — так порты навывороток. И все бы ничего, но вот стала замечать девка странности разные всякия, а особливо ежели вчерась тетки метлами погонят али сын крестьянский за зад щипнет, дак насегодня вроде и малышня мимо пройдет — не задразнит, и хозяйка стирать не пошлет на мутную реку. А пряников, наоборот, даст. С квасом. Чтоб пучило. Но это уж назавтра будет, ить хозяйка без вредностей не может, ей енто по должности положено. Даве, опять девица приметила, морковку потырила у бабки на базаре — не одернули, крику не устроили и по шеям не наклали. Осмелела деваха, да там же, у прилавка бабкиного, моркву ету и захрумкала. Дак ить ни-ни! Та и слова не сказамши, будто так и надо — овощь краденый не отходя кушать. Смекнула тута она, што неспроста ето, што дело явно в трусах…

И пошла-поехала канитель! Девка-то не нарадуется, все ить теперича можно: козью каку в жбан квасной кинуть у всего базара на глазах, бабке-беломорке в кислу капусту стекла толченого насовать, соплю опять же об какой матерьял дорогой обтереть. Да мало ли развлечений на базаре, когда за руку не схватят! Так вона всё девка и глумилась поди ж с неделю, да притомилася — уж и придумок не осталось как деревенским грязнить.

А в ту пору местные уж и задумываться начали — что за невидаль навалилась, откель холеру принесло? Все уразуметь не могли, какой леший пакостить настропалился. Вроде как и дозоры наставили, так опять же свои все ходют мимо, ан нет — все равно какая пакость да и вылезет. Терпежу уж никакого, а тута еще надумал первый парень на деревне жениться. Ну, конечно, пьянка-гулянка, то да се, жених важный прогуливается, рубаха в пятухах, руки в карманы закладывает важно. Который то раз он руку в зепь сунул, побледнел маленько, потом позеленел однако, руку-то достает — а рука в говне! Что пошло тута! Крики, перемат, дрекольё полетело. Смекнули, что лешего среди девок искать надо — кто ж еще в отместку за свадебку говна в карман насует. Искали вроде, всех обнюхали — нет как нет шутника.

А девка наша на то время домой побежала — шутку веселую пошутила, дак можно и трусы уж на правильную сторону выворачивать да с народом потешаться да веселье веселить. На гулянку-то приcкакала, а тут ее и обнюхали! Учуяли, что от нее говнецом попахивает, а навроде как никто и не видал ее с женихастым вряд. Спрашивают — та не признается, конечно. Жених от зеленого отошел маненько и предложил девку к дереву привязать да говном обмазать — пускай, мол, мухи таперича потешатся. Старики тута опять же смекать стали, что вроде как во время поганых проделок вся деревня на виду была — а вот енту девку никто не видал. Навроде как и не стояло её рядом, но явно тута чегой-то не того. А чего — сами понять не могут.

Решили пытать ответу от нее самой, а что делать? Пером гусиным вооружилися и вперед. А какая девка щекотки не боится? То-то. От и выложила всё, все тайны свои, проделки все рассказала. Дак оказалось, что и на котов списывали — тож рука ейная была. Народ-то в деревне хоть горячий да отходчивый: пощекотали, конечно, поиздевались маненько — а как же без того, да трусы показательно на голову девке и нахлобучили. Знай, мол, куды да как натягивать.