Семь горных воронов

Ванда Алхимова, 2021

Семь братьев из рода Воронов не ладят между собой, но все меняется, когда в королевство Тамврот приходит война. Теперь у всех лордов-Воронов общая цель: выжить во враждебном мире, узнать тайну могущественной горной ведьмы – их матери, найти королевских дочерей и вернуть им трон. Соперничество и ненависть, любовь и отчаяние – все перемешалось в сердцах братьев, и ни один из них не знает, удастся ли ему уцелеть в огне битв и буре пробуждающейся древней магии. Смерть или победа – третьего не дано.

Глава 4

Путешественники медленно двигались по дороге. Впереди — карета леди Ворон, за ней — три брата на вороных конях, следом — десять стражников. В двух простых крытых экипажах тряслись знатные дамы и служанки, за ними ползли телеги с вещами и слугами, а замыкал шествие конный отряд из двухсот вооруженных воинов, одетых в кольчуги и вооруженных луками, топорами и копьями. Только один человек шел рядом с телегами пешком — лесоруб Ройле, которому не нашлось подходящей лошади.

Нового слугу леди Ворон отмыли и одели в чистую рубаху и народный костюм: куртку и штаны из волчьего меха. В нем Ройле смотрелся героем сказок, и девушки-служанки то и дело кидали на хмурого великана любопытные взгляды и посылали ему кокетливые улыбки.

На козлах кареты ехали возница Лухх и начальник замковой стражи Каэрвен. Лухх зевал, а Каэрвен размышлял, будет ли изменять оставшаяся в замке жена и не забудет ли о нем оставшаяся там же любовница. И не узнают ли они за время его отсутствия друг о друге и не подерутся ли. От этих мыслей Каэрвен был мрачен и глух ко всему вокруг.

— Э-э…

Лухх явно хотел привлечь внимание начальника стражи. Каэрвен в этот момент представлял грандиозную драку жены и любовницы в замковом дворе у колодца, а потому робкого голоса не услышал.

— Господин Каэрвен, смотрите! — в отчаянии воскликнул возница, чуть забирая вожжи.

— А? — Каэрвен очнулся и злобно посмотрел на Лухха. — Чего тебе?

Пока возница трясся и собирался с мыслями, карета все так же медленно ползла вперед.

— Т-там дорогу размыло, — кое-как выдавил Лухх. — Боюсь, увязнем. Может, остановиться?

Тут уже онемел Каэрвен. Госпожа закрылась темными занавесками и приказала не беспокоить, если только не случится чего-нибудь чрезвычайного. Большую лужу чрезвычайным происшествием не назовешь — не нападение разбойников ведь и не горный обвал. Но если карету остановить, госпожа точно забеспокоится и потребует узнать, в чем причина остановки и кто виноват. Зная нрав леди Ворон, Каэрвен виноватым оказаться не хотел. Пока начальник стражи думал, а Лухх на него смотрел, лошади брели себе вперед, и вот уже копыта зачавкали по бурой жиже. Дальше, глубже, и.

— Назад! — рявкнул Каэрвен и даже дернул правую вожжу.

Лухх дернул левую, лошади вздрогнули, попятились, и карета намертво встала в раскисшей грязи.

— Ох, Небеса и предки мои! — вырвалось у Каэрвена.

Лухх судорожно сглотнул. Сзади послышались недоумевающие голоса — вся процессия встала.

К карете подскакали Дикий и Красный Вороны. Оценили обстановку, и Красный мрачно сказал:

— Н-да. Прелестно!

В карете распахнулось окно, и оттуда выглянула хмурая леди. Она посмотрела сначала на сыновей, потом вперед, на увязших чуть не по бабки лошадей, затем — на Каэрвена и Лухха.

— Ну и как вы это объясните? — сухо спросила леди Ворон.

— Дожди были, и с горы оползень сошел, вот оно и тово. — Лухх почтительно стянул шапку.

— Это понятно. Непонятно, почему ты сюда въехал.

— Так это лошади, — залопотал Лухх. — Я пока ждал распоряжения, они шли.

— А чьего ты распоряжения ждал?

— Господина Каэрвена, — хлопая глазами, объяснил Лухх.

— А чего ждал господин Каэрвен, понимая, что ты лезешь в топь? — холодно посмотрела леди на начальника стражи.

— Я. обдумывал положение, — брякнул Каэрвен, в ужасе понимая, что настал его последний день.

Услышав ответ, леди прикрыла глаза. Помолчала. Где-то куковала кукушка, лошади вздыхали и всхрапывали, звеня удилами и встряхивая гривами. Мать Воронов открыла глаза и спросила у Каэрвена:

— И что теперь?

— Ну. — настала очередь Каэрвена судорожно сглотнуть. — Миледи, позвольте, я вынесу вас из кареты? Мы привяжем еще лошадей, подложим бревна и доски, подтолкнем сзади и выведем карету на сухое место. А потом засыплем топь, и все остальные тоже перейдут.

— Да, и потерям часа два, а то и три. Скажи, Каэрвен, а нельзя ли было засыпать топь до того, как мы в ней застряли?

Каэрвен покраснел. Но ответить не успел, потому что рядом с каретой возник Ройле. Бесцеремонно раздвинув плечами коней, на которых сидели братья Вороны, лесоруб подошел к топи и посмотрел на задние колеса, увязшие в бурой жиже по самые спицы. Потом кинул взгляд на передние, обернулся к леди Ворон и сказал:

— Госпожа моя, сдается, вылезать тебе из кареты не потребуется и много времени мы тут не потеряем.

— Да? — насмешливо изогнула бровь леди. — Может, ты владеешь колдовскими чарами, и они помогут тебе освободить меня?

Ройле слегка покраснел:

— Нет, не владею. Но никаких чар не нужно. Прошу, госпожа моя, сядь обратно и держись там покрепче.

— Миледи, может, мы займемся делом, а не будем выслушивать слабоумных? — вскипел Дикий Ворон, который следил за разговором, распаляясь все больше. — И так времени уйдет уйма, а тут еще и этот, со своими советами.

— А я, пожалуй, посмотрю, что из этого выйдет, — вдруг громко заявила леди и спряталась обратно в карету.

Дикий Ворон открыл рот. Они с братом переглянулись, а потом неприязненно уставились на Ройле. Дикий сплюнул в грязь, Красный закатил глаза. Между тем лесоруб влез в жижу, не смущаясь тем, что его башмаки из мягкой кожи сразу же залило ледяной грязью. Ройле подошел к задним колесам, примерился — и крикнул Лухху, вместе с Каэрвеном созерцавшему всю сцену с козел:

— Господин возница, я как покличу — ты стегни лошадей. А который рядом с тобой господин сидит, пусть вперед пройдет и лошадей под уздцы потянет, у него обувка вон какая, ему проще.

Каэрвен побагровел. Выслушивать указания от деревенского дурака ему, высокородному воину, было унизительно. Но ведь госпожа явно дала понять, что хочет дать дураку показать всю свою дурь. Злой, как горный медведь, разбуженный посреди зимы, Каэрвен спрыгнул с козел в грязь, едва не зачерпнув ее высокими сапогами для верховой езды, выругался себе под нос и добрел до лошадей. Ухватив правую под уздцы, рявкнул:

— Ты, деревня! Я на месте!

— Вот и славно! — отозвался Ройле.

Лесоруб спокойно засучил рукава, присел и взялся за колеса. У братьев и у всех, кто наблюдал за этой сценой, вытянулись лица. Ройле стиснул зубы и стал медленно подниматься — и поднимать заднюю часть кареты. Великан покраснел, на лбу его вздулись вены, на шее натянулись мускулы. Колеса с чавкающим звуком вырвались из грязи, и Ройле сипло ухнул:

— Давай!

Каэрвен вздрогнул и заорал на правую лошадь, одновременно потянув ее за собой. Кони прянули, и в тот же миг Ройле, собрав всю свою силу, толкнул карету вперед. Передние колеса с громким чмоканьем высвободились из ловушки. Каэрвен тянул лошадей, Лухх стегал их вожжами, а Ройле медленно, увязая по колено, нес заднюю часть кареты на руках.

Шаг за шагом они вытащили экипаж на сухое место, и Ройле присел, бережно опуская колеса на землю. Потом он медленно поднялся, широко расправил плечи и выдохнул, прикрыв глаза. Пот лил с него градом, губы пересохли, руки чуть дрожали.

Все, кто смотрел на Ройле, застыли, как статуи, отказываясь поверить своим глазам. Ройле утер ладонью лоб и обернулся на карету: из окна на него смотрела госпожа.

— Ну вот, — борясь с одышкой, сказал великан. — Теперь надо засыпать яму и всем ехать дальше.

— Каэрвен, — позвала леди, не отрывая взгляда от потного и красного лесоруба. — Сделай, пожалуйста, все как положено. Надеюсь, мне больше не придется тревожиться из-за подобной ерунды, которой можно было бы избежать, если бы ты как следует выполнял свои обязанности.

Резким движением она задернула черную шторку на окне. Каэрвен побежал в конец процессии отдавать распоряжения. Лухх провез карету вперед, остановился и слез с козел. Он ослабил лошадям подпруги, принес им воды, а сам пошел отмывать колеса от грязи в ожидании, пока лужу засыплют и можно будет трогаться дальше.

Из леса бесшумно вынырнул огромный черный ворон, описал низкий круг над каретой, сел на окно и каркнул. Шторка отдернулась, и ворон проскользнул внутрь.

Леди полулежала на подушках и рассматривала себя в зеркало. Корсет ее был распущен, волосы рассыпались по белым плечам. Леди поворачивала лицо из стороны в сторону, придирчиво оглядывая щеки, нос, шею.

— Кар-р! — сказал ворон, вывернув голову. Черный блестящий глаз сверкнул в полумраке.

— Хорошо, что они собирались, — сказала леди, опуская руку с зеркалом. — Надеюсь, к моему прибытию в полной мере осознают, что игры закончились.

— Ар-р, — поддакнул ворон, переступив лапами.

— Нет, не надо больше следить, — отмахнулась леди, снова поднимая зеркало. — Я пока не хочу об этом думать. Я вообще третий день не могу ни о чем думать, кроме как о том.

— Ар-рк? — вопросительно каркнул ворон.

— Кроме как о том, что в штанах у этого мальчишки! — с раздражением ответила леди. — Так что брысь отсюда!

Ворон взмахнул крыльями и метнулся прочь из кареты. А леди откинулась на подушки и медленно оттянула шнурованный лиф платья. Обнажились упругие гладкие груди. Она задумчиво провела рукой по одной, затем мягко огладила другую, чуть стиснув сосок. Прикусила губу. По щекам матери Воронов поползли пятна нежного румянца, взгляд затуманился.

Она не желала выходить замуж и не питала ни малейшего влечения к жениху, который был вдвое старше ее. Первая брачная ночь запомнилась ей как одна из самых отвратительных в жизни: бородатый угрюмый Аодх, тяжелый, пропахший крепким потом и вином, залез на кровать и задрал ей кружевную шелковую сорочку. Дохнул в лицо хмелем, обслюнявил и принялся тереться о нежную кожу бородой.

Юная жена зажмурилась и отвернула голову, стараясь не дышать. Пока жадные сильные руки мужа шарили по ее телу, бесстыдно щупая везде, где только можно, новая леди Ворон дрожала, едва сдерживаясь, чтобы не взвыть от отвращения. Потом Аодх силком раздвинул ей ноги коленями, завозился, навалился, и стало очень больно. Она закричала, попыталась вывернуться, но Аодх удержал ее, бормоча какие-то пустые слова, а потом задвигался в ней, сотрясая постель и причиняя боль.

Но еще больнее было от унижения и стыда. С той ночи она возненавидела мужа всем своим упрямым сердцем. Ни разу близость с ним не доставила ей удовольствия, ни разу не посетила ее мысль, что с кем-то другим все может быть иначе. За долгие десять лет, что минули со смерти Аодха, она ни разу не возжелала мужчину. Но все изменилось в тот миг, когда смущенный Ройле опустился на колени и признался, что убил тролля.

Этот деревенский парень так и стоял у леди Ворон перед глазами — спутанные волосы, по-детски пухлые губы и руки, таящие в себе чудовищную силу. Сначала она даже подумала, что заболела: ее вдруг стало кидать то в жар, то в холод, все тело заломило. Леди Ворон извивалась на своей огромной постели, кусая руки и горя огнем изнутри. Между ног у нее стало мокро, внизу все тянуло.

Она вскочила с постели среди ночи, подняла служанок и наперсниц, заставила хлопотать вокруг себя, отпаивать холодной водой, травяным настоем и парным молоком. Ее злили все вокруг, хотелось ругаться, плакать, швырять в бестолковых женщин чашками и всем, что подвернется под руку, голосить, причитать и одновременно смеяться, носиться туда-сюда, как кошка, валяться по полу, петь, танцевать и прыгать по кровати.

Лежа в постели и комкая одеяло, мать Воронов утирала лоб платком и думала, что сошла с ума. Однако быстро взяла себя в руки и стала искать причину охватившего ее безумия. Задача была не из легких: за все двадцать пять лет, прошедших со времени первой брачной ночи, она ни разу не желала мужчину, да еще так страстно и безоглядно. Осознав наконец причину своих мучений, она закрыла лицо руками и рассмеялась. Горные духи покарали ее. Возможно, за то, что она нарушила обещание, данное еще в детстве среди ночи, пахнувшей вереском, дождем и ветром. Но даже во внезапной женской слабости леди Ворон осталась собой. Ночь она провела без сна, зато утро встретила взвешенным решением.

Снаружи послышались шаги. Леди затянула корсет и выглянула наружу: к карете подошел Каэрвен и поклонился.

— Можно ехать дальше.

Леди молча кивнула и махнула рукой. Карета тут же качнулась и тронулась вперед. Солнце уже сползало за горы, но до первого своего имения в долине Вороны должны добраться еще засветло.