Зачарованная тьмой

Валерия Чернованова, 2019

Никогда бы не подумала, что совместная поездка с родителями в Словакию, к развалинам древнего замка, обернется для меня началом невероятных событий. Случайно загаданное желание, и вот я – обладательница рокового дара, некогда принадлежавшего Кровавой графине Эржебет Батори. Единственная возможность избавиться от него – умереть. Во всяком случае, так утверждают охотящиеся за мной ведьмаки, получившие приказ разыскать и уничтожить новую хозяйку дара. Возможно, все так бы и случилось, вот только никто не ожидал, что в ход опасной игры вмешается судьба и предсказанное гадалкой сбудется: охотник влюбится в свою жертву.

Глава 1

Пророчества и сны

Венгрия, Будапешт

Наши дни

Старый дом встречал ведьмаков тишиной, запахом недавно пролившегося дождя, тусклым светом болтавшейся под потолком лампы. Стоило Ясмин войти в подъезд, как лампочка жалобно замигала, готовая в любой момент погаснуть.

— Постой! — Идущий следом за ведьмой парень ухватил ее за руку. Притянув к себе, прошептал, едва касаясь поцелуем чувственных губ: — Может, к черту посиделки у Йолики, а? Давай куда-нибудь уедем. На пару дней. Сбежим подальше от нытья матери.

Сейчас Кристиану хотелось оказаться как можно дальше от Будапешта, где угодно, только бы не выслушивать занудные пророчества гадалки.

— Что скажешь? — шепот ведьмака обволакивал, туманил разум.

— Решил снова позлить Цецилию? — Ясмин не спешила отстраняться, впитывая в себя каждое прикосновение любимых губ, готовая позабыть, зачем они сюда явились, и уступить заманчивым уговорам.

— Мое будущее и так всем хорошо известно. Никакие предсказания его не изменят. — Ведьмак сплел свои пальцы с пальцами девушки, намереваясь увести ее обратно к машине.

Но не успел. Дверь распахнулась снова, и в подъезд, тяжело дыша от быстрой ходьбы, вошел высокий светловолосый юноша. Не выдержав концентрации такого количества колдовской энергии, лампочка в последний раз ярко вспыхнула и тотчас погасла. Тьма, будто только того и ждала, сразу поглотила ведьмаков.

— Группа поддержки? — своеобразно поприветствовал друга Кристиан, отпуская невесту. — Или контроль?

— Второе, — не стал обманывать Этеле. — Цецилия просила проследить, чтобы ты сюда все-таки добрался.

Недовольно фыркнув, Кристиан первым взбежал по лестнице и отыскал взглядом нужную дверь. На ней, в правом верхнем углу, незаметный для постороннего взгляда, начал проступать символ — свернувшийся кольцом дракон, не оставлявший сомнений в принадлежности хозяйки квартиры к клану Эчедов. Такой же узор темным ручейком заструился по запястьям ведьмаков, а спустя несколько мгновений исчез.

Стройная блондинка, по виду только-только справившая тридцатилетие, распахнула дверь и, загадочно улыбнувшись, как и подобает потомственной ворожее, предложила гостям проходить.

— Привет, Йолика. — Почувствовав толчок в спину, Кристиан нехотя переступил порог квартиры.

— Почти не опоздал, — усмехнулась гадалка, догадываясь, что сейчас творится у молодого Эчеда в душе.

Поманив ведьмаков за собой, женщина направилась по длинному коридору, вдоль которого высились книжные стеллажи, забитые пыльными томами и уродливыми статуэтками, собираемыми на протяжении многих лет. Некоторые куклы уже пережили не одно столетие, впрочем, и сама колдунья была ненамного моложе своих игрушек.

Пропустив друзей вперед, Кристиан нехотя поплелся по сумрачному коридору. Как же ему не хотелось заглядывать в будущее! В глубине души молодой человек страшился того, что Йолика могла там обнаружить. Вдруг грядущее окажется не таким безмятежным, каким Крис его себе рисовал?

Взгляд ведьмака скользнул по стеллажам.

— Мерзость! — скривился он, дотронувшись до одной из уродливых фигурок, и отшатнулся, когда та, оскалив зубы, попыталась цапнуть его за палец.

— Керестей, ты где там застрял? — донеслось из гостиной мелодичное сопрано.

Ведьмак поспешил на зов. Вход в комнату закрывали шторки из мелких бусин, недовольно звякнувшие, стоило Кристиану к ним прикоснуться. В центре просторной гостиной, будто сошедшей с фотографий позапрошлого века, стоял маленький круглый столик. На мраморной столешнице темнели глиняные чаши и раскрытый ларец с ритуальным кинжалом. Воздух был напоен ароматами благовоний, по углам комнаты чадили свечи. Громоздкую старинную мебель скрывал сумрак.

Гадалка предложила гостям устраиваться на подушках, небрежно разбросанных по ковру.

— Кто первый? — обратилась к притихшей троице.

— Вообще-то клиент один — Кристиан, — кашлянув, ответил за всех Этеле.

— Ну а ты? — опустившись на колени перед молодым ведьмаком, с улыбкой спросила колдунья.

— Мою судьбу ты уже видела.

— Будущее переменчиво. — Йолика внимательно посмотрела в голубые, почти прозрачные глаза Этеле. Не дожидаясь ответа, потребовала: — Руку!

Парень нехотя подчинился, протянул раскрытую ладонь, прекрасно зная, что спорить с вещуньей бесполезно. Ни секунды не колеблясь, та полоснула по коже ножом; темные капли зазмеились по стенкам чаши, сплетаясь в причудливый узор. Женщина поднесла сосуд к пламени оплавленной свечи и замерла, словно изваяние, читая чужую судьбу.

Молодые люди сидели, не шевелясь, боясь потревожить гадалку. Этеле сосредоточенно пялился на старую посудину, не без оснований опасаясь нового предсказания. Спустя несколько бесконечно долгих минут Йолика отставила чашу и, зачерпнув из серебряной пиалы щепотку пахучих, измельченных в порошок трав, небрежно сыпанула их на ладонь юноши. Порез начал затягиваться на глазах.

— Мое чутье меня не подвело, будущее действительно изменилось, — наконец, сказала ведунья. — А точнее, скоро изменится.

— Что ты видела? — без особого энтузиазма откликнулся Этеле.

В прошлый раз Йолика нагадала ему лишение дара и изгнание из клана. Для полного счастья не хватало предсказать скоропостижную смерть.

— Три волчьих клыка, крепящихся на челюстной кости. Символ нашей прародительницы Эржебет, заглавная буква ее имени.

— А еще символ чертового клана Габора, — лицо Кристиана искривилось в презрительной гримасе.

— В этом случае знак символизирует иное, — безмятежно отозвалась вещунья. — Так начинается имя девушки, с которой ты, Этеле, в скором времени повстречаешься. Первые буквы ваших имен одинаковы, у вас одна душа на двоих, — закончила, загадочно улыбнувшись.

— Что ж, я думал, будет хуже, — усмехнулся молодой человек. — Встречу с таинственной незнакомкой я уж как-нибудь переживу.

— Уверен? — с иронией покосился на друга Кристиан. Его б воля, на этом вечер предсказаний и закончился. — В последнее время ты отбрыкиваешься от любых отношений. Скольким ведьмочкам в клане заморочил голову и обломал надежды.

— Ну все, хватит паясничать, — осадила колдуна Йолика и придвинулась к нему поближе. — Теперь твоя очередь.

Кончик лезвия скользнул по коже, в сосуд заструилась кровь.

И снова вещунья впала в транс. Мир вокруг перестал для нее существовать, сейчас имели значение только символы, зарождавшиеся на дне чаши. Проходили минуты, лицо Йолики оставалось бесстрастным. Только глаза, по мере того как она читала чужую судьбу, ширились от охватывающего ее ужаса. Не такого предсказания ожидала от нее Цецилия, не на такое будущее надеялся Кристиан.

Неожиданно женщина содрогнулась, будто от резкой, пронзившей тело боли. Глиняный сосуд выпал из ослабевших рук и покатился по полу, забрызгав кровью ковер и растрескавшийся от времени паркет.

— Йолика? — У Ясмин сжалось сердце от нехорошего предчувствия. Пальцы девушки непроизвольно затеребили бусины брелока, нанизанные на серебряные цепочки.

Гадалка печально посмотрела на темноволосого ведьмака:

— Я не смогла прочесть твоего будущего, Керестей. Прости. — После мучительной паузы добавила: — У тебя его нет.

Молодые люди не произносили ни звука, потрясенные ее словами.

Гнетущую тишину развеял требовательный крик Ясмин:

— Объясни! — Девушка кинулась к гадалке. Самоцветы на цепочках, ударившись друг от друга, издали тихий, леденящий душу звук.

Колдунья невольно отпрянула. Вокруг Ясмин заклубилась сила, бусины у нее в руке продолжали плести свою дьявольскую мелодию. Наткнувшись на стол, Йолика остановилась и отвела взгляд.

— Дни его сочтены. Вскоре Керестей умрет.

Разум юной ведьмы помутился от ярости, цветные камни струились у нее между пальцев. Звуки устремлялись к вещунье, острыми иглами впивались в ее виски. Йолика схватилась за голову и, сгорбившись, прохрипела:

— Прекрати!

Но Ясмин, потеряв над собой контроль и видя в гадалке прямую угрозу ее счастью, как будто именно Йолике суждено было исполнить предначертанное судьбой, была не в состоянии остановиться. Сейчас ею управлял дар.

Этеле пришел в себя первым. Подскочив к девушке, сжал ее запястье, и брелок, тихонько звякнув, упал на паркет. Почувствовав боль, опалившую кожу, Ясмин вскрикнула и вырвала руку.

— Дьявол, Этеле! Я ведь просила тебя никогда так не делать!

— Научись, наконец, контролировать свой чертов дар.

— Да пошел ты… — бросив на ведьмака злой взгляд, девушка выбежала в коридор.

Кристиан не пытался ее остановить. Он на удивление спокойно воспринял весть о скорой гибели. Наверное, потому что пока еще до конца не осознал сказанное гадалкой. Молодому человеку казалось, что все происходит не наяву. Не с ним. Как будто кто-то проник в его сознание и, забавляясь, создавал там страшные, нелепые образы.

— Что на нее нашло?

— Очевидно, Ясмин не понравилось пророчество, — тихо сказал Этеле.

— Я от него тоже не в восторге, — мрачно усмехнулся Кристиан и последовал за невестой.

* * *

Россия

Оглушительный звон заставил проснуться. Нашарив рукой телефон, я мазнула по дисплею пальцем, отключая будильник, и со стоном откинулась на подушку. Поспать бы еще хоть чуть-чуть… Перевернулась на бок в надежде успеть просмотреть какое-нибудь приятное сновиденье, но, видно, не судьба. Дверь тихонько скрипнула, и из-за нее выглянул мой младший брат, этакий шестилетний карапуз с подозрительно раздувшимися щеками.

В голове юлой завертелась мысль: как проскочить мимо Яцинта с минимальным ущербом для любимой пижамы. Слетев с кровати, я понеслась в ванную и предусмотрительно заперлась на ключ, потому как только первой попыткой обойдется навряд ли. Энергию бы брата да в мирных целях!

Яци возмущенно забарабанил в дверь и, то ли проглотив, то ли попросту выплюнув воду на пол, закричал:

— Мама сказала, если не хочешь лететь на самолете зеленой кикиморой, то нужно быстрей собираться!

Насчет зеленой кикиморы это уже явная отсебятина, но к совету стоило прислушаться, поэтому принялась за сборы. Надраивая суперотбеливающей пастой зубы, я сонно пялилась в зеркало, разглядывать свое отражение.

Результатом осмотра осталась, в общем и целом, довольна. Светлая, без единого изъяна кожа, большие серо-голубые глаза в опушке густых ресниц, длинные золотисто-пшеничные волосы и стройная фигура. Отбросив ложный стыд, могу сказать, что к своим девятнадцати годам я неплохо сохранилась. А все благодаря здоровому образу жизни: я не курю, не злоупотребляю алкоголем, время от времени, поборов лень, занимаюсь спортом. Единственное, что могу себе иногда позволить, — это бутылочку хорошего пива с пиццей.

Яцинт снова заколотил в дверь, отвлекая от созерцания и глупых размышлений. Пришлось открывать. Отвесив на ходу ему дружеский подзатыльник, вернулась к себе, чтобы переодеться.

Вскоре я уже спускалась на кухню, ведомая умопомрачительным ароматом свежеиспеченного вишневого пирога — по фирменному рецепту бабушки.

Настроение было просто чудесным! Сейчас вкусно позавтракаем и в путь. Мои родители — помешанные на древностях археологи — конец августа вознамерились провести в Словакии, на развалинах какого-то допотопного замка. Я, хоть и училась на Историческом факультете, особой любви к археологии не питала. А вот путешествовать обожала.

Уломать предков взять меня с собой оказалась несложно. Всего-то и пришлось немного поныть и пожаловаться на то, как мне, бедненькой, без них будет одиноко. Моя лучшая подруга Изка, с которой прошли мои детство, отрочество и недавняя юность, уже неделю как валялась на пляжах Турции. Приятели по универу тоже разъехались кто куда. И проводить последние летние деньки в полупустом городишке в компании бабушки и младшего брата мне, если честно, не улыбалось. Лучше уж терпеть предков в Словакии.

Спустившись на первый этаж, собиралась пересечь небольшой коридор, что вел на кухню, когда услышала доносящиеся из отцовского кабинета встревоженные голоса.

— Аня, мне не по душе эта затея, — говорила бабушка.

— Ехать туда — безумие! — поддакивал теще отец.

На цыпочках приблизившись к дверям с красочными витражами, я затаила дыхание. Скверную привычку подслушивать пока никак не удавалось изжить.

— Успокойтесь вы оба! — пыталась отбиться от дружных нападок мама. — Ну сколько можно?! Мы это уже сто раз обсуждали! Прошло столько лет. О нас уже все забыли.

— Позволь мне с тобой не согласиться, — взволнованно и даже, как мне показалось, с долей упрека сказала бабушка. — Я многим пожертвовала, чтобы у вас с Виктором была спокойная, безопасная жизнь. А ты из-за какой-то реликвии готова рискнуть всем!

— Да и сомнительно, что после стольких столетий там что-нибудь сохранилось, — не унимался отец. Он редко заводился, почти никогда не повышал голос, но сейчас я чувствовала, что папа на грани. — Аня, мы просто потратим впустую время.

— Он должен быть там! — в запальчивости выкрикнула маман и уже немного тише добавила: — Если Эржебет действительно спрятала его…

— Опять подслушиваешь! — пропищал мелкий вредитель с лестницы.

Я показала Яци кулак, таким образом предупреждая, чтобы не думал ябедничать, и шустро дернула на кухню, пока меня не поймали на горячем.

Это был не первый странный разговор, случайной свидетельницей которого мне довелось стать. От меня явно что-то скрывали. Причем не один год. Единственно знала точно: эти тайны были родом из далекого прошлого.

Сколько раз я пыталась разговорить родителей и бабулю. Спрашивала, что подвигло их покинуть родную Венгрию.

Но эти партизаны либо отмалчивались, либо долдонили одно и то же:

— Получили выгодное предложение и решили перебраться в Россию.

Под выгодным предложением папа подразумевал должность декана Исторического факультета нашего универа, в который я имела несчастье поступить. Маме досталось место в историческом музее, и вот уже много лет она является его бессменным директором.

Спустя минут пять родители в сопровождении бабушки вошли на кухню. Все трое дружно растягивали губы в фальшивых улыбках и старательно делали вид, что все друг другом довольны. Я тоже привычно притворилась, что ничего не знаю и ни о чем не подозреваю, потому как вытянуть из предков правду давно отчаялась. Все попытки разговорить их ни к чему, кроме ссор, не приводили. А сейчас мне не хотелось портить настроение ни себе, ни им.

Посему, запретив себе думать о семейных секретах, потянулась за вторым кусочком вишневого пирога.