Алиса, Джейн и фисташки

Валерия Карнава, 2019

Какое на вкус варенье фей? Почему обезумевший писатель сбегает от выдуманных им персонажей в Петербург? Как простой художник знакомится с роботом, распознающим совместимость в любви? Одни герои спотыкаются о различные препятствия, которые чинит им непокорная судьба, другие ловят её и приучают, будто дикую кошку. Каждому своё.Рассказы из этого сборника были написаны в 2014-2019 гг. В целом сборник можно назвать экспериментальным. На его страницах сказка рука об руку идёт с привычной нам повседневностью, причём постепенно: сначала ощущается лёгкий флёр магии, затем с каждой страницей его становится больше.

Шумиха в Озерном затишье

Часть 1

Поваленная сосна

На столе повсюду были разбросаны цветные карандаши и мелки. Небрежно валялись листы с неоконченными эскизами дам и кавалеров, театров и картинных галерей. На самом краю — скомканный рисунок единорога с двумя кривыми рогами. Мифическое существо с грустью дожидалось своей беспощадной участи быть выброшенным на произвол судьбы. Ася творила, старательно выводя в старом альбоме острым грифелем изгибы крылышек, больше всего напоминавших собой лепестки кувшинки. Морща свой маленький носик, художница периодически откладывала карандаш и внимательно присматривалась к своему творению. В мыслях все было задумано лучше. И девушка вновь налегала на карандаш. В конце концов остро наточенный грифель не выдержал чрезмерного упорства художницы достичь идеала, неожиданно заскрипел и раскололся надвое. Его маленький обломанный краешек остался лежать на белоснежной бумаге, образовав черную кляксу возле одного крыла феи.

Пушистая кошка Оливка, похожая на большой бело-рыжий комок, сидела на солнечном подоконнике и грызла лепесток герани. Ася взглянула на кошку. Кошка взглянула на Асю и мяукнула. Мол, хватит уже истязать бумагу. Вздохнув, девушка бросила грифель и, захватив «Сто лет одиночества» Маркеса, отправилась на лесное озеро, где часто любила прогуливаться и размышлять обо всем, что приходило ей в голову.

Вода в озере была тихой, спокойной, словно никто ее долгое время не тревожил. В воде отражались маленькие облачка, напоминающие бесформенные белоснежные кляксы. В воздухе витала какая-то необычная таинственность, а лучи солнца, будто хихикая, прыгали по зеленой листве, все дальше убегая вглубь леса, огибавшего озеро с двух сторон в форме подковы. Развеселившаяся Ася не осталась на берегу как обычно, а отправилась по тропинке, вслед за лучиками. По дороге ей не попалась ни одна живая душа. Это радовало, потому что больше всего она жаждала уединения. И почему она раньше не совершала прогулок в это лесное царство?

Завороженная необычной безмятежностью и ласковым пением птиц, Ася набрела на поваленную сосну, лежавшую поперек тропинки, раскинув свои ветви, словно человек на берегу моря в позе морской звезды разбрасывает ноги и руки в обе стороны. Сосна перегораживала путь, однако девушку это совершенно не смущало, даже наоборот, дерево показалось ей отличным местом для того, чтобы устроить здесь лесную библиотеку. Лесная библиотека — звучит довольно неплохо. Ася села на шершавый ствол дерева, достала из сумки книгу и мысленно унеслась в далекое селение Макондо.

Теперь перед ней замелькали различные персонажи, которых она охотно оживляла в своем воображении: бородатый цыган Мелькиадес, Хосе Аркадио Буэндиа, решивший из обычной лупы сотворить боевое оружие, его бедная жена Урсула, у которой волосы вставали дыбом от безумных идей своего мужа…

Неожиданно сзади послышались чьи-то шаги. Девушка испуганно обернулась. И кто решил потревожить ее в такой момент? Ася увидела невысокого старика, одетого в бежевую рубашку и коричневые брюки. На его сморщенном и улыбчивом лице была длинная седая борода. Он шел медленно и осторожно, оглядываясь по сторонам. Казалось, будто старик от кого-то прятался в этом лесу. Он остановился у сосны, оглядел ее и проворчал:

— Вот они — проделки вчерашней грозы. А всем теперь скакать козликом.

Однако скакать козликом старичок не стал, а всего лишь перешагнул через сосну. Обернувшись и посмотрев на Асю, он с улыбкой произнес:

— Приятного чтения, барышня!

— Спасибо! — улыбнулась в ответ девушка.

Затем старичок медленно побрел по узкой лесной тропе. Ася вновь вернулась в Макондо. Роман захватил девушку, сделав своей заложницей, из плена которого она даже не собиралась освобождаться.

Ей нравилось находиться с книгой в этом лесу, немного странном, молчаливом и довольно гостеприимном, словно старец-отшельник, живущий на окраине города, вдали от шума и суеты, и уставший от вечного одиночества; здесь вдохновляло все: свежий воздух, пение птиц и солнечные лучики, весело пробиравшиеся сквозь кроны деревьев.

Чуть поодаль, в густых ветвях орешника, что-то зашевелилось. Почти каждую ветвь кустарника обвивал сползающий вниз плющ, который медленно раскачивался из стороны в сторону, словно качели. На изгибе этого самого плюща сидела фея размером с детскую ладошку. С каждым раскачиванием фея смеялась, беззаботно перебирая в воздухе ногами. Ее тонкие и прозрачные крылья, совсем как у бабочки, переливались в лучах солнца всеми цветами радуги. Длинные кучерявые волосы феи золотисто-кофейного цвета развевались от одного лишь касания ветерка и спадали на короткое шелковистое платье из лепестков колокольчика. Черты лица феи, как и ее фигура, отличались особой изящностью, и если бы фея была статуэткой, тогда это могло значить лишь одно — над ней поработал очень талантливый мастер. Кожа этого удивительного создания была нежной, пастельно-розовой, словно цветки миндаля. В глазах сочного травянистого цвета искрились задорные солнечные отблески. Ее звали Вирсавия.

Вторая фея сидела на ветвях, скрестив ноги. Она поддерживала руками лист орешника и читала с задумчивым видом. На зеленой бархатистой поверхности просвечивались тонкие золотистые фразы-вензеля. Казалось, что кто-то украсил ими только один лист для разнообразия. Имя этой феи было Альвина. Она могла похвастаться такой же изящностью и таким же волшебным цветом кожи, как и ее подруга. На Альвине красовалось легкое платье, сотканное из первозданной чистоты и свежести белоснежных анютиных глазок. Ее светло-лиловые пряди, гладкие и блестящие будто шелк, едва касались плеч. Глубокий и завораживающий взгляд светлых глаз проникал сквозь прожилки листа, на котором было чье-то послание.

— Ох уж эта Мирра со своим незабудковым садом! — вздохнула Альвина, совсем по-детски нахмурив брови.

— А что случилось? — поинтересовалась Вирсавия, продолжая раскачиваться на плюще.

— Сад захватила какая-то страшная болезнь. Цветы заражены и чахнут. А ты знаешь, как трепетно моя сестра относится к своим незабудкам. И теперь Мирра не прилетит ко мне в гости, хотя обещала еще в мае. И она совсем не знает, что делать с цветами. Как мне все это не нравится!

— А ты, конечно же, хочешь, чтобы все было по твоему велению, и цветов тебе вовсе не жаль? — покачала головой Вирсавия.

— Это что же получается, я такая бессердечная? — обиделась Альвина. — Тем более я совсем не разбираюсь в цветах и уж подавно не знаю, как их лечить.

— Кажется, я знаю, как ей помочь, — улыбнулась подруга. — Помнишь, тетушка Марта как-то подарила мне порошок из мухоморов, настоянный на отваре из целебных трав? Этим порошком мы посыпали ландыши. Они тогда заразились чертополоховой чумой. Я скажу тетушке, и она вышлет порошок твоей сестре вместе с сойками.

— Какая замечательная идея! Пусть высылает! — обрадовалась Альвина. — А пока сестричка будет лечить свои незабудки, я отправлюсь на Жукоигры без нее. И тогда не придется уговаривать ее, чтобы взглянуть на них хоть одним глазком, — будто бы в оправдание себе сказала фея, осторожно взглянув на подругу.

Как же Вирсавия не любила эти Жукоигры, хоть там ни разу и не была. Но слухи есть слухи. Феи верили слухам безоговорочно. К счастью это или к сожалению. Как правило, Жукоигры устраивали жуки со всего леса, и они были явно не для хрупких фей, а исключительно для грубых жуков. А появиться на таком мероприятии феям считалось такой нелепостью, будто прилипнуть крыльями к медовым сотам, над которыми суетятся пчелы. Однако некоторые из фей все же осмеливались посещать Жукоигры, причем довольно часто, в том числе и Альвина, которая не могла жить без различного рода сумасбродств. Никто не знал, чем они ей так нравились.

— Снова Жукоигры! Твоя голова, Альвина, наверное, забита ореховой скорлупой, раз ты постоянно о них думаешь, — вздохнула Вирсавия, бросив в сторону феи ответный взгляд, полный неодобрения.

— Опять ты меня отчитываешь, словно какого-нибудь клеща! — недовольно загримасничала фея.

И началось: у каждого должны быть свои предпочтения, и нет ее вины в том, что феи совершенно не понимают Жукоигры. И вообще, ей всегда казалось, что феи Озерного затишья — престранные существа. Они обожают много различных радостей, которые дарит им жизнь, и в то же время с особой легкостью воздвигают нелепые препятствия только для того, чтобы эти радости не оказались слишком доступными.

А Вирсавия лишь качала головой. Не жуки ли заколдовали ее подругу на своих играх, раз та потеряла способность здраво рассуждать?

Закончив свои рассуждения, Альвина дотронулась указательным пальцем правой руки до листа, и надпись мгновенно растворилась. Тотчас в руке феи появилась маленькая тонкая зеленая тростинка, которой она принялась медленно выводить узоры, подобные тем, которые еще несколько мгновений назад были здесь. Написав ответное послание своей сестре и упомянув про тетушку Марту с ее порошком, фея дунула на листок, и слова-узоры, превратившиеся в золотистую пыль, легко высыпались с гладкой поверхности листа, взмывая в небо невесомым облачком света. Теперь лист был девственно чист. Послание долетит до Мирры прежде, чем сядет солнце, и опустится на том листе, который окажется ближе всего к фее.

Тем временем Вирсавия спрыгнула со своих зеленых качелей на ветвь орешника, где сидела ее подруга, и случайно заглянула в щель между покачивающимися от небольшого ветерка листьями. Выражение лица феи озарило мгновенное любопытство и крайнее удивление. Она приподнялась и будто замерла, раздвигая листья в сторону, чтобы лучше было разглядеть.

— Что ты там такое увидела? — с любопытством поинтересовалась Альвина, поднявшись с ветки и встав рядом с подругой.

— Смотри, — таинственно прошептала Вирсавия.

Феи принялись тихо наблюдать за девушкой, затерявшейся в глубине леса. Девушка читала книгу, даже не подозревая о том, что находилась под прицелами четырех любопытных глаз.

— Впервые вижу здесь человека! — Альвина была изумлена.

— Особенно с книгой. Обычно они проходят мимо, исчезая среди деревьев. А мы расшумелись.

— А что, если нам попробовать заговорить с ней? — игриво предложила Альвина, довольная тем, что появление этой девушки положило конец их бесполезному спору.

— Ты что, никак невозможно! У людей свой язык. Ты же знаешь.

— Мало ли чего я знаю… Хотя да, лучше не стоит, — призадумалась фея. — Вот вспомнила сейчас нашего друга Августа. И взбрело же ему как-то раз попытаться заговорить с маленьким мальчиком, а тот поймал его и посадил в банку. Счастье, что мальчик оказался раззявой и споткнулся об корягу, валяющуюся на тропинке. Банка скатилась в овраг, разбившись о камни. Повезло Августу.

— В том-то и дело. Однако тогда был ребенок. Что он может со — ображать? Ему лишь бы поиграться. А эта девушка вряд ли прячет в своей сумке стеклянную банку.

— Что я слышу?! Ты хочешь немного победокурить, но боишься! — Альвина от удивления широко раскрыла глаза.

И она была права. В глубине души Вирсавии очень хотелось окунуться в эту авантюру, на которую ее в какой-то степени подталкивала подруга. Но, с другой стороны, эта авантюра приравнивалась к тому, если бы Альвина предложила ей посетить Жукоигры, только в отличие от них, разговор с девушкой казался очень даже заманчивым.

— Давай лучше вернемся домой, — вздохнула Вирсавия, однако ее взгляд продолжал окутывать девушку, будто десятки плющей, обвивающих ветви деревьев.

Захохотав, Альвина взлетела в сторону девушки, осторожно огибая неподалеку растущие кусты. Вздрогнув от такой бездумной и сумасшедшей выходки своей подруги, Вирсавия кинулась вслед за ней. Она боялась, что Альвина может попасть в беду.

Непокорная фея быстро приземлилась на траву. И это хорошо, поскольку был шанс остаться незамеченной. Пробираясь сквозь толщу растительности, она быстро обежала девушку так, чтобы видеть ее со спины, а затем приподнялась вверх, около плеча. Быстро трепеща крылышками, фея замерла в воздухе, а ее любопытный взгляд падал в сторону раскрытой книги. Тут по соседству оказалась Вирсавия. Она поспешила за Альвиной, даже позабыв о своей нерешительности и обо всех предрассудках, которые у нее возникли еще совсем недавно. Вирсавия не хотела оставлять подругу одну с этой непонятной девицей. Феи улыбнулись друг другу так, будто напроказничали. Они обе прекрасно понимали, как это опасно и в коем-то веке интересно, однако вдвоем пережить все это было бы намного легче.

— Какая ты все-таки решительная! — Альвина подмигнула своей подруге. Затем она бойко взлетела в воздух и перевернулась на лету, будто циркачка на выступлении.

Вирсавия затаила дыхание, глядя на свою подругу. Фея очень боялась, что одним неверным движением Альвина может выдать их обеих. Однако она знала, что в Альвине столько подвижности, что держать ее в оковах предусмотрительности не было никакого смысла — она вырвется прежде, чем они захлопнутся на ней. Но хвала крыльям, что подруга была аккуратна, и фея выдохнула с облегчением.

— Это ты решительная, а я так, боюсь… Впрочем, как всегда. Любопытно узнать, какую книгу она читает. Аж до дрожи в крыльях! — шепнула на ушко подруге Вирсавия, тихо радуясь тому, что Альвина так и не послушалась ее.

— А ты знаешь много книг, которые читают люди?

— Я долгое время проводила в маленькой библиотеке, находящейся за лесом, неподалеку от озера, сновала между стеллажами, рассматривала книги. Мне очень хотелось на них взглянуть с тех пор, как я однажды увидела совсем юную девушку, в руках которой была книга. Девушка шла в библиотеку. А я летела за ней. Вот только язык людей не позволил мне узнать, о чем же они пишут. Всегда хотелось выяснить, чем их книги отличаются от наших.

Конец ознакомительного фрагмента.