Последняя из рода

Валерия Егорова, 2021

Когда юная принцесса настолько не хочет замуж, что готова сбежать с первым встречным, пусть даже убийцей, то, как правило, это не сулит ничего хорошего. А может быть, совсем наоборот? Можно влюбиться не на шутку и захотеть измениться, познать себя с другой стороны. И это касается обоих – последней девушки-колдуньи в роду Эвиленна и хладнокровного оборотня, лишившего жизни десятки людей. К чему приведёт их судьбоносная встреча в подземной библиотеке?

Глава 1. Побег

Колдунья

Я сидела за большим резным дубовым столом в южной башне и кончиком ножа вырезала на потрескавшейся столешнице старинную руническую формулу, найденную в одной из книг библиотеки моей матери. Она была колдуньей. Нет, вовсе не такой, что описаны в старых сказках, злой фурией, несущей беды и погибель, одним своим взглядом насылающей страшнейшие проклятья, не той, что мучает детей и убивает взрослых. Она была светлой и доброй, как, впрочем, и все старшие женщины нашего рода. Лечила больных, снимала проклятья, помогала страждущим. Абсолютно любой житель Элвиндорра мог обратиться к ней за помощью, будь то старейшина одного из знатных родов с просьбой вылечить больного наследника, или же простой крестьянин, живущий в деревне за стенами нашего Дома с мольбой о хорошем урожае.

Мне было всего двенадцать, когда мамы не стало. Скоропостижно, всего в три дня. Исцелявшая всех нуждающихся, она так и не смогла помочь самой себе, а я была еще слишком мала и беспомощна, слишком слаба в волшбе.

После ее смерти отец словно с цепи сорвался… он постоянно пропадал на охоте или в деревенском трактире неподалеку от нашего Дома. Порой мне с трудом удавалось довести его, охмелевшего до состояния забытья, до нашего двора, где я устало отдавала его в руки слуг. А несколько дней назад он и вовсе заявил мне, что я слишком засиделась в девках и мне давным-давно пора выйти замуж и родить наследницу нашего рода.

И сегодня наступил тот самый день, когда отец собрал сыновей всех ближайших знатных Домов на смотрины. Это убивало меня изнутри. Можно подумать, меня продают, как корову. Вся моя натура яростно протестовала! Я всегда мечтала, что однажды я встречу его, гостя из моих снов… снов, которые вот уже почти год, как посещают меня длинными, холодными ночами. Я мечтала о чистой и светлой вечной любви, о которой пишут в книгах для легкого чтения. Но только не о том, что уготовил для меня мой дражайший отец. Не об этих напыщенных, лоснящихся и прыщавых юнцах-наследничках!

Старый слуга уже начал накрывать на стол. Значит, совсем скоро…

Я не сдержалась и со слезами рванула в библиотеку, машинально прихватив с собой нож, который нервно вертела в руках весь сегодняшний вечер. Злорадно усмехнулась. Пусть сначала попробуют найти меня!

Библиотека нашей семьи находилась в старом подвале в Западном крыле Дома. Уже много поколений туда не вступало никого, кто не принадлежал бы к нашему роду. Да и принадлежавших ему с каждым годом становилось все меньше.

Буквально выдолбленная в камне, библиотека была создана в древние времена — говорят, еще до постройки замка, — и принадлежала моему роду по женской линии. В самой дальней ее части хранились такие древние свитки, что даже самые старые ученые из королевских придворных не могли их прочитать — и немудрено: ведь их не обучали рунам. Я знала, что никто из слуг в нашем замке не станет искать меня там — за долгие годы наша семья напустила про эту библиотеку столько слухов, что от одного упоминания о ней у любого слуги волосы встанут дыбом.

Наконец я добежала до старой, потемневшей дубовой двери с огромной замочной скважиной. Ключ я всегда носила при себе, на шее, как самая старшая женщина в роду, всего пять лет назад ставшая единственной. Неудивительно, что отец хотел поскорее выдать меня замуж — негоже самому сильному и знатному роду Элвиндорра прерываться из-за непослушной девчонки!

Я сняла ключ с шеи, вставила его в замочную скважину, как делала это многие множества раз. С большим трудом я повернула ключ — он поддался с жутким скрежетом, — и дверь открылась. Надо бы как-нибудь смазать…

Откинув прядь волос, разметавшихся от быстрой ходьбы по извилистым коридорам Дома, я проскользнула в темное помещение, пахнущее невероятной древностью, пылью и тайными знаниями, уже зная, в какую часть библиотеки я пойду сегодня.

Я зажгла по пути пару гарных ламп на стенах, достав из мешочка на поясе огниво. Стихийная магия мне пока не поддается, а значит незачем тратить силы на тщетные попытки ее использовать для такой малости. Не то… не то… не то… вот оно! Запретная секция! Она всегда манила меня, и вместе с тем, пугала. Там находились книги и свитки с тайнами магов-чернокнижников. Самые жуткие эксперименты некромантов и алхимиков. Самые темные секреты, до которых смогли в свое время дотянуться праматери моего рода. И куда не позволялось зайти никому, не прошедшему Обряд Становления. И именно сегодня я поняла, что готова познать эти тайны, все равно больше некому запрещать мне их познавать. Казалось, будто там я смогу найти подсказку, как избежать столь нежеланной участи, как эта дурацкая свадьба.

Сердце мое сжалось — мне на мгновение показалось, что в библиотеке кто-то есть. Кто-то еще, кроме меня… что кто-то наблюдает за мной из темноты…стоит за спиной…

Я резко обернулась, но никого не увидела. Значит, действительно показалось. На нервной почве разыгралось воображение. Да и кто еще здесь может быть? Бред!

Наугад я взяла с полки пыльный том и направилась к столу.

В тусклом свете лампы было достаточно трудно читать на старом языке — это были уже не руны, но еще и не тот язык, на котором привыкли говорить все мы, жители земли Элвиндорр, называемой столицей мира. Наверное, эта книга была написана около двухсот лет назад, а может быть и двухсот пятидесяти. И все же мне удалось разобрать эти письмена, в которых человеческая речь угадывалась лишь наполовину:

"Кровь как воздух. Исследование вампиров, драугров, бруколаков, вервольфов и прочих тварей из подземья и надземья, живущих ради человеческой крови и благодаря оной" — гласила надпись большими буквами на первом листе. Меня пробрала дрожь. Уже три поколения наша семья занималась только изготовкой целебных травяных снадобий, гаданием и изучением рун всякого рода и снятием легких проклятий с жителей, скота и посевов, а истории обо всех подобных существах считались выдумками, чтобы запугать людей. Но разве стала бы моя прабабка посвящать книгу глупым россказням?

Я услышала шорох за спиной и, вздрогнув, резко обернулась. В темноте блеснуло что-то янтарно-желтое… и тут же пропало. Но теперь мне не показалось, в этом я была твердо уверена. Старые боги, надеюсь, оно меня не тронет, что бы это ни было!..

Несколькими резкими движениями я нарисовала в воздухе рядом с собой четыре защитных руны, которым обучали девочек нашего рода с самого раннего детства. Хотя вряд ли они помогли бы от физического воздействия. Руны были призваны защищать от чужого колдовства, а не от оружия или когтей и клыков. Из всего оружия у меня при себе был только нож, который я прихватила из Южной башни и кинула рядом с собой на стол, увлекшись чтением. Напряжение с каждой секундой усиливалось, пока не дошло до своего предела.

Я вскочила на ноги, уронив стул с таким грохотом, что я едва не зажала руками уши. В голове на долю мгновения мелькнула мысль: «Если со мной что-то случится, здесь меня не найдет никто и никогда, и мое тело будет вечно гнить среди старых пыльных книг и свитков. Незавидная судьба…» Держа наготове свой крохотный ножик, я дрожащим голосом, срываясь на хрип, прошептала:"Выходи, кто бы ты ни был!"

В этот же момент во тьме зажглись два желтых огонька. В своей жизни я повидала достаточно диких зверей, чтобы узнать глаза волка.

— Сворачивая с дороги, которую осветила тебе судьба, смотри под ноги, — произнес жуткий, хриплый, приглушенный голос. — Во тьме ты не увидишь камней и ям, о которые можно споткнуться и упасть. А если упадешь во тьме — обратно уже не встанешь.

Когда владелец голоса вышел из тени, я удивилась и испугалась одновременно. Глаза принадлежали вовсе не волку, а человеку. Его грязные спутанные волосы спадали на плечи и свешивались ниже, щетина придавала ему сходство с диким зверем. Он был бос, одет в грубую грязную льняную рубаху без рукавов и холщовые штаны. Он стоял, ссутулившись, как будто только что был на четвереньках и встал на ноги. Руки беспомощно свешивались к земле, ища опору.

— Я знаю все, что сейчас произошло. Неужели тебе так не хочется замуж, что ты готова уйти от теплой кровати и горячей еды в промозглое подземелье, полное медленно разлагающихся книг и пауков в каждом углу?

— Т..ттты… кто? — Голос отказывался повиноваться. Меня забило крупной дрожью. Взгляд странного человека, казалось, пронизывает меня насквозь, читая в моих глазах дикий ужас.

Я опустила нож, но еще крепче сжала его рукоять. Кто знает, чего можно ожидать от незнакомца, проникшего в святая святых, в то место, куда никто не имел доступа уже много лет.

— Откуда ты здесь взялся? — я постаралась придать голосу твердости и храбрости. Все-таки негоже старшей и единственной женщине Дома Эвиленна, колдунье сильнейшего рода, находящейся в собственной библиотеке, трястись как побитому щенку. И пусть мне всего семнадцать, но я уже освоила многие техники, как колдовства, так и физического боя, и смогу дать отпор, если понадобится!

Мне почти удалось взять себя в руки.

— Отвечай!

Незнакомец сделал резкий шаг к столу и с грохотом оперся на него, заставив меня дернуться в испуге и отступить на шаг. Он смотрел на меня с интересом, какой испытывает хищник, загнав свою жертву в угол и зная, что ей уже никуда от него не деться.

— Звериные тропы порой заводят в самые неожиданные места. Даже богам не все они ведомы. Только Мать-Природа знает все ходы своих детей. — На последних словах его голос перешел в странный, рычащий шепот, а сам он оскалился.

— Ты спросила, кто я? — продолжил он уже нормальным голосом. — Неужели тебе сейчас важно именно это? Признай, тебя ведь не интересует мое имя. Больше всего тебя интересует, не разорву ли я тебя на части, как бедного ягненка.

Он подступил ко мне на шаг, а я прижала свой нож к груди, направив лезвие на него.

— Не подходи! — пискнула я в панике, переходящей в нестерпимый ужас. — Или… или я…

— Что же ты мне сделаешь? — незнакомец хрипло усмехнулся. — Ударишь своей зубочисткой? Или наложишь проклятье? Так вот знай — худшее из проклятий уже лежит на мне. Оно же — величайший дар.

Я отступила еще на шаг, упершись спиной в пыльную книжную секцию.

— Зачем ты пришел? Что тебе от меня нужно?

И с вызовом в голосе бросила:

— Убить? Так убей, не медли!

Незнакомец медленно расплылся в хищной улыбке, обнажавшей едва заметные, но все же пугающие клыки.

— Мне не нужна ни твоя жизнь, ни твой замок, ни даже твоя честь, как ты могла бы подумать. — Он подошел еще на два шага, оказавшись со мной почти вплотную. Страх сковал меня, я была не в силах отступить или ударить ножом.

— Мне нужно только одно. Скажи мне, хочешь ли ты, чтобы я избавил тебя от жуткой участи жены какого-нибудь изнеженного истеричного принца, который будет тиранствовать над тобой и избивать за малейшее неповиновение? Хочешь ли ты сама проложить себе дорогу в жизни, избежав судьбы сотен несчастных девушек благородных кровей? — Он осторожно положил руку на нож и начал опускать его к земле. Мои руки не слушались меня, и я против своей воли убрала нож от груди.

— Или же ты хочешь вернуться наверх, к этим болванам, которые будут рассматривать тебя, как товар?

— Нееет, только не наверх… я ненавижу их! Ненавижу! Пусть это станет самой большой ошибкой в моей жизни, но умоляю, избавь меня от этой свадьбы, если это и правда в твоих силах! Я лучше умру, чем выйду замуж за этих глупых сыновей соседних Домов!

Я разжала, наконец, сведенные судорогой пальцы и выронила нож, со звоном ударившийся о каменный пол. Да, пусть это и правда будет моей страшнейшей ошибкой, но ведь никто не знает, так ли это. Быть может, это и есть моя судьба, сама нашедшая меня?

— Что я должна сделать?

Незнакомец выпрямился, будто бы удовлетворенный моим ответом. Он оказался выше меня, статный, и даже по-особенному, по-дикарски красивый. Правильные черты его молодого лица прятала многодневная щетина, грязная одежда не могла скрыть сильных рук и крепкого тела. Я невольно залюбовалась, на минуту позабыв свой страх.

— Только скажи мне, куда твой отец поместил всех приезжих на ночевку? — спросил он. — У вас должен быть дом для гостей. Во всех дворах, где мне довелось побывать, такой дом есть. Где же он находится у вас?

— За стеной, сразу слева от главных ворот, — с сомнением произнесла я, совершенно не понимая, куда он клонит.

Незнакомец слегка улыбнулся.

— Замечательно. А теперь слушай меня, — он вдруг посмотрел мне в глаза без малейшей тени улыбки. — Сегодня ночью ты услышишь волчий вой. Когда это произойдет — немедленно беги к себе и не выходи на улицу всю ночь. Что бы ты ни слышала с улицы — не высовывайся из окна и покрепче запри ставни и двери. Предупреди всех, кого посчитаешь нужным. Если ты все сделаешь правильно — наутро твоя проблема будет решена. В противном случае ты рискуешь лишиться не только проблем, но и жизни.

Он внезапно отошел на несколько шагов, так, чтобы свет от лампы падал только на его лицо, придавая ему жутковатый вид.

— Завтра в это же время будь здесь. Никто не должен знать о нашей встрече. На этом мы с тобой распрощаемся… до завтрашнего дня. — С этими словами он ушел в темноту, на миг, блеснув желтыми глазами.

Я осталась стоять, смотря пустыми глазами в темноту библиотеки. Приснилось мне всё это? Или это наваждение от паров плесени со стен? Нож на полу говорил об обратном. Значит, правда… Тогда откуда он здесь появился и куда исчез? Ладно, подумаю об этом позже. Настало время великих перемен.

Воодушевленная возможностью избежать треклятой свадьбы, я вернулась в свои покои, умылась теплой водой, заботливо подготовленной моей старой няней, надела парадное платье нежнейшего лазурного цвета, прекрасно подчеркивающего цвет моих глаз, сделала затейливую прическу и дополнила ее кровавой розой из букета, стоявшего подле моей кровати. Что ж… пусть они сначала увидят меня во всей красе!

Я оглядела себя в огромное зеркало в тяжелой кованой оправе и, оставшись довольная результатом, поспешила в Южную башню, к уже накрытому смотринному столу.

Меня там уже ждали.

— А вот и наша дорогая невеста! — с натянутой улыбкой громко сказал отец, широким жестом указав на меня гостям. Вся масса гостей с такими же натянутыми оскалами сразу повернулась ко мне. Такое зрелище вызвало у меня отвращение, которое мне, к счастью, удалось скрыть: двенадцать разодетых, напыщенных, нахохлившихся парней с ласково улыбающимися лицами, но сально блистающими глазами, как будто говорящими:"Ты будешь моей! Я увезу тебя в свой замок навсегда! Ты больше никогда и думать не посмеешь о вольной жизни!"

— Присаживайся, дорогая, — произнес отец с той же фальшивой улыбкой, на которую, впрочем, все присутствующие покупались. — Твое место здесь, во главе стола.

Ласково улыбнувшись отцу, я села за стол, продолжая улавливать на себе мимолетные взгляды гостей. Сам отец сел с другой стороны стола. Чувствую, этот вечер пройдет напряженно и скучно одновременно!

Брррр! Какая мерзость! И с одним из них отец предлагает мне жить? И хуже того, делить с ним ложе? Ненавижу их всех!

— Рада приветствовать всех вас в нашем Доме! Надеюсь, наше гостеприимство вас приятно удивит! — я нарочито громко говорила и излишне нежно улыбалась собравшимся. — Самые сильные и смелые сыны Домов нашего края собрались здесь ради моей руки и моего сердца. Что ж… Я благодарю вас за это! — произнося эти слова, я содрогалась от омерзения, но, верная традициям, продолжала, — и сейчас, в благодарность за ваше присутствие, я спою вам…

Я прикрыла глаза, вспоминая древнюю традиционную песню нашего дома. Через пару мгновений я запела высоким и чистым голосом на почти забытом языке.

Слова лились, мелодия звучала в башне, издаваемая моим голосом, усиленная каменными стенами, но в моей голове крутились совсем иные мысли:

"Надо предупредить отца о сегодняшней ночи. И нянечку. И всю прислугу — они ведь не виноваты во всем этом! Но ведь отец виноват, зачем же я буду говорить ему?.. Боже, что это я? Он ведь мой отец! Да, ему нужно сказать. Надо предупредить конюха, чтобы увел лошадей подальше…"

В потоке мыслей я сама не заметила, как допела песню, и все присутствующие бурно захлопали мне:"Браво! Вы замечательно поете! Вы великолепны, миледи! Просим вас, спойте еще!"

— Прошу меня простить, господа… Мне необходимо удалиться на несколько минут. Надеюсь на ваше понимание, — скромно улыбнулась я и пошла в сторону кухни, едва сдерживаясь, чтобы не побежать."Нянечка должна быть там", — думала я попутно.

Я влетела в кухню и с порога закричала:

— Нянечка, милая, где ты?

— Антарикса, дорогая, что случилось? — няня выглянула из-за шкафа с посудой и встревоженно посмотрела на меня.

— Милая нянечка! Умоляю! Не выходи этой ночью из комнаты! Запри все замки! Предупреди слуг! Это очень важно! Прошу тебя!

Я крепко обняла старушку и убежала из кухни, шурша подолом неудобного платья.

Из кухни я вышла на улицу и сошла с крыльца башни, ступив на твердую утоптанную землю. Пахнуло прохладой надвигающегося вечера.

Отсюда был хорошо виден дом для гостей — широкое и длинное двухэтажное каменное строение с резной деревянной крышей. От него до конюшен — рукой подать, достаточно сильный зверь доберется туда в четыре прыжка…

Я хотела было пойти к конюшням, как вдруг из-за угла вышел один из принцев — кудрявый и полноватый, и даже как будто напудренный:

— Миледи, вот вы где! Куда же вы ушли от нас? Мы все очень хотим снова видеть вас в нашем кругу! — громко и радостно сказал он, подходя все ближе. — Пожалуйста, пройдите за мной, для меня будет честь сопроводить вас обратно в пиршественный зал!

Я едва не содрогнулась от омерзения, представив, как он будет обнимать и целовать меня на брачном ложе. Моя решимость от этого еще больше возросла. Я нашла в себе силы мило улыбнуться и поклониться.

— Прошу прощения, милорд! Идите без меня. Я скоро присоединюсь к вам. Мне просто необходимо сейчас… — я стала искать глазами причину не идти с юношей в обеденный зал.

— Миледи, я настаиваю, чтобы вы вернулись! Без вас в зале стало так тоскливо! — ответил он, не дав мне договорить, и театрально вскинул руку ко лбу — актер из него никакой. — Все прочие гости… — здесь в его голосе послышалась нотка злобы, — … также будут рады вашему возвращению! — он вдруг подступил еще ближе ко мне, и я невольно отступила на шаг назад. — Позвольте, я проведу вас лично! — тут он попытался схватить меня за руку, но я вовремя убрала ее себе за спину.

— Не троньте меня, или я пожалуюсь отцу! — я решила сыграть избалованную девчонку. Резко отвернувшись от противного юноши, я быстрым шагом начала пересекать двор по направлению к конюшне. Он последовал за мной, и, догнав, схватил за плечо.

— Ты пойдешь со мной в зал, принцесса, и мы объявим себя помолвленными! Сейчас же!

От такой наглости я опешила и замерла на несколько секунд. Потом, осознав всё, что происходит, я отвесила юноше такую пощечину, что тот едва удержался на ногах.

Выиграв время, я побежала со всех сил к конюшням и постучалась в дом к конюху:

— Андрес! Андрес, дорогой! Открой скорее дверь!

Дверь открылась, и на пороге возник мой хороший знакомый и добрый друг — пожилой, но крепкий мужчина с проседью в каштановых волосах и бороде, в льняной рубахе с кушаком:

— Миледи? Что вы хотите в столь поздний час? Разве вы не должны быть на торжественном ужине? — говорил он, пока я прошмыгнула в его дом и села на грубый дубовый табурет перед камином.

В это время принц уже добежал до дверей и встал перед конюхом:

— Ты! Немедленно пропусти меня! Я приказываю!

— Вы хоть и принц, а только двор не ваш. Я не пропущу вас к миледи, коли она не хочет, — Андрес оглянулся на меня, и я вжала голову в плечи, показывая этим, что хочу отделаться от принца.

— Я сказал — пропусти меня! — истерично закричал принц. — Иначе я за себя не ручаюсь! Принцесса моя!

Дальше Андрес слушать не стал — просто ударил принца своим кулачищем в подбородок.

Принц с поросячьим визгом пролетел пару метров и затих в смеси грязи и навоза из конюшен.

Я в порыве благодарности крепко обняла конюха.

— Спасибо, Андрес! Ты спас меня!

— Что вы, миледи! Любой бы так поступил! — он подмигнул мне.

— Андрес! Послушай! Сегодня вечером ты должен увести всех коней в самую дальнюю конюшню и надежно запереть. И сам хорошенько спрячься! — говоря это, я нервно теребила край платья.

— Но миледи, зачем? — конюх удивленно приподнял бровь.

— Пожалуйста, не спрашивай! Просто сделай, как я сказала! Прошу тебя, поверь мне! А теперь мне пора бежать в зал. — Я порывисто чмокнула конюха в колючую щеку и осторожно выглянула за дверь.

Убедившись, кто принц не в состоянии бежать за мной, я спокойно пошла обратно, придерживая подол слегка запылившегося платья.

Когда я снова вошла в зал, все в нем уже слегка захмелели от вина, и я ловила на себе еще более наглые взгляды.

— Ты все-таки вернулась! — радостно сказал отец, разведя руки в стороны — на этот раз его радость была искренней. — Скорее иди к нам, мы хотим еще послушать твоего чудесного пения! — тут он замялся. — Если ты, конечно, сама этого желаешь. Не будем ведь мы заставлять девушку делать то, что она не хочет, верно, друзья мои? — мой отец всегда становится добрым, когда выпьет.

— Нет, нет! Конечно, не будем! Это не в наших правилах! — наперебой заговорили принцы, стараясь перекричать друг друга. Какая жалкая попытка понравиться… Тьфу!

— Прошу прощения, отец, но боюсь, я не в настроении петь, — скромно улыбнувшись, произнесла я. Затем я подошла к нему как можно ближе и тихо сказала: — Отец, нам с тобой нужно поговорить. Сейчас. Идем со мной.

— Эээээм… да, дорогие друзья, надеюсь на ваше понимание, моя дочь хочет мне что-то сказать, — с радостной улыбкой залепетал он и встал из-за стола.

Оставив шумящих принцев одних в зале, мы с отцом вышли на улицу. И только там я, в ответ на удивленный взгляд, сказала ему:

— Папа, не задавай лишних вопросов. Сегодня ночью ни за что не покидай своих покоев, прошу тебя. Это вопрос жизни и смерти.

— Что? О чем ты говоришь, доченька?

"Как плохо, что он уже выпил! Так его труднее уговорить! А может, и нет", — подумала я.

— Папа, очень тебя прошу, не надо. Я тебе все объясню завтра, честно. Но сейчас просто запомни: не выходи на улицу ночью. Пообещай мне.

— Не понимаю, зачем, но ладно, я обещаю, — помедлив, произнес отец.

— Здорово! Спасибо большое, папа! — я обняла его, но он отошел на шаг.

— Доченька, нам нужно идти в зал. Принцы тебя заждались, ты должна показать им, какая ты хорошая девушка!

— Прости, папа, но боюсь, я не в настроении быть с ними, — опустив голову, сказала я. — Ты не против, если я проведу время с каждым из них завтра? — "(Если они доживут)". — Я так устала сегодня!

— Ладно, доченька. Тогда беги к себе. Я скажу гостям, что тебе нездоровится.

Полная радости от того, что у меня все получилось, я поднялась к себе в комнату."Теперь остается надеяться на благоразумие слуг и отца" — думала я. — "Старые боги, храните их в эту ночь".

Я почти бегом поднялась в свою комнату, на самый верх западной башни, откуда лучше всего было наблюдать великолепные закаты северной части Элвиндорра.

Солнце как раз уже клонилось к лесу вдалеке, изрядно захмелевшие гости потянулись в свои опочивальни в гостевом доме. Слава Богам, меня оставили в покое!

Через некоторое время двор угомонился. Только конюх Андрес гнал коней с пастбища. На мое счастье, в самые дальние конюшни. Что ж, прекрасно!

Я облегченно вздохнула. Теперь ему ничто не угрожает.

Закатное солнце уже совсем скатилось за горизонт, подарив мне последний луч на прощание. Вечерние сумерки начали остывать, растворяясь в непроглядной ночной тьме.

Я, кажется, даже задремала, сидя у окна…

Меня разбудил вой.

Я много раз слышала волков, и готова поклясться — это был не волк, но кто-то очень на него похожий.

Волки воют высоко и красиво, их песня затрагивает самые тонкие струны души. Под песню волков можно плакать или молиться.

Но под этот вой люди не молятся. Под этот вой люди бегут прочь со всех ног, не жалея сил, всей гурьбой, задавливая упавших и истошно крича в панике. Под этот вой древние воины шли в бой, обуреваемые жаждой крови и гневом. Под этот вой будет умирать наш мир, корчась в агонии, когда даже небо будет красным от крови загнанных жертв.

Это был вой вервольфа. Жуткого и огромного зверя, лишь наполовину — волка, и на какую-то ничтожную часть — человека. Остальная часть его натуры не познана, говорят, даже самими вервольфами…

За воем последовал ужасающий рык. От испуга я упала со стула. Мне хотелось посмотреть, что там происходит — и одновременно я была в ужасе. Что-то внутри меня кричало:"Прячься! Забейся в угол, запри дверь, завесь окно чем-нибудь, сделай так, чтобы тебя не нашли! Смерть разгуливает по твоему двору!"

Следуя этому жуткому зову, я заперла дверь, захлопнула ставни и спряталась с головой под одеяло. Я пыталась успокоить себя тем, что не выглядывала в окно, как и советовал мне тот незнакомец — но разве можно мыслями успокоить душу, когда вся она трепещет от страха?

Я лежала, стараясь даже не дышать. Я слышала удары когтей по дереву, треск сломанной двери, возмущенные крики людей, которые сменялись воплем ужаса и боли… Я не слышала ржания лошадей — это придавало надежду, что Андрес, возможно, тоже в безопасности. Но не приведи ни один бог испытать того, что сейчас испытывают принцы…

В страхе я поежилась и укуталась одеялом плотнее. Только бы дождаться утра…

Трясясь от страха, словно осиновый лист, мучимая невыносимыми мыслями, я сама не заметила, как уснула. Весь остаток ночи я сквозь сон слышала леденящий душу вой и хруст ломающихся костей. А во сне меня преследовали горящие глаза незнакомца и его хриплый шепот, произносящий неизвестные мне слова, похожие на заклинание…

Волк

Я проснулся с привкусом крови на губах в своем временном логове. В королевском замке неподалеку звонил похоронный колокол. Кажется, все удалось.

Все события ночи виделись мне одной большой картиной, где я — лишь наблюдатель за рамкой. Я видел щепки деревянной двери, пятна крови на дорогих коврах и, кажется, даже голову, ударом лапы превращенную в кровавую кашу. Я слышал треск древесины, вопли людей, к которым так привык, и собственное рычание — как далекий, еле слышный отзвук того, что творится внутри меня.

Меня никто никогда не любил. Да и должны ли?

Должны ли люди любить того, кого предала и унизила собственная семья? Того, кого не пускают в храм, хотя до этого тысячи раз говорили, что все мы равны перед волей Небес? Того, кто считается опасным хищником, будучи при этом всего лишь жертвой самого ужасного зверя — демона, сидящего внутри каждого человека?

Но если меня не любят — должен ли любить я?

Должен ли я безропотно терпеть выходки тех, кто не готов принять меня настоящего и пытается убить меня только из страха, не зная, каков я на самом деле? Должен ли я молиться Небесам за их благополучие и счастливую жизнь, если они давно наплевали на мое благополучие и разрушили мою жизнь? Должен ли я покоряться даже Небесам, если они не принимают меня, да и достойны ли они в таком случае покорности самого страшного хищника этих земель?

Я не должен любить. Хищник никого не любит. Хищником правит голод. Голод и ненависть.

Но… только ли ненависть?

Я не могу отделаться от мыслей о той юной колдунье. Я ожидал, что она попытается зарезать меня, будет звать стражу, или наложит на меня заклятье со смертельным исходом. Но она стояла, ничего не делая, только смотрела на меня глазами, полными страха и… любопытства? Не смея сделать ровным счетом ничего, что могло бы мне хоть как-то навредить. Даже не попыталась.

Нет, нет, нет! Это все чушь! Она взяла нож, она хотела убить меня! Я зверь, я чудовище, я хищник — а она загнанная жертва! Она боится и ненавидит меня! И я ее ненавижу!

Но если я ее ненавижу — зачем я помог ей? Зачем вообще во все это ввязался? Не для того ли, чтобы и она перестала меня ненавидеть? Да и ненавидит ли?..

В бессилии я упал на пожухлую траву и уткнулся в землю. Вот почему я счастлив в форме зверя — когда я хищник, я перестаю думать.

Сегодня вечером мне снова нужно появиться в той библиотеке. Возможно, после нового разговора с колдуньей что-то прояснится.

Колдунья

Я проснулась ранним утром от дикого визга служанки во дворе. Сон слетел с меня моментально и бесповоротно! Я бросилась к окну.

Во дворе кругом валялись щепки и обломки дверей гостевого дома, виднелись лужи крови, но больше ничего. Ни одного намека на погибших ночью мучительной смертью гостей.

Некоторое время я просто с ужасом наблюдала. Молоденькая служанка, чей визг разбудил меня, не стала заходить в гостевой дом. Она побежала звать мужчин. Через некоторое время она вернулась, ведя с собой двух других слуг. С высоты своей башни я не очень хорошо понимала, о чем они говорят, но когда они вышли из гостевого дома, бледные и дрожащие, я быстро смекнула, что сейчас они направятся к отцу. А значит, отец придет ко мне и спросит, откуда я знала заранее. И что хуже, обвинит в их смерти меня. В том, что живых не осталось, я была абсолютно уверена.

Я должна бежать отсюда! Бежать прямо сейчас! В спасительную библиотеку!

Я рванула крышку сундука с моими одеждами и судорожно начала копаться в нем. Так… это не то… это тоже не то… Вот! Мягкие кожаные штаны, которые я надеваю обычно для верховой езды, легкая льняная рубашка на голое тело, (Сегодня нет времени облачаться в тугой корсет), и такая же мягкая кожаная куртка. Отлично! Удобно, очень неплохо защищает от холода и, возможно, нападений. Теперь оружие.

Я подошла к кровати и просунула руку в щель за ее спинкой. Вот оно! Аккуратно вытянув из тайника не очень длинный, тонкий, но невероятно острый клинок в узорчатых ножнах, я прицепила его на пояс, оглядела себя в высокое зеркало и осталась довольна.

Заправив за ухо непослушную прядь волос, я осторожно приблизилась к двери и прислушалась. В коридоре пока еще было тихо. Боюсь, что это ненадолго. Бесшумно отворив дверь, я вышла в коридор и так же бесшумно заперла ее. А теперь вниз, тайным ходом, который давно забыт, в библиотеку!

На счастье, я не встретила на своем пути никого. Лишь бы только все обитатели моего Дома остались живы! Да хранят Старые Боги их души!

Со скрипом отворилась тяжелая дверь мрачной колдовской библиотеки. С мучительным стоном, будто оплакивая мою жизнь. Не зажигая ламп, я дошла до стола, и только там позволила себе зажечь огонек одной-единственной гарной лампы. Стул со вчерашнего дня так и остался валяться на полу. Я не стала его поднимать и уселась прямо на стол.

Старые боги! Что же я делаю? Это наваждение! Все сыновья других Домов убиты страшным Зверем только потому, что я не захотела выходить замуж… Формально, в их убийстве виновата именно я. Как бы эта страшная мысль не стала преследовать меня, не давая покоя, измучивая и умерщвляя мою душу.

Я представила себе образ вчерашнего незнакомца. Только сейчас я начала понимать некоторые странности. Его внешность… его голос… мне кажется, я видела его раньше… но где? Когда?

Я хлопнула себя по лбу. Точно! В своих снах! Это гость моих снов, повторяющихся после смерти матери с каждым месяцем всё реже. Но как такое возможно?

Я сидела на огромном столе из редких пород деревьев качала ногой и размышляла. Минуты текли…

Прошло примерно полчаса, может больше. В компании древних фолиантов в мрачной тишине библиотеки трудно было уследить за временем. Чтобы скрасить свое ожидание, я решила почитать начатую книгу из запретной секции.

"С древнейших времен люди знавали разных чудищ, использующих их кровь как пищу свою. Тысячами тысяч погибали они, защищая свои поселения. Никто из простого смертного люда не знал способа, чтобы сладить с ними. И все же, эти способы существовали…"

Я читала строки на древнем забытом языке так, словно я всегда его знала, словно учила с детства… и наконец, за спиной раздался долгожданный, но не менее пугающий шорох, заставивший меня вздрогнуть всем телом и резко вскочить со стола.

Волк

Проклятье! Из-за моего нападения король усилил стражу на стенах замка! Чтобы попасть в библиотеку, мне нужно пробраться к стене и найти проход, закрытый валуном, а как я это сделаю, когда со стен на меня смотрит стража? Один арбалетный болт для меня ничего не стоит, но десять — уже проблема. Утыканный ими, словно какой-то ёж, я не смогу просочиться в очень узкую щель тайного лаза. Да и залечивать раны придется несколько дольше, а времени на это сейчас совершенно нет.

Должен быть другой способ. Библиотека древняя, наверняка к ней раньше было множество ходов, как и к любому подземелью — ведь не одному мне нужно было туда попасть.

Я припал ухом к земле и прислушался. Отдаленный гул, эхом отскакивающий от камня — это библиотека. Один выход, по каменным ступеням наверх — это выход в замок. Другой выход, тоже каменный, кончается за стеной замка — это тот самый, через который я прошел в прошлый раз. Эти два хода — единственные, сделанные из камня, больше эха нигде не слышно.

Придется слушать еще более чутко.

Я закрыл глаза, глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и начал повторять про себя:

"Я — волк. Мои глаза — волчьи. Мои уши — волчьи. Мой нюх — волчий. Мать-Природа, помоги найти дорогу".

Когда я открыл глаза, я не видел ни стражников на стене, ни шпиля главной башни замка. Зато я их чувствовал. Я не видел, что происходило у меня за спиной — но слышал кролика, бегущего в километре от меня, филина, перепорхнувшего с ветки на ветку, а прижавшись ухом к земле услышал, как недалеко роются кроты. Ну же, должен быть проход, пусть старый, пусть полуразвалившийся, но должен быть…

Небольшое озеро справа от меня. Каменистый берег. Четыре лежащих валуна. Под вторым — всеми забытый земляной ход. Есть!

Немного помедлив, я открыл глаза, зная, что они будут светиться в темноте желтым и могут напугать девчонку. И с чего это меня так волнует?

— Надеюсь, ты не слишком испугалась сегодняшним утром при виде такой… впечатляющей картины, — со смешком сказал я и шагнул ближе к свету. — Все выполнено в лучшем виде, принцесса. Теперь принцам явно не до свадьбы. Ты довольна, надеюсь?

— Да! Но что теперь? — девушка нервно теребила полу рубашки, — Отец найдет меня и спросит, как я в этом замешана! Он будет подозревать меня! Все будут подозревать!

— Дальше — твое дело. Можешь во всем ему признаться. Можешь списать это на чутье ведьмы. Можешь сказать, что видела дурной вещий сон. Вариантов сколько угодно. Отец поверит тебе, я уверен, — я развернулся было, чтобы снова уйти в темноту, дело-то сделано, но что-то меня остановило. — А можешь навсегда покинуть этот город и никогда не возвращаться. Если, конечно, не боишься сжечь все мосты… — какого черта я делаю? Глупец! Кто тебя за язык-то всё время тянет?

— Постой! — девушка, видимо сама не понимая, что делает, схватила меня за руку. — Не уходи! — она явственно вздрогнула, удивившись, насколько горяча моя кожа, насколько выше стандартной температуры человеческого тела.

— Пожалуйста! Расскажи мне всё! Умоляю, расскажи! — она вцепилась в меня так, будто это была ее последняя надежда. — Пожалуйста… Я не отпущу тебя, пока ты мне не объяснишь, кто ты, и зачем помог мне таким… хм… способом.

Когда она схватила меня за руку, удержать дрожь от волнения было невероятно трудно, но показывать слабость было определенно нельзя. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я продолжил:

— Если решишь уйти — можешь сделать это сама по себе или со мной. Но если пойдешь со мной — учти: придется очень долго блуждать. Потому что я и сам не знаю, куда иду. — (Ну, зачем? Ты же одиночка! Замолчи, сейчас же!) — Впрочем, беглую принцессу будут искать. Не знаю, сможешь ли ты одна защититься от поискового отряда королевских гвардейцев. — (Но это не твоя проблема! Молчи, идиот!)

Колдунья

— Ты до сих пор не ответил ни на один из моих вопросов! — я держала его руку крепко. — И, повторяю, я не отпущу тебя, пока не узнаю всё! А посему решено! Я иду с тобой! — я старалась придать как можно больше уверенности в голосе, скорее для успокоения самой себя. Других вариантов, пожалуй, нет. Он, кем бы он ни был, прав. Меня быстро поймают и силком притащат обратно. И тогда, боюсь, гневу отца не будет предела.

— Но мне нужно собрать кое-что, что может помочь нам! Если ты смог найти ход, ведущий сюда, возможно, ты поможешь мне вернуться в мои покои за некоторыми дорогими для меня вещами?

Человек на несколько секунд замер, прислушиваясь. — Сейчас! Третий гобелен слева от двери. Там ход в твою башню. Стражи сейчас нет. Все во дворе. Иди. Встретимся на опушке Темного Леса.

Я на цыпочках побежала к гобелену, стараясь создать как можно меньше шума. Удивительно, но за ним действительно оказался проход, о котором я и не догадывалась, хотя за свои семнадцать лет жизни исследовала в замке практически каждый уголок. И откуда странный незнакомец узнал про этот скрытый лаз? Хотя… в библиотеку же он как-то попал. Наверное, не стоит сейчас задумываться об этом. Времени слишком мало, я рискую попасться. Надеюсь, в нашем неожиданном путешествии он ответит на все интересующие меня вопросы.

Вернувшись в свои покои, я стала в очередной раз перерывать сундуки в поисках самого необходимого.

Так. Еще одна рубашка и штаны. Отлично! Книга с основами магии. Несколько золотых монет и горсть серебряных. И конечно, матушкин гребень, инкрустированный самоцветами. Им она причесывала мои волосы в детстве.

Я скатала всё свое имущество в тугой узел, обвязала веревкой и закинула на плечи. Уже через несколько минут, лишь мне известными тропами, я приближалась к опушке Темного леса, прячась за кустами и высокими шапками яркого Львиного Зева.

Волк

Когда колдунья ушла, я в отчаянии упал на колени на холодный каменный пол. Доигрался! Как будто мне в одиночестве жизнь малиной казалась! Теперь придется ходить вместе с какой-то девчонкой-ведьмой. И без того тяжело идти, когда не знаешь, куда идешь, неужели нужно обязательно связываться с людьми? Ну, когда, когда же я научусь не доверять людям, предававшим меня сотни раз, издевавшимся надо мной и пытавшимся меня убить? Когда я пойму, что зверь никогда не будет счастлив в компании людей?

Возможно, в этот раз все будет иначе. Она колдунья. Ей ведомо то, что неведомо другим, обычным людям. Она не такая, как они, равно как и я. Может, она сумеет показать мне, как жить среди тех, кто боится меня… или начнет бояться сама. Как бы то ни было, обратного пути нет.

Успокоив себя этими мыслями, я встал с пола, тяжело вздохнул и побрел обратно к земляному ходу. Кажется, все еще только начинается.

Добравшись через полуразрушенный лаз, немного отряхнувшись от пыли и многовековой паутины, я замер в тени корявых деревьев Темного леса. Через несколько минут из зарослей Львиного Зева показалась моя новая спутница.

— Эй, ты здесь? Я уже пришла!

Я абсолютно бесшумно вынырнул из тени кустов, заставив ее вздрогнуть в легком испуге.

— Да! Только тише! Идем! — я махнул рукой в сторону самой темной части леса. — Нам туда.

— Ага. Только… прошу тебя, назови мне свое имя… я не могу обращаться к тебе, как к безликому существу! У тебя… у тебя же есть имя?

Я повернулся в сторону чащи и, глядя туда, задумчиво сказал:

— Природа не дает своим детям имен… Имена дают люди. Свое имя я постарался забыть сразу, как только стал таким, как сейчас. Не думаю, что это должно иметь какое-то значение. Но если тебе так хочется — Рэйнольд. Можно просто Рэй, — я оглянулся на свою собеседницу через плечо и улыбнулся. — А как мне называть тебя?

— При рождении мне дали имя Антарикса. Но можно просто Рикс. Так будет удобнее, — она улыбнулась, как мне показалось, довольно тепло. — Мы можем идти. Только вот… куда мы идем? — взглядом, полным доверия и некоего… отчаяния, девушка посмотрела на меня. «Старые боги, что же я делаю?» — отчетливо читалось в ее изумрудных глазах.

Она с грустью кинула последний взгляд в сторону своего покинутого дома и уверенным шагом направилась в тёмную чащу.

— Куда мы идем? — я усмехнулся. — А что ты видишь впереди? — я указал рукой вперед, мимо деревьев, в гущу леса без единой тропы. — Что, по-твоему, ожидает нас? Куда заведет нас Мать-Природа? Помогут ли боги? Найдем ли мы тропу? Ответь на эти вопросы — и узнаешь, куда мы идем. — С этими словами я решительным шагом пошел вперед.

Рикс мелкими шагами посеменила следом, держа наготове свой клинок. Мы шли долго, пробираясь через дебри и буреломы. Прочищая себе путь. Час… два… три…

Через некоторое время девушка взмолилась:

— Прошу тебя, давай остановимся. Я еще никогда не уходила так далеко пешком! Мне нужно отдохнуть немного…

Я удивленно обернулся.

— Так быстро устала? Мы же прошли всего ничего… Ладно, давай отдохнем, если хочешь, — с этими словами я сел на землю, скрестив ноги, глубоко вздохнул и закрыл глаза.

Антарикса осторожно присела рядом.

— Можно я… можно я сделаю один ритуал?

Я широко распахнул глаза. Что-то внутри меня говорило, что неизвестное — значит опасное.

— Что еще за ритуал?

— Не беспокойся. Ничего плохого я не сделаю. — Рикс прочитала тень опасения в моих глазах. — Так мама всегда делала, чтобы придать мне сил и уверенности.

Она покопалась в своем узелке и извлекла из него костяной, инкрустированный камнями, гребень, вздохнула, посмотрев на него долгим задумчивым взглядом, и медленно приблизила руку к моей голове.

Очень аккуратно, стараясь не причинять боль, девушка стала расчесывать мои спутанные волосы, тихо напевая какие-то заклинания на неизвестном языке.

Не знаю, зачем она это делала, но мне стало так тепло и приятно…

Я готов был поклясться, что этот гребень волшебный, хотя, возможно, любой предмет становится волшебным в руках колдуньи. Пока она причесывала меня, я чувствовал, как мои постоянные тревоги, злость и настороженность отступали. Я уже успел забыть, каково это — ощущать легкость на сердце вместо ненависти.

Я сидел с закрытыми глазами и наслаждался. Неизвестно, хотела ли она этим отвлечь мое внимание или усыпить бдительность, как твердил мне настороженный голос где-то глубоко внутри, но если да — ей это удалось.

Нежной прохладной рукой юная колдунья еще долго разбирала спутанные пряди. Похоже, каким-то седьмым чувством она понимала, что это поможет отвлечься от бед и проблем и возможно поможет также наладить общий язык. Касаясь с максимальной осторожностью, она трепетала от волнения, видимо, боясь разозлить меня ненароком. Уверен, она прекрасно помнила, чем кончилась вчерашняя ночь и вовсе не хотела такой участи для себя.

С каждым ее прикосновением я чувствовал все большее тепло и успокоение.

Не знаю, сколько времени прошло за тем, как она расчесывала мои волосы, но мне это показалось одним мигом. Когда она убрала гребень обратно в узелок, я почувствовал, что мое душевное равновесие впервые за долгие годы восстановлено. И вместе с тем, в душе возникло легкое чувство досады, что ее ритуал кончился так быстро. Меня волновало лишь одно: я не хотел, чтобы вся злость, которую она сняла с меня, осталась с ней. Но не скажешь же ей об этом, да и поймет ли?

С небольшим сожалением я вспомнил, что нужно найти еду. Я-то мог бы и потерпеть после прошедшей ночи, но она — человек, ей нужно питаться нормальной едой, и несколько чаще, нежели мне. Скоро закат, а мы еще не ужинали.

— У тебя случайно нет с собой еды?

Колдунья

— Ой… нет. Я слишком торопилась и не подумала… Старые Боги, какая же я глупая! — я устало потерла виски. Только сейчас я начала осознавать, что за весь день у меня не было и маковой росинки во рту. — Если мы останемся ночевать здесь, тогда я могу попробовать сделать силки на кролика и поискать ягоды…

А ведь помимо этого, нам нужно где-то спать. Куда мы идем… зачем… неважно! Я подумаю об этом завтра. Лишь бы подальше от родного Дома!

Немного побродив по окрестностям, я нашла чудное место для ночлега. Огромное раскидистое дерево, спускавшее свои ветви почти до земли и имевшее очень уютное углубление между корней, вполне подойдет.

В нескольких десятках метров от места нашего будущего ночлега я умудрилась расставить пару вполне приличных силков, как учил меня в детстве отец. После чего я натаскала в яму между корней кучу опавших листьев и на этом успокоилась. Присев рядом с Реем, я хотела было начать расспрашивать его обо всем — о его жизни, о том, как он стал таким, о том, зачем он пришел ко мне. Но, пройдя мысленный путь от нашей первой встречи до сегодняшней ночи, представив, что яма между корней очень узкая, а ночи в нашем крае очень холодные, понимая, что спать нам придется, тесно прижавшись друг к другу, я ужасно смутилась, покраснела и отвернулась.

Яма оказалась на редкость удобной. Хотя мне могло так показаться от усталости и пережитых событий сегодняшнего дня. Желудок сводило от голода до головокружения. Мои силки оказались бесполезными, и мы остались без ужина. В животе немилосердно урчало, но я ни в коем случае не хотела показаться слабой после того, как вообще отважилась на этот побег. Спиной я чувствовала тепло. Это был Рэй, горячий, как печка. Пригревшись, я довольно быстро задремала.

Мне приснился странный сон. Я охотилась на оленя. Но не так, как я охотилась с отцом, на конях, со свитой, рогом и собаками. Я была одна. Я бежала, очень быстро, перепрыгивая корни деревьев и низенькие кусты. Олень! Я его видела! Близко! Я прыгнула на него и впилась зубами в сочное мясо… Стоп! Зубами?

В этом месте я вздрогнула и проснулась. Сквозь низко нависшие ветви деревьев пробивались первые лучи восходящего осеннего солнца, уже практически не дававшего никакого тепла.

Волк

"Даже если в силках окажется по кролику — нам этого хватит ненадолго", — думал я. — "Нам нужны запасы. На одних кроликах мы не выживем. В здешних местах они тощие, и их мало".

Мучимый этими мыслями, я лежал в яме между корней рядом с Рикс, прижавшись к ней спиной. Не знаю, спала она или нет, но я не мог уснуть. И чувствовал, что этой ночью мне поспать не удастся. Я ни с чем не спутаю ощущение, когда зверь рвется наружу, пусть даже иногда без видимой причины.

Лишь одно меня успокаивало: моя жажда человеческой крови утолена с лихвой благодаря приключению в королевском дворе — а значит, Рикс в безопасности. Зверь не тронет ее. Не сегодня.

Стараясь не потревожить Рикс, я вылез из ямы, выпрямился и глубоко вздохнул. Прекрасная ночь. Возможно, зверю просто хочется погулять? Как бы то ни было, завтра утром мы будем есть оленину. Или нескольких фазанов. А может и рыбу. Кто знает, чем захочет побаловаться зверь на этот раз.

Я проснулся почти в полдень и обнаружил себя с другой стороны ствола дерева, у которого мы устроились на ночлег. Одежда лежала рядом — там, где я ее и оставил. Надеюсь, Рикс меня не видела! Не хотелось бы показаться перед придворной дамой нагим. Эта мысль заставила меня смутиться. Я спешно оделся. Мои волосы снова растрепались и спутались — превращение никогда не оставляет приличного вида.

Я обошел дерево и обнаружил Рикс, сидящую в яме, где я оставил ее спящей. Судя по дымящемуся кострищу и ее довольному выражению лица, она уже наелась оленины и ждала меня. Если она и застала меня в неподобающем виде, то, по крайней мере, тактично не подавала вида. Что ж, королевская кровь… Тушка оленя, убитого мной этой ночью и уже на четверть освежеванная, лежала поодаль. Интересно, как она отреагирует на мое пристрастие к сырому мясу?

— Доброе утро! — девушка мило улыбнулась и изобразила легкий поклон головой. — Было очень вкусно, но откуда…?

Я глубоко вздохнул. Не очень-то хотелось начинать утро с таких подробностей.

Рикс выбралась из спальной ямы и повела затекшими плечами. День обещает быть длинным и не менее трудным. Причесавшись маминым гребнем, она оторвала полоску ткани от своей рубашки и связала волосы в тугой хвост. Она права, так будет удобнее передвигаться. Немного подумав, девушка оторвала еще один лоскут от рубашки и жестом пригласила меня присесть рядом с ней. Я послушался.

Уже не гребнем, рукой, она пригладила мои спутанные волосы и связала их в подобный своему хвост. Умно с ее стороны. И… приятно.

— Ночь добрее, — хмуро сказал я, поглядев на голубое небо и недовольно оскалившись. — Если объяснить коротко — я просто знаю способы. Не первый год в лесах живу, — я ухмыльнулся и сел на землю рядом с оленем. — Надеюсь, ты не готовила мясо для меня? Не люблю жареное, — с этими словами я вцепился зубами в бок оленя, где уже была содрана кожа.

Антариксу слегка передернуло от такого зрелища. Еще бы, сырое мясо… зубами… какой кошмар! Надеюсь, она скоро привыкнет к подобному зрелищу, и перестанет так брезгливо морщиться, хоть оно и не из приятных.

— Куда мы пойдем? Есть ли у нас конечная цель, или же мы просто будем скитаться? — девушка пыталась отломить большую палку от куста орешника, пыхтя и отдуваясь. Палка отламываться отказывалась, а на ее лице появилась пара свеженьких царапин. И зачем, интересно, она это делала? Далась ей эта палка!

Проглотив кусок мяса и утерев кровь с лица, я задумался.

— Я не знаю. Мне некуда идти. Мне нигде не будут рады, как только узнают, кто я, — оторвав зубами еще кусок мяса, я продолжил. — А куда хочешь ты?

И почему я вдруг стал вести себя с ней так радушно? Она же мне чужая. Королевская дочь, увязавшаяся за мной без моего прямого желания и, видимо, даже не осознающая всю опасность путешествий в моей компании. Как только зверь будет голоден — ей придется очень постараться, чтобы надежно спрятаться. И все-таки я больше не хочу держать себя при ней так же высокомерно и независимо, как при первой встрече. В чем же дело? Неужели колдовство? Вдруг гребень, которым она меня расчесывала, и правда волшебный?.. Нужно быть более осторожным. Не хватало еще привязаться к человеку, как какая-то шавка. А судя по всему, именно так и происходит. Так, стоп, Рэй, угомонись! Вспомни, кто ты, и кто она!

— Я хочу туда… — Рикс на несколько секунд задумалась. — Туда, где никто не будет указывать мне, как и что я должна делать. Где никто не заставит меня делать то, чего я не хочу. Где я смогу учиться приносить пользу…

Тыльной стороной ладони она утерла выступившую из царапин кровь. Капельки моментально появились снова.

Юная ведьма подошла ко мне очень близко и заглянула в глаза, волшебным образом так притягивающие раз за разом мой взгляд.

— Расскажи мне… какой ты на самом деле… как ты стал таким… прошу тебя!

Девушка тихонько вздрогнула, когда я прикоснулся к ее ранкам, нанесенным непослушной ореховой веткой.

— Я думаю, сейчас нам стоит отправиться к Соленому Разлому.

Не знаю, почему мне в голову пришло именно это место. Видимо потому, что Соленый Разлом давно уже стал негласным центром торговых путей Элвиндорра, а значит, оттуда можно добраться практически в любую точку мира.

Я лениво лег на траву.

— Нет, не прямо сейчас… К тому же, нам нужна лодка. Не пересекать же его вплавь. Он хоть и неширокий, но опасный, — я закрыл глаза и глубоко вдохнул аромат осени, наполненной пока еще летним солнцем. — Да и тебе можно уже не бояться погони — мы ушли достаточно далеко, так что даже если пробудем здесь еще неделю — нас не успеют найти.

— Целую неделю? — девушка довольно зажмурилась, видимо представив, что успеет запросто набрать целый пучок последних целебных трав, или что там ей еще нужно. — Это же здорово! Мы останемся здесь? Вроде бы, здесь достаточно удобно…

Она упала в траву рядом со мной, счастливо улыбаясь. Или мне так показалось? И закинула за голову руки, уставившись вверх, на кусочки голубого неба, поглядывающие сквозь ветви.

— Боюсь, что нет. За неделю может пробудиться что-то, что страшнее погони за беглой принцессой… — я глубоко вздохнул и продолжил. — Нам нужно будет найти город или деревню поближе к Соленому разлому, где можно будет пополнить запасы и разжиться лодкой. Но мы пойдем туда завтра. Сейчас нам надо набраться сил — путь неблизкий, идти придется больше суток. А с едой нам может уже не так повезти, как этой ночью, — я скрестил руки на животе и прикрыл глаза. — Поэтому давай постараемся сберечь как можно больше…

— Тогда нам нужно позаботиться об этом уже сейчас! И я хочу набрать полезных трав! — Рикс перевернулась на живот.

Вот так бы и валяться здесь, среди леса, в теплой осенней траве, как обычные люди. В данную минуту в душе царило сытое и безмятежное спокойствие, которого я за собой давно уже не припомню.

— Я буду здесь, недалеко, — колдунья лениво поднялась на ноги и двинулась осматривать поляну на предмет необходимых трав.

Когда Рикс скрылась за деревьями, я сел на колени и схватился за голову. Что же со мной происходит? Почему я так не хочу, чтобы она уходила даже на минуту? Она всего лишь ушла собирать травы, а я уже скучаю! И почему раньше такого никогда не было? Что, черт возьми, в ней такого, чего нет в остальных?

И я усмехнулся собственным мыслям. Она не пытается меня убить — вот и все отличие. Она просто не караулит меня ночью, чтобы перерезать мне глотку, не привязывает меня к столбу и не поджигает хворост под моими ногами, не пробует отрубить мне голову мечом, как это делали все остальные. А я уже черт знает что наворотил у себя в голове. Прочь эти мысли! Единственное ее отличие в том, что ей незачем от меня избавляться. И ни в чем более!

Я сел, опершись спиной о ствол дерева. Хватит думать. Нельзя позволять эмоциям захлестнуть себя. Хищник не должен чувствовать — это мешает выследить жертву. Если хищник поддается чувствам — он никудышный хищник.

И все же пусть она скорее вернется. Без нее тоскливо. Не понимаю, как я раньше бродил по лесам один.

Колдунья

Я бродила вокруг места нашей стоянки, то тут, то там, срезая веточки и пучки разных трав. Никогда не знаешь, что может пригодиться, а несколько небольших пуков не утянут. Голова была забита мыслями по самое некуда. Что со мной происходит? Почему мне так уютно рядом с совершенно незнакомым существом, с хладнокровным убийцей, уничтожившим столько людей? Почему я чувствую себя так легко и свободно, будто всю жизнь прожила в лесу? Я понятия не имею, кто такой Рэй и чем он может быть опасен лично для меня. Он убил два десятка человек в моем собственном доме. Но он не тронул меня и тех, кого я люблю.

В любом случае, я сделала свой спонтанный выбор, и мне с этим жить.

Обуреваемая этими мыслями, я добрела до лесного ручейка и пошла по его берегу. Очень скоро я дошла до маленького лесного озерца с кристальной водой.

— Ну что ж, отлично! Именно то, что мне сейчас нужно! — я опустилась на колени и окунула руки в холодную воду. Только сейчас я почувствовала, как горит мое лицо. Я умылась и попила. Стало немного легче дышать и думать. Но все же…

— Нет. Маловато… — я решительно избавилась от одежды и, ёжась, зашла в воду. Боги, как же хорошо… Всё это время мне не хватало этого всем известного ритуала омовения. Вода, по-осеннему холодная, заставляющая стыть горячую кровь, всё же заставляла расслабиться и забыться.

Я распустила волосы и зашла поглубже в воду. Кожа моментально покрылась мурашками. Это было волшебное чувство полной безграничной свободы! Я расслабилась и отрешенно запела любимую старинную песню…

Волк

Мой слух зверя уловил песню откуда-то издалека.

Кажется, ее пела Рикс. Никогда не слышал, как она поет, но кажется, что это она.

Удивительный голос. Удивительная песня. Слов не разобрать, но она закрадывается в самые потаенные уголки души.

Я решил подойти поближе, чтобы повнимательнее послушать это пение. Главное — не выдать своего присутствия, вдруг это вовсе не Рикс, а девушка, посланная очередным королем для моего устранения? Вдруг она заманивает меня этой песней? Были уже подобные инциденты, и как-то не хотелось попасться на них.

Глупые мысли, но зверь внутри меня явно считал, что сейчас произойдет что-то необыкновенное. Значит, осторожность не помешает.

Я побежал через лес, перепрыгивая корни и колючие растения, пока не увидел недалеко за деревьями ручей. Тогда я замедлил шаг, чтобы не издавать лишнего шума.

Деревьев, достаточно толстых для того, чтобы спрятаться за ними, не было. Очень плохо! Придется искать другой способ укрыться.

Я пригнулся как можно ниже к земле и начал осторожно пробираться к ручью. Пение стало очень отчетливым, хоть я и не разбирал слов. Осторожно, стараясь не издавать лишнего шума и не показываться на глаза раньше времени, я выглянул из-за дерева и увидел Рикс, купающуюся в ручье. Одежда лежала на берегу.

Проклятье! Что она обо мне подумает, если увидит?

Хоть мне и хотелось подойти к ней, я не позволил себе этого и начал отходить назад, держась все так же низко к земле и стараясь быть таким же тихим. Только бы не попалась под ногу ветка, которая может хрустнуть! Кто знает, как много ведьмы могут заметить. Один лишний звук, лишний шорох, даже лишний вздох, который остался бы незамеченным для простого человека — и я могу быть раскрыт. Надеюсь, впрочем, что ведьмы улавливают не больше, чем другие люди.

Вдоволь накупавшись, девушка развернулась обратно к берегу. Краем глаза она заметила среди деревьев метнувшуюся тень. И тишина. Больше ни звука, ни движения. Видимо, показалось.

Выйдя на берег и натянув свои одеяния прямо на влажное тело, Рикс глубоко вдохнула чистый лесной воздух. Старые Боги! «Благодарю вас за это чудесное обновление! Так легко!»

Всё так же тихо напевая любимые мелодии, она собрала все травы, брошенные на берегу, в один пучок и привязала его к поясу. Пора обратно. И так задержалась.

Двигаясь в обратном направлении вдоль ручья, девушка собирала цветы и сплетала в венок. Водрузив его себе на голову, словно корону, она вышла к месту нашей стоянки.

— Вот и я!

Когда Рикс снова появилась, я уже сидел между корнями дерева, делая вид, что провел здесь все время.

— Тебя долго не было. Почему твоя одежда промокла? — я встал и подошел к ней, пожалуй, даже ближе, чем стоило. Наши взгляды встретились и я замер. — Ты купалась?

— Да, я немного освежилась! — ведьмочка расслабленно улыбнулась, — чувствую себя новым человеком! Попробуй…

Она одернула на себе прилипшую рубашку и еще шире улыбнулась.

— А после я могу повторить вчерашний ритуал… если ты хочешь, конечно…

Я прекрасно видел, что она, на удивление, больше не боялась меня. Весь ужас нашей первой встречи растаял, как туман в жаркий летний день. Она смотрела на меня новым взглядом, равно как и я на нее. Приятные черты лица… взгляд, пронизывающий насквозь и видящий самую душу… Стройная, точеная фигурка, не испорченная тяжелым крестьянским трудом…

«Ах, да… травы нужно разобрать и подсушить, пока мы еще здесь… Идиотка! Прекрати так пялиться! Травы… травы…»

— Да, пожалуй, мне не помешало бы освежиться… — зачем-то я улыбнулся, стараясь сделать это как можно харизматичнее. Поразительно. Я так давно никому не улыбался, почему же она так действует на меня? Не из-за мокрой ли одежды?.. — Хочешь еще раз искупаться? На этот раз со мной, — (Дурак! Молчи! Что она о тебе подумает!)