Саломея. Танец для царя Ирода

Валерия Евгеньевна Карих, 2018

Тайна этой библейской драмы, развернувшейся всего через несколько лет после распятия Христа, на протяжении столетий не оставляет выдающихся художников, писателей, режиссеров. Новозаветный сюжет известен, наверно, каждому: танец юной девушки Саломеи настолько нравится ее отчиму – правителю Галилеи Ироду Антипе, – что он готов дать ей в награду все, даже половину своего царства! Но по наущению матери Саломея попросила у Ирода голову его противника – пророка Иоанна Крестителя… Однако все ли было так в реальности и как случилось, что имя Саломея, на древнееврейском означавшее «мирная», теперь ассоциируется с кровожадностью и пороком? Кто же она на самом деле – холодная и расчетливая femme fatale, своей порочной обольстительностью волновавшая не только титанов Возрождения – Дюрера, Тициана, Рембрандта, Караваджо, но и Оскара Уайльда, а в XX веке ставшая прототипом образа роковой женщины в мировом кинематографе, или же – несчастная жертва обстоятельств, вовлеченная в водоворот придворных интриг? Этот роман полностью разгадывает тайну Саломеи, ставя окончательную точку в истории ТАНЦА ДЛЯ ЦАРЯ ИРОДА.

Глава 2

Тетрарх не вставал с постели больше месяца. Решили не объявлять о его болезни во всеуслышание, чтобы не вызвать в народе смуту и панику. Однако скрыть правду не удалось — слухи быстро распространились по Галилее и Галааду. Иудеи считали болезнь Ирода Божьим наказанием, ниспосланным Господом за прелюбодеяние тетрарха с женой собственного брата. Подобные поступки осуждались всегда, и народ открыто выражал недовольство. Ищейки тетрарха старательно вылавливали злонамеренных смутьянов, нещадно избивая их палками, но остановить распространение слухов не удавалось.

Иродиада ухаживала за мужем. Ей помогали немая рабыня и Саломея, которая часто сидела возле него и меняла отчиму холодные уксусные повязки на лбу, подавала еду и питье.

Влажный душный вечер опустился на Галилею. Странная тишина, не колеблемая даже легким дуновением ветерка, застыла в воздухе. Обычно ясное в это время года небо затянула серая дымка, закрывшая солнце. Казалось, природа замерла в ожидании дождя. Но в этих местах он был редкостью.

Из окон супружеских покоев Ирода Антипы и Иродиады открывался превосходный вид на фруктовый сад, разбитый во внутреннем дворе. Возле террасы росло много персиковых и апельсиновых деревьев, их ветки сгибались под тяжестью спелых и сочных плодов. Небольшие брызжущие в разные стороны фонтаны в саду щедро дарили влагу растениям. Окна и двери, выходящие на террасу, были распахнуты настежь. Решетчатые стены террасы обвивали крепкие виноградные лозы, создающие естественную тень и дарящие прохладу.

Супружеское ложе, на котором возлежал Ирод Антипа, стояло в глубине покоев, в просторном алькове, занавешенном прозрачной и светлой тканью. Иродиада сидела на скамье, поглядывая на спящего мужа. Грудь его спокойно и равномерно вздымалась. Решив воспользоваться передышкой и сходить в баню, она велела позвать Саломею и приказала посидеть возле больного, пока ее не будет. Отдав распоряжения прибежавшей на зов рабыне, Иродиада ушла.

Саломея осталась одна. Приблизившись к ложу, девушка с любопытством стала рассматривать распростертого тетрарха. Легкое шелковое покрывало облегало мужской торс, не пряча ни одного мускулистого изгиба. Саломея залюбовалась его стройными и крепкими ногами, руками. Затем ее взгляд переместился на его плечи. Их разворот показался ей мощным и широким. Неожиданно мужская рука судорожно дернулась, лицо спящего исказилось, и он перевернулся на бок. Покрывало соскользнуло на пол. И Саломея замерла, очарованная представшим перед ней зрелищем.

Хотя она была еще совсем юной, никаких загадок относительно строения мужского тела для нее давно не существовало. Тем не менее открывшийся вид поразил ее неискушенное воображение. Она не могла оторвать от лежащего глаз, позволив себе смотреть туда, куда заблагорассудится. Некоторое время она предавалась созерцанию, и вдруг ей неудержимо захотелось большего — прикоснуться к тому, что она видит.

Затаив дыхание, она подняла с пола покрывало и остановилась в нерешительности. Страх, что спящий проснется, удерживал ее.

Тихо вздохнув, она накрыла покрывалом ноги спящего. Однако не удержалась и дотронулась до его руки. Легко провела по ней пальцами от кисти до локтя. Девушка была настолько поглощена своим занятием и испытываемыми ощущениями, что даже не заметила, как у Ирода дрогнули веки. Отдернув руку, словно обжегшись о горячий сосуд, Саломея заставила себя отвернуться и, смущенная, пошла на террасу.

Сорвав с ветки персик, она с мечтательным выражением лица надкусила его. Потом присела на скамью и призадумалась. Для нее не явилось тайной то, что она испытала при взгляде на обнаженное тело. Она с детства росла среди мужчин, часто ходивших полуобнаженными, и в своих девичьих мечтах порой рисовала пленительные образы своей будущей любви. Также хорошо она знала, что сильное чувство, которое привело ее только что в такое смущение и волнение, называется вожделением.

Откровением для нее стало другое. Ирод Антипа был мужем ее матери, отчимом, и по его вине распалась их семья. Из-за него умер ее родной отец. И, заглянув в свою душу, Саломея ужаснулась тому, что желает человека, к которому не должна испытывать ничего, кроме ненависти. Мало того! Если до сих пор она равнодушно смотрела на тетрарха, то теперь в ней как будто что-то изменилось. И даже на террасе, находясь в отдалении от него, она не могла избавиться от бродящих, как молодое терпкое вино, возбуждающих мыслей и обжигающих новизной сладких чувств. Ей хотелось вернуться к нему, откинуть прочь покрывало и предаться безумным, бесстыдным ласкам. Но разве это возможно?

«Нет, нет и нет! Я стала так же безумна, как он», — подумала она и встряхнула головой, отгоняя прочь наваждение. Ей стало жарко.

Она позвала рабыню и велела наполнить купальню водой. Неглубокий прямоугольный бассейн был выдолблен прямо в мраморном полу спальных покоев. Исполнив приказание, та поставила на край два кувшина для обливаний, купальные принадлежности, косметику, ящичек с драгоценностями и удалилась.

Саломея скинула платье и вошла в бассейн. Едва слышно напевая песенку, она наклонялась, зачерпывала воду кувшином и, довольная, опрокидывала его на себя. Движения девушки были порывисты и легки, тело блестело от тысячи капель, а влажные черные кудри в беспорядке рассыпались по плечам.

Беззаботная, она и не подозревала, что в этот момент тетрарх пристально наблюдает за каждым ее движением. Ирод Антипа очнулся, когда почувствовал на своей руке прикосновение трепещущих девичьих пальцев, подобное взмахам крыльев бабочки, однако ничем не выдал себя. А когда она удалилась на террасу, он приоткрыл глаза и стал исподволь наблюдать за ней. Сделать это оказалось нетрудно, девушка была поглощена купанием и избегала глядеть в его сторону.

Ирод Антипа сладострастно содрогнулся, вглядевшись в купающуюся Саломею. Все в ней казалось ему совершенным. Ибо это была красота и совершенство расцветающей жизни. Юное девичье тело уже приобрело те самые пленительно-округлые женские формы, способные сводить с ума. Нежное прекрасное лицо казалось одухотворенным, а его выражение — слегка надменным, ведь молодым, но уже осознающим свою красоту женщинам свойственно ощущение превосходства над остальными людьми, которые кажутся им старыми и немощными, тогда как у них самих впереди целая жизнь…

Саломея по-прежнему не замечала, как пристально и жадно следит за ней Ирод Антипа. Сначала тетрарх лежал неподвижно, сдерживая себя усилием воли. Однако, не в силах больше бороться с нахлынувшей страстью, он сбросил с себя мешающее покрывало, поднялся и бесшумно приблизился к купающейся Саломее.

Она услышала и, оглянувшись, замерла. Сначала в ней появился страх, но, всмотревшись в его глаза и не заметив в них ничего пугающего, она успокоилась. Какое-то время они, словно два зверя, изучающее, пытливо и настороженно смотрели друг на друга. Саломея казалась тетрарху доверчивой, но дикой ланью, готовой в любую секунду сорваться и умчаться прочь. И вдруг он увидел, как потемнели ее бездонные черные глаза, дрогнули губы. Все так же молча тетрарх подошел и, сжав ее за плечи, жадно припал к ней, как к сосуду с прохладной водой.

Земля под ногами Саломеи закачалась и поплыла. Подчиняясь инстинкту, она неистово обняла тетрарха за талию и поникла у него на груди. Жгучие поцелуи тетрарха казались ей слаще меда, они жалили ее, как оса, пронизывая насквозь. Спустя несколько мгновений Ирод Антипа взял ее за руку и повел на ложе, которое делил с Иродиадой. Однако в этот момент оба не вспоминали о ней. Они молчали — ибо слова стали им не нужны…

Прошло время, прежде чем они отодвинулись друг от друга.

Саломея была ошеломлена случившимся: Ирод Антипа, муж ее матери, которого она должна ненавидеть, стал первым в ее жизни мужчиной. Она совершила страшный грех! И она остро осознала это, как только порыв внезапной страсти утих. Отвернувшись от тетрарха, она больно закусила губу, понимая, что опозорена и своим поступком предала свою мать. В ее душе поселились стыд и раскаяние.

Однако для Ирода Антипы случившееся представало совсем в ином свете. Осторожно погладив спутанные волосы лежавшей возле него девушки, он тихо пробормотал:

— Ты нежная певчая птичка, присевшая ко мне на ладонь. Ты солнечный луч, напоивший меня своим светом. Саломея, милая Саломея. Ты прекрасна, как не будет прекрасна ни одна женщина. Ты излечила меня. — Охрипший голос тетрарха дрогнул. И она услышала в нем теплоту и искреннюю благодарность.

Саломея недоверчиво обернулась и не увидела во взоре тетрарха ни капли безумия, которое столько времени пожирало его разум. Глаза его смотрели серьезно и ласково.

— Ты говоришь правду. Я вижу ее в твоих глазах и слышу в голосе. Но скажи, что мне делать теперь? Ты муж моей матери, и я не должна была так поступать. Если она узнает, она велит убить меня. — В голосе Саломеи слышались неуверенность и страх.

— Тебе не нужно бояться, что я выдам тебя. Никто не узнает, что здесь произошло.

Он усмехнулся, довольный. Судьба Саломеи теперь была в его руках.

— Скажи, Саломея, тебе наверняка тоже понравилось то, что случилось между нами, правда ведь?

Ироду нужно было убедиться, что это не конец. Она подумала и кивнула. Спустя несколько минут он пододвинулся и снова начал ласкать ее осторожно и нежно, а потом все настойчивее и изощренней.

И вновь Саломея уплыла в удивительную страну сладких грез. Насытившись, Ирод Антипа отпустил девушку и раскинулся на спине. Саломея встала и, пошатываясь, словно после крепкого вина, направилась в бассейн, опустилась в остывшую воду и лежала, пока он одевался и убирал в корзину под кроватью скомканное постельное белье.

— Обернись, чтобы никто не увидел тебя такой, какой видел я, — потребовал Ирод, подходя к купальне и подавая Саломее кусок белой ткани. — Не бойся, мать ничего не узнает про нас.

Его губы раздвинулись в торжествующей улыбке победителя.

— Я ухожу, а ты отдыхай, моя Саломея, — проговорил он и пошел к выходу.

Как только за ним затворилась дверь, в покои бесшумно проскользнула рабыня по имени Миока. Она была немой, поэтому не могла проговориться. Миока глазами спросила у госпожи, что ей нужно. Саломея приказала унести корзину с испачканным бельем, перестлать постель и долить в бассейн еще горячей воды с благовониями. Так она и лежала в купальне, пока не вернулась ее мать.

Иродиада вошла в спальню и увидела, что мужа нет, а Саломея сладко спит, пригревшись в теплой воде. Иродиада разбудила дочь.

— Вместо того чтобы ухаживать за отчимом, ты спишь, как ягненок, Саломея. Не я ли велела тебе ухаживать за ним? Пока ты спала, он ушел, — возмущенно говорила она, возвышаясь над дочерью.

— Не ругай меня, мама, — отвечала Саломея. В глазах девушки не было страха. Она была настоящей дочерью своей матери и унаследовала от той не только красивую внешность, но и природную находчивость. — Я хотела искупаться, пока господин спит. И незаметно заснула… — И Саломея доверчиво улыбнулась. Она вышла из купальни и остановилась перед матерью.

— Как ты посмела купаться перед господином?! Он же тебя видел? — гневно воскликнула Иродиада. Волна возмущения и ревности захлестнула ее.

— Нет, мама. Он крепко спал. Да и смотри, я одета. Эта ткань надежно укрывает меня. Да и зачем ему я, когда есть ты? — с удивлением переспросила она.

Иродиада коршуном вгляделась в лицо дочери. Но лицо той оставалось таким же безмятежным и невинным.

— Ступай к себе. Надеюсь, что с господином по твоей вине ничего не случится, — резко промолвила Иродиада.

— Я тоже на это надеюсь, мама, — кивнула в ответ Саломея.

Но когда она отвернулась и пошла к выходу, в ее глазах светилось неприкрытое торжество и горделивая радость…

Наступила ночь. Ирод Антипа покинул дворец и прошел на конюшню. Велел запрячь самого быстрого арабского скакуна, с силой пришпорил его и поскакал. Он быстро пересек засыпающий город и очутился за крепостными воротами. Не раздумывая, он направил коня в сторону далекого Галаада. Ветер свистел в ушах тетрарха. Ему светила звезда, имя которой было Саломея. Уже и лошадь была загнана и с боков несчастного животного слетала горячая мыльная пена, но всадник ничего не замечал.

Все сильнее и сильнее вонзал он в бока скакуну железные шпоры и несся вперед, пока не почувствовал: еще один рывок, и жеребец упадет под ним как подкошенный. Только тогда остановил он свою бешеную скачку, спрыгнул и бросил свой плащ на землю. Лег на него на спину, и в тот же миг бездонное ночное небо опрокинулось на него, явив ему тысячу великолепных образов. Но, глядя вдаль на мерцающие звезды, он запекшимися сухими губами шептал: «Саломея! Я нашел тебя, моя Саломея! Моя мечта. Ты — единственная женщина и моя богиня. Ты — моя царица! Ты не похожа на обыкновенную женщину, к которой можно приблизиться. Но я обрел тебя и обладал тобой!»

Радость бытия пронзила его. Ироду хотелось воспарить в небо и летать. Тяжелые видения, терзавшие его душу и тело, отпустили его. «Я выздоровел! Выздоровел. Это сделала она! Моя Саломея прогнала их!» — радостно, как заклинание, повторял он снова и снова. Однако вслед за всплеском радости в его душе снова воцарилась знакомая пустота. С тоской глядел он на лукаво подмигивающие ему издалека звезды и беззвучно спрашивал:

— Господи всемогущий! Зачем же ты послал мне безумие и это искушение? Как устоять?

Молчание было ему ответом. Где-то вдалеке раздавались крики ночных птиц, слышался вой рыскающих среди скал зверей. Ирод не боялся, что его может растерзать тигр или лев. Не это занимало его мысли и тревожило сердце. Чем дольше всматривался он в ночное небо, тем сильнее сознавал собственную ничтожность по сравнению с величием мироздания…

Он лежал еще долго, потом понял: пора возвращаться…

Он встал и безжалостно потянул за уздцы усталого скакуна. Тот поглядел на хозяина печальными глазами, с трудом поднялся. Запрыгнув на жеребца, Ирод похлопал его по холке и направился обратно в Тивериаду.