Практикующий. Сделка с вороном

Валерия Воронцова, 2023

Став фамильяром темного ведьмака, Агата Вольская впустила в свою жизнь таинственный и опасный мир Практикующих. Впустила, или же родилась в нем? Первая серьезная битва оставила свои следы и притаившегося врага, появление отца срывает покров с прошлого, а незнакомец из снов не оставляет в покое… Тернистый путь фамильярства опасен как никогда: за каждым поворотом ждет проклятье, любая развилка приведет к потере, и даже любимый практикующий Влад Яблонев не может спасти от всех капканов и ловушек.

Глава 8

Холодный ветерок касался век, танцевал по губам и приятно шевелил волосы на макушке. Приоткрыв рот, я поймала на язык запахи: земля, мокрая трава, влажность, густой лимонный аромат. Напряжение в воздухе чувствовалось кожей, кончики пальцев неприятно покалывало…

Бросив гадать, я распахнула глаза и обнаружила себя сидящей на асфальтированной дороге глубокой беззвездной ночью. Единственным источником света служил мигающий неподалеку фонарь. Свет дрожал и трепыхался так отчаянно, что я поспешила подняться на ноги, предчувствуя нечто максимально далекое от прекрасного.

Со всех сторон, насколько хватало глаз, тянулись поля «лимонной» травы, вырастая прямо из темноты и будто надвигаясь на занятый мною пятачок. Участок дороги тоже не внушал доверия, представляя собой, самое большое, отрезок метров в десять с одним фонарем. Как будто кто-то сбросил его сверху прямо в поле, как ненужный палас.

Разбудивший меня ветерок давно затих, и зловещие вид и тишина этого места слишком напоминали кадры из ужастика. Не хватало только полей кукурузы и… Оборвав разошедшуюся фантазию, я сморщилась, замечая белую завесу тумана, приближающуюся спереди.

Волосы на голове встали дыбом, покалывание с пальцев перекинулось на позвоночник, и в нос заползло гадкое сочетание гнили, холода и тухлятины. Что бы в этом тумане ни пряталось, это точно не маньяк или несданный зачет, так что главная роль в моем кошмаре отведена чему-то более оригинальному.

Поведя шеей, я скрестила руки на груди, ожидая, когда оно перестанет прятаться. Надеюсь, сон перетечет во что-то более приятное, если расправлюсь с «этим» достаточно быстро. Неплохо было бы поваляться на песочке у воды, хотя от прогулки с какой-нибудь горячей кинозвездой тоже не откажусь.

Очередной вздох, пропитанный лимонным ароматом, перебившим вонь неизвестного, заставил меня зевнуть так широко, что щелкнула челюсть. Встряхнув головой, я подозрительно прищурилась, чувствуя странную тяжесть в руках и ногах, усиливающуюся по мере того, как приближался туман. Фонарь замигал на сверхсветовой скорости, словно внутри него метались бешеные светлячки, и вдруг перегорел с шипением и треском. Проследив взглядом за разлетевшимися искрами, я моргнула.

Какой-то странный сон даже по моим меркам. Слишком медленный и… правдоподобный?

Предупреждающий рык в голове велел заткнуть предположения куда подальше и сосредоточиться на происходящем. Не припомню, чтобы предки раньше навещали меня во сне…

Темная фигура, появившаяся за стеной тумана, не дала додумать мысль до конца. Вглядываясь в размытые белой дымкой очертания, я инстинктивно отступала, увеличивая дистанцию. Вот когда она покажется во всей красе, тогда и решу, как действовать.

Герцогиня, до того топтавшаяся на траве в окружении невидимых глазу предков, оскалилась и грозно зарычала, вздыбив шерсть. Недвусмысленное «не подходи» поддержала стая рода, и я резко перестала воспринимать все вокруг за сон. Да, бесспорно, я спала, телепортацию ведь еще не изобрели, но все же… Если физически я по-прежнему находилась дома в своей кровати, то в ментальном кто-то пытался навязать мне драку.

В тумане возле начала дороги образовался проем, и из него, будто переступив порог дома, шагнула высокая женщина в черном. Длинное платье висело на смертельно худой фигуре, как на вешалке. Если верить хлипкому седому пучку волос, удерживающему на себе плотную вуаль, она была очень старая… и потусторонняя — не бывает у людей настолько длинных тонких пальцев, заканчивающихся острыми когтями. Оценив вид ее бледных кистей, покрытых трупными пятнами, и до жути очаровательный маникюр, я понадеялась, что бабулина вуаль останется на своем месте. Если опасности нужно смотреть в лицо, это явно не тот случай.

— Что тебе нужно?

Вопрос банальный, она точно меня не на пирожки с чаем звать пришла, но почему-то в такие моменты ничего уместного в голову не лезет. Проигнорировав вопрос, старуха плавно приближалась, в то время как мои идеи заключались в их полном отсутствии. Я не знала, что это такое, каким образом и чем оно собирается мне навредить, но железная истина была всего одна: нельзя позволить ей до себя дотронуться.

— Святые тотемы, кого и куда ты цапнула, что последовала такая ответочка?

Стремительно обернувшись, я отпрыгнула в сторону, чтобы видеть обоих непрошенных гостей. Костер и гроза в воздухе, темный ведьмак в черных кожанке и джинсах перед глазами. Тот самый… Так вот почему…

— Ты… Как ты…

— Тш-ш, — практикующий вальяжно отмахнулся. — Порычишь на меня после того, как мы с ней разберемся, воинственная. А теперь не глупи и встань слева, — он указал на место рядом с собой.

Поперхнувшись от такой наглости, я вынужденно выбрала меньшее из двух зол, занимая позицию возле парня.

— Тебе повезло, что она такая медлительная, — спокойно пояснил ведьмак. — Иногда они прыгают быстрее саранчи.

— Кто она?

— Кошмарница. Достаточно редкий вид проклятия, и я впервые вижу, чтоб его так хорошо сработали. Даже мелиссу привязали, чтобы снизить твою активность, — незнакомец кивнул на окружающие нас поля, что не помешало ему достать из кармана нож с резной белой ручкой и выставить перед собой горизонтально. — Кто-то очень хочет, чтобы ты не проснулась.

— И как ее прогнать?

— Никак, — хмыкнул ведьмак, неожиданно хватая меня за руку и отступая еще на несколько шагов. — Только развеять. Смотри, чтобы в меня ошметки не полетели.

— Каким образом? — отдернула я руку, вместе с тем осознавая однотипность своих вопросов.

— Ты фамильяр, или где?

— Да, но я не твой фамильяр, чтобы ты там ни вбил себе в голову!

— Угу-угу, — насмешливо покивал он. — Оттого я здесь и стою, мне же заняться больше нечем по ночам…

Тряхнув головой, практикующий снова заговорил, но уже на другом языке, и перебивать его теперь я не посмела. Мешать произношению «темного» языка — себе дороже. Наслушавшись от Яблонева, я узнала его с первых звуков, но еще убедительнее была особая давящая энергия, ввинчивающаяся под кожу и отдающаяся гудением в костях.

Слова пролетали сквозь уши, как вода через сито, не задерживаясь в голове. Все, что я улавливала, пусть и не зная смысла — это грозную интонацию. С тихого шепота, по нарастающей, слова впивались в старуху, как иглы, я даже видела багровые крапины, зависшие в воздухе между парнем и тварью. Чем громче звучал его голос, тем крупнее они становились, вскоре уже напоминая десятки ножей, препятствующих ее приближению.

— Готовься, она попробует отбиться, — рыкнул практикующий, прежде чем все вокруг осветило багровое свечение, исходящее от него волнами.

Дыхание перехватило от ощущения его силы. Обтекая меня, она заполняла все пространство, заставляя увядать и жухнуть траву. Кем бы он ни был, рядом со мной стоял очень мощный и опасный ведьмак, в чем-то даже слишком похожий на Влада.

Лимонный аромат исчез внезапно, так же, как и все поля, оставляя вокруг лишь темноту в красных бликах и участок дороги с нашим противником. Стоило ему пропасть, как тяжесть, прежде пригибавшая меня к земле, улетучилась.

Кошмарница взметнула руки, и в этот же миг темнота превратилась в мое ментальное пространство, соседствующее с…

О, боги.

Полоса травы гнулась от яростного ветра и сменялась песчаной косой огромного озера под грозовыми тучами. Отвлекшись на белые и красные отсветы, я не заметила, откуда появился огромный волк. Я была достаточно осведомлена о собачьем роде и его прародителях, благодаря своей сущности, так что понять представитель какого вида стоит передо мной труда не составило. Что говорить, в моей стае предков тоже был один такой.

Серый волк. Самый крупный волк в мире. Выше метра в холке и почти два в длину с хвостом. Мощные лапы, стальные челюсти, жесткий мех, способность выживать даже в самую суровую зиму. Такой зверь вполне мог слопать бабушку, охотников, лесорубов и оставить на десерт Красную Шапочку, ковыряясь в зубах спицами.

Смерив меня-дога оценивающим взглядом, он повернул морду в сторону угрозы и оскалился, демонстрируя внушительные клыки. Вздыбив шерсть, я тоже уставилась на старуху, выпуская грозный низкий рык. Может серый и был серьезным противником, но в данный момент не моим.

Вынырнув из ментального, где дог и волк подкрадывались к темной фигуре одинаковыми маневрами с разных сторон, я посмотрела на практикующего, видя то же самое, что всегда замечала в Яблоневе. Черты хищной сущности проступили четче, глаза теперь больше напоминали волчьи, что-то неестественное и пугающее появилось в линии подбородка и скулах… Режим ведьмака успешно активирован.

Наблюдения на обоих планах не заняли и пяти секунд, парень пырнул ножом воздух перед собой, посылая его багровые копии в единственную мишень. Жуткие руки кошмарницы сорвали вуаль, и я инстинктивно шагнула вперед, мельком подумав, что не зря не хотела этого видеть.

Старое обезображенное лицо с затянутыми бельмами глазами, впалые щеки, едва заметный плоский, как у змеи, нос и… вертикальный рот. Тонкие треснувшие губы раскрылись в стороны, выпуская в нашу сторону фонтан чего-то липкого, вязкого и черного. Поглотив большую часть ножей, он продолжил путь, метя в ведьмака.

Это не было чем-то осознанным. Это даже не было мыслью. Мгновенное действие без вопросов, предположений и сомнений. Герцогиня рявкнула, взвившись в воздух, когда на пути у контрудара проклятья встала я, закрыв практикующего стеной своего «пошла ты к черту». Врезавшись в силу моей воли, дрянь опала на асфальт, застывая бесформенной лужей.

Обняв меня за плечи, заслонившись, как щитом, парень выставил нож перед нами обоими, крепко вжав мою спину себе в грудь:

— Побольше злости, дорогая. Если она достанет меня, я проснусь и вряд ли успею вернуться, прежде чем она присосется к тебе. Рот у нее не для улыбки.

— Не распускай руки, — прорычала я, желая заехать наглецу локтем в живот.

— Даже не начинал, но спасибо за идею, — хмыкнул ведьмак на ушко, и его горячая рука резво нырнула под мою футболку, накрывая живот, в то время как язык лизнул шею.

Фитиль пороховой бочки моего терпения прогорел в мгновение ока. Первосортная ярость за все и сразу вырвалась на свободу, откинув голову назад в надежде сломать этому… похотливому выскочке нос, я вцепилась в руку на животе, когда два жестких слова на «темном» в повелительном тоне заставили меня замедлиться и…. Что это?

Не выпуская меня из объятий, практикующий развернул нас боком и метнул нож в приближающуюся кошмарницу. Лезвие вспыхнуло багровым, его траектория осветилась красными и белыми искрами. Нож вонзился в грудь старухи, алая завеса сомкнулась перед нами, и тварь охватило пламя, разлившееся во все стороны от застрявшего в ней оружия практикующего.

— И гвоздь программы… — словно забавляясь, протянул парень, когда багровую стену перед нами постарался протаранить рой черных искр, вырвавшийся из пламени. Застряв внутри нее, как мухи в янтаре, искры погасли и… обратились в пыль. — С проклятиями всегда нужно быть настороже до победного. Даже истребив и обезвредив основную часть, остается риск подцепить какой-нибудь остаток. Знаешь, что они умеют отращивать самих себя, вырастая до прежних размеров?

Такого о проклятиях я не знала, прежде вовсе не размышляя о них, как о… бактериях? Вирусах? Потом подумаю, сейчас есть проблема поважнее!

— Отвали от меня! — рявкнула я, выворачиваясь из рук незнакомца.

— Что ты, конечно же, я был рад помочь тебе, не стоит благодарностей, — и бровью не повел парень, проходя мимо.

— Как ты это сделал?

— Избавился от проклятия? Сначала я уничтожил сковывающий твои способности травяной заговор своим ментальным полем, потом вынудил проклятье среагировать защитным механизмом, догадываясь, что у него оно предусмотрено. Дальше, так как это твой сон и твой разум… — Парень поднял свой нож и вскинул его на свет появившейся в небе луны, осматривая. — Пришлось выжать из тебя некоторое количество агрессии, требующееся для атаки и защиты, чтобы зарядить нож. Способ мне, кстати, понравился, — невзначай поделился практикующий, подмигнув. — Но я не распробовал всех ноток, может, повторим? — Он облизнул губы в красноречивом намеке.

Вытаращившись на хама, я какое-то время только глазами хлопала, пытаясь хотя бы прикинуть масштаб его наглости. Выходило весьма правдоподобно, учитывая, что приличных слов не находилось.

— Ты совсем больной? — рявкнула я. — Какого черта я не помню ничего о тебе, когда бодрствую?

Поразительно. Едва увидев его сегодня, я сразу вспомнила обо всех встречах до этого, начиная с первой в незнакомом городе и заканчивая его провалившейся попыткой проникнуть в комнату Яблонева, но наяву… Ни одной мысли, словно его вовсе не существовало!

— Потому что мне так нужно. Не дуйся, воинственная, это ненадолго, — осклабился парень, убирая нож во внутренний карман куртки. — С такими темпами, с какими у тебя возникают проблемы, я постараюсь управиться с делами побыстрее.

— Держись от меня подальше, по-моему, я уже это говорила, — думаю, губа только что обнажила клык, но я ничего не могу с собой поделать. Теперь, когда угроза номер один исчезла, все внимание сосредоточилось на надоедливом визитере.

— Дорогая, — закатил глаза практикующий. — По-твоему, я оказался здесь по собственной воле? Твои инстинкты призвали меня на помощь, и тебе очень повезло, что я был достаточно в форме, чтобы отправиться проверить, какая мерзость мешает моей девочке спать.

— Ты бессмертный? — поинтересовалась я, в упор уставившись на темного. — Или просто память как у рыбки? Не смей так меня называть, а лучше вообще исчезни и никогда больше не появляйся.

— Я уже говорил, что в восторге от твоего характера? Клыки почти как у меня, — подмигнув, он обнажил резцы в снисходительной улыбочке, намекая, что от упомянутой рыбки у его сущности нет ничего. Разве что гастрономический интерес.

— Что значит: я тебя призвала? — спохватилась я, не припоминая за собой никакого «зова», ни осознанного, ни инстинктивного.

— Ровно то, что я сказал, — пожал плечами ведьмак.

— Если бы я и стала у кого просить помощи, то только у своего практикующего.

— Поразительное совпадение, — развел руками парень. — Это же я и есть.

То есть, предыдущего бреда было недостаточно? Как будто мне не хватает поводов, чтобы хотеть его придушить!

— Специализируешься на несусветной чуши?

— Знаешь, первое, что я начну с тобой тренировать — способность анализировать, — покачал головой ведьмак. — По-твоему, что сейчас случилось?

— В мои сны толпами ходит всякий сброд?

— Сброд окружает тебя наяву, кошмарница тому прямое доказательство, — щелкнул пальцами незнакомец. — Сначала ты позвала меня, а после защитила барьером воли. По секрету, такое темные фамильяры могут проворачивать только для одного-единственного человека.

— Своего практикующего, — оторопело признала я.

— Не забивай пока этим голову, все равно поутру ничего не вспомнишь, — посоветовал ведьмак. — Сладких снов, воинственная.

Подмигнув, он исчез быстрее, чем очередное возмущение сорвалось у меня с языка.

Зажмурившись, я сжала голову руками, веля себе немедленно проснуться, схватить телефон и напечатать в заметки все, что только что произошло. Кошмарница, практикующий, волк, проклятье, гроза и костер, темный ведьмак, нож, багровая пелена… Кто-то не хочет, чтобы я проснулась, кто-то… Кто-то…

— Агата! Подъем!

— Мне ко второй, — простонала я, накрываясь подушкой.

— Я к ней тебя и бужу, — разрушила мама надежду на еще один час сна.

Нехотя открыв глаза, я уставилась в стену, жалея, что майские праздники так глупо разбиты двумя рабочими днями. Настроения на учебу наскребалось еще меньше, чем обычно, нужно получить допуск к зачету (хорошо, ко всем зачетам), а после обеда предстоит дело с Владом в Заречье…

— Ты во сколько спать легла? — спросила Ма, когда я прошла мимо нее на кухню за спасительным стаканом воды.

Для совсем точного ответа следовало посмотреть на время последнего сообщения в переписке с Владом, но если приблизительно…

— В половину второго, а что?

— По виду так в половину пятого, — оценила мама.

Повернувшись к зеркальным дверцам шкафа-купе в прихожей, перед которым она поправляла макияж, я всмотрелась в свое отражение. Бледность, темные круги и яркие желтые крапины в карих глазах особо привлекали внимание. Странно, обычно такая метаморфоза у меня в полнолуние или при полном погружении в дела практикующих…

— Нет, точно не позже двух, — покачала я головой, силясь припомнить, просыпалась ли ночью от кошмара. Может, снова снился Илья?

— Как нога?

— Нормально, ты же знаешь, на мне все заживает, как на собаке, — хмыкнула я, теперь-то понимая, почему ни одна царапина и синяк не задерживаются на моей коже надолго. — Зонт не забудь.

— Дождя не обещали, небо ясное, — кивнула мама на окно, где по небу плыли редкие белые облачка, и светило солнце.

— Мало ли, кто там что не обещал, своему нюху я верю больше, и он говорит, что дождю быть, — авторитетно заявила я, ощутив его на языке еще до того, как встала с кровати. Интуиция подпевала обонянию во весь голос, рекомендуя не только зонт, но еще и ботинки на высокой платформе, или кеды, которые не жалко. Значит, ливень будет хоть куда, как и полагается майским грозам.

Похоже, следовало раньше растянуться на асфальте. Чувствуется схема эксплуатации пульта от телевизора: пока не вдаришь, чтобы батарейки нормально встали, ничего не заработает.

— Ты после института сразу домой? — Послушавшись моего совета, мама достала из шкафа зонт-трость.

— Нет, у нас дела с Владом, — честно и, в то же время, без конкретики, ответила я, поспешив скрыться в ванной.

— Ты… вы… Те самые дела?

Пора перестать верить, что от мамы можно так просто сбежать. Для моей и граница Канады не станет серьезным препятствием, что уж говорить о деревянной двери.

— Мам, личное пространство! — возмутилась я.

— Не заговаривай мне зубы, чего я там не видела, — отмахнулась Ма, прежде чем применить ко мне фирменный взгляд всех мам на свете: «Говори правду, я все равно знаю, когда ты врешь».

— Честно говоря, не думаю, что тебе нужно все это знать. Меньше знаешь — крепче спишь. Мы помогаем людям, вот и все, — пожала я плечами, делая вид, что крайне увлечена выдавливанием зубной пасты на щетку.

— Мое волнение как рукой сняло! — язвительно прокомментировала мама.

Я тяжело вздохнула:

— Ты чего хочешь? Чтобы я перестала быть фамильяром? Поезд давно уехал, ту-ту, — я показала жест машинистов.

— Хочу, чтобы ты была осторожна и не ввязывалась во все эти опасные вещи. Я… — мама сбавила тон прежде, чем во мне проснулась злая собака, — понимаю, что это твое… что-то вроде предназначения, но, все же… Не обязательно лезть на рожон.

— Успокойся, Влад всегда знает, что делает, у него все под контролем, даже я периодически, — сгладила я возникнувшее напряжение шуткой.

— Радует, что хоть у кого-то ты бываешь под контролем, — чуть улыбнулась мама.

— Я поняла. Буду осторожна. Ты опаздываешь на работу.

Чертыхнувшись, мама спешно попрощалась и выскочила из квартиры, слава богам, не забыв зонт. Глубоко вздохнув, я вернулась к собственным сборам, стараясь припомнить, сколько пар по физкультуре мне нужно отработать, чтобы получить зачет. Выходило неутешительное количество в районе восьми.

Остановившись перед шкафом, я решительно вытянула толстовку-подарок от Яблонева с изображением дога на спине. Если нам сегодня разбираться с какой-то гадостью, лучше быть в «форме», да и по погоде.

«Не оправдывайся, признай: надеваешь, потому что хочешь, выпендрежница», — фыркнула в голове совесть голосом Ругаловой.

Показав язык отражению в зеркале, я отправилась покорять вершины учебы, хотя по факту основной задачей было не скатиться с уже взятых высот.

— Доброе утро, — зевнула Ирка, встретив меня у остановки политеха.

— Ого, ты поднялась в такую рань? — вытаращилась я на Лошадку, ожидая эсэмэски «Проспала!!!» с кучей молитвенно сложенных ладоней.

— Меня подняли, заставили собраться, впихнули бутерброд, усадили в машину и высадили здесь, — хмуро поделилась Ирка. — В кроватке было так тепло… Я бы книжку лучше почитала в ней, пока дождь льет.

— Хороший план, — покивала я, догадываясь, что Березину он таким не показался. Везет же нашим практикующим! Они-то уже отгрызли свой кусок гранита науки… — Я тоже чувствую дождь.

— Да-да, у меня прямо в ноги отдает, представляешь, а Леша еще поцокал и выдал: «Пора менять подковы»! Нормально?

Закусив губу, я, как настоящая подруга, сдержала смех и покивала, придерживаясь негласных законов женской солидарности.

— Классная толстовка, — оценила Ирка, заглянув мне за спину. — Ух, пламя из глаз! Ну, это вылитая ты. Карыч сотворил?

— Ага, ночами вышивал, — язвительно откликнулась я, и мы обе прыснули.

— Ничего себе, ты тоже это видишь? — вытянулось лицо Ругаловой, смотревшей куда-то вперед, пока я рылась в карманах сумки в поиске студака.

Не могла же я забыть его дома в другой сумке… или куртке? Вот, зараза, только не это… Пальцы нащупали жесткую обложку студенческого, и я выдохнула с облегчением, про себя благодаря Яблонева, вчера посоветовавшего собрать сумку заранее. Мой заботливый ведьмак знал все мои восторги относительно раннего подъема после выходных и вовремя подсуетился, наверняка предчувствуя, что в одиночку я это… провороню, хах.

— Барбоскина, прием! — дернула за руку Ирка.

— Назови меня так еще раз, и Яблонев узнает, что он Карыч, — приподняла я бровь.

— Я тебя умоляю, это он и без меня знает, — фыркнула Ругалова. — Вперед глянь.

Последовав указанию Ирки, я чуть не прибавила себе морщин на лбу, увидев на углу родного корпуса гуманитариев Курятник в полном составе, фотографирующийся с Денисом и его другом Игорем. Какого… зачета он там забыл?

— У меня два варианта, — оценила мою гримасу Ирка. — Либо мы в параллельной реальности, либо Дэну выклевали мозги.

— Есть еще третий, самый реалистичный, — раздалось за спиной, и я резко обернулась, не давая скопытиться подпрыгнувшей на месте Ругаловой. Кивнув нам, как ни в чем ни бывало, Ярослава Самойлова тоже посмотрела вперед: — У тупости свой особый шарм, подкупающий парней, согласны?

Как она так бесшумно подошла, что ни я, ни Лошадка ее не почувствовали? Шок от фотосессии настолько сильный, что ли?

— На все сто, — поддакнула Ирка. — С твоей бабушкой все в порядке?

— Да, спасибо. Поцапалась с Марьяновой? — спросила Самойлова, одергивая рукава черной джинсовой куртки.

— Кто-то растрезвонил? — прищурилась я, мысленно ставя на старосту.

— Тут особого ума не надо. Ты общалась с этим парнем, а теперь внезапно его в оборот берет Марьянова, — пожала плечами Самойлова. — Смотрится она рядом с ним, как лобстер на одноразовой тарелке, так что вывод очевиден: делает назло тебе. Раз назло, значит, недавно был какой-то конфликт.

— А где мелодия из «Шерлока», которая сейчас должна заиграть? — округлила глаза Ругалова.

— Чему ты удивляешься? Логика — великая вещь, — невозмутимо ответила Несмеяна, как всегда даже уголком рта не дернув в подобии улыбки. Не знаю, что должно произойти, чтобы эта девушка хотя бы ухмыльнулась. В жизни не видела, чтобы кто-то умел оставаться настолько безэмоциональным…

— Подожди, хочешь сказать, то, что мы с Дэном…э… общаемся…

— Заметила партия Приторных? — моргнула Ярослава. — Да. Насколько мне известно, даже что-то вроде ставок делали: твой он парень, или нет.

— Прекрасно, — мне чудом удалось не обрезать язык о мигом заострившийся клык.

— Ну, это и правда неплохо, — посмотрела на меня Ирка. — Как говорит Леша: «если кто-то говорит о тебе за спиной, значит, он позади».

Фразочка в духе Капитана Очевидности от светлых никак не помогала избавиться от жара в горле и готового вот-вот вырваться наружу рычания. Ставки? Я им что, тотализатор?

— Леша? — не поняла Самойлова.

— Мой парень, — похлопала ресницами Лошадка.

— А-а, — кивнула отличница. — Ты чего?

— Задумалась, — коротко отрубила я, мысленно желая Марьяновой еще разок напороться на защиту от Влада. С удовольствием посмотрю это зрелище и даже никакого хлеба не попрошу.

— Привет! — улыбнулся Хворостухин, заметив нас первым, едва мы поравнялись с компанией его новых подружек.

— Привет, — одновременно ответили мы с Иркой.

Я искоса оценила руку Дэна на плече предводительницы Ку-Курятника. Как он умудрился вляпаться во весь этот водостойкий мейкап и при этом выглядеть таким довольным? Почему из всех сотен девушек ТулГу именно Марьянова?

— О, вы же знакомы, точно, — растянула свои уже подвергшиеся косметическому вмешательству губы Инга. Такими темпами да с моей помощью, здесь и хирургическое потребуется. Вроде бы отсюда до челюстно-лицевой клиники недалеко… Боги, дайте мне терпения!

Как всегда неожиданно внутри что-то резко встрепенулось, разливая тепло. Связь фамильяра и практикующего запульсировала с особой частотой, будто настраиваясь, прежде чем забиться размеренно и ровно, превратившись в фон для других ощущений. С каждым днем мне все больше и больше нравилось чувствовать, как на другом конце города просыпается Влад. Правда, сегодня он «включился» как-то слишком рано для себя — обычно его пробуждение приходилось на начало, а то и конец третьей пары…

Думая о своем ведьмаке, я, как подсказывали взгляды окружающих, пропустила какой-то вопрос, глупо улыбаясь. Зато рычать и скалиться больше не тянуло, и то счастье. Не объяснять же потом в деканате агрессивные выходки сущности спонтанным бешенством или аллергией на курятину.

— Простите, мы спешим, — и не подумала переспрашивать я, улыбаясь еще шире, заслышав «Князя тишины» на звонке.

Оставив Дениса в плену Ку-Курятника, я кивнула тактично ушедшим вперед Ирке с Ярой, принимая звонок.

— Или ты сейчас же говоришь, кого в такую несусветную рань я должен встать и проклясть, или даешь своему практикующему поспать, — проворчал Влад в трубку.

— Не такая уж и рань, половина десятого, между прочим, — возмутилась я, но тут же сдала назад. — Прости, не хотела тебя будить.

— Пока я не открыл глаза, о стопроцентном пробуждении речи не идет, — сонно протянул ведьмак, и я закусила губу, отчетливо представляя, как мой темный лежит с телефоном на щеке, утопая головой в подушке. С его умениями позвонить вслепую ничего не стоило.

— Я тоже так хочу, — пробубнила я. — Хочу лежать в кровати под одеялком…

–…но институт, экзамены, сессия… — напел Влад в тему. — Разворачивайся и иди домой, в кровать, под одеяло, я разрешаю.

— А если я хочу к тебе домой, в кровать, под одеяло? — Я прикусила язык, но навязчивая мысль с него уже сорвалась, попадая в уши к самому нежелательному в такой ситуации адресату. Сейчас бы уткнуться носом в теплую шею, вдохнуть воск и древесину и проспать до самого вечера в объятьях практикующего… Соберись, Агата!

— Приезжай, — вкрадчиво и немного хрипло велел Яблонев, совсем не помогая моей сознательности выстоять. — В моем доме ты точно никому не захочешь откусить голову, и я смогу выспаться. Почему-то мне в голову идут числа три, шесть, два, один и пять. Запомни, видимо, тебе пригодится, — огорошил ведьмак прежде, чем я снова извинилась бы за свою импульсивность, ставшую для него будильником.

— Что это?

— Понятия не имею, — зевнул Влад. — Буду ждать тебя в четыре на Максима Горького.

— Сладких снов, — улыбнулась я, заходя в обитель гуманитариев.

Короткий разговор с Яблоневым отогнал раздражение на Марьянову и ее свиту, так что за парту с Ругаловой я садилась в приподнятом настроении, без всяких сценариев жестокой расправы в голове.

— Ленка уже зачетки раздает, только что из деканата, — Ирка протянула мне мою. — Летний сезон «поставьте мне восемьдесят один балл, я на красный диплом иду» официально открыт.

— Ты причитать и будешь, мне все равно на цвет диплома, — пожала я плечами.

— А маму порадовать? — хмыкнула Ругалова.

Красноречиво глянув на подругу, я покачала головой, не видя в этом серьезной причины. На самом деле, мою маму сейчас сильно порадует только мое официальное заявление об отказе быть фамильяром и контактировать с чем или кем-либо из мира практикующих. Пусть это делает меня плохой дочерью, но настолько ее радовать я не собиралась.