Практикующий. Сделка с вороном

Валерия Воронцова, 2023

Став фамильяром темного ведьмака, Агата Вольская впустила в свою жизнь таинственный и опасный мир Практикующих. Впустила, или же родилась в нем? Первая серьезная битва оставила свои следы и притаившегося врага, появление отца срывает покров с прошлого, а незнакомец из снов не оставляет в покое… Тернистый путь фамильярства опасен как никогда: за каждым поворотом ждет проклятье, любая развилка приведет к потере, и даже любимый практикующий Влад Яблонев не может спасти от всех капканов и ловушек.

Глава 4

Запах горящих трав коснулся носа еще на выходе из парка и усиливался с каждым шагом к дому Яблонева. Открыв калитку своим ключом, я чудом успела выставить перед собой руки, спасаясь от коварного нападения огромной овчарки и пушистого умывальника по совместительству.

— Кельт! Привет, дружище, как твои дела, да-да, давно не виделись, чем это от тебя пахнет, ромашкой, что ли… — я заворковала над псом Влада, зарывшись руками в густую шерсть и стоически выдерживая безостановочные удары мощного хвоста по ногам.

Сам Князь курил на порожках дома, наблюдая за нами с полуулыбкой. К ноге ведьмака был прислонен рюкзак, в котором он обычно носил рабочие инструменты и атрибутику, а на первой ступеньке лежала большая спортивная сумка. По идее, где-то в пределах получаса за нами должны заехать Леша с Ирой, чтобы мы все вместе отправились праздновать — это слово вообще подходит? — Вальпургиеву ночь с ее кострами силы в какие-то дремучие леса.

— Привет, — я наконец-то добралась до своего практикующего, поборов энтузиазм Кельта. Жизнерадостно оббежав нас вокруг, пес скрылся в своей «летней резиденции» — будке, украшенной Владом шикарным шпилем и узорами с завитушками. Кроме резьбы по дереву Яблонев так же занимался пирографией, но ее следов на домике Кельта я не заметила.

— Привет, — кивнул Яблонев с улыбкой, когда я опустилась рядом с ним. Серый цвет глаз ведьмака сегодня был ближе к перламутровому, а это означало, что он расслаблен и доволен. — Что, ни одного вопроса?

— Почему так пахнет жжеными травами? — начала я с самого несерьезного, но интересного. Конечно, я уже чувствовала присутствие Тамары — матери Влада, темной ведьмы, специализирующейся на делах любовных и психологической помощи клиентам. Но зачем она поджигает травы в доме, было неясно.

— Энергетическая уборка, — хмыкнул парень, указывая большим пальцем себе за спину. — Мама выкуривает отрицательную энергетику и чужие проблемы, обновляет защиту… Скоро начнется этап с солью и иголками, так что заходить туда запрещено всем. А теперь вопрос, который я ожидаю, Герцогиня.

— Если ты его уже знаешь, можешь сразу озвучить ответ, — пробурчала я, удержавшись от демонстративного скрещивания рук на груди.

— Нет, я не почувствовал никаких проявлений активности от Игната, — терпеливо проговорил Яблонев. — Равно как не увидел его близкого присутствия или причастности к случаю с мертвой вороной.

— А Паша?

— Он тоже ни при чем. Его спрашивала Захарова прямым текстом, а ей крайне сложно соврать, если вопрос и, что важнее, ответ ее действительно интересует, — повторил Влад свое вчерашнее объяснение.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — я подперла голову рукой, глядя на парня. — Если это не Игнат как ожидаемый вариант, и не Паша как чуть менее ожидаемый вариант, то кто еще мог постараться с вороной и следить за мной?

— Агата, — Яблонев взял меня за руку, проскальзывая длинными бледными пальцами между моими. — Выслушай очень внимательно и не перебивай, хорошо?

— Хорошо, — сморщилась я, чуя недоброе. Слишком серьезный тон и неоправданно тяжелый взгляд подсказывали, что поспорить в какой-то момент захочется, пусть я еще и не знала, о чем пойдет речь.

— Ты многое пережила за последние месяцы. Становление фамильяром — серьезный стресс и без драк и похищения маньяком-практикующим. Ты впервые столкнулась со смертью лицом к лицу и в ту же ночь встретилась с родным отцом, никогда не видев его прежде. На фоне всего этого — совершенно неудивительно, что мертвая птица, тем более, ворона, воспринимается как предзнаменование чего-то страшного. В любой другой ситуации я принял бы это за дурной знак, как и ты, но иногда разбившаяся птица — всего лишь несчастное животное, и ничего больше.

— Ты думаешь, у меня паранойя, — недоверчиво посмотрела я на парня.

— Нет, — ведьмак едва ощутимо погладил костяшки моих пальцев. — Я думаю, что последние события выбили тебя из равновесия. После шторма океан не сразу становится спокойным, так и здесь. Твои способности были задействованы на максимум, даже больше, чем я мог ожидать. Вполне нормально, что они до сих пор… колышутся по малейшему поводу.

— То есть ворона — случайность, а слежка мне померещилась на почве обострившегося восприятия, — повторила я основные тезисы Яблонева.

— В противном случае я бы почувствовал, что моему фамильяру что-то угрожает, или он уже находится в опасности, — невозмутимо, словно приглашая на медитацию и поиски дзена, проговорил Влад.

— Как? Как ты это чувствуешь?

— Как будто мне пытаются вытащить мозги и сердце одновременно, — и глазом не моргнул темный. — Связь соединяет наши мысли и чувства, и именно их источники сообщают о проблеме на другом конце. Колебания чужих намерений коснулись бы тебя в любом случае, и это донеслось бы до меня, не справься защита.

— Есть ли способ скрыть от практикующего свои ментальные колебания?

Влад посмотрел на меня со скепсисом:

— Есть ли способ остановить твои вопросы?

— Нет, — буркнула я, сжимая его руку. — Твоя очередь.

— От практикующего можно скрыть что-либо, но только не тогда, когда он связан напрямую с тем, кому пытаются навредить. Понимаешь ли, следить за фамильяром — это все равно что следить напрямую за его практикующим, а мы хорошо чувствуем, когда кто-то нарушает наше пространство. Можно не видеть конкретную персону, но факт вмешательства всегда очевиден. Как если в дом пробирается вор, и срабатывает сигнализация.

Отвернувшись от ведьмака, я посмотрела на обнюхивающего забор Кельта. Заверения Яблонева казались логичными и весьма правдивыми. Было в них еще кое-что для меня диковинное и дефицитное — опыт и уверенность. Не обладая первым и не испытывая второго, стоило признать правоту Влада.

После испуга и парализовавшего той ночью шока, я все еще не могла прийти в себя. Только скрывала организовавшийся хаос за дверью привычного. Не разбиралась в нем, не прятала. Хуже. Притворялась, что его не существует.

— Хорошо. Как мне вернуть равновесие?

— Наконец-то правильный вопрос, — отметил ведьмак, поднимаясь. — Идем, ребята подъедут к остановке минут через пять.

— Ты не ответил.

— Тебе не нужен мой ответ.

— Слушай, обычно, я просто обожаю заплетать и расплетать свои извилины под твои загадки, но тебе не кажется, что сейчас немного другая…

Яблонев заткнул меня так, как делал до этого лишь раз, в нашу вторую, но для меня самую первую по восприятию, встречу. Щелкнул пальцами у меня перед глазами. Сухой резкий звук подействовал и на Кельта, тут же сосредоточившего внимание на хозяине.

— Ты придаешь моим словам б о льшую сложность, чем в них заложено. Внутренний стержень — сочетание всех твоих возможностей и особенностей. Я придерживаюсь мнения, что это самый сложный механизм в сущности человека. — Потрепав пса по ушам, Влад вышел через калитку. — Эфемерный, индивидуальный, особенный во всем и отвечающий за самое главное. Личность. Если он находится в шатком состоянии, претерпевает какие-либо изменения, кренится между разумом и чувствами, никто посторонний не сможет его стабилизировать. Я знаю, как найти свое равновесие, но не твое. Этот ответ известен только тебе.

— Ну, конечно, я придаю сложность, — пробурчала я, шагая следом за ведьмаком. — Очень просто сейчас все объяснил, и младенцу понятно.

— Как только перестанешь ворчать и язвить, поймешь, что я прав, — так же спокойно рассудил темный.

— Ты что-то не договариваешь, я точно знаю, — зашла я с другого бока. — Если не можешь сказать конкретно, как насчет небольшой подсказки?

— Сегодняшняя ночь, в любом случае, должна тебе помочь, — чуть улыбнулся Яблонев.

— Да-да, «костер силы», — кисло покивала я, так и не добившись никаких пояснений.

— Слушай огонь, — туманно изрек практикующий.

— От создателей «смотри в воду», «разговаривай с землей» и «трогай воздух», — проворчала я.

Влад расхохотался, разворачивая мое приближающееся раздражение на сто восемьдесят градусов. Не сумев сдержать смешок, я присоединилась к его смеху, хотя мне точно было не до шуток.

О том, что ребята уже ждут нас, Яблонев сказал еще до того, как мы вышли из парка, и, конечно же, не ошибся.

— Наконец-то, мы уже собирались уезжать без вас, — широко и по-доброму улыбнулся Березин, открывая багажник.

— Конечно-конечно, — подыграл Влад, загружая наши сумки в ауди. — Ты, наверное, даже речь для остальных заготовить успел.

— Ага. Звучала бы она так: «не судьба», — фыркнул Леша, занимая водительское место, и мы с Иркой захихикали.

— Представляю я себе лицо Захаровой в этот момент, — хмыкнула я, устраиваясь на заднем за водительским. — Хотя, подождите-ка, нет, не представляю.

Придвинувшись вплотную к окну, я посмотрела, как Влад закрывает дверь. Что-то смутное, скорее тень мысли, чем она сама, промелькнула в голове, оставив шлейф растерянности и раздражающее покалывание в висках.

— Что такое? — насторожился Яблонев.

— Не знаю, что-то вроде дежавю, наверное, — пожала я плечами. — У вас такое бывает? Кстати, как мир практикующих объясняет это явление?

— Элементарно, — протянул Березин, перестраиваясь в другой ряд.

— Поезд приближается, застрянем на переезде, — предупредил Влад, по-птичьи склонив голову на бок и продолжая глядеть на меня.

Только не это. Такая поза означала лишь одно — режим сосредоточенности и пронизывающего насквозь внимания. Конкретно для меня это значило какой-либо неудобный, глубоко копающий, вопрос, или такой же вывод, что еще хуже.

— Знаю, — согласился Леша. — Успеем проскочить.

— Так что там с дежавю? — напомнила Ругалова, хрустнув яблоком. Когда она вообще успела его достать?

Цепкий вороний взгляд Влада временно меня оставил, предупреждающе сверкнув напоследок. Да, ему ясно, что я ляпнула первое пришедшее на ум, и да, мы еще поговорим об этом, но без свидетелей. А говорят еще, что такое взаимопонимание вырабатывается годами.

— Это мысленный скачок в будущее, — начал Яблонев. — Чаще всего он происходит во сне, когда человек находится в покое и его сознательное, отвечающее за рационализм, недоверие и приверженность логике не активно, в отличие от бессознательного. Можно особенно ярко увидеть какой-либо момент, ощутить его сразу несколькими органами чувств, подробно запомнить и, вместе с тем, забыть сразу же после пробуждения.

— Ровно до того момента, пока он не произойдет в реальности, — вступил Березин. — Как правило, такие вещи у простых людей случаются интуитивно, хотя есть те, кто верит в программирование сна, засыпает с конкретным вопросом и получает во сне ответ.

— Но это же бесполезно, верно? — живо высунулось наружу мое любопытство. — Какой смысл видеть будущее во сне, если наяву увиденное вспомнить нельзя, пока оно не настало?

— Поэтому я и сказал, что это случается интуитивно и неосознанно у обычных людей, оказавшихся на жизненном распутье. Другие пытаются обмануть систему, запомнить сон, но это бесполезно.

— Почему? — спросила Ирка.

— Будущее — слишком чистое озеро, чтобы в него ныряли все подряд, оно тщательно защищает свои берега, — как всегда привел образный пример Яблонев. — Есть те, кому можно помочить в нем ручки, и гораздо меньше тех, кому позволено окунуться с головой.

— Ты, конечно же, о практи… Ой!

Ирка взвизгнула, я подлетела на сиденье, едва не встретившись головой с потолком, и завалилась на Влада, как мешок с картошкой. Разумеется, это не могло быть единственной неприятностью. Выступившие на глазах слезы, металлический привкус во рту и резкая боль в щеке и языке… О, боги, я умудрилась прикусить и то, и другое сразу!

— Говорил же, что проскочим! Шлагбаум сразу за нами опустили, — довольно заявил Леша, сбрасывая скорость.

Издав какой-то совершенно идиотский и плаксивый звук, призванный выразить, куда может проскочить Березин в следующий раз, я беспомощно посмотрела на склонившегося Влада. Как и когда его руки оказались обвиты вокруг меня, я не помнила, да это и не важно. Куда больше беспокоил заклубившийся в его серых глазах туман. Короткой искрой по нашей связи проскочило что-то холодное и тяжелое, и лицо парня неуловимо поменялось, выпуская наружу настоящего темного.

— У тебя кровь, — уронил ведьмак, дотронувшись большим пальцем до моей нижней губы.

Машину тряхнуло, как если бы мы налетели на камень.

— Влад, пригаси, я не хочу ловить колесами все ямы! — подтверждая догадку, громко попросил Леша.

— Тогда веди нормально, — резче, чем требовалось, велел Влад, вскинув голову на целителя.

— Успокойся, я понимаю, что…

— Не понимаешь, — оборвал ведьмак. — Поймешь, если испытаешь на себе. Желаю тебе, чтобы этого никогда не произошло.

— Вы о чем? — встревожено спросила Ругалова, протягивая мне влажные салфетки. Отлично, в одну точно придется сплюнуть — крови как будто зуб выдернули, что за невезуха!?

— Я понял, извините. Не сообразил, что тряхнет, — примирительно проговорил Березин, когда оба практикующих оставили вопрос Ирки без ответа. Я догадывалась, что имел в виду мой темный, но не хотела пугать подругу.

Сидя почти спиной к окну, Влад наблюдал, как я привожу себя в порядок. Неотрывный взгляд — сочетание птичьей зоркости и человеческой наблюдательности — сопровождал каждое действие. Это бы раздражало, не понимай я причины.

Когда в прошлый раз Влад видел кровь на моем лице, мы были в одном шаге от краха. Неудивительно, что тот же образ спустя такое короткое время спровоцировал ведьмака на… ментальную агрессию.

Бросив салфетки в предоставленный Иркой пакет, я, не задумываясь, протянула Яблоневу руку. Нужно отпустить это дерьмо. Нам обоим.

Ловко подметив мою зацикленность, темный ни словом не обмолвился о своей. Вряд ли я узнала бы о ее существовании, не проявись она так резко и ярко. Пока я нервно оглядывалась через плечо, Влад не выпускал меня из-под прицела своих способностей, опасаясь, что со мной вновь что-то случится. Все это рассказала связь, вот только не словами, которые можно трактовать по-разному, а эмоциями.

Длинные тонкие пальцы тесно переплелись с моими, и я облегченно выдохнула про себя. Отлично, нас не заставят идти пешком за машиной, и никакая авария тоже не грозит. По крайней мере, пока Яблонев спокоен.

— Так я не поняла, — нарушила установившуюся тишину Ругалова. — Все практикующие могут заглядывать в будущее или нет?

— Не все и нельзя говорить об этом, как об одном и том же действии, — покачал головой Леша, покидая территорию завода. — Вот мракобесие! Мы застряли.

Я прыснула, сообразив, какое слово светленький заменил литературно-приличным «мракобесием».

— Разумеется, — чуть пожал плечами Влад. — Если в одном месте проскочил — в другом обязательно застрянешь. Баланс.

— Это вроде подпункта закона подлости? — оглянулась Ирка.

— Это вроде закона Вселенной, что, в принципе, одно и то же, — хмыкнул Яблонев.

— Вы второй раз уходите от изначальной темы, — заметила я, чуть сжав пальцы ведьмака. Интуиция чуяла какой-то подвох так же, как собачий нос колбасу.

— Не я, — он кивнул на Березина. — Это светлейшие у нас приверженцы принципа «меньше знаешь — крепче спишь».

— Эй! — возмутилась Ругалова. — Не забывай, в чьей машине сидишь, темнейший!

— А ты обрати внимание, где она остановилась, Лошадка. Тут ежика сколько ни зови — не придет, — усмехнулся Влад.

Посмотрев в окно со стороны Яблонева, я, первым делом, наткнулась взглядом на торговые палатки с венками и пустыми надгробиями, прежде чем обнаружила позади них кресты и ограды.

— Мы стоим в пробке напротив кладбища? — вытаращилась я.

— Как видишь, — отчего-то развеселился мой практикующий. — Какая ирония, не правда ли?

— Давай-давай, развлекайся, — протянул Леша. — Можем тебя тут оставить, вместе с твоим принципом «больше знаешь — быстрее действуешь».

— Как приятно, что ты наконец-то его запомнил.

— Вы же не собираетесь устроить батл светлые против темных на всю оставшуюся дорогу? — поинтересовалась я. — Мы с Иркой на такое не подписывались. Расскажите лучше про предвиденье.

— О, боги, будущее можно не только увидеть во сне или, при должной концентрации, наяву, — скривился Влад. — Его можно так же услышать, почувствовать, осязать и даже ощутить на вкус. Умение применять любой из этих способов на высоком уровне — отдельная специализация. Базовые навыки присутствуют у потомственных, как часть дара, но очень часто сужены до конкретных областей или людей, часто родных и близких.

— Но вы же только что сказали заранее, что поезд приближается, — не поняла Ирка.

— Это уже состоявшееся действие, распространяющее свои колебания, — опередила я Влада. — А предвиденье — это знание о том, что произойдет до того, как его энергетика коснется пространства и начнет его шевелить, правильно?

— Совершенно точно, — одобрительно кивнул Березин.

— Что-то сильно и назойливо подсказывает, что этот разговор неспроста, — протянула Ругалова. — Не знаю, как ты, — подруга обернулась на меня, — но мне видится связь между ним и нашей сегодняшней поездкой.

Посмотрев на Влада, я наткнулась только на лукавую полуулыбку. Получается, Ирка была права, но мне не поступало никаких звоночков от интуиции на этот счет. Даже автоответчик не высвечивал пропущенный.

— Ладно, в чем прикол?

— Завтра поймете, — таинственно отозвался Березин, хотя обычно такая манера изъясняться была свойственна моему практикующему.

— Костры. Ну или костер. Это связано с ним, сто процентов, — заключила Ирка, в то время как я не почувствовала ничего. Может быть, она просто раньше ловит эти волны, и до меня ничего не доходит?

— Ты сказал мне слушать огонь… — протянула я, еще сама не зная, зачем. — И мы сейчас говорим про предвиденье… Костер рассказывает о будущем?

— Костер дает ответы, — снисходительно поправил Влад. — А теперь не мешайте мне наблюдать за фантомами, не хватало еще, чтобы нас почувствовали. Некогда сейчас регулировать кладбищенское движение.

Как только речь зашла о покойниках, внутренний детектив Ирки сдулся, да и мой тоже перестал подавать признаки жизни. Уставившись в окно, на зеленеющее поле, я задумалась о том, что Влад сказал мне возле дома.

Могла ли слежка мне показаться? Бывают ли сбои в интуиции? Сейчас я ничего не почувствовала, в отличие от Ругаловой, просто сделала логический вывод. На вечерней отработке прогулов по физре пару раз запиналась о свои ноги, чего прежде никогда не случалось. Еще эти вспышки головной боли… До этой недели я даже не знала, что это такое.

Складывалось впечатление, что мои базовые настройки фамильяра по очереди, а то и все вместе, сбиваются. Варианта было два: или во мне сломался какой-то важный фамильярский механизм, или это что-то вроде прокачки до следующего уровня. Надеясь на последнее, я пока не спешила тревожить Яблонева. И без того понятно, что темный не так спокоен, как показывает.

За своими мыслями я не заметила, как мы выехали на трассу, когда Ирка включила музыку, и как долго это продолжается. Единственной константой оставалась рука Влада в моей.

Удивительно, но тишина в такой, во всех смыслах, разношерстной компании совсем не угнетала. Наоборот, чувствовался домашний уют вроде растянутого теплого свитера и кружки горячего какао на ночь. Наверное, отсутствие разговора в компании из четырех молодых людей могло показаться странным явлением, но, когда имеешь дело с практикующими, понятие «странно» становится весьма… редким в употреблении.

Совершенно неожиданно Березин свернул на обочину, проехал по траве, и, только за первыми двумя деревьями я увидела размытую проселочную дорогу.

— Почти на месте, — оповестил Леша, когда мы въехали в на редкость глухой лес.

Впереди показалась припаркованная у березы машина Потапова, значит, ПрахМир и Захарова добирались на ней. Веселая, должно быть, вышла поездочка…

— Сотовый лучше оставить здесь. Современная техника очень плохо сочетается с такими… вещами, — неопределенно покачал рукой Влад.

— Ты хотел сказать: «с глухоманью», — хмыкнула я.

— Ворчи-ворчи, — ласково потрепал меня по макушке Яблонев, вызывая глупую довольную улыбку.

Когда айфон оказался в надежных руках ведьмака, мне, наконец-то, удалось выбраться на волю, прямиком в объятья леса. Несколько шагов по мягкой почве, усыпанной мелкими веточками, не включили никакой тревожной сирены. Потянувшись, я сделала глубокий вдох, проникая в «карту запахов». Ничего подозрительного или опасного, только весенний ветерок, немного сырости и земли, мох и листва, а поверх — та особенная нотка мая, неуловимо присутствующая всюду в эту пору года.

Повернув голову, я учуяла медовую травянистость Миши и Кати, неповторимое сочетание ароматов ПрахМира, где пряность переплеталась с запахом роз, а потом в носу резко защипало от мороза Насти. Вот кто умел отрезвить одним намеком на свое присутствие. Потерев кончик носа, я повернулась к остановившемуся рядом Владу.

— Всех унюхала? — поинтересовался парень, закидывая рюкзак на плечо.

— Не-а, я же камбала по сущности, — покачала я головой, состроив скорбную мину.

Переглянувшись, мы прыснули.

— Замышляете что-то недоброе? — широко улыбнулся Леша, доставая из багажника все сумки и чехол с гитарой. Последнюю он торжественно вручил Ирке вместе со спреем от комаров.

— Так и знала, — скрестила я руки на груди, пялясь на скрытой материей инструмент. — Костер… лес… гитара… — Я обратилась к Ирке: — Они тащат нас на Грушинский фестиваль.

Березин расхохотался своим заразительным дельфиньим смехом, и к нему сразу же добавился лошадиный ржач Ирки. Пришлось схватиться за согнувшегося пополам Яблонева, чтобы самой не упасть со смеху. Практикующие продолжали хихикать даже тогда, когда мы с Ругаловой уже успокоились и были готовы идти навстречу этому… чем бы оно ни было, но точно не на фестиваль авторской песни.

— Выдвигаемся, пока остальные не вышли проверить, что тут происходит, — Леша первым пошел по едва протоптанной тропинке.

— Чую дым, — вставила я, вытянув шею, чтобы быть ближе к только что донесшемуся до нас аромату, от которого дразняще подвело желудок. — Очень вкусный дым. С какой-то примесью… Не знаю, не похоже на лесной костер…

— Дрова из фруктовых деревьев, — пояснил Березин через плечо. — Миша заготавливает их на даче и привозит сюда. Ему не нравится жарить шашлык на углях, а разводить костер из леса, в котором находишься, опасно и… неэтично для нашей «профессии».

Последнее я и сама знала, благодаря своему первому делу по поиску, когда мы с Владом искали маленького мальчика, похищенного лесом в наказание взрослым за все сотворенные ими гадости.

К месту общего сбора мы вышли минут через пять, немного прогулявшись по каким-то зарослям. Для посиделок ребята выбрали неправдоподобно круглую поляну, словно кто-то очертил ее циркулем. Я сразу же отметила сложенную кучу веток в самом центре, окольцованную кирпичами, и полное отсутствие каких-либо кочек, муравейников или нор. Немного работы газонокосилкой, и можно здесь спортивную площадку размечать.

— Она сама такая ровная, или вы ее такой сделали? — не удержалась я.

— Естественным путем, но не случайно, — ответил Влад. — Если есть мы, есть и такие места, нужно только уметь их находить.

— А это… — я неопределенно указала рукой в сторону кучи веток выше моего роста.

— Он самый, да, — кивнул Яблонев.

Покосившись еще раз на костер наверняка Мишиного авторства, я обнаружила самого Потапова в компании Мирковой возле мангала.

— Иди к нам, Агат! Катька все равно бутербродами не делится! — крикнула Сашка.

— Что значит — не делюсь? Мы просто еще не сели есть, не надо перебивать аппетит! — возмутилась целительница, не отвлекаясь от нарезки огурца возле широкой клетчатой клеенки, заставленной пластиковыми тарелками и формами с разными закусками.

— Ты точно с Мишей вместе живешь? — поинтересовалась я, и, наткнувшись на непонимающий взгляд, пояснила: — Нам же невозможно перебить аппетит.

— Один ноль в пользу фамильяров! — хохотнул Потапов. — Агат, у тебя переедание бывает?

— Никогда! — отчеканила я, в принципе смутно представляя себе, что это такое. Меня даже чувство полного насыщения редко посещало, где уж тут говорить о перенасыщении.

— Два ноль в пользу фамильяров! — показала два пальца Саша, и все присутствующие рассмеялись.

— Где Варвара с Настей? — сдалась я, не обнаружив девушек даже после третьего тщательного осмотра местности.

— В лесу, — кивнул Влад вперед. — Мне нужно к ним присоединиться, подожди здесь.

— Мне тоже, — поддержал Березин, и парни, оставив нас с Иркой разбирать сумки и помогать Кате, уверенно скрылись за деревьями.

— Зачем им туда? — спросила я единственную оставшуюся на поляне практикующую. Она как раз закончила красиво выкладывать хлеб, и мне сразу же захотелось проткнуть его каким-нибудь прутом и поджарить на костре. Может, позже так и сделаю…

— Каждому нужно достать ветку для себя и фамильяра, которая сгорит в костре, — пояснила Катя. — Я нашу с Мишей почти сразу нашла, по дороге сюда.

— Будет очень глупо, если я спрошу «зачем»?

Ирка активно покивала, поддерживая вопрос.

— Затем, что в ветку можно вложить что-то, от чего нужно избавиться, и дать этому сгореть, — ответила Саша, плюхнувшись на плед рядом со мной. — Речь, конечно, об эмоциях, неприятных воспоминаниях и всем в таком ключе.

— Круто, — оценила я, ранее не встречая нигде даже отдаленно похожей информации, хотя за последние дни перекликала немало ссылок по Вальпургиевой ночи. — Кать, можно вопрос?

— Спрашивай! — Практикующая села по-турецки, накинув на плечи ветровку.

— Это же языческий ритуал, а ты… ну, не язычница… Как это между собой стыкуется?

— Ты знаешь, почему эта ночь так называется и откуда берет свое начало, если опустить фольклор? — ответила целительница вопросом на вопрос.

Как назло, о жутких традициях ведьм, слетавшихся на Лысую Гору, чтобы присягнуть Сатане, я и читала больше всего. После подробного описания что конкретно они ели и из чего пили, изучать эту тему перехотелось, так что я сдалась и смирилась с нежеланием Яблонева рассказать хоть что-нибудь путное.

— Я знаю, что раньше этот праздник назывался Белтейн и означал начало светлой половины года, — осторожно проговорила я.

— Верно, это языческий корень праздника, однако веками позже, когда название забылось, и люди в большинстве своем отказались от древней религии, жила-была Вальбурга — дочь короля, в самом юном возрасте оставленная отцом в аббатстве на все время его похода на Святую землю. Она стала монахиней и прожила в монастыре двадцать шесть лет, пока однажды не отправилась в Германию вместе с другими миссионерками. По дороге на корабль налетел шторм, шансов выжить почти не было, и тогда Вальбурга начала молиться, подавая пример остальным. Шторм утих, словно его вовсе не было, и моряки стали называть ее своей покровительницей. За свою жизнь она совершила еще много чудес, и после смерти тоже.

— Это как? — нахмурилась Ирка.

— Ее могилу однажды случайно осквернили, когда проводили какие-то работы. Вальбурга привиделась во сне настоятелю монастыря и указала на пещеру, куда следует перенести ее останки, и в скале образовался целебный источник. Произошло это первого мая. Понимаете, что случилось? — Катя взяла два куска хлеба и сложила их один на другой. — Вера в традиции и каноны двух разных религий наложились друг на друга, порождая мощнейшую энергетику. Для меня это такая же ночь силы, как для Варвары, Влада, Леши и Насти, пусть и вкладываю я в нее совершенно другое значение.

Мы с Сашей одновременно повернулись влево, чуть опережая Ирку. За спиной Миши показалась Захарова, хотя я скорее почувствовала ее морозное приближение, чем увидела. Впервые на моей памяти практикующая была без цилиндра на голове и ярких контрастов в одежде. Вместо привычных вещей из стимпанковского гардероба — военный камуфляж, тяжелые черные ботинки на шнуровке и кепка козырьком назад. Зато трость по-прежнему зажата в правой руке. Иногда мне думалось, что Настя с ней в обнимку даже спит.

— Приветствую, — кивнула она нам с Иркой, занимая складной стул неподалеку. — Небольшой урок истории?

— Поверхностный обзор, — Катя улыбнулась, показав мизерное расстояние пальцами.

— Да ладно вам, — скептично оглядела их Ругалова. — Вы же сами это тоже от кого-то узнали, в смысле, не с рождения же эта информация у вас в голове?

— Не с рождения, — подтвердила Анастасия, и я как всегда уловила внушительное «но» в ее паузе. — Любое знание начинается с вопросов, — она покосилась на меня. — Вопрос практикующего — ментальный магнит, притягивающий к себе все, что относится к ответу. Образы, звуки, ощущения.

— Да, Леша говорил мне об этом, — покивал Ирка. — Но ответы есть не всегда.

— Ответы есть всегда, — отрезала Захарова. — Бывают неправильные формулировки вопроса. Ментальное пространство — самая серьезная бюрократическая организация из всего, что вы когда-либо встречали. Оно любит конкретику — прописанную, представленную и проговоренную с максимальной точностью. Чем четче мысль, тем яснее посыл и больший процент успеха. Помните об этом, когда ваши практикующие отдадут вам ваши ветви для костра. Не распыляйтесь на множество балластов, найдите самый большой и бросьте в огонь его.

— Это точно, — поддержала Саша. — Помню свой первый костер… Я тогда слишком поспешила и получила серьезный урок.

— Девчонки, тащите мясо, жар само то! — крикнул Потапов, выдергивая нас из задумчивости.

Схватив таз с мясом в маринаде, я потопала к Мише, едва не захлебнувшись слюной от запаха. Коротко приобняв меня, словно большой плюшевый медведь, парень накалил шампуры на огне и принялся нанизывать мясо.

— Свинина и курятина, — определила я.

— Ага, рыба тоже есть, но ее последней буду делать. Жарила когда-нибудь шашлыки?

— Сама? Никогда, только смотрела, как дед готовит.

— Тогда иди сюда, для нас это проще простого, потому что мы…

–…фамильяры, — закончила я.

— Дай-ка брызгалку.

Я протянула ему бутылку с дырочками в пластиковой пробке.

Потапов принялся объяснять премудрости готовки, и его басовитый спокойный голос помог мне расслабиться и отвлечься от сказанного Настей. Достаточно, чтобы холодные колики прекратили терзать живот, но от нервозности я так и не избавилась. На этот подвиг был способен только Влад, и, с каждой минутой его отсутствия, беспокойство за ведьмака начинало ворочаться все сильнее.

— Слушай, долго они могут искать эти ветки? — не выдержала я, поняв, что шашлык вот-вот будет готов, а Яблонева все нет.

— Столько, сколько потребуется… Это же, в каком-то смысле, испытание, а их преодолевают только достойные, — размеренно прогудел Миша, ободряюще улыбнувшись. — Не переживай, даже Варвары еще нет, хотя она ушла на полчаса раньше.

Словно дождавшись этих слов, с противоположной стороны на поляну вышли Прахова и Влад. Оба курили на ходу и что-то обсуждали с крайне серьезными лицами. Следом за ними показался Березин, выглядевший столь расслабленно, что, от одного взгляда на него захотелось проехаться в хипповском мини-автобусе, подпевая Бобу Марли.

Пару секунд я не чувствовала ничего, кроме облегчения от вида своего практикующего. Дог в ментальном звонко гавкнула, припав на передние лапы, в то время как меня продолжало штормить от желания с разбега прыгнуть на этого, не предупредившего о длительном отсутствии, засранца.

Широко улыбнувшись, явно уловив часть моих, должно быть, весьма громких мыслей, Влад стремительно подошел, и наши руки столкнулись. Нет, не так. Это слышится слишком случайным, как будто не нарочно. Но ничего случайного между нами никогда не было. С самой первой встречи.

Пальцы совершили один и тот же маневр, подушечки вжались в теплую кожу запястья, где так быстро пульсировала жилка, и я задержала дыхание. Выпускать из себя даже крохотную частичку этой совершенной правильности виделось чем-то вроде особо тяжкого преступления. Большой палец нежно провел по голубой ниточке вены, и я уткнулась лбом в грудь своего ведьмака. Плевать, как это смотрится со стороны и что могут подумать остальные. Что ни посетило бы чужие головы, всех ста процентов правды им не уловить.

— Прости, не думал, что так задержусь, — шепнул Влад, вжавшись лбом в мою макушку.

Нечего и говорить, все указывало на одно ПТСР на двоих. Не так давно нам пришлось прочувствовать «конвульсию связи», когда само ее существование оказалось под угрозой из-за наших недомолвок. Теперь происходило что-то похожее, только ощущалось несколько иначе.

— Ты никогда не задерживаешься. Ты всегда приходишь вовремя, — покачала я головой, и это относилось не только к обычной пунктуальности темного.

Ничего не ответив, Яблонев на мгновение прижал меня крепче и отстранился. Легкая рябь сожаления прокатилась по связи с его стороны, прежде чем все исчезло под привычным ровным спокойствием ведьмака. Похоже, кое-кто не согласен.

— Нет, это так, — настойчиво посмотрела я в серые глаза. — Надеюсь, ты нашел ветку, и весь наш…эм…мусор сгорит синим пламенем.

— Синего пламени не обещаю, но сегодня это закончится, — серьезно подтвердил Влад.

Что начнется после — вот в чем вопрос. Как подсказывала логика: свято место пусто не бывает.