Вуаль из солнечных лучей

Валерия Вербинина, 2017

Сотрудница особой службы Его Величества баронесса Амалия Корф не любила работать на другие ведомства. Но что поделать, если о помощи ее попросил сам резидент российской разведки во Франции! Амалия получила более чем странное задание: проследить, как умрет гениальный химик виконт де Ботранше. Сомнений в неминуемой гибели ученого на дуэли от руки британского агента полковника Уортингтона ни у кого не было. Однако случилось непредвиденное – Ботранше одним выстрелом уложил бывалого вояку Уортингтона! Неожиданная развязка, но задание Амалии выполнено, и, казалось бы, можно забыть об этом странном деле, но не тут-то было. Эта необычная дуэль повлекла за собой множество последствий – пропал напарник баронессы, и ей пришлось участвовать в его поисках, в ходе которых Амалия неожиданно для себя весьма близко познакомилась с братом убитого полковника…

Глава 7

Первый секундант

Даже самый незначительный успех окрыляет, и, узнав от Елагина, что Ломов разговаривал с кем-то в своем купе, Амалия почувствовала прилив сил. В сущности, разговор с молодым человеком являлся самой легкой частью намеченного ею плана; дальше могли начаться сложности, причем вместо слова «могли» баронесса Корф уверенно ставила «были должны». Но она не видела для себя другого выбора, кроме как сделать все возможное, чтобы эти сложности преодолеть.

Надев темный костюм в английском стиле и скромную шляпку с вуалеткой, Амалия отправилась на Шоссе д’Антэн, где проживали Руперт Хобсон и Джереми Скотт. Баронесса Корф предполагала, что оба джентльмена будут у себя, учитывая характер полученных ими травм, но она вовсе не была уверена, что они согласятся ее принять. Ее не удивило бы, если бы секунданты покойного Уортингтона отказали ей под каким-нибудь благовидным предлогом, и, отдавая свою визитную карточку коренастому шотландцу, слуге Хобсона, она мысленно приготовилась к худшему. Однако через минуту слуга вернулся и объявил, что мистер Хобсон ничего не имеет против разговора, если госпожа баронесса соблаговолит извинить то прискорбное обстоятельство, что он лежит в постели.

Возможно, в другом настроении Амалия не преминула бы съязвить, что она вообще ничего не имеет против мужчин, лежащих в постели; но ведь не для того же она сегодня так придирчиво выбирала одежду и гладко зачесывала волосы, чтобы одной неосторожной фразой разрушить образ правильной, слегка деревянной и довольно-таки чопорной леди. Поэтому она с достоинством ответила слуге, что, разумеется, она извиняет мистера Хобсона и вообще отдает должное широте его натуры, которая позволяет ему в его болезненном состоянии выкроить время для беседы с нею.

Проследовав за слугой, Амалия оказалась в просторной комнате, обставленной ничем не примечательной мебелью. Руперт Хобсон лежал на кровати, укрытый одеялом по грудь. Возле его правой руки баронесса Корф заметила небольшой томик и поняла, что до ее прихода он читал стихи Уильяма Блейка. На вид секунданту полковника было около сорока, и сейчас он выглядел не самым лучшим образом: лицо желтоватое, редкие русые волосы растрепаны, из воротника торчит тощая жилистая шея с выступающим кадыком. Но водянистые глаза казались умными и проницательными, и мысленно Амалия приготовилась к тому, что разговор окажется нелегким. Жестом Хобсон отпустил слугу, и тот исчез, бесшумно притворив за собой дверь.

Амалия села на стул возле постели и произнесла несколько продиктованных приличиями фраз о том, что она слышала о мистере Хобсоне от общих знакомых и сочла своим долгом нанести ему визит. Ей очень жаль, что с ним произошло такое несчастье, но она все же надеется, что он поправится.

— О не беспокойтесь, госпожа баронесса, — ответил Хобсон с тонкой улыбкой. — Чтобы убить меня, нужно что-то посущественнее, чем вульгарная карета.

Амалия поймала себя на мысли, что будь на месте ее собеседника Ломов, он выразился бы точно так же. А Хобсон меж тем продолжал:

— Должен признаться, я не припомню, чтобы нас представляли друг другу. Вы, кажется, изволили упоминать неких общих знакомых…

— Я имела в виду мистера Ломова, — сказала Амалия. — Который заходил к вам несколько дней назад.

В сущности, она могла бы не говорить этого. Инстинкт, отточенный годами работы в Особой службе, говорил Амалии, что собеседнику отлично известно, кто она такая, и что он догадывается, почему она решила нанести ему визит. Вопрос был только в том, согласится ли он пойти ей навстречу и рассказать то, что ее интересовало.

— Ах да, мистер Ломов, — протянул Хобсон, не отрывая своих водянистых глаз от лица Амалии. — Кажется, у него когда-то случилось небольшое недоразумение с моим другом Джеральдом Уортингтоном?

— Весьма возможно, дорогой сэр, — сказала Амалия, с преувеличенной скромностью опуская длинные ресницы. — Мир полон недоразумений.

— О!

— Именно так.

— А мне казалось, мистер Ломов хотел его убить, — небрежно уронил Хобсон.

— Держу пари, это желание было взаимным, — заметила Амалия, метнув на собеседника быстрый взгляд.

— Возможно, но со стороны вашего знакомого оно было весьма опрометчивым, — отозвался Хобсон.

Судя по всему, этот словесный пинг-понг мог длиться бесконечно, и баронесса Корф поймала себя на мысли, что он стал ее раздражать. И еще она подумала, что если Хобсон так держался, несмотря на свои травмы, насколько же более неприятное впечатление он должен был производить в здоровом состоянии.

— Кто убил полковника Уортингтона? — спросила вслух Амалия, решив отбросить всякие околичности.

Хобсон озадаченно моргнул, но упрямство, которое читалось в его лице, никуда не делось.

— Я полагал, вы знаете, — промолвил англичанин с иронией. — Виконт Пьер де Ботранше.

— Нет, — покачала головой Амалия.

— Это был виконт де Ботранше. Дуэль…

— К черту дуэль, — отмахнулась Амалия, разом выходя из образа леди. — Вы отлично знаете, что там находился еще один стрелок.

У баронессы Корф не было глаз на затылке, но чутье редко ее подводило, и она готова была поклясться, что сейчас слуга за ее спиной бесшумно приотворил дверь и взглядом спрашивает у хозяина, не пора ли выставить незваную гостью за порог. Хобсон едва заметно покачал головой.

— Значит, вот зачем вы пришли, — сказал он Амалии с подобием улыбки на тонких губах. — Стало быть, это правда?

— Что именно?

— То, что говорят о мистере Ломове.

— А что о нем говорят?

— Разное.

— И все же?

— Кажется, он должен был приехать куда-то, но не приехал. По правде говоря, я запамятовал, потому что мистер Ломов не слишком меня интересует.

Опустив глаза, Амалия увидела синяки на шее Хобсона под воротником пижамной рубашки. Судя по виду синяков, им было несколько дней, и молодую женщину разобрал смех. И как она не догадалась раньше, что Сергей Васильевич не стал тратить время на лишние разговоры с упрямым англичанином, а сразу приступил к делу?

— Что? — кисло спросил Хобсон, но от Амалии не укрылось, что он вздрогнул и переменился в лице, услышав ее смех.

— Ничего, сэр, ровным счетом ничего! — ответила баронесса и засмеялась еще громче. Кровь бросилась в лицо Хобсону.

— Миледи, вы не обидитесь, если я попрошу вас уйти? Боюсь, что я переоценил свои возможности, согласившись вас принять.

— Там был еще один человек, — сказала Амалия, перестав смеяться и глядя в упор на собеседника. — Он выстрелил одновременно с виконтом де Ботранше и убил вашего друга. Ломов догадался об этом и стал искать стрелка. Теперь у него неприятности, и все из-за вас. Никто не просил его найти стрелка, он сам решил разобраться с убийцей Уортингтона. Но вам ведь все равно, не так ли? Что вы себе говорите — что вашего друга не воскресить, что случившееся не касается Ломова, что это вообще не наше дело? Стихи читаете, да? Ну и читайте дальше, раз вы ни на что больше не способны!

Резким движением она поднялась на ноги. Слуга уже стоял возле двери, распахнув ее настежь.

— Постойте, миледи, — сказал Хобсон, и Амалия, к удивлению своему, увидела, что он нервничает. — Я не знаю, почему мистер Ломов решил, что там был еще один стрелок. Дело в том, что перед началом дуэли я осмотрел все поблизости и убедился, что… Ну, словом, что никто нам не помешает. И я готов поклясться, что там не было никакого другого стрелка.

То, что говорил англичанин, меняло все дело, разумеется, при условии, что он не лгал. Но баронесса Корф слишком хорошо знала правила игры и знала, что в их профессии правда — роскошь, которую мало кто может себе позволить. Никто и никогда не говорит ее целиком, и уж тем более — представителю конкурирующей службы.

— Скажите, мистер Хобсон, почему вам вообще пришло в голову осматривать прилегающую территорию? — спросила Амалия.

— Это входило в мои обязанности.

— У вас были сведения, что… что некий знакомый виконта что-то готовит? Допустим, знакомый по фамилии Ашар.

— Ступайте, Джеймс, — сказал Хобсон слуге, который по-прежнему стоял в дверях. — Я позову вас, если вы мне понадобитесь.

Слуга исчез, словно его тут и не было. Амалия села на прежнее место.

— Что касается вашего вопроса, миледи, — негромко проговорил Хобсон, разглаживая какую-то складку на одеяле, — то я, пожалуй, признаюсь сразу: меня бы не очень удивило, если бы мсье Ашар разместил поблизости целую роту стрелков. Фантазия у него, прямо скажем, небогатая.

— Вот как?

— Да. Поэтому я был очень внимателен.

— И вы ничего не заметили, вас ничто не насторожило…

— Нет, миледи.

— Вы сказали Ломову, что осматривали лес рядом с местом дуэли? — спросила баронесса Корф.

— Мне пришлось. — Хобсон недовольно поморщился и непроизвольно дотронулся до шеи.

— Но он вам не поверил?

Англичанин развел руками.

— Думаю, нет. И вы — вы сейчас мне тоже не верите.

— Видите ли, сэр, — заговорила Амалия, тщательно подбирая слова, — если вы не правы, а Ломов прав и Уортингтона убил другой стрелок, тогда исчезновение моего коллеги обретает смысл. В противном случае…

— Миледи, прошу меня поправить, если я заблуждаюсь, — с необычной для него кротостью промолвил Хобсон, — но, учитывая богатое прошлое мистера Ломова, очередь из желающих его прикончить может выстроиться… — он сдвинул брови, припоминая географию чужой страны, — ну хотя бы от Петербурга до Москвы.

— Дорогой сэр, — строго заметила Амалия, — я нахожу ваше замечание крайне обидным для моего друга мистера Ломова. Уверена, сам он не согласился бы на меньшее, чем очередь от Петербурга до Владивостока.

— О! — Англичанин испустил конфузливый смешок.

— Именно так, мистер Хобсон.

— Но тогда вы тем более должны признать, миледи, что случившееся с мистером Ломовым вовсе не обязательно должно быть связано с… с дуэлью.

— Мистер Хобсон, скажите мне, только честно: вас не настораживает, что человек, едва умеющий стрелять, убил вашего друга Уортингтона? Вы считаете, что то, что с ним произошло, в порядке вещей?

Прежде чем ответить, англичанин долго молчал.

— Была дуэль, миледи, — произнес он наконец. — Это все, что я могу сказать.

— Хорошо, — проговорила Амалия. — Расскажите мне о визите Ломова, ничего не опуская.

— Я принял его, но в мои планы вовсе не входило обсуждать с ним смерть Джеральда Уортингтона, — буркнул Хобсон. — Я был уверен, что мистер Ломов… что он не откажет себе в удовольствии позлорадствовать.

— И когда вы поняли, что он вовсе не рад смерти вашего друга, а скорее даже наоборот, вы насторожились, не так ли?

— Скажем так, миледи: мне показалось это странным. Я попытался его выпроводить, но ваш друг не из тех, кто уходит, не получив ответы на свои вопросы. — Хобсон снова дотронулся до шеи и поморщился.

— О чем он вас спрашивал?

— Все его вопросы были об одном и том же: мог ли кто-то подобраться незамеченным и убить Уортингтона. Не видел ли я какую-нибудь подозрительную вспышку, не слышал ли звук от двойного выстрела, и тому подобное.

— А вы ничего такого не заметили?

— Миледи, я сто раз думал об этом еще до прихода мистера Ломова. И я все же вынужден ответить: нет, нет и нет. Поймите, там был не только я — там находились и Джереми Скотт, и доктор, и еще двое секундантов противника — граф де Ранси и лейтенант Форже, и наш кучер ждал в карете неподалеку. Конечно, мы были поражены исходом дуэли, поражены до глубины души, но… ни тогда, ни позже никто не сомневался, что стрелял именно виконт.

— Скажите, а секунданты виконта де Ботранше тоже были удивлены исходом дуэли?

— Миледи, мы ведь говорим о французах, — усмехнулся Хобсон. — Когда первый порыв удивления прошел, они стали жать руку виконту, который от ужаса еле стоял на ногах, и наперебой уверяли, что всегда верили в него и знали, что он не подведет. Виконт никак не мог взять в толк, что убил противника, он все время спрашивал, что можно сделать для Джеральда. Когда доктор в сотый раз повторил ему, что полковник Уортингтон мертв, виконт подошел посмотреть на тело и упал в обморок.

Амалия хорошо помнила, что произошло после того, как дуэль, в сущности, окончилась, и пересказ англичанина ее интересовал лишь с точки зрения точности передаваемых им деталей. Если он не солгал здесь, возможно, он говорил правду и раньше.

— А второй кучер? — спросила баронесса Корф.

— Что? — Хобсон озадаченно уставился на нее.

— Вы упоминали вашего кучера, а ведь противники должны были явиться со своим. Что он делал во время дуэли?

— Да, там был второй кучер, француз, но простите меня, миледи, подозревать его в чем-то просто нелепо. Все время, пока шла дуэль, он болтал с нашим кучером.

— О чем?

— У слуг всегда найдется, о чем поговорить, — усмехнулся Хобсон. — Кажется, они обсуждали, кому больше платят. Еще сравнивали преимущества жизни в Лондоне и Париже.

— Как зовут кучера? Француза, не вашего.

— Не помню, — недовольно ответил англичанин. — Кажется, Матье… Матье Эпиналь, вот.

— А как имя доктора?

— Доктор Монруж. Огюст Монруж. Почему вы спрашиваете? Имя доктора было указано в газетах. Это известный и весьма уважаемый человек.

— Искать старые газеты чертовски скучно, — ответила Амалия с ослепительной улыбкой. — Я задам вам еще один вопрос, мистер Хобсон. Вы не обязаны на него отвечать, но мне все же хотелось бы, чтобы вы ответили. Вопрос, собственно, такой: среди ваших посетителей за последние дни был ли кто-то, кто особенно интересовался тем, что вы сказали Ломову?

— Разумеется, был, — усмехнулся англичанин.

— И кто же?

— Вы, миледи.

— А еще?

— Из посторонних — никого, — с нажимом ответил Хобсон.

Значит, он докладывал о визите Ломова своему начальству. Но ничего особенного в этом не было, более того — он был обязан сообщить о посетителе, который вдобавок ко всему взял его за горло, чтобы получить нужные сведения.

— Полагаю, я должна извиниться за поведение мистера Ломова, — начала Амалия.

Хобсон усмехнулся.

— Не утруждайтесь, миледи. Полагаю, Джеральд был бы в восторге, если бы видел, как его враг рвется расследовать его гибель. Полковник всегда говорил, что жизнь полна сюрпризов и в ней ни в чем нельзя быть уверенным. Увы, сюрприза, который ему преподнес французский химик, он предвидеть не смог.

Говорить больше было не о чем. Амалия попрощалась с хозяином, пожелала ему скорейшего выздоровления и отправилась навестить Джереми Скотта.