Аквамариновое танго

Валерия Вербинина, 2013

Неожиданно для себя баронесса Амалия Корф стала… подозреваемой в убийстве! Но, возвращаясь из Парижа в Ниццу, она просто не могла проехать мимо лежащего на обочине человека, застреленного тремя выстрелами в грудь… Им оказался владелец кафе «Плющ» Жозеф Рошар. Через несколько дней убили и его жену, а на зеркале осталась надпись помадой – «№ 3»… Инспектор Анри Лемье сразу поверил, что Амалия тут ни при чем, и согласился на ее помощь в расследовании. Вместе они выяснили: корни этих преступлений ведут в прошлое, когда Рошары служили в замке Поршер. Именно его сняла известная певица Лили Понс, чтобы встретить с друзьями Рождество. Там она и нашла свою смерть – якобы покончила с собой. Но если все так и есть, почему сейчас кто-то начал убивать свидетелей того давнего дела?

Глава 3

Надпись помадой

— Мама, проснись!

Амалия открыла глаза. Встревоженная Ксения трясла ее за плечо.

— Мама, там тебя спрашивают… Срочно.

— Кто?

— Полиция.

— В чем дело? Чего они хотят?

— Это не связано с приютом для беженцев… Произошло еще одно убийство.

— Скажи, я спущусь через пять минут.

Амалия встала, оделась, наскоро причесалась и, подумав, сунула в карман сложенный газетный лист — фото обгоревшей стены «Лорьяна» с выведенным на нем номером два.

Внизу с отсутствующим видом сидел инспектор Лемье в мятом плаще и серой шляпе. Возле стены стоял мрачный блондин, казавшийся старше своих лет — Михаил.

Завидев Амалию, инспектор поднялся с места.

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, сударыня.

— Да, конечно… Вы можете снять плащ.

— Нет, благодарю вас.

Она покосилась на Михаила. Он понял и вышел. В гостиной остались только Анри и Амалия. Под глазами инспектора лежали темные круги. Шляпу он все-таки снял.

— В чем дело, инспектор?

— Вы не отрицаете, что это ваша карточка?

Он вытащил из кармана свернутый в некое подобие конверта листок бумаги и, повозившись, аккуратно раскрыл его. Внутри лежала визитная карточка баронессы Корф, разодранная на множество мелких кусков.

— Мы нашли ее в доме Рошаров, — пояснил инспектор, испытующе глядя на Амалию.

— Да, я заходила к мадам Рошар и оставила ей свою карточку.

— Зачем?

— Мне показалось, что я знаю, кто был номером вторым.

И Амалия, достав газету, предъявила ее полицейскому.

— Не понимаю, — пробормотал он.

— Взгляните на фото.

Инспектор Лемье увидел нарисованный мелом номер, и его брови поползли вверх.

— Однако… Но…

Больше он ничего не сумел сказать.

— Я подумала: каким образом Оноре Парни мог быть связан с Жозефом Рошаром? Проще всего было спросить об этом у жены убитого.

— И что она вам сказала?

— Она все отрицала. Однако я поняла, что она лжет. Она напряглась, услышав это имя. Видите, как она разорвала мою карточку? На множество мелких кусков, с большим ожесточением… Мой визит оказался для нее крайне неприятным, потому что я спросила ее о том, о чем она, скорее всего, не хотела вспоминать.

— Почему вы не обратились ко мне?

— А что именно я могла вам сказать? Я увидела фото в общедоступной газете, только и всего. Мадам Рошар все отрицала. Я ей не поверила, но какие доказательства у меня были? Выражение ее лица, интонации голоса? Это не улики.

В комнате наступило молчание.

— С ней что-то произошло? — наконец спросила Амалия.

— Да. Ей проломили голову. Тело нашла служанка и сразу же вызвала нас.

— Сюзанна?

— Вы даже имя ее запомнили? Да, это она.

И он добавил, поднимаясь с места:

— Я бы хотел, чтобы вы поехали со мной.

— Вы собираетесь меня задержать? — на всякий случай спросила Амалия.

— Нет. Я бы хотел, чтобы вы взглянули на место преступления. Вы там были вчера, может быть, вам удалось запомнить или заметить что-то ценное.

— Хорошо. У вас нет никаких соображений, какая связь была между Оноре Парни и Рошаром?

— Я только вчера вечером узнал о Парни. То есть…

Он покраснел, сердясь на себя.

— Кто-то подслушал мой разговор с вдовой, — заметила Амалия в пространство. — Так?

Инспектор исподлобья покосился на нее, изо всех сил стараясь сохранить достоинство, и неожиданно Амалии стало смешно.

— Скажите, Анри, только честно: сколько вам лет?

— Двадцать два.

— И сколько убийств вы уже расследовали?

— Дюжину, может, больше, — вздохнул молодой человек. — Но там все было более-менее ясно. А тут я ничего не понимаю.

— Вы на машине?

— Да.

— Тогда едем.

Через несколько минут они уже были возле «Плюща». Стоявший у дверей полицейский пропустил инспектора, с любопытством покосившись на Амалию.

— Сюда…

Кот сверкнул на лестнице желтыми глазами и пропал. Амалия и инспектор Лемье вошли в гостиную. Первое, что увидела Амалия, была надпись алыми буквами на зеркале:

«Номер четыре».

И более ничего. Осмотревшись, Амалия заметила, что дверь забрызгана кровью.

— Ее убили здесь?

— Да. Она пыталась отползти, в коридоре он настиг ее и ударил еще несколько раз.

— Он?

— Убийца.

— Орудие?

— Доктор сказал, скорее всего, кастет.

— Когда это случилось?

— Около пяти утра. Убийца выждал момент, разбил окно и забрался в дом. На жертве была ночная сорочка, предположительно мадам Рошар поднялась с постели, услышав шум. Он ударил ее здесь, потом настиг и ударил снова, на сей раз удар оказался смертельным.

— Свидетели есть?

— Старик Бельо говорит, что видел неподалеку какую-то машину.

— В пять утра?

— У него бессонница.

— Что еще он сказал?

— В машине был один человек.

— Мужчина?

— Он говорит, что да.

— Приметы?

— Он не обратил на него внимания. Кроме того, тот двигался, избегая освещенных мест, а на этой улице горят всего два фонаря…

— Понятно. А что с машиной?

— Темная машина, марку он не знает, номер не заметил. Она тоже стояла вдали от фонарей.

Амалия вздохнула и, подойдя к зеркалу, принялась рассматривать надпись.

— Похоже на помаду, — заметила она.

— Это и есть помада.

— Откуда?

— Простите? — удивился инспектор.

— Я хочу сказать, мадам Рошар была не той женщиной, которая станет использовать помаду такого цвета, — пояснила Амалия. — Так откуда эта помада?

Инспектор поглядел на Амалию, хмурясь, затем быстро вышел. Баронесса Корф еще раз поглядела на надпись и недовольно покачала головой.

Итак, номер один — неизвестен, номер два — Оноре Парни, номер три — Жозеф Рошар и четыре — его жена.

Кто же был номером первым? И главное, мрачно помыслила Амалия, кто станет пятым?

Анри Лемье вернулся и тщательно притворил за собой дверь.

— Я расспросил Сюзанну. Она приходящая прислуга, но держит в доме кое-что из мелких вещей. Так вот, таким цветом помады она не пользуется. Насчет хозяйки вы тоже оказались правы — она вообще не использовала косметику.

— Итак, мы имеем мужчину, приехавшего на автомобиле. Он старательно избегал освещенных мест, залез в окно и убил мадам Рошар — всего через день после того, как был застрелен Жозеф Рошар. Кстати, тот был убит на дороге.

— Я помню, — кивнул инспектор. — Похоже, наш автомобилист времени даром не теряет.

— Мало того, убийца не поленился принести с собой красную помаду и оставить на зеркале известную нам надпись.

— Сумасшедший? — без особого энтузиазма предположил Анри.

— Не думаю, — медленно ответила Амалия. — Между несчастным случаем номер два и убийством номер три прошел месяц. Третье и четвертое убийство сразу же следуют друг за другом…

— А не могла ли смерть Оноре Парни тоже быть убийством? — внезапно спросил инспектор.

— Не знаю. Теоретически — да, но, чтобы узнать это, надо ехать в Париж. Однако меня беспокоит быстрота, с которой были убиты друг за другом супруги Рошар. — Амалия поморщилась. — Скажите, кто еще, кроме вас, мог знать, о чем я говорила с вдовой?

— Думаете, ее убили из-за того, что она не пожелала вам сообщить?

— Я не исключаю, что кто-то узнал содержание нашей с ней беседы. Так как, инспектор?

— Мне сказал о Парни Габриэль Форе, — сдался Анри.

— Репортер? Кому еще он мог сказать об этом?

— Я полагаю, всей Ницце, — проворчал инспектор. — Любому, кто пожелал бы слушать. Хотя сам он, конечно, будет все отрицать.

— Не исключено, что это и было причиной смерти мадам Рошар, — сухо заметила Амалия. — Кстати, не забудьте занести в реестр примет убийцы, что он среднего роста. Где-нибудь 170 сантиметров.

— Потому что человек обычно пишет на уровне своих глаз? — улыбнулся инспектор. — Вы сделали этот вывод на основании высоты надписи?

— Вот видите, инспектор, — сказала Амалия. — Мы мыслим в одном и том же направлении. Рошары были богаты?

— По местным меркам — скорее да, чем нет.

— После них все унаследует сын?

— Полагаю, что да. Детали можно уточнить у нотариуса.

— Конечно, вряд ли это убийство из-за наследства, но лучше всегда все проверять… Сюзанна уже осмотрела вещи? Ничего не пропало?

— По ее словам, ничего.

Амалия огляделась. Взгляд ее упал на маленький столик.

— Вы что-то заметили?

— Когда я была здесь вчера, на углу стола лежало несколько писем. Теперь их нет.

Инспектор Лемье не стал тратить время на дискуссии о том, могут ли письма быть важными или нет, а просто вышел, чтобы поговорить с Сюзанной. Через минуту он вернулся вместе со служанкой. Та была бледна и избегала смотреть в ту сторону, где на двери застыли кровавые брызги.

— Повторите госпоже баронессе то, что вы мне только что сказали, Сюзанна.

— Ну, что… — пробормотала служанка. — Вчера мадам получила почту… Газета, четыре конверта… одно от сына, два от поставщиков…

— Откуда вы знаете?

— Так как же мне не знать почерк ее сына, — обиделась Сюзанна, — я же давно у нее работаю… А про поставщиков она мне сама сказала.

— А четвертое письмо?

Сюзанна боязливо взглянула на Амалию.

— Я не знаю, сударыня… Она как его прочитала, так переменилась в лице.

— Это было уже после моего ухода?

— Да… С утра ее вызвали в полицию, потом она стала искать себе черное платье… не до писем ей было. Потом она вспомнила о них…

— Нам нужно это письмо, Сюзанна, — вмешался Анри. — Где оно может быть?

— Кажется, она унесла все письма в спальню…

Инспектор, баронесса Корф и Сюзанна переместились в спальню. Машинально Амалия отметила, что здесь было куда меньше фотографий супругов и гораздо больше — карточек их сына. Однако, хотя Лемье и обыскал все самым тщательным образом, были найдены только три письма. Четвертое и самое важное из них как сквозь землю провалилось.

— Как оно выглядело, это письмо? — допытывалась баронесса.

— Мне сначала показалось, что оно тоже от поставщиков… Адрес был напечатан на машинке.

— А конверт?

— Обычный конверт, ничего особенного…

— Чья это пепельница? — внезапно спросила Амалия, кивая на пепельницу, стоявшую на столике возле изголовья.

— Месье Рошара…

— Вчера он курить не мог… В ней пепел, который образовался совсем недавно.

Анри с возгласом изумления повернулся к пепельнице.

— Как же я не подумал…

Он стал хлопать себя по карманам и наконец извлек откуда-то маленький пинцет.

— Что-нибудь сохранилось? — спросила Амалия, подходя ближе.

Анри, наморщив лоб, сосредоточенно ковырялся в пепле.

— Вот… Краешек конверта…

— А это, по-моему, уже не конверт…

Рассортировав пепел, Анри тщательно осмотрел те кусочки, которые пощадил огонь.

— Напечатано на машинке… «Скажите»… нет… «скажете…» «Лил» с большой буквы… «прис»… Больше ничего прочесть нельзя.

Амалия оглянулась на Сюзанну.

— Это вряд ли нам что-то даст… Скажите, Сюзанна, ваша хозяйка… как по-вашему, она сильно испугалась, прочитав это письмо?

— Я бы не сказала, что она испугалась, — ответила молодая женщина, подумав. — Мне показалось, что она была… поражена, что ли… Неприятно поражена. Словно получила письмо от призрака… или что-то вроде того.

— Скажите, вы давно знали Рошаров?

— Ну… прилично…

— Сколько лет вы у них работаете?

— С 1916-го… Шесть лет. А что?

— Они местные уроженцы?

— Нет. Они приехали откуда-то из Турени, кажется… Купили кафе…

— В 1916 году? Шла война, это не самое лучшее время для покупок. У них было много денег?

— Мне они не отчитывались, но, я так полагаю, достаточно.

Она оглянулась на молчащего инспектора, словно спрашивая его, имеет ли право посторонняя дама в его присутствии задавать ей вопросы. Но Анри Лемье держался так, словно все происходящее было в порядке вещей.

— Они не упоминали, откуда у них деньги?

— Конечно, упоминали… Мадам получила наследство после смерти своих родителей.

— А что с ними случилось?

— Что могло с ними случиться? Шла война, они погибли, наверное.

— То есть определенно вы ничего не знаете, — спокойно подытожила Амалия. — Можете идти, Сюзанна, если у инспектора больше нет к вам вопросов.

— У меня нет, — ответил Анри, и Сюзанна удалилась шаркающей походкой, всем своим видом выражая недовольство.

Когда она вышла, Лемье приотворил дверь и смотрел, как она удаляется. Затем он закрыл дверь и привалился к ней плечом.

— Вы когда-нибудь работали в полиции? — внезапно спросил он.

— Нет. Я, скажем так, дилетантка. Но кое-какой опыт у меня есть.

— Это я дилетант, — вздохнул инспектор. — Итак, во время войны Рошары появляются здесь с приличной суммой денег и покупают кафе. Через несколько лет мужа убивают, по почте приходит странное письмо, а затем убивают жену. Есть, кроме того, этот владелец мюзик-холла, который как-то был с ними связан и о котором мадам Рошар не пожелала говорить. Возможно, в прошлом существует некая тайна, которая связывала Рошаров с Парни. Не исключено, что благодаря этой тайне Жозеф и Савини сумели обзавестись деньгами, а разговоры о наследстве были только для отвода глаз. Я ничего не упустил?

— Ничего. Постарайтесь навести справки о Рошарах. Кем они были до 1916 года, где жили, откуда у них появились деньги, правда ли, что это наследство, или нет. Что могло их связывать с Оноре Парни, нет ли в смерти Парни чего-либо подозрительного, и так далее. Кроме того, желательно вычислить номер первый. Проверьте, не было ли в окружении Парни странных несчастных случаев или убийств. Один раз мне повезло, потому что в кадр попало то, что нам требуется, но не стоит ожидать, что так везти будет всегда. Вам придется серьезно поработать, инспектор Лемье, и, боюсь, это та область, где я уже никак не смогу вам помочь.

— Однако я буду держать вас в курсе расследования, — заметил молодой инспектор, и его глаза блеснули.

— Это сколько угодно, сударь, — ответила Амалия. — Тут я всегда к вашим услугам.

* * *

Четырнадцать человечков стояли на полке. В соседней комнате, разговаривая сам с собой, бродил, бормотал и жестикулировал человек. Странный, одержимый человек, который сотворил этих человечков — и, собственно говоря, заварил всю кашу.

Наконец он перешагнул порог, но споткнулся обо что-то и едва не упал.

— А, черт побери…

Он зажег свет и, дергая щекой, стал искать на полке человечка, на спине которого было написано: «Савини Рошар».

Страдальчески морщась, он отрезал человечку голову, бросил его в кучу казненных фигурок и оглядел оставшиеся.

— Было семнадцать, минус четыре, — хихикнул он. — Значит, тринадцать?

Лицо его передернула гримаса гнева.

— И кто же теперь покинет их первым, а?

Он обхватил ладонями виски, словно у него невыносимо болела голова, и, шатаясь, побрел прочь из комнаты.